Личный информатор

В ночь с 21 на 22 февраля внезапно позвонил Майки, сказав, что хочет посетить могилу брата вместе с Эммой и ней, Азуми. Каваками, тогда ещё сонная, еле смогла совладать с собой, чтобы не накричать на нарушителя своего спокойствия, однако стоило услышать этот голос, как мысли покинули голову, оставив лишь непреодолимое желание быть рядом с Сано. Он опять грустил, опять уходил в себя и много думал. Азуми до сих пор не понимала ничего, но была намерена обязательно разобраться в этом. Возможно, так она хоть чуть-чуть сможет помочь парню. После звонка Майки девушка больше не могла заснуть. Она ворочалась в кровати до раннего утра, безуспешно пытаясь найти удобную позу, но мысли о главе Тосвы не давали покоя. С той встречи на детской площадке они не виделись и не общались. Что делать с обоюдным признанием было неизвестно, потому Азуми успела пожалеть, что ляпнула такое. Её одолевал страх: можно ли считать, мол в понимании Майки «любовь» имеет характер дружественный? Точно ли она поняла все правильно? И какую именно любовь она сама имела в виду? Что если Сано любит её как друга? Вымотанная бессонницей, Каваками стала собираться: натянула черную водолазку с высоким воротником, брюки, сверху накинула пальто. Только стоя у двери, мельком взглянув в зеркало, она ужаснулась — невольно оделась во все черное. Переодеваться не хотелось, поэтому, подхватив сумку, Азуми направилась к дому Сано, намереваясь посидеть у них, а потом всем вместе идти на кладбище. Погода была не слишком обнадеживающей, а больше нагоняющей грусть и тоску, но дождь однозначно не пойдёт. Было холодно и сухо, что не свойственно Японии. Над головой плыли серые тучи, направляясь в сторону океана. Казалось, что сама природа чувствует сегодняшнее настроение. Замявшись у дверей в дом Сано, Азуми переминалась с ноги на ногу, потирая холодные пальцы. Почему-то стало неуютно и неудобно. Она ощущала себя какой-то лишней в этом месте, вместе с тем накатывал необъяснимый ком, сломанная рука начала ныть. Каваками отступила на шаг и не понимала, что с ней стало. — Азучин? Брюнетка воровато обернулась, встретившись взглядом с парнем. — Манджиро, — задыхаясь, вымолвила она, в два шага преодолев расстояние разделяющее их. Стоило только прижаться к нему, как на душе полегчало. На глаза набежали слезы, здоровая рука непроизвольно вцепилась в чёрный форменный костюм Токийской Свастики. Майки замер на секунду, не ожидая такой реакции, но затем крепко обнял, замечая как она дрожит в его руках. Сердце болезненно сжалось у обоих. — Что такое? Почему плачешь? — он попытался спросить более нежно, заботливо, чтобы не спугнуть, а утешить. Прижавшись щекой к виску Азуми, Сано лишь хотелось закрыть усталые глаза и уснуть навечно в этих тёплых, таких нужных и сильных объятьях. Каваками ответила не сразу, на неё накатила истерика, которая должна была случиться намного раньше. Все эти мутки Хирошимато, встреча с опасными группировками и новые знакомые, угрозы собственной жизни, проблемы в реальности и диссонансы внутри себя, — почему это накатило так внезапно именно сейчас? Почему стало страшно за свою жизнь и благополучие именно спустя столько времени? Кто виновен в неудачах Каваками и кого стоит опасаться? Стоило ей связаться со Свастонами, как жизнь пошла по пизде ещё больше. — Манджиро, что происходит?! — отстранившись, через силу спрашивает она. — Что с тобой? Кто такой Изана Курокава?.. Стоит ли мне бояться за свою жизнь? Майки удивлённо поднял брови, разглядывая заплаканное лицо напротив. Она была разбита как никогда и от этого в груди сильно заныло, появилось желание сделать все возможное, чтобы Азуми находилась в безопасности. — Всё будет хорошо, — Сано не узнал своего голоса, каждое слово давалось ему через силу. — Тебе не стоит бояться, Азучин, я защищу тебя… И Эмму, и Дракена, Такемичи, Хину, Свастонов… — девушка выдохнула, вытерла влажные дорожки с щёк. Майки обнял её вновь, погладил успокаивающе по голове. — Вы моё сокровище, самые дорогие люди. Я расскажу тебе все, только позже. — Манджиро, — Азуми сильней прижалась к парню.

