Личный информатор

— Здравствуйте, меня зовут Манджиро Сано, — от главы группировки гопников Азуми не ожидала таких манер, особенно учитывая его наглость сегодня. Ворвался в её жизнь как ветерок в открытое окно. Бабушка неверяще смотрела на молодого человека, склонившегося в поклоне на её кухне, пока сама Азуми стыдливо смотрела в пол. Неожиданно все это. — Здравствуйте, — кивнула женщина, но затем обратилась к внучке, — предупредила бы нас хоть, что к тебе гости придут, Азуми! Я Аяно Каваками, но можешь звать меня просто бабушкой. Поднимайся, что согнулся в три погибели, садись за стол. Азуми! Ты кормила Манджиро-куна конфетами что ли?! Одни фантики, Ками! Так, сейчас разогрею мисо-суп, минутку! — бросив сумки прямо в проходе, она суетливо стала бегать по кухне. Манджиро сразу подумал, что Аяно-сан напоминает своей расторопностью Азучин. Она явно мягкая и добрая женщина. — Кх, — призывно кашлянул дедушка. Майки сразу в его взгляде увидел стальную закалку, недовольство и злость. — Аяно, Азуми, разбирайтесь здесь с покупками и накрывайте на стол, а мы выйдем поговорить. Парень поднялся с нагретого места. Каваками проводила его обеспокоенным взглядом, точно уверенная в том, что дед будет допрашивать Сано. — Меня зовут Кейго Каваками, — представился мужчина, стоило им выйти из квартиры. На улице стемнело, дул слабый, но прохладный ветерок. Луна высоко светила, первые звезды уже показались на синем безоблачном небе. Было как-то непривычно тихо после ливня. Такое затишье могло означать только одно: что-то случится. — Майки, — назвался парень, протягивая руку для рукопожатия. Кейго-сан мгновенно пожал ему руку. У дедушки было сильно серьёзное и озабоченное лицо, будто, его нечто сильно тревожило. Стоит признаться, что Манджиро тоже страдал таким чувством. — Это твой байк там, внизу? — облокотившись на стену, мужчина достал из кармана штанов пачку сигарет и прикурил, выпуская сизый дым. — Сейчас да, но раньше он принадлежал моему брату. — Ммм, — задумчиво протянул дед, прикрыв усталые блеклые голубые глаза, почти такие же как у своей внучки, — а где сейчас брат? Майки не хотел говорить на эту тему по разным причинам, но не чувствовал опасности рядом с семьёй Каваками. Сейчас, пока запах дождя витал в воздухе, пока в квартире Азуми горел свет, пока Кейго-сан отрешенно курил, глава Тосвы чувствовал нечто знакомое, родное, поэтому ответил: — Шиничиро умер. Дедушка в очередной раз выпустил изо рта дым, вытащив из внутреннего кармана куртки бумажник и достав оттуда небольшую фотографию. Руки его дрожали, но взгляд был решительным, хотя создавалось ощущение, что его высокая широкоплечая фигура будто уменьшилась. — Это мой сын и невестка, родители Азуми. — начал Кейго-сан, передав фото Сано. На снимке были запечатлены два взрослых человека, на вид обоим лет тридцать: темноволосая женщина нежно прижимала к груди свёрток, из которого выглядывали только ручки младенца, а голубоглазый мужчина ласково улыбался, обнимая жену за плечи. Манджиро не составило труда найти сходство родителей с дочерью. — Кацуёри с детства увлекался машинами и байками. Мог собрать и разобрать мотоцикл с закрытыми глазами. Моя невестка была такой же наивной, как Азуми, и связалась с моим сыном-болваном, — дедушка усмехнулся, выбросив докуренную сигарету в мусорку. Создавалось ощущение, будто он сейчас не здесь, а далеко в своих воспоминаниях. — Кацуёри связался с якудза. Они умерли десять лет назад. Я не хочу, чтобы с Азуми произошло что-то плохое. Она единственное напоминание о сыне. Майки наблюдал за стариком и видел в нем себя. Первое впечатление о Кейго-сане — сильный и серьёзный. Сейчас Кейго-сан говорил тихо, болезненно, как если бы страдал от открытых ран. Он вынужден быть сильным и надежным для своих близких, чтобы они чувствовали себя защищёнными. Глава Токийской Свастики знал это состояние на все 120%. Так было после смерти Шиничиро, после добровольного заключения за решёткой Пачина, после покушения на Кенчика, после смерти Баджи и раскаяния Казуторы. — Я понимаю, — Манджиро не ожидал, что его голос будет звучать так твёрдо. — Ты, скажем так, плохой мальчик, — впервые за все время Кейго-сан посмотрел точно в глаза парню. — Я знаю, что это ты недавно привёз её домой, а на следующий день она пришла с поломанной рукой. Азуми связалась с плохой компанией, и если это ты сделал такое… — Это был не я, — перебил Майки, замерев на секунду, — но я знаю кто и намерен защитить вашу внучку. Дедушка пронизывающе посмотрел на парня, не доверяя ему: — Почему? — Потому что она удивительная.

