Личный информатор

Азуми была готова поклясться, что ей никогда не было так плохо: голова разрывалась на части, пульсирующая боль отдавала в затылке; тело казалось каменным и не хотело слушаться настолько, что пошевелить пальцем было невозможно. Создавалось ощущение, будто все тело девушки есть одна большая болячка. Она проснулась глубокой ночью. В углу палаты тускло горел ночник, шторки закрывали окна, никого рядом не было. Каваками попыталась приподняться, но перед глазами все поплыло, а в ушах зазвенело. Больше рисковать не хотелось, поэтому она опустилась на подушку и вновь провалилась в беспокойный сон. «Солнце, стоящее в зените, слепило глаза. Погода была прекрасная, судя по прохладному лёгкому ветерку и чистому голубому небу. Над пляжем парили чайки, пикируя в воздухе, выглядывая то ли рыбу, то ли что-то за горизонтом. На душе стояло непривычное чувство счастья и радости. Подставив лицо соленому ветру, Азуми сидела на песке так, чтобы волны еле-еле касались её ног. Рядом кто-то опустился, положив на её плечо голову. Девушка вздрогнула, испугавшись, и повернула голову в сторону незнакомца. Лица было не видно, только черную макушку с коротко подстриженными волосами, но это точно был парень, который уткнулся в шею Каваками. Находясь в недоумении и шоке от наглости какого-то идиота, она нахмурилась и собиралась уже оттолкнуть его, но её перебил знакомый голос: — Пойдём купаться, м? — ласково потеревшись носом о местечко у уха, парень будто мурчал от удовольствия. Прикосновения его не вызывали отвращения, страха или каких-нибудь отрицательных эмоций, а только больше заставляли разомлеть от нежных поглаживаний чужих рук и тёплого солнышка. Поджав губы, Азуми недовольно пробурчала: — Не хочу. — Почему? Скоро Ясучин проснётся, тогда придётся сидеть с ней до прихода Эммы и Кенчика, — казалось он хотел провести как можно больше времени вместе, поэтому, в выдавшуюся минутку, пришёл к Азуми на пляж. — Кто такая Ясучин? — Каваками нахмурилась. Откуда он знает Кена и Эмму? — Ты чего? — парень оторвался от брюнетки, повалив на тёплый песок. — Это наша… » Во второй раз Каваками просыпается резко, испуганно оглядывается по сторонам, несмотря на ужасную боль во всем теле. Сердце колотилось, будто она бежала марафон, не иначе. В глазах потемнело, накатила усталость, тело повело в сторону, но её заботливо придержали за плечи. В голове пронеслись сотни мыслей, в которых разобраться Азуми не успела. — Тише-тише, все хорошо, Азучин, — голос Шикару отдавал в голове звоном. Её вновь уложили на койку, заботливо накрыв одеялом. Глаза ослеплял свет из окна. В этот раз было светло, судя по прохладе, утро. Удивляться приходу Шикару было бы глупо, ведь она заботилась о Каваками, несмотря на то, что это выглядит как минимум странно. Они почти не знакомы, а какие-то отдалённо похожие поступки и манеры не говорят о привязанности. — Томео, позови Аяно-сан и Кейго-сан. Томео оказался высоким парнем на вид лет двадцати с выразительными янтарными глазами, стоящий чуть в стороне и сложивший руки на груди. Ничем он не выделялся среди массы других японцев, кроме как тем, что смотрел на всех свысока и всегда был спокоен, чем сильно напоминал Шикару. На просьбу-приказ сестры, Томео выразительно поднял густую черную бровь, скривившись, будто ему приказали убрать дерьмо. Почему-то Азуми он не понравился сразу. — Так пойди и позови, — в удивлении вытаращившись на незнакомца, больная замерла. «Этот голос… какой-то знакомый и чертовски приятный на слух», — подумала брюнетка. Шикару вздохнула обречённо, легонько похлопала подругу по здоровой руке и вышла в коридор. Томео и Азуми остались наедине. Напряжение повиснуть даже не успело, ибо парень