О сожжённых книжках и ухаживаниях за Кроули

В книжном Азирафаэль провел довольно много времени в размышлениях. Во-первых, он проанализировал наиболее значимые прекрасные моменты их Соглашения, учитывая свежеприобретенное знание о чувствах Кроули. Затем он снова исследовал их, пытаясь разобраться в теплых и волнительных чувствах, которые сам обычно испытывал, когда демон делал что-то особенно доброе, или хитроумное, или... соблазнительное. Затем он поступил так же с их ссорами и разногласиями. Он думал об отсутствии Кроули в XIX веке, о том, как ему было одиноко и как он волновался. Он вспомнил все случаи, когда отрицал их дружбу, даже если уже очень хорошо знал, что это была именно дружба. Тогда, однако, он чувствовал давление со стороны начальства. Кроме того, он был глубоко погружен в отрицание, чтобы оправдать перед собой само существование Соглашения. Однако теперь все было кончено. Конечно, насколько им известно, отсрочка Небес может быть лишь временной, но они решили, что теперь они на своей стороне. Они — или, скорее, Азирафаэль — признали свою дружбу. Кроули-то признавал ее с самого начала. В любом случае, теперь он задавался вопросом, могут ли его чувства быть глубже, чем просто сердечная дружба. Для ангела и демона, которые существовали буквально всегда, такие вещи ощущались иначе. Он чувствовал, что они связаны навечно. Они были парой, двумя сторонами одной медали. И так было с самого начала, с самого Сада, даже если тогда они этого еще не знали. Любовь? Да, он любил Кроули, а Кроули любил его. Не попадет ли он впросак, попытавшись применить к этому человеческие термины? Они не были людьми. Более того, они рассматривали развитие моногамных отношений и нуклеарной семьи как порождение культуры и требований индустриального капитализма. Но в то же время любовь свойственна не только человеку. Любовь также бывала неземной. Любовь к творению, к людям. Она существовала с самого начала. И они с Кроули любили друг друга, даже если никогда не говорили об этом вслух. С начала конца света это становилось все более ясно. Люди придумали различие между платонической, родственной и романтической любовью. Азирафаэль знал одно: его любовь к Кроули не была похожа на родственную. Он видел друзей-мужчин столь близких, что они называли друг друга братьями — они с Кроули никогда не разделяли подобных чувств. Однако ему предстояло понять, была его любовь к Кроули платонической или романтической. Человеческие термины казались совершенно неприменимыми к их сложной дружбе. Тем не менее было ясно, что Кроули любил его романтически и был убежден, что это безответно. Конечно, у Кроули также было сложное отношение к самому себе. Будучи демоном, он объявил себя непрощаемым. Из этого вполне естественным образом следовало, что он мог чувствовать себя недостойным любви. Азирафаэль фыркнул. Каковы бы ни были его собственные чувства, ему стоит убедиться, что Кроули понимает, что это не так. Но сначала он должен был выяснить масштаб своих чувств, чтобы случайно не ранить демона. Но как во всем этом разобраться? Он испытывал теплые чувства к Кроули, хотел заботиться о нем, защищать его. Он не мог вынести мысли о том, чтобы продолжить существовать на земле, если Кроули не будет рядом. И он тосковал по их коротким встречам на протяжении веков, всегда радуясь появлению демона. Не только потому, что Кроули частенько спасал его шкуру, но и из-за их разговоров, их общения. Ему не нравилась мысль о разлуке на какой-либо длительный срок, только не теперь. Ему казалось, что у них уже были Отношения. Это слово тоже его беспокоило: всё что угодно можно назвать отношениями, так что оно совершенно непригодно для обозначения романтической связи. Они также всегда