Статус-кво

У Чимина пропадает дар речи, глаза на лоб вылезают, а рука просто поднимается вверх, указывая пальцем напротив себя: — Ты девушка?! — Ну да, а ты что, не знал? — пожимает плечами Тэхён, говоря уже своим нормальным голосом, не делая его звонче и выше. Проходит несколько секунд, и он не выдерживает этого выражения лица выпавшего из жизни Чимина: заходится громким смехом, аж за живот хватаясь и пополам сгибаясь. — Видел бы ты сейчас своё лицо! — сквозь смех, от которого выступили слёзы на накрашенных глазах, проговаривает судмедэксперт, выводя Пака из ступора. — Ух, насмешил. — Ким Тэхён, у меня к тебе есть некоторые вопросы, — лицо всё ещё вытянуто, на нём полное замешательство, а глаза бегают верх-вниз по стоящему перед ним парню. — Я не трансвестит! — тут же выпаливает тот, поднимая вверх руки. — Это моё хобби, я косплеер. — Ты косплеишь трансвестита?.. — Да нет же! — Тэхён ломает брови домиком, выглядя немного обиженно. — Девушек айдолов из моих любимых поп групп. Чимин бровь изгибает, ещё раз окидывает его неоднозначным, каким-то оценивающим взглядом, сопоставляя все странности этого парниши с тем, на что смотрит. — Ты просто конченный извращенец… — делает свой вердикт и вдруг расплывается в широкой ухмылке, глаза загораются, и он аж подпрыгивает на месте с возгласом: — И мне это чертовски нравится! Он подбегает ближе к нему, чтобы взять его руки в свои, с восторгом смотря на профессиональный макияж на лице, способный изменить чуть ли не до неузнаваемости, качественный парик и красивое платье, скрывающее его мужскую фигуру, но подчёркивающее лишь её прелести. А это его стройный стан и длинные ноги. — Тэхён~а, ты мой краш, — продолжает восхищаться Пак, приятно смущая покрасневшего парня. — С-спасибо, — неловко переминается тот, мило улыбаясь. — А ты в порядке? Я слышал, что говорили те парни… прости, что вмешался, просто ты выглядел так, будто собирался устроить драку. — Именно это и произошло бы, так что ты вовремя утёр им нос лучше, чем это сделал бы я кулаками, — кривится Чимин, к чёрту отбрасывая эту неприятную встречу с прошлым. Они решают немного прогуляться по ночному городу, взяв в круглосуточном магазине по кофе. Неспешные шаги по тротуарам среди тысячи горящих огней и тихие разговоры обо всём и ни о чём. Тэхён безумно милый, такой открытый и лёгкий в общении, пусть иногда наивен, возможно, чуточку по-детски глуп, но это делает его особенно прелестным. В такие моменты Чимин забывает, что разговаривает с судмедэкспертом — специальность, требующая отточенный ум, обширный объём знаний, стойкость и ловкость рук. Пак ловит себя на мысли, что, наверное, никогда ему не было с кем-то так комфортно просто идти по городу и без умолку болтать. Да что тут: у него никогда и не было настоящего друга. — Я не слишком много болтаю? Многих это раздражает и отталкивает, поэтому я стараюсь не открывать рот на работе, там и так считают меня странным, хотя я ничего такого не делаю, даже не ношу свои футболки с атрибутикой или другие аксессуары… ой, и снова я болтаю, — прикрывает рот ладошкой, вызывая усмешку у другого. — Тебя считают странным только потому, что ты отличаешься, — отвечает Чимин. — А меня — сукой, потому что не нравлюсь, ведя себя и говоря так, как хочу. — Но ты не су... не это слово, в общем! Ты такой классный, — надувает губы с яркой помадой Ким. — Это как-то несправедливо. — А мир вообще несправедлив, ты разве не заметил? На всех навешаны ярлыки, стереотипы закрывают людям глаза, они разучились слышать друг друга и видеть то, что внутри, а не оболочку. — Мы сами на себя вешаем ярлыки, Чимин, пытаясь влиться в общество, — задумчиво отвечает Ким, отпивая уже остывший кофе. — Но правда такова, что оно и не нужно нам вовсе. А мы не нужны ему. Посмотри на меня: я парень, а иду в платье, парике и макияже. Мне это нравится, да, а что? Мнения других меня не интересуют, их ярлыки — тем более! Пусть вешают, что хотят, да хоть табличку «транс» или «гей» носят рядом со мной и кричат об этом на всю округу. Я-то знаю, что это мой выбор, что я это я. И ты ведёшь себя так, потому что ты это ты — и ты шикарен так, как есть! Пак только приподнимает уголки губ, поражаясь и восхищаясь смелости этого парня, что подбадривает одним своим присутствием и устраняет ощущение одиночества, ставшее для него хроническим.

