Личный информатор

Утро понедельника наступило для Азуми ровно в шесть. Этот день был единственным, когда можно было не спешить и немного опоздать. Каждый понедельник ровно в восемь часов утра каждый ученик, по крайней мере который удосужился прийти в школу, должен был выстроиться в шеренгу в актовом зале, чтобы послушать объявление от директора. Обычно такие объявления ничем не отличались друг от друга: директор напоминал о пунктуальности, о придерживании в одежде школьной формы, о проявлении уважения к взрослым, о предстоящих экзаменах и так далее. Мало кто считал это мини-мероприятие полезным, потому что об этой простой истине всем напоминали каждый день учителя. Однако нужно было приходить и покорно слушать. Насколько помнила Азуми, ещё вчера она состояла в студсовете, поэтому проблем с прогулом быть не должно. Всё равно же после уроков будет собрание. Но как бы Каваками не пыталась оттянуть время до встречи с Хирошимато, все равно когда-нибудь ей придется встать перед выбором: соврать президенту или рассказать правду? Повалявшись в кровати ещё четверть часа, Азуми решила вставать. Ничего не изменилось. Все как обычно. Все те же вещи, движения, то же лицо, только очков не хватает. В целом дальнозоркость давала о себе знать только когда приходилось читать или писать, поэтому Каваками не паниковала. Правда придётся постоянно щуриться, да и дедушка ругать будет… В последний раз проведя расческой по волосам, Азуми ловко разделила черные волосы на две половины и завязала два низких хвостика. Это выглядело не так по-детски, как если бы хвосты были высокими, а просто, быстро и удобно. Когда с причёской было покончено, девушка вышла из комнаты, прошла на кухню, где уже завтракал дедушка. — Доброе утро, — тихо сказала Азуми, осторожно присев на стул. Дед за каждым движением следил, пронизывал холодом с ног до головы и всем видом говорил, что недоволен. Такое поведение означало только одно — мужчина беспокоится. — Где очки? — спросил подозрительно, нахмурив брови. Вчера старики так и не смогли разговорить внучку, узнать о том, где она пропадала, почему не отвечала на звонки. Азуми так устала, что смогла только махнуть рукой на мельтешащих родственников, принять душ и лечь спать. Конечно ей было стыдно за свое поведение. — А где бабушка? — вопрос на вопрос. Эта игра у деда и внучки могла продолжаться до бесконечности. Все же она была чертовски похожа на самого дедушку, а особенно на отца — все они упрямые и доставучие. Гляделки продолжались бы до вечера, если бы Азуми не выдохнула, устав умалчивать все от всех и врать, а все из-за… — Сломала, прости. Мужчина замер, но уже более расслабленно уселся и потянулся за чаем: — Понятно. Все это было чертовски странно. Очки всегда очень дорогое удовольствие, особенно на заказ, и когда Каваками последний раз их ломала, её сильно отругали, а сейчас ничего. Не такой реакции она ожидала. Видимо все замешательство слишком сильно отразилось на лице Азуми, что дедушка решил пояснить: — Вчера ты пришла домой в девять часов вечера, поздновато, как думаешь? Ещё я слышал звук гудящих мотоциклов под окнами, а через пару минут пришла ты. — взгляд его потяжелел, он сильно нахмурился. — Скажи, ты связалась с плохой компанией? Это тебя привезли, да? Каваками напряжённо выпрямилась. «Ками, да дед мастер дедукции», — хмуро отметила она, придумывая пути к отступлению. Как не новый день, так сплошная ложь. Врать ему совершенно не хотелось, особенно ему. Бабушка всегда сетовала на то, что Азуми достаточно ответственная и благоразумная, а дедушка верил, что она в сложном периоде жизни, поэтому может ввязаться в заварушку. Впрочем, мужчина был прав. — Мне уже пора, — тихо отозвалась Азуми, поднимаясь. — До вечера. Дед не стал останавливать, только проводил взглядом, но и этого было достаточно, чтобы волосы на затылке зашевелились. В школе все было не лучше, чем дома. Классная руководительница заметила её отсутствие на объявлении и тут же сдала с потрохами президенту. Хирошимато снисходительно потрепал Каваками по голове, пообещав учителю, что она больше никогда не будет пропускать