Статус-кво

***

***

***

Назойливый будильник трезвонит уже четвёртый раз, заставляя блондина мучительно застонать и недовольно потянуться к телефону. Одиннадцать утра на экране ударяют по глазам, которые закатываются и снова закрываются. Вставать совершенно не хочется, и он ещё некоторое время просто валяется в мягкой постели, бездумно листая ленту Инстаграмма. Чистит зубы и хлещет прохладную воду в заспанное лицо, после сладко зевает, ожидая свой утренний кофе из кофемашины. Босые ноги тихо ступают по дорогому паркету, пока автоматические ролеты поднимаются вверх на панорамных окнах на две стены, раскрывая вид сверху на весь Сеул. Он замечает телефонный звонок и, вскинув брови, отвечает, ставя сразу на громкую связь. — Рассказывай! Абсолютно всё! Как столица?! Уже ходил в рестораны? Вкусная еда? Как погода? А климат? Видел айдолов?! — очень бодро и весело раздаётся из динамика. — Полегче, одуванчик, — усмехается Чимин, отпивая кофе и наслаждаясь видом из окон. — Знаешь же, что я только вчера прилетел, пришлю фотоотчёт позже по всему. У тебя там три часа ночи — снова на работе застрял? — О-о-о, ко мне в руки попал потрясающий труп! Я не могу просто так уйти, оставив его без моего скальпеля, — с энтузиазмом говорит Тэхён, на что другой прыскает смешком. — Чи, если встретишь кого-то из айдолов на своей той крутой вечеринке, ты ведь возьмёшь для меня их автограф? — Конечно, Тэ-Тэ, обещаю, — улыбается тот, разглядывая в зеркале свои непослушные светлые волосы, думая о том, что он вовремя освежил цвет, в который перекрасился пару лет назад. Сегодня вечером он должен выглядеть неотразимо.

***

Пак Чимин — известный писатель, автор многотиражного детективного бестселлера, выдающийся журналист и медийная личность. Он добился этого за три года усердной работы, нашумевшими статьями, его бойким характером и, конечно, успехом книги. Прошло три года, как Чонгук оставил его. Бросил с жалким клочком бумаги после всего того, через что они прошли вместе, что пережил Чимин. После того, как позволил любить себя и заставил думать, что это взаимно. Впервые за всю жизнь парень чувствовал, что он не безразличен кому-то, что о нём заботятся, переживают, а не только используют его тело, как все остальные до него. Журналист ещё горячо любил его первый год, сутками не спал, так отчаянно пытаясь разыскать, допытывая бедного Намджуна, искренне извиняющегося, не зная, как помочь, а через него и Сокджина. Но от того и след простыл, ни упоминания, ни единой записи с камер или регистрации имени — Сидни об этом позаботилась. Ни-че-го. Чонгук оказался призраком, оставившим после себя разбитое сердце, но не разбитую личность. Пускай больно, обидно, чувства встали поперёк горла и душили ночами вместе со жгучими слезами. И Чимин понял, что больше не может этого выносить — да хоть десять раз этот сукин сын Чон разобьёт его сердце, но ему никогда не сломать его самого. Раз Чимин сказал, что найдёт его, значит сделает это. Сколько бы времени на это ни потребовалось, сколько бы сил ни вложил и какое бы количество раз ни пытался — он найдёт его. Найдёт просто для того, чтобы посмотреть в его бесстыдные глаза. Он не знает, что надеется в них увидеть, но хочет бросить ему в лицо дерзкую ухмылку. А после проехаться кулаком. Желательно несколько раз.