в шаг преодолел расстояние, разделяющее их, и сел на стул рядом с кроватью. — Как ты себя чувствуешь? — так просто спросил он, будто и не было этого фарса минуту назад, но самое главное он почти в точности повторил слова своей сестры в последний её визит к ней в больницу. — Голова кружится и болит, — язык не хотел шевелиться, в горле пересохло, поэтому Азуми говорила хрипло и неуверенно, опустив глаза. — Что произошло? Я ничего не помню. — Тогда на кладбище вас с Сано ударил арматурой по головам Кисаки, проезжающий на байке… — начал рассказывать Томео, но его перебил голос обеспокоенной Каваками. — Эмма? — её голос дрогнул. — Что с ней? — Всё с ней нормально, очнулась уже давно, сейчас спит в соседней палате, её охраняют Дракен и Майки, — фыркнул он, слегка обиженно надувшись. Азуми с облегчением выдохнула. — Если бы ударили кого-то из вас, то жребий был бы брошен — навряд ли бы выжили. Ублюдок бил наверняка, но не учёл, что вы будете идти под ручку, — создавалось впечатление, мол Томео сейчас свернёт кому-то шею. — Благо этот ваш Такемичи умудрился вовремя набрать скорую, иначе обе бы ласты склеили. Каваками было нечего сказать. В голове пусто, на сердце тоже. Наверное, к этому все и шло… Из-за Манджиро она подвергается опасности, впрочем, как и все близкие ему люди, но разве он не говорил, что защитит их всех? — Понятно, — слабо прошелестела она, отвернувшись. — Что вы здесь делаете? Томео разглядывал эту хрупкую девушку и не мог отвести взгляд. Единственное, что приходит в голову, стоит посмотреть на неё — сильная. Каваками Азуми чертовски сильная, но в тоже время слабая, однако именно это и определяет её как человека. Не бывает только сильных или только слабых, просто всем нам приходится преодолевать или наоборот, искать помощи. В этом случае она нуждается в помощи и они с сестрой и старикам готовы предоставить ей её. — Меня зовут Томео Мураками, я глава Богов и старший брат Шикару, но вместе с тем я и твой брат тоже, пусть и не по крови, — Азуми так и не повернулась к нему. — Твой отец, Кацуёри-сан, был в нашем клане. Мы внуки босса якудза. Каваками-сан был хорошим человеком и умер исполняя свой долг, а мы, семья Мураками, привыкли помнить. Дед не против, чтобы ты дружила с Шикару, ходила в школу, влюблялась, но взамен хочет лишь твоей безопасности. Прекрати, — Томео спокойно чеканил каждое слово. Слушая парня, Каваками это казалось больше на конченный сериал, но это было чертовски похоже на правду, ибо ни для кого не секрет, чем занимался её отец. Получается, Шикару с самого начала знала, но молчала… Что насчёт Манджиро? — Прекратить что? — наконец спросила Азуми. — Прекрати общаться с Майки. Мы всегда за тобой следили, берегли и, даже когда Хирошимато стал приплетать тебя, защищали. Будь добра, оглянись. Что ты видишь? Где ты находишься? Каваками с досадой закусила губу. Точно. Она знает. Он же обещал защитить их всех, а по итогу они с Эммой попали в больницу. Но… как брюнетка может бросить Манджиро? Эмма сказала, что только она сама, Такемичи и Азуми смогут спасти его… Как же она тогда забудет о нем? Как сможет оборвать все ниточки, связывающие их, ведь он много сделал для неё. В животе у Азуми что-то скрутило, начало подташнивать. Она не сможет уйти, не попрощавшись, тем более сам Майки ничего ещё не сказал, а зная его, можно сказать, что он будет против. Да и кто такой этот Томео, чтобы диктовать ей правила игры?! — Девочка моя, Азуми! — надломленным голосом позвала бабушка и кинулась к больной. Кейго-сан и Аяно-сан принялись спрашивать её о самочувствии и сетовать на Майки. Шикару у дверного проёма тепло улыбнулась и вышла с братом в коридор, который напоследок выразительно зыркнул на Азуми.