***

Уже с самого утра журналист торчит в отделе полиции, делая себе кофе и ожидая детектива с хитрой улыбочкой на лице. Как же сильно он желает услышать от того, что он был прав, что его собственное расследование привело к этому, что благодаря наводке про Клару и тех контрабандистов Чонгук вышел на их след и, видимо, нашёл какие-то доказательства, раз пойдет в тот самый клуб. — Слушай, журналюга, у тебя что, своей работы нет? — грубый голос позади, и Чимин глаза закатывает, демонстративно разворачиваясь со вселенским безразличием к капитану Киму, стоящему у входа в каморку-кухню. — Эй-эй, мне даже не платят за то, что я помогаю вам весь год в делах, вообще-то, — фыркает Чимин, складывая руки на груди. Намджун лишь зубы стискивает, ответить нечего — ведь мальчишка хоть и гадкий, но способный. А дела раскрываться начали действительно быстрее, так что спорить здесь нет смысла. — А вы ведь тоже кореец, да? — любопытствует вдруг Пак, склоняя набок голову. — Этнический. Я родился здесь, но вырос в Японии, — пожимает широкими плечами тот, из-за которых виднеется ещё один полицейский, который надеялся обойти смутную компанию и остаться незамеченным. — А вот и наш Шерлок Холмс! — но не тут-то было, зоркий глаз Чимина тут же замечает его. Чонгук медленно опускает веки, глубоко вздыхая, и меняет направление к ним с недовольным видом, сразу ступая к кофемашине и нажимая на двойной эспрессо. Младший тут как тут рядом с ним вырисовывается, пристально смотрит на него, крутясь вокруг в явном ожидании. — Ничего не хочешь мне сказать, детектив Чон? — М? — вяло обращает на него внимание тот. — Ах да: дело об убийстве Хамтона уже закрыто. — Че… чего? — замирает Чимин, промаргиваясь, ведь ожидал он услышать совсем не это. — Вчера было обнаружено тело: самоубийство и записка с признанием. Этот человек убил Льюиса Хамтона из-за того, что тот отказал защищать его — ему всё равно было нечего терять, его и так упекли бы за решётку без защиты хорошего адвоката. — Это же был тот самый, которого я видел с пистол… ? — начинает было спрашивать нахмурившийся журналист, как ему вдруг затыкают рот ладонью, извиняясь перед недоумевающим капитаном Ким Намджуном и выводя его из маленькой каморки, служившей кухней в отделе. Чимина больно впечатывают в стену всем своим сильным телом, сужая мрачные, пугающие глаза, что смотрят, казалось, прямо в душу. От такого Чонгука дрожь пробирает, а от этой близости скручивает живот. — Даже не заикайся об этом, — предупреждающе хрипит мужчина. — Ты хоть представляешь, как мне прилетит от Кима, если он решит, что в тебя, в обычного гражданского, якобы стреляли…? — Но в меня правда стреляли! — возмущённо восклицает Чимин, которому удалось убрать со рта его ладонь. — И твоё закрытое дело — фуфло! А как же Клара Лойз, её связь с теми контрабандистами и их вмешательство?! — Я передал наводку на контрабандистов морской полиции — это их обязанности, а не мои, — сводит брови к переносице Чонгук, отстраняясь от парня, поняв, что находится к нему настолько близко, что ощущает его рассерженное дыхание. Но Чимин его слова воспринимает в качестве того, что детектив совершенно не верит ему и ни во что не ставит. Что ж, тогда он сам со всем справится и без него. — Я так просто не сдамся, — шипит, прищуривая глаза. И только он собирается было обойти его, как тот хватает его за локоть, возвращая к себе и склоняясь так, чтобы быть лицом к его лицу. — Я убью тебя, если мне доложат о том, что твой труп нашли в какой-то канаве по тупой причине того, что ты во что-то вляпался. — Ну что ты, сладкий, — приторно и наигранно улыбается Пак, с силой вырывая свою руку, чтобы взять его за ворот рубашки, сильно сжать и натянуть на себя, — я не предоставлю тебе такого удовольствия.