***

Город загорается вечерними огнями, освещая подступающую темноту. Чимин поправляет дорогой смокинг из лимитированной коллекции в стеклянном лифте, мчащим вверх на девяностый этаж небоскрёба. Смотрит на себя в отражении, ладонью приглаживая волосы в укладке, одобрительно хмыкая самому себе на свой сногсшибательный внешний вид. Журналист нагло показывает охраннику своё пригласительное, пускай и беспардонно полученное за "красивые глаза", даже не глядя на него, просто проходя мимо. А на входе берёт бокал красного вина, медленно пригубив его, и хитрым, чуть прищуренным взглядом сканирует присутствующих. Эксклюзивные платья и костюмы, украшения от нескольких тысяч долларов, дежурные улыбки, не у всех искренние, и все известные лица — это вечеринка только для "своих" по особому приглашению. — Ну надо же, это вы! — к нему подходит красивая и утончённая кореянка, похожая на всех других, точно из-под копирки, удивлённо вскидывая брови и кокетливо улыбаясь. — Не думала, что увижу вас здесь, Пак Чимин. Я просто обожаю вашу книгу… Парень приторно улыбается ей в ответ, благодарственно кланяется, продолжая делать вид, что слушает её лепет, а сам аккуратно водит пристальными, изучающими глазами по людям, периодически возвращая их к девушке перед собой, чтобы не терять контакт. Как вдруг он замечает того, ради кого и пожаловал сюда. Сато Макото — японский бизнесмен со своими скелетами в шкафу и грязными деньгами, заядлый посетитель всех подобных мероприятий. Чимин уже виделся с ним в Нью-Йорке и заключил с ним сделку: он не раскрывает все его грешки, если он поможет ему добыть информацию насчёт местонахождения Чон Чонгука. Возможно, именно поэтому японец ненавидит его и он не на самом хорошем счету у него, но журналисту глубоко плевать, пока у них эта договорённость. — Не желаете составить мне компанию на сегодняшний вечер? — с явным намёком девушка подходит ближе, игриво закусывая губу. Чимин же берёт её за локоть, приближая к себе, и шепчет ей прямо на ухо с ухмылкой: — Детка, я трахаю парней. И попросту оставляет её, всю красную и подавившуюся воздухом, проходя через танцующих людей следом за своей целью в отдельную комнату для курящих. Два чёрных кожаных дивана напротив, на одном из которых сидит мужчина, широко раздвинув ноги и закуривая сигарету. Чимин грациозной кошкой сгибается к нему, в очевидной просьбе протягивая пальцы. Тот заметно бледнеет при его виде, мнётся в растерянности, но, оглядев его сверху вниз, делится сигаретой, дав и огоньку. А после следит за тем, как парень усаживается напротив, элегантно закинув ногу на ногу. Дьявол не носит Prada — дьявол держит меж пальцев сигарету, выдыхает дым и отпивает вино из бокала, исподлобья глядя своими бесстыжими, лисьими глазами. — Пак Чимин, — выдыхает в безысходности Сато Макото, — не знал, что и тебя пригласили. — А меня и не приглашали — я сам себя пригласил, — как невзначай отвечает Чимин, отряхивая пепел. — Ты, как всегда, пользуешься наглостью и дерзостью. — Разве? — «невинно» спрашивает журналист, задумываясь. — Никто не жалуется. Мне нужно поговорить с тобой наедине, Макото. Тот фыркает на это, велит двум своим телохранителям выйти, закрыть дверь и никого не впускать, пока они не закончат разговор. И выжидающе смотрит на мальчишку перед собой, от которого коробит. От него и не знаешь, чего ожидать, его ход мыслей не уловить, а переиграть его невозможно. Чимин всегда на шаг впереди, всегда имеет несколько способов отступления или атаки. Он знает, что сказать, как скрыть свои истинные намерения, как отвлечь собеседника, заставить его высказать всё, как есть и обкрутить вокруг пальца. — Снова будешь меня шантажировать? — недоверчиво кривится японец, делая затяжку. — Ты слишком плохого мнения обо мне, — медленно растягивает губы в хитрой улыбке тот, сверкнув пугающим огоньком в глазах. Он тушит даже на