***

Кладбище встретило подростков безмолвной тишиной и сотней светлых надгробных плит. От этого вида у Каваками закружилась голова и она посильнее сжала руку Эммы, которая сегодня была не такая разговорчивая, не как обычно. Блондинка, стоило брату и подруге зайти в дом, быстро организовала завтрак, не спросив ничего по поводу их потрепанного вида. В любой другой ситуации она бы докопалась до правды, но сегодня поступила как взрослая и не задавала лишних вопросов. Хотя объяснения были лишними, все и так понятно. Эмма была бы счастлива, если бы Майки доверился Азуми, но он постоянно медлил и не хотел ничего объяснять, что разочаровывало. Блондинка видела как между ними проскочила искра тогда, когда тем утром подруга утешала брата. Они думали, что никто их не видел и не слышал. Наивно. Чем ближе они подходили к могиле Шиничиро Сано, тем громче становились голоса каких-то парней. Манджиро пустым взглядом смотрел перед собой и шёл впереди, слегка нахмурив брови. — Изана, ублюдок!.. Возле плиты Шина напряжённо замерли трое: первый, Изана Курокава, которого Азуми уже доводилось встречать, сейчас был одет в алую форму Поднебесья и вызывал своим насмешливым взглядом только ком в горле; второй, блондин в форме Тосвы со шрамом-ожогом возле глаза, враждебно повернулся к Изане и хотел ударить, но стоило увидеть Майки, остановился; третий, уже знакомый Такемичи, придержал второго за плечо. — Майки! — Э? Что там такое? — из-за спины Сано выглянул Эмма. — Такемичи, уведи Эмму и Азучин. Каваками замерла, но затем вцепилась в руку Майки. У неё быстро билось сердце и разболелась голова. Что происходит? Неужели они здесь драку затеят? Парень обернулся, смягчился и единственное, что сделал: расцепил похолодевшие непослушные пальцы Азуми на своей руке. Нужно отдать должное Ханагаки — действовал он оперативно. Быстро увёл их, не успели и глазом моргнуть. Кладбище хорошо просматривалось сквозь невысокий заборчик и было видно, что происходит между тремя оставшимися парнями, но разобраться в их разговоре было невозможно. — Это ведь ещё один мой брат, Изана, — говорит Эмма, не отводя взгляда с кладбища. — Что? — нахмурившись, надломленно спрашивает Азуми. — Как брат?.. — Сводный брат, я жила с ним до трех лет, — поясняет девушка легко, будто так и должно быть, но в голове Каваками это не укладывается. Такемичи наблюдает со стороны, невольно вспоминая напуганный взгляд Хины на фестивале и сравнивая с Азуми. Все движения брюнетки говорят за себя: теребит рукава пальто, закусывает губу и пытает увидеть, услышать хоть что-нибудь от той троицы, все ещё выясняющей отношения. Она правда сильно переживает, а после слов Эммы ещё больше стала нервничать. Такемичи не знает, что станет в будущем. Спасая Каваками он руководствовался лишь крупицей знаний от взрослого Наото и собственной интуицией. Каваками Азуми должна была умереть, но осталась жива. Никаких проблем, Ханагаки знает, что менять что либо в прошлом опасно для будущего, однако не мог упустить одного — через двенадцать лет Манджиро Сано будет всегда носить с собой один очень интересный нож, раскладной, совершенно обычный, тот самый, от которого погибла бы Азуми. Непобедимый Майки будет держать его всегда при себе, но пользоваться не станет. Ещё тогда Такемичи не знал, что значит все это, но стоило увидеть её впервые пойманную с поличным у храма Мусаши, как пазл стал складываться в единую картинку. Но, кажется, не прогадал: Майки стал более живым с появлением Азуми и это заставляло Такемичи искренне радоваться за друга. А что будет в будущем остаётся загадкой, но даже так, Ханагаки ни о чем не жалеет. — Они будут драться? — скорее утверждает Эмма, нахмурившись и неотрывно смотря на Манджиро. — Скорее всего… — туманно произносит Такемичи. — Почему мальчишки постоянно дерутся? — спрашивает блондинка, и Азуми наконец обращает на неё внимание. — Глава Свастонов, Непобедимый Майки… Он никогда не показывает свои слабости перед другими: ни когда умер Шиничиро, ни когда умер Баджи, — Эмма грустно улыбается, приобнимая Каваками за плечи. — Он всегда старается казаться сильным, поэтому не сердись на него, Азучин. Но, по правде говоря, он слабый глубоко внутри и даже не может заснуть без старой простыни. Только мы втроём, в момент, когда Майки сорвётся, сможем спасти его! Вот такой наш Майки на самом деле! Каваками и Ханагаки слабо улыбаются, прекрасно понимая о чем идёт речь. Они все это замечают: Манджиро стал перегорать. Ему тяжело и только близкие люди смогут ему помочь, ведь даже самые сильные нуждаются в поддержке. — Что такое, Азучин? Слишком пафосно? — Эмма как прежде ярко улыбается, крепче прижимая подругу к себе. Вместе они кажутся более сильными и напряжённая атмосфера исчезает. — Будешь что-нибудь пить? — Да. Девушки идут к автомату и совсем не замечают звук ревущего мотора байка. В голове Такемичи сотни мыслей, но все происходит за мгновение, за которое ничего уже нельзя поделать. Кисаки уезжает, а Эмма и Азуми остаются лежать на холодном асфальте. — Эмма? Азучин? — только Майки приходит и пустым взглядом сверлит две фигуры. Он умер в этот же момент.