Вернись, пожалуйста, я так больше не могу

* * *

      Следующие пять лет школы прошли незаметно, и я и глазом не успел моргнуть, как вдруг очутился в выпускном классе. Я поначалу не мог поверить, что скоро моему обучению в нелюбимой школе настанет конец, и что буквально через полгода у меня начнётся самостоятельная, взрослая жизнь. Раньше меня радовали мысли о том, что будет после школы. Мир, несмотря на все пережитые мною трудности, представлялся мне интересным и заманчивым местом, в котором можно реализовать абсолютно любые свои желания. Главное — стараться и упорно идти к своей цели… Однако же, сейчас, когда я задумывался о скором переходе во взрослую жизнь, сердце невольно сжималось в страхе, а тело пробирала еле ощутимая дрожь. А точно ли у меня всё получится? А вдруг моя идея, как всегда, с треском провалится, и мои наивные детские мечты разобьются о бетонный пол суровой реальности? А может, я вообще иду не в том направлении? А если мне не понравится выбранное мной дело? Может, обджект-шоу — это вовсе не так уж и здорово, как мне казалось изначально? А вдруг меня бросит Ёшка? Вдруг скажет, что я ему больше не нужен? Ведь один я точно не справлюсь! А если у меня не будет собственного шоу, я наверняка окажусь под каблуком у какого-нибудь Аза… только на сей раз уже навсегда…       Постоянные переживания сильно сказывались на моём состоянии: как на психологическом, так и на физическом. Выпускной класс, как ни крути, всегда сложный: постоянная подготовка к экзаменам, уроки, заканчивающиеся в полшестого вечера, горы домашнего задания, а также работа по дому. Свободного времени практически не оставалось — я постоянно был чем-то да занят. Даже с Ёшкой поболтать на переменах не каждый раз получалось. И вечные волнения о собственном будущем и призвании лишь подливали масла в огонь. Я находился в состоянии постоянного стресса, голова всё время трещала, нервы были на пределе. Я бы даже сказал, что я тогда находился на грани нервного срыва. Всё раздражало, однако показать это внешне я никак не мог, потому что Аз, — который, похоже, за десять лет в школе никак не повзрослел, — мог запросто надавать мне за это по шее. Я же «малиновый педераст», который «слабее любой девчонки»! У меня нет права на то, чтобы как-то выражать свои эмоции!.. Именно поэтому мне приходилось держать весь негатив в себе, изредка изливая его Ёшке. Потому что в семье ко мне тоже не было понимания: к моим проблемам, к моим чувствам. От меня вечно отмахивались, а если замечали, что я злюсь, давали подзатыльник. Даже удивлён, что эта непрерывная каторга тогда не повлекла за собой никаких действительно серьёзных последствий — в таком бешеном темпе жизни я мог бы запросто заработать себе какое-нибудь психическое расстройство. Ну, или, как минимум, хронические заболевания каких-то органов. Однако ничего из этого не произошло, чему я сейчас несказанно рад.       Хотя в те далёкие времена, сказать по правде, я довольно-таки часто болел. Опять же, из-за стресса. Иногда я, несмотря ни на что, всё равно шёл в школу, но чаще мне всё же удавалось как-то откосить от бесполезного, — по крайней мере, как мне тогда казалось, — девятичасового сидения за партой. И если остаться дома всё-таки получалось, я доставал из своих закромов какие-нибудь книги про обджектов и учитывался ими по уши. А иногда, если повезёт, изучал и что-нибудь ещё, что я считал полезным. Мне хотелось узнать как можно больше, и всю полученную информацию я старался впитать в себя, как губка. И это даже доставляло мне своеобразное удовольствие: я чувствовал, что маленькими шажками я иду к своей цели. Что у меня действительно есть цель, и что я действительно пытаюсь её достичь. В отличие от моих ровесников, которые шлялись до поздней ночи по клубешникам.       Однако мои родственники вовсе не считали, что у меня есть какие-то успехи. Наоборот, они были уверены в том, что я бесцельно просиживаю штаны дома, вместо того, чтобы сделать хоть что-то полезное. — Боже, ну за что нам это наказание! — постоянно жаловалась на меня мама моим дядям и тётям, когда те приходили к нам в гости. — У всех ребята такие умные растут, хорошенькие, отзывчивые! Всё умеют, со всеми общаются, в школу ходят с радостью… И только наш этот уволень всё время дома сидит, ото всех прячется. Хернёй всякой занимается в своей комнате! И ладно бы он ещё девчонкой был, так нет же, он будущий наследник! Что ж это такое? Он же ни с чем не справится! — Так, может, вы кого-нибудь из своих девочек вперёд пропихнёте? — подсказывала мать Ижека. — Они же у вас вон какие хорошенькие! — Да я бы с удовольствием. — устало вздыхала мать. — Только вот невозможно всё это. По закону звание обязан наследовать Краткий… Хотя все и так прекрасно понимают, что он ни к чему не пригоден, придурок эдакий, но всё равно продолжают возиться с этим неблагодарным уродом! И ведь деться даже некуда…       И после этого следовала очередная гневная тирада о том, какое же я бездарное ничтожество, которое ничего в этой жизни не сможет добиться… При этом никого не волновало, присутствую ли я в этот момент в комнате или нет. Все говорили обо мне в третьем лице, даже если я сидел вместе с ними за одним столом. Поначалу меня очень обижало такое отношение, однако вскоре я свыкся. Ведь постоять за себя я тоже не имел права. Защищаться — значит ставить себя под угрозу. Рисковать лишний раз не хотелось, и поэтому мне не оставалось ничего, кроме того как просто смириться и пропускать все слова родни мимо ушей.       