Последняя стая

      Удары сердца, гулко отдающиеся в ушах, заглушали даже шум клокочущей воды.       Подобрав подол юкаты почти до колен, Афина осторожно перепрыгивала с камня на камень, стараясь не свалиться в воду и не узнать, какова на вкус местная река. Поток был довольно бурным, и человеку, проложившему через него эту каменную переправу, стоило сказать огромное спасибо. Камни были покрыты илом и очень скользкие — не похоже, чтобы по ним часто ступали, но пока что Афине удавалось удерживать равновесие. Когда позади остался пятый камень и чуть меньше трети пути, она, наконец, позволила себе остановиться и опасливо оглянулась. Далекие силуэты домов на берегу выглядели вполне мирно, и девочка, испустив усталый вздох, осторожно опустилась на камень, стараясь перевести дух. Река дарила ощущение защищенности, и чувство гнетущей черной тени отступило на второй план. Итак, что же случилось и стоило ли так убегать? Или у нее просто нервы расшалились среди новой незнакомой культуры? Афина прикрыла глаза, вспоминая, раскладывая на составляющие и анализируя, как учил ее Раст.       — Это ты из старого дома?       Она вздрогнула и испуганно обернулась. Высокий мальчик в простых светлых брюках и рубашке навыпуск приветливо улыбнулся, выжидающе глядя на нее. Увидел в ее глазах испуг, и на его лице отразилось искреннее раскаяние.       — Прости, не хотел напугать. Так это ты новая жительница? Вы вчера приехали и поселились в старом доме, верно? А, да, забыл, прости. Меня зовут Такеши.       Он вежливо поклонился, как было принято по местному обычаю, и Афина машинально поклонилась в ответ, но при этом выпрямилась так быстро и нервно, что       Такеши посмотрел на нее с легким недоумением.       — Ты скажешь свое имя? Или ты не умеешь говорить?       Афина сглотнула и оглянулась. Пустая улица, и они на самом краю поселения — дальше уже поля. До дома минут десять, если бежать со всех ног, не меньше. И угораздило же забрести сюда...       Нет, мальчик не выглядел опасным, скорее всего, не замышлял гадость, и уж точно не собирался превращаться в одно из страшных чудовищ, которыми кишмя кишели здешние легенды. Он был вполне приветлив, и его аура тоже светилась нотками приветствия и любопытства, без всяких задних мыслей. Вот только говорил он не на общем грубоватом языке, и не на местном певучем наречии. Такеши вполне свободно, без малейшего акцента, использовал стрекочущий язык сваров, на котором не разговаривал никто, кроме их народа. И сам при этом сваром не являлся, это Афина видела отчетливо. Как же так? Невозможно выучить чужой язык настолько, чтобы разговаривать на нем, неотличимо от его носителей. Да и еще и когда это их язык, ведь они никогда не общаются на нем ни с кем из людей, даже если эти люди — их близкие. Причина была проста: язык иномирцев включал в себя не только устную и письменную речь, но и дополнительный обмен мыслеобразами, постичь который для людей было выше их возможностей. Хотя теперь Афина в этом сомневалась.       Такеши вздохнул и как-то осунулся, раздосадовано глядя на ее испуганное лицо.       — Ладно, — буркнул он. — Не хочешь общаться — не надо. Просто хотел подружиться, ничего такого.       Нельзя было выдавать себя, и Афина через силу сложила сведенные мышцы лица в нервное подобие улыбки.       — Извините, я еще плохо понимаю ваш язык, — с трудом протолкнула она слова на местном наречии и снова, на этот раз гораздо спокойнее поклонилась. — Меня зовут Афина.       Лицо Такеши разгладилось, и он довольно улыбнулся, небрежно поклонившись в ответ.       — Очень приятно, Афина. А разговариваешь ты хорошо. Так ты из старого дома? Я видел тебя сегодня утром на балконе.       Афина мысленно перевела дух. Не иначе, как это ее расшалившиеся нервы или игра воображения, потому что теперь Такеши разговаривал на чистейшем местном.       — Да, мы оттуда, — кивнула она. — Мой отец с материка, мы переехали сюда из-за его работы.       — Здорово, — искренне восхитился Такеши. — А кем твой отец работает?       — Точно не знаю, где-то в посольстве. А твой?       — А мой отец — ученый, — важно и гордо сказал Такеши, и Афина с неподдельным интересом взглянула на собеседника.       — Ничего себе!       — Еще бы.       — А что он изучает?       — Медицину. В жутко засекреченной и дорогой лаборатории, меня туда не пускают. А тебе сколько лет?..       Не сговариваясь, они повернулись и пошли по усыпанной песком дорожке, тянувшейся вдоль домов. Такеши сбавил шаг, чтобы примериться к мелким шажкам Афины, и девочка почувствовала к своему новому знакомому прилив расположения.       — Мне восемь, осенью будет девять. А тебе?       — Одиннадцать. Ты будешь ходить в общую школу?       — Нет, - вздохнула Афина. — В императорскую, для девочек.       Такеши покосился на нее со смесью сочувствия и досады.       — Это из-за того, что твой папа — дипломат? Сочувствую, там правила строже, чем в монастыре. Мне здешние девчонки рассказывали.       — Да слышала уже, — снова вздохнула Афина. — Но отец говорит, необходимые знания я получу только там. А ты в общую ходишь?       — Тоже нет, — качнул головой Такеши. — Меня обучают на дому, отец настоял. Учителя приходят каждый день, и два раза в неделю — мастер.       — Мастер чего?       — Боя на мечах. Тренирует и учит сражаться. Ненавижу его.       Последние слова, совершенно очевидно, вырвались у Такеши против воли, и Афина даже вздрогнула от ненависти, прозвучавшей в его голосе.       — Слишком строгий? — понимающе спросила она, и Такеши скривился, будто проглотил лимон.       — Строгий — это не то слово, он палкой бьет по лодыжкам, если я сделаю что-то не так. В первые дни после занятий я вообще ходить не мог, а отец даже не подумал защитить. Спасибо, хоть мама…       Мальчик резко умолк, будто прикусил язык, и у Афины возникло отчетливое понимание: лучше сделать вид, что последних слов она не расслышала или не восприняла в силу возраста. Неожиданно, но очень вовремя на помощь ей пришла заколка, которая в очередной раз не выдержала тяжести и густоты волос, и с тихим «треньк» соскочила с прически, попутно больно стукнув по затылку.       — Зар-раза, — совсем не по-детски прошипела Афина, присаживаясь и собирая выпавшие из заколки камешки. — Третья уже, ну что ты будешь делать…       Такеши с интересом посмотрел на мгновенно раскрутившиеся и свесившиеся до земли пшеничные косы.       — Ты их лучше шпильками, как местные, — посоветовал он, руками изобразив над головой сложный финт. — И красиво, и удобно. Моя мама тоже всегда так носит. Красивые у тебя волосы. У местных такого цвета не бывает.       — Спасибо, — смущенно ответила Афина, поднимаясь и пряча в маленькую сумочку подобранные камешки. — А твоя мама из местных?       — Вроде бы да. Во всяком случае, похожа. Но она не любит говорить о моих дедушке с бабушкой. Не знаю, почему. А где вы жили до того, как приехали сюда?       Легенда была продумана до мелочей еще до приезда, и десятки раз повторена перед Растом, как на экзамене, так что вопрос Такеши не застал Афину врасплох. Она с удовольствием пустилась в «воспоминания», описывая любимый дом, собаку, которую пришлось оставить на попечение дяди с тетей, подруг, нелюбимую школу и любимый парк у дома, где можно было кормить уток по выходным. Такеши слушал с неподдельным интересом, часто задавая вопросы касательно того или иного события, и Афина чувствовала к новому знакомому все большее расположение. Все-таки, она здесь еще никого не знала, а Такеши действительно понимал, о чем она рассказывает и очень походил на ее сверстников с материка.       За болтовней время летело незаметно. Ребята обосновались на траве, в тени старой вишни на краю поселения, и совсем не заметили, что солнце уже перебралось в зенит и стало ощутимо припекать. Наверное, они болтали бы и дальше, если бы в их мирную беседу не вклинились чужие шаги.       