были Вместе, даже если это было рассеяно по векам. Будь их любовь романтической, что бы это изменило? Может быть, вообще нет необходимости вешать на их Любовь какой-то ярлык, если они просто начнут признавать ее существование. Кого волнуют нюансы? В любом случае, это всепоглощающая Любовь. Конечно, этого достаточно. Все эти размышления привели к тому, что Азирафаэль на несколько дней заперся в своем магазине. В эти дни он не навещал Кроули. Он хотел сначала во всем разобраться или, может быть, заблудиться в мыслях, пытаясь это сделать. Однако Кроули также не навещал его, что было странно, и понял это Азирафаэль примерно через неделю. Зачастую именно Кроули был инициатором их встреч, оказываясь рядом с Азирафаэлем. Тем не менее, они привыкли, что могут пройти десятилетия, прежде чем они встретятся вновь. Но они стали регулярно видеться после Покапокалипсиса, и Азирафаэль не желал это прекращать. Возможно, Кроули снова почувствовал себя отвергнутым. Азирафаэль использовал довольно слабое оправдание, чтобы не выпить с ним после вечеринки по случаю помолвки, и, возможно, Кроули хандрил из-за этого. Вот только Кроули всегда видел Азирафаэля насквозь, а он все еще не решил, что со всем этим делать. Встреча с ним все усложнит или приведет к разговору, к которому Азирафаэль пока не был готов. Но что, если неделя растянется в десятилетие? Такое с легкостью могло произойти. Азирафаэль этого бы не хотел. Стоит ли ему позвонить Кроули? У них действительно впереди еще вся эта история с книгой — возможно, он мог бы сказать, что проводил исследования всю неделю, но ничего не придумал, и может у Кроули есть какие-нибудь идеи? Это было бы хорошим прикрытием и правым делом. Азирафаэль многое скрывал от своих боссов в течение нескольких тысяч лет. Он мог бы скрыть эту мелочь от Кроули, не так ли? Он позвонил ему, прежде чем успел как следует все обдумать. Кроули ответил после нескольких гудков. — Зира? — спросил он крайне невнятно. — О боже, с тобой все в порядке? — спросил Азирафаэль. — Да-а-а, да, — протянул Кроули. — Э-э, да. Пьян. — О! — наверное, пьет в одиночестве. О боже, возможно, он воспринял молчание Азирафаэля гораздо хуже, чем тот ожидал. — Как-к дела? — спросил Кроули. — Ну, я начинаю немного расстраиваться. Я, гм, думал о том, где мы могли бы найти пророчества Агнессы, но так ничего и не придумал. Конечно, я потратил целую жизнь на поиски первой части, и это при том, что люди знали, что она существует! Практически невозможно найти книгу, о существовании которой никто даже не подозревал — насколько нам известно, единственная копия была сожжена. — Похоже, ты готов... к следующему, ну следующей этой, — заметил Кроули. — Какой еще следующей этой? — Из, ну знаешь, из пяти стадий горя. Сначала ты был такой «не-е-е-е, ты шутишь, это не правда!», а потом ты стал такой «у-у-у, я так зол!», а потом ты говоришь «мы можем это исправить!», а теперь тебе будет грустно, а потом ты будешь «ну ладно, хорошо». — Ты считаешь, что я прохожу через модель Кюблер-Росс. — Ага! Да. — Ты же знаешь, что эта модель не была подкреплена эмпирическими исследованиями или доказательствами и за это подвергалась критике в академическом сообществе? — Аргх, плевать. Но ты это делаешь, верно? Ты был такой не-е-е-ет, отрицание, и а-ар-ргх, злость, и… — Ты так и сказал, — коротко ответил Азирафаэль. — Полагаю, это означает, что ты не думал о том, как нам найти книгу? — Думал! — Правда? — Да, но я не знаю. Может, путешествие во времени. — Ни один из нас не умеет этого делать. — Я знаю. На мгновение воцарилась тишина. Азирафаэль услышал, как Кроули сделал глоток. — Можно мне приехать? — не мог не спросить он. Было действительно слишком больно позволять Кроули пить