половину не выкуренную сигарету о пепельницу и встаёт, обходя журнальный столик, приближаясь к напрягшемуся мужчине, плавно ставя ногу на диван сбоку от него, рукой опираясь о спинку с другой стороны, тем самым зажав его. — Думаешь, сможешь меня собла-а-а-ай…! — его на полуслове обрывает дуло пистолета у горла, вынуждая заткнуться и громко сглотнуть, ошарашенно глаза округлив в страхе. — Зачем соблазнять, шантажировать, если можно просто угрожать? — пожимает плечами Чимин, довольствуясь его безысходностью. — Я очень терпелив, Сато Макото, но чёрт возьми, это не значит, что я буду терпеть. От тебя никаких вестей почти полгода. — Думаешь, так легко добыть информацию о грёбанном якудза?! — Т-ш, на полтона ниже, — приказывает журналист, недовольно хмурясь от его вскрика, вжимая пистолет больше в его глотку. — Зная, какая ты в каждой жопе затычка, я уверен, что ты что-то да нарыл. — Не поверишь — только собирался тебе звонить на днях, — нервно сипит японец, кося глаза на палец журналиста на курке. — Да, я кое-что узнал: у господина Чона есть особняк под Иокогамой, в котором он проводит большую часть своего времени. Он то в Сидзуоке, то в Киото или Осаке, Ниигата, Канадзава, Нагоя — он везде, Чимин. Вся Япония для него игровая площадка, словить его в одном месте или предугадать, где он будет, невозможно. — Я вижу по твоему хитрожопому лицу, что ты что-то недоговариваешь, — сощуривается Пак, просверливая его взглядом. — Ты уверен, что невозможно? Если ты сейчас не скажешь мне, я сделаю из тебя человеческое сашими, поверь, я знаю как: мой лучший друг судмедэксперт и кулинарный виртуоз… — Торжественный традиционный вечер! — немного злостно и, признаться, напуганно сипит мужчина, судорожно вздыхая, когда пистолет уже не так сильно давит на горло. — Через четыре дня должна состояться крупная сделка между якудза и китайскими предпринимателями — оно пройдёт в чайном доме «Хуахын» в Токио. Подача, особые блюда, само место, танцы с веерами и лентами — всё будет в наилучшем духе старых традиций. Чимин сводит брови к переносице, после его слов в голове десятки вариантов, что делать дальше, как туда попасть и подобраться к Чону, и ещё больше разнообразных исходов всевозможных ситуаций. Те, в большинстве своём, заканчиваются плачевно для журналиста. — Рад был сотрудничать с тобой, Макото, ты просто душечка! — весело подмигивает он мужчине, выпрямляясь и пряча оружие, делая эгьё: — Знаешь, как будет "мило" на японском? — Да пошёл ты, поганый журналюга, — плюётся тот и выкрикивает было: — Охрана, сюда…! — Это совсем не "каваи", блять, — рычит Чимин, разбив о его голову стеклянную вазу. И, чертыхаясь, несётся к дверям, мгновенно прячась за шторами рядом. В помещение врываются два телохранителя Сато, на одного из которых парень кидается, ловко завязав узел на его шее из длинных тканей, закрыв полностью ему обзор. И, толкнув в него напарника, тут же выбегает в общий зал, перепрыгивая через кресла и маленькие столики там, бесцеремонно распихивая в стороны ошарашенных и растерянных людей от этой внезапной погони. Он опрокидывает стол с огромным фонтаном из шампанского прямо на преследователя позади себя, успевая увернуться от его захвата. Чимин в последний момент запрыгивает в закрывающиеся двери лифта. И с одышкой, растрёпанный, он разворачивает, застывая в лёгком потрясении. На него с таким же недоумением смотрят четыре девушки-айдолы, чьи песни без его желания он выучил наизусть, так же, как и все их костюмы, которые ему довелось видеть на Тэхёне, своём любимом косплеере, если такое хобби можно так назвать. — Добрый вечер, шикарные дамы, — лучезарно, так сексуально улыбается Пак, элегантно поправляя пиджак и зачёсывая назад волосы ладонью, — могу ли я взять у вас автограф для моего близкого друга?... И уже достаёт блокнотик с ручкой из внутреннего кармана, зная, что ему не откажут.