Личный информатор

Майки не мог уснуть. Все вертелся в постели, не находя удобного положения. Ему было больно. Ночь для Манджиро — это непреодолимое испытание. Он видит их, призраков прошлого. Мысли в голове постоянно вертятся, заставляя раз за разом окунуться в те события и переживать их вновь. Эта ночь со вторника на среду не была исключением. Теперь парню казалось, что даже не в неудобной позе заключается его бессонница. В этот раз Майки думал о насущном. Кто такие эти Боги? Он не знал, вообще впервые слышал. Говорят, что они заправляют небольшим райончиком в Синдзюку. Их глава неизвестен, но он видимо отчаянный, раз не боится вступать в открытый конфликт с Токийской Свастикой. Что-то во всем этом было странно. Открыто напасть на Такемичи… Хотя, чему удивляться? Ханагаки на ровном месте может упасть, не то что на другую группировку напороться, как, например, было с Черными Драконами. Но все же? И кто это попросил Каваками Азуми подслушать собрание Тосвы? Зачем? Почему? Кому это выгодно знать? Столько вопросов, но, пожалуй, об этом должен знать один человек и Майки хотел наведаться к нему.

***

— Как же так, Каваками-сан? — то ли обеспокоенно, то ли рассерженно спросила Момоки. Азуми неловко посмеялась, помогая девочке накрывать на стол. Сегодня Момоки и Кацуми пришли со школы раньше и встретили возле дома девушку, которая провожала своих бабушку и дедушку. Ребята были обеспокоены внешним состоянием подруги, тем более хотели расспросить её за тех бандитов. Они волновались, ведь с вечера воскресенья не видели Азуми, а сегодня уже среда. — Вот так получилось, — пожала плечами Каваками, присаживаясь на стул, — решила мяч побросать в кольцо, а он от щитка отскочил и на меня полетел, конечно мне пришлось рукой защищаться. — она качнула правой сломанной рукой, которая сейчас была зафиксирована гипсом и висела с помощью бинта, согнутая в локте. — Да неужели?! — насмешливо переспросил Кацуми, наверняка зная, что Азуми в жизни не подошла бы к баскетбольному мячу. В связи с последними событиями, рассказ подруги казался мальчику максимально неправдоподобным, но он все же не хотел верить, что те ребята, которых они встретили в храме Мусаши, хотели навредить Азуми. Однозначно, это был кто-то другой и в этот раз Кацуми был готов сделать все, чтобы такое не повторилось. — Ладно вам! Я виновата, согласна, но давайте не будем о грустном! — Азуми потянулась к чаю, отпивая немного и продолжила. — Расскажите лучше, что сказали ваши родители, когда вы пришли так поздно. Момоки покраснела, а Кацуми насупился. Уж они точно знали, что поступили опрометчиво, когда решили пойти за Каваками. Инициаторами этого были оба ребёнка. Почему? Потому что им показалось странным поведение девушки. Обычно Азуми достаточно подвижная, открытая и улыбчивая, но в последнюю неделю она сама на себя не похожа. Что-то случилось, сомнений нет. — Меня не сильно поругали, только за то, что не предупредил, — буркнул Кацуми, отвернувшись к окну. Он уже был пару раз у Каваками дома, но на кухне впервые. В этой части квартиры пахло свежеиспеченным хлебом и чем-то сладким. — Мама просила передать, что когда бабуля Аяно вернётся, то пусть зайдёт к нам, там что-то с рассадой случилось. — А меня сильно, — суховато отозвалась Момоки, надув губки. — Но по большей части из-за того, что я не пришла пораньше и не сделала уроки. Папа сказал, что после школы отдаст меня работать в зоопарк к мартышкам. — Тебе туда путь заказан, — прокомментировал Кацуми, несомненно, чтобы вывести Момоки из себя. Азуми улыбалась, смотря на маленькую перепалку ребят. Она была рада, что все закончилось хорошо, что они могли как раньше беззаботно общаться. Вскоре дети ушли, сославшись на дела и учёбу, а девушка осталась сидеть дома под грустную песнь дождя. За два дня она умаялась без дела слоняться по квартире пока дедушка был на работе, а бабушка занималась своими делами. Мужчина был сильно зол и обижен на неё за то, что она не рассказывает правду, ибо тоже не верил в неаккуратную игру в мяч. Женщина, наоборот, опекала внучку, поддерживала и пыталась помирить деда и Азуми. Сама Каваками много раз успела переосмыслить всю ситуацию, поэтому даже понимала чувства стариков. Кто бы не заволновался, услышав в трубке плачущий голос единственной внучки? Благо скорая приехала быстро. Диагноз — перелом лучевой кости запястья, довольно распространённая травма, сделанная с ювелирной точностью, чтобы не было осложнений. Да уж, Удон