***

Настроения никакого, желания и сил работать абсолютно нет, и Чимин просто откидывается на неудобном стуле назад, глядя в потолок в их дряхлой конторке. Благодаря его блогу о криминалистике рейтинги и просмотры взлетели вверх, потому они всё ещё держатся на плаву, тем более в самой газетке есть очень много чего интересного и полезного, но она была невзрачной и неизвестной, а из-за нашумевших статей молодого журналиста появились даже и заядлые любители их «Здесь и сейчас». В голове хаотичным потоком прокручивается вся ситуация целиком, её составляющие и две точки зрения. С одной стороны, Чонгук знает, что делает, и Чимин полностью ему доверяет. Он не ставит его под сомнение, особенно его профессионализм. К тому же записка с признанием, самоубийство виновного, мотив из-за отказа — всё сходится. Однако слишком много совпадений с другой стороны этого дела: труп под балконом Клары Лойз, её подозрительные связи и исчезновение. А весомые угрозы того мужчины лишь добавляют масла в огонь. И всё же здесь что-то не так. Особенно нет состыковки с внезапной бронью столика в подозрительном клубе, куда завтра направится Чон. После продолжительных телефонных гудков вызов, наконец, принимают. — Да? — Охайо, детектив! — делает милый голос Чимин, пытаясь изобразить японский акцент, закидывая ножку на ногу. — Это значит доброе утро, — вздыхает мужчина, бросая взгляд на стрелку часов, показывающую шесть вечера. — Какие у тебя планы на завтра? — игнорирует тот, весь напрягаясь в ожидании. Подкрались мысли, что Чонгук мог начать своё расследование, а официальной версией оставил про самоубийцу. И сказать об этом, вероятно, не смог напрямую в отделе, где слишком много лишних ушей. Потому же сейчас Пак искренне надеется услышать предложение присоединиться к его завтрашнему походу в клуб, где работала Клара. — Занят, — сухо бросает Чон. — Это всё? — Что?! Чем? Где? С кем? — Что за тотальный допрос с пристрастием? — фырчит детектив, наверняка изгибая одну бровь, зная его повадки. — А может, я хочу с тобой, — чуть ли не напрямую скрипит зубами Чимин. — Я иду на свидание — отстань, — и бросает трубку. Журналист ещё некоторое время сидит, втыкая в одну точку и держа телефон у уха. Услышанное никак не хочет перевариваться. Образ классного полицейского-холостяка, отдающего всего себя работе, разбивается под драматическую музыку в голове парня. — Ах, на свидание ты идёшь, старый хмырь, — вдруг рычит Пак, подскакивая на ноги, отчего-то разозлившись. — Столик ты забронировал в клубе, говнюк, на свидание…

***

Сам напросившись в гости, следующим днём Чимин, неожиданно решив провести время не в одиночестве, чтобы завуалированно спросить совета, как быть, заваливается в довольно уютную квартирку обрадовавшегося судмедэксперта. Тот принимается порхать вокруг него и готовить чай с различными вкусностями, нечто попутно рассказывая. — Честно, я думал, что твоя квартира будет выглядеть немного… иначе, — усмехается другой. — А, вот как-то так? — радостный Тэхён с гордостью распахивает дверь комнаты, обклеенной плакатами, различными фотокарточками, обставленной фигурками, ещё целой кучей непонятных, странных вещей. А так же открытый шкаф со стендом из париков, косметики и красивых нарядов. Пак охает, проходя вглубь и вскидывая в удивлении брови, с интересом всё разглядывая. — Смотри-ка, тебе это было бы очень к лицу! — хихикает Ким, взяв с вешалкой сексуальное платье, верхняя часть которой — чёрный кожаный корсет на шнуровке, а нижняя — красная коротенькая юбочка. По вытянувшемуся выражению лица парня, у которого в голове что-то щёлкнуло, Тэхён было