в одиночестве. — Эм-м, — сказал Кроули. — Здесь беспорядок. — Не бывает у тебя никакого беспорядка, — сказал Азирафаэль, вспоминая почти пустую квартиру Кроули. — Это я, я в беспорядке, — сказал Кроули. — О боже. Я сейчас приеду. Так он и поступил. Когда Кроули открыл дверь, было ясно, что он принял правильное решение, поскольку несчастье исходило от его друга волнами, хоть он и поприветствовал Азирафаэля довольно бодро. Его очки перекосились, будто их нацепили в спешке. Азирафаэль провел Кроули обратно в квартиру, положив руку ему на спину, и сотворил большой чудесный диван в огромном, пустом, неудобном пространстве. — Ба, — воскликнул Кроули. — Непорядок. — Твоя квартира — самое неудобное место на свете. Ну-ка садись со мной. Кроули сел, не особо сопротивляясь. Но он, как и всегда, держался на расстоянии. Азирафаэль, однако, решил, что Кроули нуждается в объятиях. Он немного неловко покряхтел и придвинулся, обнимая Кроули за плечи. — Что ты делаешь? — требовательно спросил Кроули, напрягаясь. — Просто расслабься на минутку, дорогой мой. — Зачем? — Ты выглядишь расстроенным, — было довольно неловко, учитывая неподатливую позу Кроули, но он упрямо держал руку на месте. — Ну давай же, это не трудно. Положи голову сюда, — он похлопал себя по груди. Кроули поглядел на него как на сумасшедшего. — Что происходит? — снова потребовал демон. — Я тебя утешаю. Ну, давай же. Кроули нахмурился. Прошло несколько мгновений неловкого молчания. Затем он медленно стёк в объятие ангела, прижавшись к его боку. Стало уютно, и Азирафаэлю это очень понравилось. Он осторожно провел рукой по волосам демона и улыбнулся, когда Кроули тихонько вздохнул и прижался покрепче. — Итак, — сказал Азирафаэль после некоторого молчания. — Почему ты грустишь? — Я не гр-щу, — пробормотал Кроули. — Дорогой мальчик, это не было похоже на счастливую попойку. — Сейчас я не грущу, — поправился Кроули. — К тому же, к тому же, я демон. Демоны не грустят! Они злятся. Демоны, вероятно, также не обнимаются с ангелами, но Азирафаэль милостиво не стал на это указывать. Он почесал Кроули за ухом и улыбнулся, услышав довольный гул. — Что ж, хорошо. Но я бы хотел, чтобы ты объяснил мне, в чем дело. — Ни в чем, в любом случае, теперь все в порядке, — пробормотал Кроули. Ах. Значит это и правда было вызвано его отсутствием. Он не совсем знал, как поднять эту тему, не открывая ящик Пандоры, так сказать. Он хотел бы сначала самостоятельно разобраться с его содержимым. Поэтому он продолжил гладить Кроули по волосам и бормотать что-то о том, как он этому рад. Вскоре Кроули уже тихо похрапывал на плече Азирафаэля. Тот осторожно стянул с демона темные очки, а затем устроился поудобнее и попытался разобраться в своих чувствах. Возможно, все было довольно просто. Он знает, что Любит Кроули. Он хочет, чтобы тот был счастлив. Он хочет быть с ним Вечно. Он почувствовал тепло внутри, когда они друг друга увидели. Итак, по его собственному мнению, в их отношениях уже было множество элементов Тех Самых Отношений. Единственное, что изменилось бы, — это то, что они признали бы это, и, возможно, стали бы более тактильными. Он обнаружил, что не возражает ни против того, ни против другого. К тому времени, как Кроули начал медленно просыпаться, Азирафаэль был совершенно спокоен. Очевидно, в отличие от демона. Сначала он, казалось, не совсем понимал, где находится. Затем его взгляд упал на пиджак Азирафаэля, и он замер, прежде чем резко выпрямиться, застонать и схватиться за голову. — Ох, дорогой, — охнул Азирафаэль. Он осторожно вытянул руку и провел ладонью по виску Кроули, избавляя того от признаков похмелья. Кроули уставился на него в недоумении. Азирафаэль покраснел. — Ну, после того, как