***

Стычка Поднебесья и Токийской Свастики прошла в пользу последних; Изана и Кисаки умерли, Ханма скрылся, но и похуй на него. Майки больше волновали две девушки сейчас лежащие в больнице по его вине: не досмотрел, не уберег, втянул в свои разборки и подставил под удар. Ками, если бы Эмма тогда не пришла в себя, если бы Хина не убедила его, что сейчас Свастоны более нуждаются в нем, то, Сано готов поклясться, что остался бы дежурить у коек сестры и Азуми. Азуми… Манджиро посмотрел на стрелки часов, что показывали ровно 06:15. Она уже больше суток не приходит в себя. Врачи лишь разводят руками, говоря о том, что её жизни ничего не угрожает и все показатели стабильны. Каждый раз, когда медсестры или другие выходили из её палаты, Майки подавался вперёд, но ничего не спрашивал — духа не хватало на такую дерзость, особенно с учётом разгневанного Кейго-сана, сидящего на скамейке напротив. Парень понимал старика, понимал его чувства и его обоснованный гнев. Когда Аяно-сан влетела в больницу, то прошла мимо, даже не обратив внимание на Манджиро, что стоял рядом с палатой Азуми, а Кейго-сан за грудки притянул к себе главу Тосвы и зашипел в лицо о данном ему обещании: — Что ты тогда мне сказал? Что? «Подобного не повторится» — это ты сказал мне, когда забирал Азуми на ночевку? Ты поклялся её защищать! Где твоя защита? Если бы тогда из палаты Эммы не вышел Дракен, то Кейго-сан точно бы проехался кулаком по лицу Манджиро как в прошлый раз. Да и сам парень был бы не против, потому что заслужил. Но по правде, если бы Непобедимый Майки не боялся увидеть Азуми, то давно бы наплевал на всех и зашёл к ней. Он боялся, боялся того, что увидит внутри этой маленькой пустой светлой комнатки. В последний раз, как раз тогда девушку ударили по голове, она стремительно бледнела прямо на руках Такемичи. Сано больше не хотел причинять боль близким, не хотел видеть их на волоске от смерти. Но ещё больше он боялся того момента, когда Каваками проснётся. Что она ему скажет? Что он скажет ей? В голове крутились вымышленные диалоги их встречи, однако ничего из этого не походило на реальность, ведь предугадать её реакцию всегда чертовски сложно. Все это время, уже вторые сутки, Майки и Дракен дежурят в больнице. Эмма очнулась довольно быстро, но часто провалилась в сон, её тошнило и мучили головные боли. Блондинка порывалась навестить Каваками, но была настолько слаба, что еле стояла на ногах. Да и не стоило сейчас ходить в палату напротив. У Азуми всегда оставались старики, а через сутки после случившегося еще и прибыли Томео и Шикару, что подобно коршунам кидались на каждого, кто косо глянет на них. Сейчас Мураками дежурили, а Каваками пошли подремать в машине, потому что почти не могли покинуть внучку. Майки сидел в коридоре и смотрел в ровный белый потолок. Дракен уснул возле кровати Эммы, мило держа её за руку. Сестре уже ничего не угрожало, но Кен продолжал беспокоиться и не переставал заботиться о ней. Наконец-то хоть у них будет все хорошо. Внезапно из комнаты вышла Шикару, тихонько затворив за собой дверь и присела рядом. — Азуми проснулась, — сообщила она, устало и широко улыбнувшись. У Манджиро перехватило дыхание, с сердца упал тяжкий груз. Наконец. — Не хочешь сходить к ней? — парень не ответил, только лишь низко опустил голову, пытаясь скрыть за волосами нахлынувшие слёзы. — Она будет рада увидеть тебя.