***

Азуми все не могла избавиться от ощущения какого-то странного осадка после ухода Майки. Он будто поставил многоточие, недосказал, заставил искать и ждать его. Тревога заполонила разум и сердце Каваками. Весь четверг она пыталась придумать, что написать в газету, но так и не решилась взяться за дело. Мысли о Майки, Свастонах, Богах и Хирошимато не давали покоя. Все было очень подозрительно и странно. Сано, после напряжённого разговора с дедушкой, вернулся в дом попрощаться, сославшись на срочные дела. Бабушка тут же засуетилась, собирая вкусненькое парню с собой. Кейго-сан был сам не свой, а Манджиро и того хуже, судя по усталым глазам. О чём они говорили Каваками узнать не смогла: дед наотрез отказывался рассказывать, а способа связаться с главой Токийской Свастики не было. «Позже, отдав высушенную куртку её владельцу и собрав целый пакет с бенто, Азуми вызвалась проводить Майки. Они в молчании спустились на первый этаж, вышли из подъезда. Тут же Каваками замерла, не решаясь подойти к байку, на который уже успел сесть Сано. — Даже не попрощаешься? — обиженно надулся он, кажется, через силу. — Прости за все… — Тебе не за что извиняться. Это я ворвался к тебе домой, обворожил твою бабушку и своровал у вас еду, — Манджиро шкодливо улыбнулся, показательно тряхнув пакетом. — Всё нормально. Азуми выдохнула, решившись. Она в три больших шага преодолела расстояние, разделяющее их, и крепко обняла парня. Он, не ожидавший таких действий, напряжённо замер. — Спасибо! Спасибо тебе за все! — Каваками, с наворачивающимися слезами на глазах, цеплялась за чужую куртку, как за спасительную соломинку. — Спасибо за то, что не убил меня, когда я подслушивала собрание! Спасибо за сегодня! Манджиро, ты не представляешь, как мне было плохо, пока ты не пришёл! — пробубнила Каваками куда-то в шею парню. Ей и вправду было плохо, она не могла отвлечься, но все мысли теперь заняты другим. Он ее спас. Сано неуверенно обнял её за талию в ответ, ощущая тепло, возникшее будто из ниоткуда. Такие откровения были для него новинкой, уже в который раз она удивляла его. Он хотел продолжать быть для Азуми спасательным кругом. — Я у тебя в долгу. — Эй, ты чего раскисла? — попытался глава Тосвы успокоить рыдающую. — Смотри, что у меня есть. Каваками отстранилась от Сано, вытирая слезы с красных щёк. Он залез в карманы штанов, вытаскивая нож. Её нож. — Возьми, я забыл тебе отдать, — Манджиро протянул вещь, серьёзно посмотрев в глаза девушки. — Он больше понадобится Азучин. Будь добра, держи нож при себе, хорошо?» Вспоминая все это, Азуми ощущала лишь чувство стыда за свою мягкотелость. Надо же так оплошать! Уже в который раз проявила слабость перед Майки, главой Токийской Свастики! Но по-другому выразить свою благодарность она не могла. — Что он имел в виду, когда говорил, что мне понадобится нож? — крутя в руках тонкое лезвие, Азуми даже боялась предположить для чего оно ней, но все же положила отданную вещь в карман юбки. В любом случае, для себя она решила, что с Хирошимато они больше не будут в одной лодке. Ей надоело плыть с ним, пора уже сойти на берег. Девушке было страшно