подумал, что оплошал. — Ах, нет, чёрт, я такой глупый, прости-прости, я не хочу тебе ничего навязывать! — размахивает руками с нарядом, неловко метая взгляд и собираясь было запихнуть его обратно. Как вдруг Чимин сам хватает платье, а его лицо уже преобразовано. В глазах хитрые и недобрые искры, на губах опасная ухмылка, не сулящая ничего хорошего. Он проводит оценивающим взглядом по костюму, после игриво прокручивает меж пальцев волосы тёмного женского парика, и утыкается ими в грудь оробевшего Кима. — Тэхён~а, знаешь, опаснее женщины только коварный парень в платье и с красной помадой на губах, — Чимин возвращает к себе руку, прикрывая ей столь коварную и предвкушающую улыбку, от которой у другого мурашки по коже. И журналист подходит к комоду с зеркалом, откуда берёт ярко-красную помаду, ведя ей по своим до неприличия пухлым губам. Его сейчас разрывают различные эмоции: от обиды и злости, что Чонгук ничего не рассказывает ему о подозрительном деле, и до дурацкой, возникшей на ровном месте ревности, совершенно неоправданной. Да, может быть, Чимин эгоистичный и собственнический ребёнок, раз хочет, чтобы даже его напарник уделял ему больше внимания, но ещё с той ночёвки у него дома, после его заботы, внутри бушует дикое желание близости с ним. Это не только физическое влечение — глупая «хотелка» и уже чистый принцип совратить такого мужчину, считающего себя ярым натуралом и презирающего геев. Всё: у Пак Чимина накипело. — Берегись, детектив, — шипит своему же отражению, наслаждаясь тем, как его опасной ухмылке идёт красный цвет. — Соблазню и уничтожу.

***

Красота — это как пистолет без пуль. Опасное оружие — это харизма, обаяние и подача себя. Важна исходящая энергетика, что может сразить наповал при первом же взгляде. Чимин никогда не думал, что такое может произойти. Но вот он стоит посреди клуба барного типа в сексуальном платье, по плечам струятся волны длинных чёрных волос, что обрамляют подчёркнутые контуром миловидные черты лица. Глаза изумительно накрашены, подчёркивая прелесть лисьего разреза — и вообще Тэхён настоящий мастер мейк-апа. И журналист тотчас же замечает на себе множество различных похотливых взглядов, стоило им с красоткой Тэ приблизиться к заведению. Их уже успели угостить, обжечься ими и получить отказы. — А мне это нравится, — хмыкает Чимин, отворачиваясь от столика, сканируя взглядом толпу. — Тэхёни, ты знаешь толк в извращённых развлечениях. Хочется увидеть лица парней, что захотят залезть ко мне под юбку. — Кис-кис-кис, женщина сюрприз, — весело пропевает Тэхён, и они заходятся громким смехом, представляя себе эту картину. — Хах, у меня такое было один раз, и то отважный паренёк решил продолжить. Больше обидно за девочек — для них нащупать что-то лишнее под юбкой тоже то ещё приключение. — Мистер Ким, да ты ещё больший извращенец, чем я думал, — одобряюще хмыкает Чимин, пока они снова смеются, и тут взгляд совершенно неожиданно цепляется за него. Такого чертовски красивого, с уложенными назад волосами, в чёрной рубашке, расстёгнутой на верхние пуговицы, отчего виднеется часть татуировки, а голую часть шеи прикрывает цепь. Рукава закатаны, открывая вид на рисунки на коже и выступающие вены. На его брови, как оказалось, прокол, либо клипса — издалека в приглушённом свете не видно. И у Чимина всё во рту пересыхает, низ живота предательски скручивает, как будто он жалкий школьник. Промелькнувшая мысль о том, что детектив правда пришёл к какой-то девке на свидание в таком сногсшибательном виде вызывает колкую ревность. Почему она, а не он?!.. Вот только Чонгука встречает незнакомый