Афина оглянулась. К ним быстрым шагом направлялась высокая худая женщина в домашнем платье совсем не местного стиля, но с такой же прической, как у местных. Миловидная и очень уставшая.       — Такеши, мастер пришел! — не доходя нескольких метров крикнула она. — Беги скорее домой, а то зачтет за опоздание!       Мальчик на секунду окаменел, а потом его лицо прошила короткая судорога ненависти и страха.       — Понял, спасибо, — сквозь зубы ответил он и, вскочив, махнул Афине рукой. — Извини, мне пора. Увидимся!       Девочка едва успела кивнуть на прощание, а Такеши уже и след простыл. Она растерянно оглянулась на остановившуюся рядом с вишней женщину, с любопытством ее разглядывающую.       — Ты новенькая, — почти утвердительно сказала женщина. — Из старого дома?       Афина кивнула и поспешно поднялась с травы, чтобы не смотреть на незнакомку совсем уж снизу вверх.       — Меня зовут Афина, — она вежливо поклонилась. — Афина Коэн. Приятно познакомиться.       Фамилия была фальшивая, но именно она значилась в их с Растом документах, и именно так они договорились представлять свою семью, пока будут здесь.       — А я Элеонора, — кивнула в ответ женщина. — Такеши — мой сын. Вы только сегодня познакомились?       — Да, — согласно наклонила голову девочка. — Извините, если задержала его, но с Такеши было очень интересно общаться.       Элеонора печально и одновременно светло улыбнулась.       — У него почти нет друзей. Мы не местные, хоть и живем здесь уже довольно давно. Такеши почему-то так ни с кем и не подружился. Будет здорово, если ты сможешь иногда приходить и общаться с ним.       — Обязательно приду, — искренне ответила Афина. — Пусть и он заходит к нам, мы с отцом всегда рады гостям.       — Посмотрим, — неопределенно качнула головой Элеонора. — Возможно, что и у него получится вырваться... Что ж, мне пора. Приятно было познакомиться, Афина.       — И мне. До свидания...       Афина приоткрыла глаза, сквозь прищуренные ресницы глядя на бурлящую под ногами воду. Что же ее так напугало? Сперва, после разговора с матерью Такеши, она ничего не чувствовала. Просто стояла и смотрела женщине вслед, вспоминая, до чего у нее оказались красивые и грустные глаза. А после стала нарастать тревога. Немного помявшись, Афина решила направиться домой, но только вышла из-под вишни, ощущение чего-то черного и страшного накрыло девятым валом. Она даже не поняла, когда побежала, не разбирая дороги, лишь бы побыстрее уйти от жуткого ощущения. И даже не сообразила, что бежит в противоположную от дома сторону…       — Я ненормальная истеричка, — пробормотала девочка, утыкаясь лицом в колени. — Сама же надумала, и сама же чуть от страха не померла. Дура.       — Кхм-кхм. Ты позволишь пройти? А то мокнуть не хочется.       Афина перепугано дернулась, потеряла равновесие, и точно упала бы в воду, не ухвати ее чья-то рука за шиворот.       — Тише, тише, — раздалось над ухом. — Ты чего? Я же просто пройти попросил. Прекрати дергаться, иначе оба свалимся!       Афина покорно замерла, наблюдая, как течение уносит слетевшую с ноги сандалию.       — Вдвоем мы тут все равно не разминемся, — сказал все тот же голос. — Потерпи немного и не дергайся.       О том, что ее закинули на плечо в точности, как какой-нибудь мешок с картошкой, Афине сказал открывшийся вид на стремительно удаляющийся берег, кусок чьей-то черной одежды и босые пятки, ловко перепрыгивающие с камня на камень, не теряя равновесия. Равнодушно болтаясь на чужом плече и подметая волосами замшелые камни, девочка смогла лишь подумать, как сильно рассердится Раст, когда она не вернется к ужину. И как сильно будет волноваться. А, возможно, и плакать, если с ней что-нибудь случится…       Мысль о том, что она может не вернуться вовсе, заставила Афину встрепенуться и попытаться вывернуться из чужой хватки. Похититель, в ответ на ее трепыхания, лишь сильнее сжал руку, придерживая свою ношу под колени. Афина зло забарабанила кулаками по его спине.       — А ну пусти, ты! Да я тебя…       Она извернулась, и что есть силы вцепилась зубами в чужое плечо. Похититель охнул и дернулся, но все-таки удержался, каким-то чудом не свалившись в прибрежные камыши. Еще два прыжка, и река осталась позади. Афину сердито сдернули с плеча, и ее ноги, обутая и босая, тут же утонули в прохладном песке.       — Совсем ненормальная? — сердито воскликнул высокий мальчик с длинными черными волосами, собранными в высокий хвост. — Зачем кусаешься?!       — А чего ты меня на плечо, как мешок! — не менее сердито выкрикнула Афина, встав на цыпочки и вытянувшись, насколько возможно, чтобы хоть как-то сравняться с мальчишкой в росте. — На каком вообще основании, что я тебе сделала?!       — Ты дорогу через реку перегородила! — проорал он, протянув руку в сторону каменной переправы. — И сидела, как неживая, я вообще подумал, что ты ками, а не человек! Что мне надо было сделать, по голове у тебя пройти? А тебя там бросить, чтобы смыло рано или поздно? Мелочь непутевая!       Слова мальчишки немного привели Афину в чувство. Она оглянулась на реку и только тут поняла, какое огромное расстояния было от берега до берега. Одна она его ни за что бы не преодолела. А Раст на том берегу остался, наверняка волноваться будет… А она здесь, и никого из местных не знает…       Все случившееся навалилось на Афину каким-то неподъемным грузом. Захотелось опуститься на песок и зареветь в голос. Мальчик, увидев ее состояние, заметно занервничал.       — Ну извини, — неуверенно сказал он, переступая с ноги на ногу. — Ты вовсе не непутевая, это я погорячился, прости. Ну не плачь, пожалуйста. Как тебя зовут?       — Афина, — всхлипнула девочка, вытирая глаза рукавом.       — А меня Акайо. Ну все, не плачь. Тут недалеко есть наш храм, пойдем, поищем тебе там обувь, а потом я отведу тебя домой. Ты где живешь?       — Там, — махнула рукой Афина. — У подножия гор. Старый дом, мы только вчера приехали.       — Старый дом — хорошее место, — улыбнулся Акайо. — Чистое. Ну все, пойдем. Ты голодная? У нас через час как раз обед.       Афина доверчиво взяла протянутую ей руку и засеменила вслед за новым знакомым. Ладонь у мальчика оказалась теплая, а кожа — огрубевшая, как будто он каждый день имел дело с мотыгой. Вполне возможно, так оно и было: местный народ приучался к труду с малых лет.       Минут пять они шли в полной тишине, а когда прибрежные заросли начали сменяться высокими тонкими деревьями, с каждым шагом растущими все более густо, Акайо остановился.       — Вот тут осторожней, тут камни и колючки, можешь ногу поранить…       Афина машинально почесала ступню босой ноги о другую, стряхивая налипший песок, и ее проводник, бросив на это короткий взгляд, вздохнул и покачал головой.       — Нет, так не пойдет, точно поранишь. Кроме того, тут бывают ядовитые гусеницы и гадюки. Наступишь на такую, и хорошо, если отделаешься всего лишь недельной лихорадкой. Давай я тебя понесу? Так и быстрее будет, и безопаснее. В конце концов, это из-за меня ты лишилась обуви.       — Снова, как мешок с картошкой? — вспыхнула Афина, и мальчик улыбнулся.       — Могу на спине, если ты не против. Залезть сможешь? Попробуй.       Он повернулся к ней спиной и чуть присел. Афина недоверчиво потопталась, но аргументов, чтобы возразить, не нашлось, и она покорно уцепилась за жилистую мальчишескую шею. Акайо тут же выпрямился, так резко, что у девочки зубы клацнули друг о друга, и каким-то хитрым движением подхватил ее ноги под колени так, что обе они, скованные узким подолом, оказались с одной стороны. Сидеть подобным образом было вполне удобно, и Афина немного успокоилась.       — Я тяжелая, — предупредила она на всякий случай, и Акайо откровенно рассмеялся.       — Не тяжелей, чем мешки с полей, или тренировочные ведра. Не переживай, я твоего веса почти не ощущаю.       — Какие-какие ведра? — с легкой оторопью переспросила Афина, в то время, как Акайо уверенно направился сквозь просвеченный солнцем лес. Босые ноги мальчика легко отыскивали едва заметную тропку, петлявшую между странных деревьев, и не было похоже, чтобы его самого волновала проблема гадюк и гусениц.       — Тренировочные, — охотно пояснил он, чуть повернув голову, и его хвост прошелся Афине по лицу, вызвав желание чихнуть. — Ну, они как обычные ведра с водой, только носить их нужно с одного берега реки на другой, на вытянутых руках. Уронишь — останешься без ужина. В прошлом году нас сильно гоняли с ними, в этом уже не так. Отличная была тренировка, на самом деле.       — Садизм, — пробурчала Афина. — Что у вас здесь за порядки такие, то по лодыжкам бьют, то ведра на вытянутых руках носить заставляют…       Акайо даже остановился, услышав ее слова.       — По лодыжкам бьют? — изумленно переспросил он. — Это где ты таких глупостей наслушалась? У нас никто никого не бьет, это противоречит Кодексу. Настоящий Мастер никогда не опустится до телесных наказаний.       — Ну, не знаю… — уверенность Акайо слегка выбила Афину из колеи, и она почувствовала сожаление, что вообще сболтнула об этом. — Так мне один мальчик сказал, которого я здесь недавно встретила. Что мастер, который его обучает, наказывает именно так.       — Самозванец, значит, — фыркнул Акайо, снова возобновляя шаг. — Не настоящий Мастер. Сочувствую тому парню, от самозванцев всегда одни проблемы, они больше калечат, чем помогают. Наверняка, его родители не местные, раз связались именно с таким. Местные все знают, что от подобных личностей нужно держаться подальше.       Афина вспомнила наполненные тоской глаза матери Такеши, и ее почему-то разобрала обида за своих новых знакомых. Нормальные ведь люди, как и они с Растом…       — А ты, значит, местный, — не без яда кольнула она Акайо. — И все тут про всех знаешь.       — Про всех — нет, — спокойно ответил мальчик. — Но здешние порядки и обычаи — да, впитал с рождения. Вернее, с полугода, когда мать оставила меня храму.       Стыд когтистой рукой сдавил Афине горло и кровь бросилась к лицу.       — Извини, — неловко пробормотала она. — Я не хотела. Не знала.       — Все в порядке, — с достоинством отозвался Акайо. — В этом нет ничего страшного, в храме почти все такие. И мы, в любом случае, как одна большая семья, так что не о чем сожалеть. А ты живешь с родителями?       — С отцом, — тихо ответила Афина, и почему-то не смогла солгать дальше по легенде, честно добавив. — Не родным.       — Родство определяется не кровью, — мудро заметил Акайо. — В любом случае, здорово, что он у тебя есть. Сколько тебе лет, кстати?       — Восемь. Осенью будет девять. А тебе?       — Двенадцать. Было зимой. Ты останешься здесь только на лето, или вы переехали насовсем?       — Не насовсем, но надолго. Отец будет здесь работать, а я — учиться. Он говорит, что нужное образование я получу только здесь. А потом хочет, чтобы я продолжила его работу.       — Это какую?       — Дипломатическую.       — А ты сама этого хочешь?       — А у меня выбора нет. Я нужна…       Афина прикусила язык, сообразив, что только что чуть не ляпнула «нашим». Поди потом выкрутись, каких «наших» ты имела ввиду.       — …для этого дела, — нашлась она. — Отец так хочет, а я не вижу смысла идти против. Все равно никаких ярко выраженных талантов у меня нет, чтобы потом плакать по утерянным возможностям.       Акайо весело рассмеялся, почти расхохотался.       — Сколько тебе лет, говоришь? Восемь? А рассуждаешь, как будто восемнадцать. Так что не переживай, один выраженный талант у тебя точно есть, и твой отец не так уж не прав, направляя его в дипломатию.       