постарался конечно. Врач сказал, что через месяц-полтора будет как новенькая, только напрягать правую руку не стоит. На первое время выписали освобождение от занятий, а уже в пятницу разрешили прийти в школу. Записывать Каваками ничего не сможет, зато устно отвечать и слушать у неё получится. Внутри Азуми было больно и обидно за такое отношение к себе со стороны Хирошимато, но она знала, что получит по заслугам за свой проступок. С того понедельника он ни разу не написал и не позвонил. «Что и требовалось ожидать… Он жалкий трус и мерзавец», — подумала Каваками, убирая со стола кружки и вазочку с печеньем. — Больной ублюдок! — выкрикнула девушка, а сломанная рука, будто отзываясь на слова хозяйки, стала ныть. Эмоциональное выгорание настигло в самый неподходящий момент, потому что в дверь кто-то позвонил. Первой мыслью было то, что это вернулись Кацуми и Момоки или бабушка и дедушка, но дети никогда не звонили в звонок, а стучали в дверь; у стариков были ключи. Вторая мысль: пришёл Хирошимато. Неужели замучила совесть? Пришёл извиниться? Нет, слишком гордый, но даже если пришёл, то она открывать ему не будет. Когда ужасная трель нетерпеливо повторилась, Каваками решила посмотреть кто так пытается прорваться к ней. Вытирая набежавшие слезы, Азуми приподнялась на носочки, заглядывая в глазок. — Ками, — с замершим сердцем выдохнула девушка, не решаясь открыть. Повторяющаяся трель звонка все не затихала, её не мог заглушить даже сильный дождь за окном. Дом будто почернел изнутри и перед глазами Азуми все поплыло. Она решила открыть нежданному гостю. Весь промокший, на пороге стоял Манджиро Сано. Один. В этот раз на нем не было тяжёлых сапог и чёрной формы Токийской Свастики. Обычная лёгкая куртка, кроссовки и тёмные штаны, в руке он сжимал шлем. — Привет, — решила поздороваться девушка, потому что взгляд Майки не мог обратиться к её лицу, а все бродил по телу, скрытому под футболкой и шортами, но каждый раз возвращался к сломанной руке. Сано растерянно поднял свои чёрные глаза на Азуми. На какой-то миг девушке показалось, что в их черноте промелькнуло что-то синее. Из растерянного, за секунду, Майки стал обеспокоенным и серьёзным. — Прости, что так внезапно наведываюсь… — протараторил Сано. Каваками Манджиро казался слишком спокойным, уравновешенным. Обычно такие люди очень хорошо умеют держать себя в руках, впрочем, не только себя. Однако сейчас парня будто подменили: он сильно волновался и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. — Проходи, — прервала его Азуми, отступая и открывая дверь пошире. Сано замялся на мгновенье, но затем уверенно переступил порог чужого дома: — Спасибо. — кивнул он, снимая обувь. — У тебя родители разве не дома? Не боишься впускать незнакомцев? — У меня нет родителей, они давно умерли, а бабушка с дедушкой поехали по магазинам, — покачала головой Азуми, как будто Манджиро мог увидеть её. — А ты уже и не незнакомец. Давай сюда куртку, пойду повешу сушиться, а ты пока проходи на кухню, — дала наставления она. Гость не стал спорить. Кухня была небольшой, но уютной. На подоконнике стояли горшочки с цветами, всякая рассада — Майки догадался, что это дело рук бабушки Азуми. За родителей он чувствовал неловкость, но решил не зацикливать на этом внимания, ибо у самого тема семьи была довольно болезненной, поэтому парень благополучно присел на стул, дожидаясь хозяйки. Она не заставила себя ждать, подобно фурии влетела на кухню с полотенцем. — На, вытрись. — Спасибо, — невольно тихо сказал Манджиро. Возможно это из-за того, что он был впервые в гостях у почти незнакомого человека, или все дело в том, что она девушка. Гадать на эту тему сейчас не хотелось, поэтому глава Тосвы принялся вытирать мокрую голову, залюбовавшись расторопными движениями Азуми. То, как она ловко левой рукой набрала воду в чайник и поставила его на плиту невольно заставляло засмотреться. — Кто это так тебя? — наконец решил спросить Сано, кивая на руку. — Мяч. Неудачно сыграла в баскетбол, — не задумываясь ответила Азуми, присев напротив гопника. — Нет, ты не поняла, я не про неодушевленные предметы, — и дураку понятно, что мяч тут ни при чём. — Расскажи мне. Лицо Каваками сделалось недовольным. Она не могла и не хотела рассказывать про свою жизнь, но так хотелось выговориться хоть кому-то. У неё никогда не было настоящих друзей, поэтому Азуми могла излить душу только бабуле, которая в силу своего возраста иногда давала хорошие советы. Однако хотелось