мужлан, пожимая ему руку и вместе с ним ступая к столику, за которым сидят ещё двое. Журналист брови вскидывает, удивляясь, потому что за год работы вместе с детективом он не припоминает кого-то такого из окружения мужчины. Но они были слишком далеко, ничего не разглядеть и не расслышать. — Идём, малышка, наша цель появилась, — Пак берёт допившего свой коктейль Тэхёна за руку, ведя за собой через толпу, находу разворачиваясь и доходя уже спиной, начиная пританцовывать. — Не похоже это на свидание, — задумывается судмедэксперт, глядя прямо на них. — Или наш детектив любит оргии?.. — Конечно нет! И не смотри ты так на них, не палимся, — он берёт его за вторую руку, вынуждая двигаться в такт музыки. От этой ситуации сердце в груди сильно колотится, мешая сосредоточиться на слухе, чтобы напрячь его и хоть что-то уловить из их разговора. Они танцевали прямо позади спин Чонгука и незнакомца, но из-за расстояния и шума совсем ничего не разобрать. Лишь отголоски напрягающих фраз, заставляющих насторожиться. Чимину удаётся разобрать «она не будет препятствием», «я сам разберусь» и нечто про «товар». — Надо подойти ближе, — склоняется к его уху Тэхён, не переставая вместе с ним танцевать. — Притворимся пьяными? — Дохлый номер, — хмурится другой, маленькими движениями приближаясь ближе. Преграда — высокая спинка дивана и явно заметное расстояние от всех танцующих людей до диванного столика, чтобы не мешать тем, кто отдыхает и выпивает. Но если они танцевать не будут… — Тэ, мы же друзья? — Угу? — мило кивает головой тот, слегка напрягаясь, почувствовав, как руки Чимина обволакивают его талию. — Не волнуйся, девочки-подружки так часто делают, — и притягивает его к себе, сталкиваясь с ним губами. Чимин тут же углубляет язык, надавливая и заставляя сперва опешившего Кима рот раскрыть, стараясь поцелуй сделать более аккуратным, чтобы не размазать помаду. И ведёт влившегося в игру парня назад за собой, поясницей чувствуя, как упирается в спинку дивана, где активно проводится разговор. — ... если из-за этой дуры и того сопляка что-то сорвётся… — Ты не расслышал, что я сказал? — Чонгук делает голос жёстким, добавляя в него пугающий холод. — Это не ваше собачье дело — выполняйте свои задачи. — Ладно, оставим это. Давайте развеемся, раз уж пришли сюда, — проговаривает один мужчина, указывая на двух целующихся девушек рядом с ними и ухмыляется. Все за столиком так же одобрительно хмыкают, в то время как один Чонгук, что и было ожидаемо, быстро окидывает их презрительным и холодным взглядом, потянувшись лучше за своим виски. Он даже отодвигается, ведь девушки именно рядом с ним решили пристроиться. Как вдруг Чимин отталкивает Тэ от себя, одними губами ему проговаривая «уходи», а сам же со всем своим изяществом разворачивается к даже растерявшимся от такого мужчинам. Рука кокетливо поправляет волосы, пальцы чуть подтирают уголок рта, пока юркий язычок по пухлым губам мечет. — Ах, мальчики, бывает такое настроение, когда просто хочется большого мужского члена, — делает игривый голосок, специально добавляя яркий акцент, молясь всем богам, чтобы Чонгук ну никак не смог узнать его. — Думаю, кто-то из нас с радостью поддержит твоё настроение, — вальяжно раскидывается на диване один, раздвигая ноги с очевидным намёком присесть. — Простите, но нет — мы пришли сюда по делу, — вдруг твердо проговаривает Чон, не разделяя всеобщий настрой, окидывая всех неоднозначным взглядом и возвращая его на «девушку». Пак незаметно вздрагивает и тут же делает вид, что поправляет боковые прядки волос, начиная идти к концу дивана, чтобы тот долго не смотрел на