приходить в это утро пятницы в школу. Но в этот раз Каваками не оттягивала момент, решила открыто прийти и сказать всем в лицо, что она уходит. На улице стояла пасмурная погода. Свинцовые тучи закрыли солнце и грозились обрушить на людей сильный ливень. Одев куртку, Каваками попрощалась с обеспокоенными стариками. Они не хотели отпускать внучку, но она настояла на походе в школу. У школы никого не было, что на первый взгляд показалось странным, ибо первый урок начнётся через пятнадцать минут, а значит как раз время для толпы учеников. Но никто не стоял на крыльце, никто не шёл по тротуару, никто не мялся у спортзала. Возможно, из-за погоды все забежали в школу? Оглядываясь, Каваками нахмурилась, напряжённо ступая за ворота учебного заведения. Внутри тоже ничего не происходило, коридор на первом этаже пустовал. Даже поздно вечером здесь сновали ученики, а сейчас будто никто и вовсе не пришёл, хотя, судя по обуви в шкафчиках, все были на месте. «Может это Хирошимато меня поджидает? Узнал, что я выдала его Манджиро и решил добить? Вот пиздец», — неутешительно вздохнула Каваками, решительно направившись в кабинет студсовета. Не стучась, она двинула дверь в сторону, и та легко поддалась. Кабинет пустовал. — Ты пришла, — раздался голос у окна. Тонкая фигура Юи спряталась за шторку, поэтому её не сразу заметила Азуми. — Да. Где все? — Все давно в классах, — повернувшись, девушка прошла к креслу президента, взяв в руки ножницы, — Удон в больнице с черепно-мозговой, рёбрами и правой рукой, — спокойные карие глаза метнулись к сломанной руке Каваками. — А Хирошимато… он сегодня не придёт. Азуми насторожилась, замерев в проходе, наблюдая за действиями Юи. Что случилось со всеми? Может Ошио разозлился и отыгрался на всех? Но тогда из-за чего? Он избил Удона? И почему Юи медленно подходит, сжимая в руке ножницы? — Что происходит, Юи? — с нажимом спрашивает Каваками, незаметно засунув руку в карман юбки. Девушка засмеялась. Так наигранно и сумасшедше, что Азуми невольно испуганно вздрогнула, сжав нож. Лицо Юи исказилось в злом оскале. Впервые на памяти Каваками она была так зла, но в то же время выглядела абсолютно беспомощной. — Не поверишь, вчера припёрся какой-то коротышка и построил всю школу по струнке! Хирошимато в тот день отсутствовал, поэтому тому ублюдку чертовски повезло. Он сказал нам быть паиньками и не трогать «Азучин». Как думаешь, кто это такая? — язвительно процедила она со слезами на глазах. Они ещё смотрели друг на друга пару секунд, а потом Каваками двинулась прямиком к Юи, выбив из рук последней ножницы и влепив пощёчину. — Понятно, иди в класс. Нижняя губа девушки дрожала, а щека горела огнём, весь запал тут же испарился и она, кивнув, на дрожащих ногах вышла из кабинета. Выдохнув, Каваками поняла, что уже не сможет спокойно просидеть все шесть уроков, поэтому отписавшись бабушке, дедушке и классному руководителю, с туманом в голове вскрыла шкаф Хирошимато, достав оттуда все его документы, в том числе и газеты. Только сложив всю макулатуру в сумку и пакет, Азуми вспомнила, что сегодня за день. Пятница. Бой Токийской Свастики против Богов.