Афина смущенно покраснела от искренней похвалы, прозвучавшей в голосе Акайо, и не нашлась, что ответить. К счастью, мальчик не ждал ответа, и остаток пути они провели в молчании. Умиротворяющая тишина леса не требовала заполнять ее какими-либо словами, и это было восхитительно. Афине показалось даже, что она ненадолго задремала, так как пропустила момент, когда лес стал расступаться. Еще пара минут, и деревья остались совсем позади, а впереди замаячило низкое вытянутое строение.       — Пришли, — Акайо осторожно спустил ее с рук, и Афина принялась переминаться с ноги на ногу, пытаясь восстановить кровообращение. — Здесь уже безопасно, можно ступать, не опасаясь пораниться. Пойдем, я познакомлю тебя с Мастером и братьями.       Афина стянула с ноги оставшуюся сандалию и послушно последовала вслед за Акайо по ровной, посыпанной песком дорожке.       Вокруг храма кипела жизнь. Повсюду были разбиты небольшие огородики и цветники, в которых возились мальчики и юноши самых разных возрастов. Все они были одеты в такие же простые штаны с рубашкой, как и Акайо, и у всех, без исключения, волосы были длинными, стянутыми на затылке в хвост или пучок. Кое-где, в основном в цветниках и у колодца, Афина заметила яркие пятна женской одежды на хрупких низких силуэтах.       — У вас тут и девушки живут, — удивленно сказала она, на что Акайо громко и насмешливо фыркнул.       — Это местные. Невесты. Приходят помогать и пообщаться. Хотя все отлично понимают, зачем и почему они на самом деле приходят. Но у нас это не запрещено, и много кто по окончанию обучения уходит в местные поселения, жить обычными семьями. Деревенские нас за это, конечно, не жалуют, все норовят бока намять, так что драки случаются часто... А вот и Мастер, думаю, он почувствовал, что мы идем. Ну, или просто увидел.       Мастер ждал их у входа. Это был высокий, еще не старый человеком, впрочем, с уже тронутыми сединой волосами. Одет он был, как и все здесь, в простую темную одежду, волосы были собраны в пучок. Любопытства ради, Афина сморгнула привычное человеческое зрение и взглянула на него сквозь уровень, доступный лишь сварам. И едва не вскрикнула, увидев клубящуюся вокруг храма знакомую ауру. Акайо, тем временем, дошел до конца дорожки, остановился напротив этого человека и уважительно поклонился.       — Мастер. Прости за опоздание. Позволь познакомить, это Афина, я встретил ее на переправе через реку. Она живет в старом доме возле гор и оказалась здесь по моей вине. Разреши, она останется на обед, а после я провожу ее домой?       Афина поспешно вернула себе обычное зрение и тоже поклонилась, гадая, показалось ей, или нет. Мастер спокойно ответил на приветствие и, выпрямившись, едва заметно улыбнулся, от чего вокруг его глаз собрались добрые морщинки-лучики.       — Рад знакомству, юная леди. Будет замечательно, если вы останетесь с нами на обед, но, Акайо, думаю, провожать Афину не имеет смысла. Ее уже давно ждут.       «Не показалось», — промелькнула кислая мысль, и, словно в подтверждение, за спиной Мастера замаячила высокая фигура Раста. Уставшего и очень сердитого.       — Катастрофа, — едва слышно пробормотала Афина. — Спасите кто-нибудь.       Акайо сочувствующе покосился на нее, и девочка состроила в ответ угрюмую рожицу. Головомойка ей предстояла знатная. ***       В ночи, издали, освещенные окна храма казались уютными светлячками. Афина с сожалением оглянулась, когда они дошли до кромки леса. Она отлично провела время, и было жаль уходить из такого гостеприимного места. Раст, похоже, тоже оттаял, когда убедился, что с воспитанницей все в порядке, и остаток дня скоротал в приятной беседе с Мастером, пока местные «невесты» радостно возились с неожиданной гостьей, укладывая ей волосы, украшая их цветами и разыскивая для девочки подходящую пару обуви. Акайо даже пришлось хитростью вырывать ее из цепких девчачьих рук, чтобы показать окрестности храма и его внутренние помещения. Побольше бы таких вечеров…       — Готова? — негромко спросил Раст, и Афина кивнула. Она крепко взяла наставника за руку, и Мост с тихим щелчком протолкнул их обоих в Изнанку.       