ты исцелил мою руку, это было бы справедливо, — объяснил он. Кроули отвел взгляд и слегка кивнул, пробормотав себе под нос «конечно». Ой. Говоря это, Кроули, вероятно, подумал, что это очередное «око за око», вытекающее из их Соглашения. — Кроме того, — быстро добавил Азирафаэль. — Я не выношу видеть, как ты страдаешь. Кроули снова посмотрел на него. Выглядел он неуверенным, словно боялся что-то сделать не так. — Э-эм, ага. Спасибо. Мои очки у тебя? Азирафаэль передал их. — Разве они нужны тебе здесь? — спросил он, когда Кроули надел их. Кроули пожал плечами, развалившись на диване в своей обычной манере. Он будто скрылся за маской: надевая солнцезащитные очки, он прятался за своим безразличным беспечным образом. Возможно, он делал так именно для этого — чтобы скрыть свои чувства к Азирафаэлю. Возможно, ему не нравилось это напоминание о его демонической природе в присутствии ангела. — Мне очень нравится видеть твои глаза, знаешь ли, — заметил Азирафаэль. — Не надевай их из-за меня. — Ты какой-то странный, — сказал Кроули, подняв бровь и скрестив руки на груди. — Почему ты такой странный? — Вовсе нет! Я просто говорю правду. — Ага. На мгновение воцарилась тишина. Затем Кроули снова снял очки и зацепил их за ворот рубашки, отводя взгляд. Азирафаэль улыбнулся ему, чувствуя, будто добился некоторого прогресса. — Не хочешь чаю? — спросил он. — Или… у тебя уже есть кухня? — Все еще нет, — ответил Кроули. Азирафаэль хмыкнул и оглядел печальное, пустое пространство. — Можно тебя кое о чем спросить, дорогой? Кроули махнул рукой, как бы говоря: «валяй». — Почему бы тебе не сделать это место приятнее? Ты будто намеренно не хочешь чувствовать себя здесь как дома. Только твоя комната с растениями выглядит уютно. — Мне здесь нравится, — надулся Кроули. — Но как это возможно? — вопросил Азирафаэль. — Значит, ты ненавидишь мой магазин? — Что? Нет! — сказал Кроули. — Нравится мне твой книжный. Азирафаэль снова хмыкнул. В таком случае ему интересно, как это устроено. Он щелкнул пальцами, и появился симпатичный маленький столик с чаем, блюдцами и крошечными сэндвичами с огурцом. Кроули фыркнул, но все равно наклонился вперед, чтобы взять чашку чая. — А теперь, дорогой, — сказал Азирафаэль, — может, ты мне расскажешь, почему ты вчера был так расстроен? Кроули вздохнул и поставил чашку обратно. — Да ерунда. Азирафаэль задумался еще на мгновение. Вытянуть это из Кроули, вероятно, будет почти невозможно, поскольку бедняга так долго скрывался и к тому же был совершенно уверен в незаинтересованности Азирафаэля. Однако просто сказать ему, что он все знает, было бы, вероятно, не менее пугающе, да еще пришлось бы признаться в подслушивании. Но, возможно, долгий разговор может подождать. Возможно, он мог бы пойти по человеческому пути и просто «сделать ход», так сказать. Да, ему нравилась эта мысль. Возможно, вообще не стоит так переживать… он слышал, как люди говорили, что период ухаживаний может быть очень веселым, если не слишком все усложнять. Возможно, он мог бы просто ухаживать за Кроули, пока демон не сообразит, что к чему. — Тебе нужно что-нибудь съесть, дорогой, — сказал он и взял бутерброд, поднося его ко рту Кроули. Тот снова выглядел совершенно сбитым с толку и поднял руку, чтобы медленно забрать сэндвич. — Ты такой странный, — повторил он, но все же согласился поесть. Возможно, Азирафаэлю придется что-нибудь разузнать об ухаживаниях. Он подумал об Анафеме и Ньюте, которые обручились через год после встречи. Наверняка у Анафемы найдется для него какой-нибудь совет… вот только она подружилась с Кроули, так что есть шанс, что она расскажет демону о его вопросах. Хотя, конечно, он мог быть схитрить, притвориться, что спрашивает для друга?