собрание. Такое поведение Ошио говорило только о том, что безнаказанной за свою оплошность Азуми не выйдет сегодня из школы. После второго урока пошёл дождь, а после третьего захотелось есть. Волком глядеть на всех слишком тошно, но денег с собой как назло не было, а бенто, из-за желания уйти от вопросов дедушки, не удалось взять. Казалось, что от вчерашней удачи ничего не осталось. Когда уроки подошли к концу, перед встречей с Хирошимато, Азуми решила сходить в туалет. Как говорится: перед смертью не надышишься. Некоторые ученики пошли домой, многие остались на клубную деятельность, единицы сидели в библиотеке и готовились к экзаменам, поэтому Каваками решила аккуратно, не попадаясь никому на глаза, прошмыгнуть в туалет. Просидев минут десять, пялясь в стену, Азуми не могла поверить в реальность происходящего с ней дерьма. Все как будто было не с ней. Угораздило же её влюбиться в Хирошимато. Когда девушка была ещё первогодкой, к ним в школу в середине года перевелся странный мальчик. Его звали Хирошимато Ошио. Он казался идеальным: умный, красивый, харизматичный. Как в такого не влюбиться? Прирождённый лидер, который дарован им для того, чтобы ему подчиняться. Через год выбрали нового президента студсовета. До этого Азуми была в литературном клубе, но, после предложения Хирошимато вступить в совет, она ушла оттуда. Пожалуй, это была её самая большая ошибка. Всех старых членов студсовета тут же исключили, а вместо них набрали новых, тех, которые были нужны новому президенту. Жизнь школы изменилась: теперь никто не смел не прийти на субботник, не сдать экзамены, тем самым попортив статистику школы, явиться не в школьной форме. Теперь все работало как швейцарские часы. За это директор всячески хвалил президента, совет, учеников, учителей, и вроде были все счастливы, но что-то пошло не так. Появилась стенгазета, Хирошимато сильно изменился и стал манипулировать людьми. Азуми, втянутая в этот механизм, была не в силах покинуть его, и никто извне тоже не хотел сломать часы, поэтому оставалось лишь нести это бремя. Вздохнув, Каваками спрыгнула с подоконника и покинула женский туалет. Риск быть побитой за новую газету был, поэтому девушка старалась незаметно подняться на второй этаж, где через полчаса будет собрание, где её ждет Хирошимато. Азуми неловко постучалась в кабинет и тут же зашла. Ошио стоял, облокотившись на свой стол, глядел на бумажки перед собой и совсем тихонько что-то недовольно бурчал. Именно в такой уютный образ влюбилась полтора года назад Каваками. — О, ты все же пришла? Замечательно, присаживайся и рассказывай, — поменялся в лице Хирошимато, улыбаясь оббежал стол и сел в свое кресло. Повторять два раза не нужно было. Скрестив ноги, девушка положила себе на колени руки и принялась спокойно рассказывать: — Всё прошло плохо, я почти ничего не узнала. — она мельком глянула на сжавшего челюсть президента, и продолжила говорить: — Глава Токийской Свастики спросил у своих о Богах и те ответили, что слышали о грабеже, избиении. Затем ему кто-то позвонил и он распустил всех. Закончив, Каваками наблюдала за эмоциями на лице Хирошимато. В целом он казался абсолютно равнодушным, но сильно напряжённая челюсть выдавала его. Не шевелясь, парень сидел около минуты, а затем расслабленно облокотился на спинку кресла, запустив руку в волосы. — Вот как, — протянул он, сверху вниз смотря на Азуми, будто выискивая на ней какие-то доказательства лжи, — понятно, значит Майки что-то остановило. Тебя случайно не могли заметить? — Нет, — внешне девушка сохраняла спокойствие, но внутренне уже была готова умереть от страха быть раскрытой. — Хорошо, я очень рад, что ты мне не врешь. Ты единственная, кому я могу хоть немного доверять. — парень встал, принявшись рыться в своём шкафу, отдавая приказы. — Сейчас иди в спорт зал, там тебя ждёт наказание за опоздание, потом домой. А так продолжай собирать газету на эту неделю, в общем, занимайся своими делами. — Что за наказание? — дрогнувшим голосом спросила Азуми. — Ничего особенного, — ответил Ошио, посмотрев в окно, — мячик побросаете, — он улыбнулся.