него. — Ну что вы, я совсем не помешаю вашему делу, просто немного украшу его, — кокетливо мурчит Чимин, а про себя думает о том, какой же, детектив, всё-таки зануда и ворчливый дед. Но такой чертовски сексуальный. Сам же не отстаёт: показывается столику во всей красе, вытягиваясь стрункой, чтобы те, в особенности Чонгук, рассмотрели его тонкую талию, упругую попку и подтянутые ножки. С сисечками не повезло, да — такова уж физиология. Но зато Чимин горд собой от того, что ненароком цепляет край платья, поднимая его выше и показывая, что на сочных бёдрах чулки. И, чтобы сразу зацепить рыбку, усаживается рядом с застывшим от такого горячего вида Чонгуком, специально запрокинув ножку на ножку, выделяя упругие бёдра, но чуток отвернувшись от него, чтобы не позволить тщательно рассмотреть. — Угостите даму? — строит глазки сидящему напротив. — Я вас не потревожу, хи-хи, можете общаться! — всё же, пьяную дурочку лучше в этом случае включить, таким образом дав понять им, что он не представляет никакой потенциальной угрозы. — В общем, основное я сказал: я сам всё улажу, никого не трогать, — нервно стучит ногой Чонгук, недоверчиво кося глаза на глупо хихикнувшую себе под нос девушку, развлекающуюся с вишенкой в коктейле. — Это моя головная боль — вас это не касается. — Идёт, но впредь будь начеку, — кивает мужчина сбоку, кивая на гостью. — А пока вот такой случай выпал: возьми девчонку и расслабься, а то всё работаете и работаете, детектив Чон. — Не в моём вкусе, — хмурится Чонгук, собираясь было встать, но на его колени вдруг обескураживающе запрыгивают, ладонь тут же опуская на его пах. — Не в твоём вкусе? — Чимин правда сдерживается, чтобы не прошипеть это чересчур злостно, потому приходится прошептать это сквозь сжатые зубы. И он сразу же склоняется к его шее, проводя по ней языком и припадая губами, ведя ими выше до мочки уха, которую поддевает зубками. Одновременно с тем вовсю массирует ощутимо твердеющий пах, раздвигая шире ноги и съезжая по бёдрам всего напрягшегося мужчины, который, кажется, забыл, как дышать. Чимин времени не теряет: сам берёт его широкую ладонь и опускает на свою задницу, подмечая про себя, что это шикарное чувство. — Может быть, я не в твоём вкусе, ну уж точно в его, — соблазняющий, буквально выворачивающий наизнанку кокетливый шёпот прямо в ухо, пока небольшие пальцы стискивают набухший член через брюки. Бестия, змеюка и совратительница — у Чонгука больше на ум ничего не приходит. И уже не понимает: то ли его затаскивают в кабинку туалета, то ли он это сделал сам, поддавшись искушению столь очаровательной красавицы, но он так страстно целует эти запрещёно сладкие, пухлые губы, чувствуя привкус алкоголя, размазывая алую помаду. А у Чимина просто снесло крышу. Тормоза отказали вместе с чувством самосохранения — опасно оставаться с ним наедине, но он ничего не может с собой поделать. Слишком уж шикарно целуется этот мужчина, яростно вгрызаясь с языком, всасывая чужой и прикусывая, по одной губе посасывая, сминая их до приятной боли. Чимин сразу понимает по повадкам Чонгука, что в сексуальном плане он полный доминант. А это ещё больше возбуждает и взбудораживает кровь — он обожает доминировать над такими в своём положении. Он без ума от перехватывания всей инициативы, быть главным в сексе и видеть, как «крутые альфа-самцы» не могут ничего сделать, пока Чимин сам командует, как хочет принимать в себя член, не давая им и шанса быть лидерами. Поэтому бесцеремонно толкает мужчину на крышку унитаза, раздвигая его ноги и впиваясь ногтями во внутренние стороны бёдер. В кабинке темно, лишь неоновая