Несколько минут под мирным зеленоватым небом, и они одновременно шагнули в привычное пространство, оказавшись прямо напротив своего дома. Афина тут же вытащила пальцы из ладони Раста, и первым делом проверила, жив ли букет пионов, который Акайо нарвал ей перед их уходом. Шутка ли — первые в ее жизни цветы, ни за что не хотелось бы угробить их, даже не донеся до вазы. Раст лишь молча улыбнулся, глядя на этот истинно женский жест, а после устало выдохнул. Этот день вымотал и его, но откладывать разговор на потом было опасно.       — Все расскажу, — опередила его Афина, услышав и правильно расшифровав вздох наставника. — Я понимаю, что ты волновался и могу все объяснить. Только давай сперва зайдем домой, и я заварю чай, хорошо?       Раст молча кивнул.       Уже дома, когда цветы отправились в вазу с водой, грязная одежда — в стирку, а на плите кипел чайник, Афина в мельчайших подробностях пересказала все, что случилось с ней сегодня, не упустив даже таких мелочей, как цвет глаз новых знакомых. Во-первых, это была отличная тренировка памяти, а во-вторых, незначительных деталей не существует, именно этому Раст все время пытался ее обучить, и похоже, его уроки не прошли даром. Наставник молча слушал, а когда Афина закончила описывать свои приключения, устало откинулся на спинку стула.       — Я понял, это и вправду была случайность. Но, Афина, постарайся больше не теряться, хорошо? Я и сам не могу сказать, что ты почувствовала там, возле полей, но меня эта тень накрыла тоже. И это очень серьезно и опасно, чем бы оно ни являлось. Постарайся поменьше ходить туда, а если твой новый знакомый захочет общаться, пусть лучше он приходит сюда. И не контактируй лишний раз ни с кем из взрослых, которые покажутся тебе подозрительными. Завтра утром начнем обучать тебя самостоятельно открывать Мост и переходить в Изнанку. Чем быстрее ты освоишь это умение, тем спокойнее мне будет.       — Как скажешь, — согласилась Афина, допивая чай. — А к храму мне ходить можно? И вообще, откуда ты узнал, что я выйду именно туда?       — Я не знал. Но Шин, Мастер, — мой давний приятель. Я не мог найти твой след и хотел попросить его помочь с поисками. Храмовые ребята неплохо умеют отслеживать энергию, их этому обучают с детства. Они могли бы помочь, в случае чего. К счастью, не понадобилось. К храму, если тебе захочется, можешь ходить в любое время, но только через Изнанку. В хреме тебя, если что, защитят.       — От чего? — нахмурилась Афина, и Раст неопределенно повел рукой.       — От чего угодно. Там хорошие люди, мы можем им доверять. И к Мастеру ты, в случае чего, можешь обратиться с любым вопросом, он обязательно поможет. Это на случай, если со мной что-нибудь случится.       Он поднялся со стула и поставил чашку на стол.       — Все, я спать. И тебе советую. Завтра на рассвете начнем тренировку.       Афина согласно пробормотала что-то в свою чашку, но, когда Раст ушел, все же не стала торопиться со сном. Некоторое время она сидела в тишине кухни, в деталях вспоминая самые приятные моменты прошедшего дня, пока тихий шорох не нарушил ее мысли. Маленький бумажный самолетик плавно спланировал через открытое окно прямо на подоконник. Девочка подхватила его и с любопытством развернула. Внутри не оказалось никакой записки, самолетик был самым обычным, из чистого листа бумаги, она сама умела делать такие же. Сочтя это намеком на прекращение ночного бдения, Афина сложила самолетик обратно, выпустила его в ночь, а после плотно закрыла окно и, прихватив вазу с драгоценным букетом, отправилась в свою комнату.