ровесника, того, с кем будет комфортно и удобно общаться. «Мечтать не вредно. Манджиро неплохой парень, но малознакомый. Не хочу нагружать его, а тем более получить потом от него отворот-поворот», — закусив губу, думала девушка. — Азучин, — вздохнув позвал парень, заметив ее неуверенность, — я хочу знать правду. Обещаю, что тебе ничего плохого не сделаю. — Зачем тебе знать? — тихо пробормотала она, исподлобья смотря. — Я хочу помочь тебе и себе. Их гляделки продолжались недолго. Азуми низко опустила голову, чтобы поведать о всем том, что произошло за последние семь дней. Она говорила и говорила. Голос иногда срывался на шёпот, иногда на хрип, но в нем проскальзывали нотки стыда. Майки подобная исповедь была как раз кстати, чтобы успокоить свое любопытство и тревогу. —… В спортзале меня и вправду ждало наказание. Удон и какой-то парень были мне надзирателями. Пока Удон ломал руку, другой играл в баскетбол, заглушая стуком мяча мой крик. Алиби стопроцентное. Хирошимато не так прост, он очень умен и хитер. Я боюсь узнать, для чего он попросил меня прийти к вам на собрание. — Он не попросил тебя, он заставил, — поправил парень, ощущая сильную злобу на этого Хирошимато. А если подобное могло бы произойти с Эммой? У Азуми нет того, кто заступился бы за неё, и Сано было очень жаль девушку. — Ты не знаешь, что его связывает с Богами? — задал главный вопрос Майки, надеясь узнать хоть что-то стоящее. — Без понятия, — показала головой она под свист чайника. — Что будешь: чай, кофе, какао? Манджиро было сейчас не до этого, поэтому он махнул рукой, полагаясь на вкус Каваками. Девушка не заставила себя ждать и вскоре на столе стояли две большие кружки с зелёным чаем. Она решила не трогать его, ибо он весь погрузился в мысли. Сано отпил горячий чай, и Азуми даже удивилась тому, что он не обжег себе рот. Солнце стало заходить. Последние лучики пытались заглянуть в окна и найти место на чьём-нибудь лице. Именно такой лучик попал прямо на макушку к Манджиро. Его и без того блондинистые волосы будто стали ещё более светлыми. Каваками нравился такой вид перед собой: задумчивый живой взгляд главы Тосвы, её белое полотенце на его плечах и назойливый лучик, который очень хотелось смахнуть с высохших, слегка вьющихся волос. Несомненно, такой образ был жутко симпатичным. — Ты красишь волосы? Азуми не сразу поняла, что сказала, а когда поняла, — Сано уже вопросительно смотрел на неё. Замявшись, она повторила вопрос. — А, нет, это природный цвет, — отмахнулся парень, нагло потянувшись к мятной конфете. Впервые за все то время, что он провел у Каваками в гостях Манджиро улыбнулся и потеплел во взгляде. Невольно девушка улыбнулась в ответ, но быстро спрятала улыбку за кружкой. Обстановка разрядилась, мир будто потеплел. Даже сам Майки расслабился, свободно расселся на стуле, любопытно рассматривая все вокруг. Наконец его душа хоть немного успокоилась и пазл на половину сложился в его голове. Он впервые обратил внимание на запах полотенца, принесенного Каваками, — пахло непонятно чем, но вкусным, впрочем, так пахла вся квартира. — Кстати, как ты узнал где я живу? — нахмурившись спросила Азуми, неожиданно задавшись таким вопросом. — Так я тебя привозил домой, — просто ответил Майки, лениво скользя по ней взглядом, остановившись на сломанной руке и невольно сжав кружку. — А квартиру ты как нужную отыскал? Пошёл во все ломиться? Сарказм ей был не свойственен, но Сано подумал, что так даже лучше. Она была очень начитанная, и если добавить к ней очки и школьную форму, то получится какая-то отличница или староста. А с язвительностью и таким домашним видом Каваками вполне ничего так выглядела. Майки оценил её и хотел бы навсегда запомнить Каваками Азуми именно такой лёгкой и свободной. — Нет! Я разве похож на маньяка?! Азучин, я, как культурный человек, обратился к не менее культурному человеку, и он сообщил мне твой адрес. Честное слово, — уверил Манджиро, смеясь. — Кто? — просто спросила девушка. — Такаши Мицуя. — Понятно, значит решил мне насолить за последнюю газету… — Что за газета кстати? У нас такой хуйни нет, — Сано спокойно занялся поеданием печенья. Так они и разговорились. Обоим вроде было неплохо друг с другом. От одной истории они переходили к другой, давали комментарии, даже не заметив, что выпили уже третью партию чая. Когда стало темнеть, печенье закончилось, а все вкусные конфеты были съедены, входная дверь отворилась. На пороге кухни стояли бабушка и дедушка.