подсветка отсвечивает сверху, потому Пак спокоен и уверен в своей маскировке. Хотя об этом думать совершенно не хочется в этот момент, когда он так сильно возбуждён. Припадает к паху удивлённого его настойчивыми действиями Чонгука и раскрывает широко рот. Сминает выступающий твёрдый бугор через брюки, так пошло проезжаясь лицом по нему вверх-вниз, сильнее упираясь, почти не прекращая напора. Чувствует, как напряжено тело Чона, как он содрогается от его манипуляций и поддаётся к нему тазом уже не сдержанно, хрипло хватая ртом воздух. — С-стой, — хрипит тот, будучи уже на пределе, собираясь было схватить «девушку» за волосы, но Чимин реагирует моментально. Перехватывает его руку за кисть, немного отодвигаясь от него, свободной рукой судорожно расстёгивая его ширинку. — Волосы не тронь, — исподлобья стреляет предупреждающим взглядом, боясь, как бы ненароком парик не оказался в этой широкой ладони. И это была последняя здравая мысль. Потому что при виде стоящего колом большого члена перед лицом, рассудок помутился. Он уже заходится слюнками от предвкушения, но стоит ему только взять ствол у основания, провести вверх до головки, как оттуда просачивается сперма, и Чонгук издаёт гортанный стон, содрогнувшись, кончив прямо в ладошку от изумления аж застывшей «девушки». Пак знает, что умеет приносить удовольствие, а теперь и его облик вовсе неотразим, но чтобы так быстро кончить от простых манипуляций… — Всё, хватит, — сжимая челюсти, твёрдо процеживает постыдно покрасневший Чон. Однако встать он не успевает, ведь бестия окольцовывает с силой до боли член, упираясь в его бедро чистой ладонью, вынуждая расширить ноги. — Это я скажу, когда хватит, — глумится Чимин, безумно наслаждаясь картиной растерянного и явно не ожидавшего увидеть эту похабную, даже кровожадную ухмылку на губах с красной, уже размазанной, помадой. А после те самые губы смыкаются на чувствительной головке, причмокивая и лизнув языком. Изо рта мужчины непроизвольно вылетает стон, и он откидывает назад голову, получая самый шикарный минет, от которого перед глазами всё плывёт. Чимин смыкает и размыкает губы, двигается то быстро, то мучительно медленно, тщательно мажа языком по члену, который до безумного зуда и дрожи в теле хочется ощутить в себе. Грубо. Быстро. Глубоко. Так, чтобы голос сорвать. Движения ускоряются, он активнее сосёт, заглатывая почти на всю длину, ощущая уже невыносимую боль в собственном паху и сжимающуюся дырочку, жаждущую заполучить себе то, что достаётся его умелому ротику. Чимин помогает себе пальцами, чтобы занять руки и не думать о том, как ноет свой орган от возбуждения. Вряд ли Чонгук будет в восторге, если девушка, стоящая перед ним на коленях меж раздвинутых ног, сейчас достанет из-под юбки член и станет дрочить. Пак давится, но старательно заглатывает, умело орудует ртом и языком, смыкая и размыкая губы. Приподнимает голову и всасывает только чувствительную головку, пальцами сжимая у основания. Он чувствует дрожь в теле Чонгука, как тот закрывает рот ладонью, сдерживая стоны и глаза закатывая, приближаясь к разрядке. И дьяволица специально замедляется, этими блядскими пухлыми губами с красным пигментом дразня, водя по возбуждённой плоти, опаляя её горячим дыханием. — Быстрее, проклятье, быстрее, — стонет мужчина, протягивая руки к своему члену, по которым игриво шлёпают, не позволяя этого сделать, больно сжав головку и утыкая палец в её центр. — Я командую в постели, детка, — тихо рычит Чимин и в последний раз присасывается к члену, что, наконец, доходит до пика. Детектив с протяжённым, таким завораживающим хриплым стоном кончает и попадает спермой на длинные чёрные волосы и верх от платья. И вдруг Пак глаза округляет, от самых кончиков пальцев ног до макушки пробегают мурашки из-за его вырвавшегося «детка». Быстро мечет встревоженный взгляд на потянувшегося было к нему мужчину, что уже обволакивает руками его талию. А чуть ниже, под юбкой, твёрдый стояк… — Ах, не для тебя моя роза цвела, — пропевает тоненьким голоском Чимин, с силой пихая его в грудь и пулей вылетая из кабинки, хлопая за собой дверьми и слыша, как подрывается с места детектив. Хорошо хоть в душном помещении клуба прибавилось людей, и Паку не составляет труда смешаться с толпой, сразу же заворачивая зигзагами между танцующих людей. Как ни странно, но найти Тэхёна труда не составило — этот извращенец, скрывающийся за маской беззаботного милашки, во всю флиртует с какой-то девушкой. — О! — радостно восклицает тот, махая ему ручкой. — Как прошла операция? Тебе что-то удалось выяснить?.. — Да, что у него охеренная писька, — резко отвечает Чимин, нервно оглядываясь. — Вы что… того? — ошарашенно смотрит Тэхён, не обращая внимания на стоящую рядом недовольную девушку. — Разве ты не собирался споить его с теми типами и путём соблазнения получить информацию…? — Да, но вместо этого отсосал ему, — строит страдальческую гримасу тот, как будто не хотел этого делать, и берет бокал из рук парня, выпивая всё залпом. — Получилось классно? — не зная, что и сказать на это, неловко спрашивает Ким. — Пф, естественно! — гордо выпячивает грудь Чимин, вдалеке замечая сосредоточенное лицо Чона, что внимательным взглядом сканирует толпу, пробираясь всё ближе в их направлении. — Ой-ой, видимо, настолько классно, что теперь он хочет найти эту роковую брюнетку… Кажется, мне пора. И, вопреки сомнениям, Ким друга одного не бросает: уходит вместе с ним, прикрывая его своим блондинистым париком, спешно ловя такси. У Чимина в голове — сплошная густая каша. Причём с комочками. В груди всё ещё трель от волнения, а живот скручивает от воспоминаний о стонах мужчины, его сильных руках, сжимающих кулаки, чтобы не вцепиться в его волосы, твёрдый, большой и горячий член… Он неловко ногу на ногу закидывает, понимая, что придётся провести какое-то время в душе — собственное возбуждение никто не отменял. И бросает краткий взгляд на свой внешний вид и на какого-то уж больно сияющего Тэхёна, что буквально упросил его остаться с ним на ночёвку своими невозможно милыми щенячьими глазками, и сейчас размышляет о том, какую бы еду заказать. На уставшем лице Пака образуется тёплая улыбка. Рядом с ним — самый милый человек на всём свете, единственный, кто ничего не требует взамен от их общения. Тот, кого Чимину со сжимающимся сердцем хочется называть своим другом, но пока в это не верится, ведь никто никогда не хотел дружить с ним просто так. Дружить просто потому, что он — это он, Пак Чимин. Все хотели извлечь хоть какую-то выгоду, пользовались им или притворялись ради своих целей. Потому и не верится совсем, что такой, как он, может иметь столь замечательного друга. Журналист глаза прикрывает, не хочет думать ни об услышанных странных словах тех мужчин и о Чонгуке в их подозрительной компании, ни об убийствах и их расследованиях. Тем более не хочется думать о том, что он, чёрт возьми, сделал и за что придётся взять ответственность — ему просто было безумно хорошо, и он ни о чём не жалеет. Он определённо знает, что Чонгуку было так же хорошо. Правда из-за того, что он был в ином образе, конечно же. В голове мелькает то, что есть лишь одна вещь, о которой он жалеет: что родился он парнем с таким скверным характером.