С Ижеком мы, к слову, уже почти не общались. Мы сильно отдалились друг от друга после того, как пошли в школу. За девять лет он стал гораздо более серьёзным, уже не носился по двору, сметая всё на своём пути. Он огрубел, стал каким-то чёрствым. Это был уже не тот Ижек, с которым мы весело играли в детстве. Пускай он и вёл себя вежливо с окружающими, при более близком общении можно было заметить, что он стал намного холоднее, меньше внимал мелочам, то и дело бросал на других косые взгляды. Иногда он и вовсе говорил со мной так, словно я ему никем и никогда не приходился. Меня это очень огорчало. Но, опять же, мне ничего не оставалось кроме того как смириться с тем, что с Ижеком мы больше не друзья. Я спокойно принимал этот факт в повседневной жизни, спокойно смотрел на Ижека в школе, пересекался с ним на улице. Однако когда он приходил к нам в гости, когда он общался со мной всё тем же холодным тоном, у меня внутри вдруг начинала нарастать обида, и до конца дня на сердце ощущался какой-то неприятный осадок.       Я был уверен в том, что все родственники меня ненавидят. Что они не могут думать обо мне ничего хорошего. Что не возлагают никаких надежд на меня, и поэтому ожидать от них ничего не приходится. Однако, как чуть позже оказалось, я всё-таки немножко ошибался. Да, некоторые родственники считали меня бездарным идиотом и позором семьи. Но в то же время находились и те, кто был готов протянуть руку помощи в трудную минуту.       Ну, а если быть точнее, то он был всего один. Это был мой двоюродный дядя. Добрый, приятный, всегда улыбчивый… Дома мы ласково звали его Йиша, так что дальше я буду называть его именно так.       Йиша, несмотря ни на что, ко всем аспектам жизни относился оптимистично, с юмором, практически никогда не злился и не грубил, и его появление всегда разряжало обстановку. Он часто подшучивал над другими, порой весьма своеобразно, но своих шуток он ничуть не стеснялся. Я очень любил его за это и отчасти даже завидовал ему. Ведь именно этих качеств мне и не хватало для того, чтобы жить счастливо и беззаботно.       У Йиши не было ни жены, ни детей. Зато был собственный особняк и много-много денег. Говорят, что богатые люди очень высокомерны и эгоистичны, но это было явно не про него! В любой экстренной ситуации он с радостью отдавал всевозможные ресурсы, что имелись у него, дабы помочь родным и близким. У него никогда не было любимчиков: он относился ко всем с одинаковой добротой. В том числе и ко мне.       Йиша был единственным, кто мог приласкать меня, сказать доброе слово. Он, в отличие от остальных, не поливал меня помоями в случае какой-то неудачи. Наоборот, если у меня что-то не получалось, он всегда старался меня поддержать, помочь исправить ошибки, наставить на правильный путь. И пускай он никогда не говорил этого вслух, я чувствовал, что он осуждает моих родителей за то, как они меня муштруют в те моменты, когда мне просто были необходимы поддержка, забота и понимание. Само осознание, что кто-то знает, что я чувствую на самом деле, и переживает за меня, очень грело мне душу. Поэтому каждый раз, когда Йиша приезжал к нам домой, — или же я приезжал к нему, тут уж как обстоятельства сложатся, — я старался провести с ним как можно больше времени, старался по полной насладиться его приятным обществом. Однако, увы, случались наши встречи достаточно редко…       Отчётливо помню наш с ним разговор одним зимним уютным вечерком. У меня как раз тогда были новогодние каникулы, а у Йиши очень кстати появился свободный денёк. Вот я и приехал к нему домой, на целый день!.. Который пролетел для нас обоих очень незаметно. И вот, наступил вечер, начало смеркаться. За окном падали белые хлопья снега, казавшиеся на фоне тёмного неба такими яркими и волшебными. И мы, дабы по максимуму насладиться этим прекрасным моментом, уселись на кухне у окна, заварили чай и принялись болтать о всяком… — Ну, а с учёбой как дела обстоят у тебя? — спрашивал дядя. — Учителя не сильно издеваются? — Да всё терпимо, на удивление. — ответил я, отведя взгляд немного в сторону. — Хотя времени, конечно, вообще нет ни на что. — Вас к экзаменам готовят? — продолжал интересоваться Йиша. — Да, готовят. — я кивнул головой. — Правда, я не сказал бы, что нас к ним готовят хорошо. Не уверен, что смогу их сдать. — Да ну, ты парень далеко не глупый! — заверил Йиша. — Думаю, всё у тебя получится. Главное, конечно, не забрасывать учёбу пока что. — Спасибо… — я смущённо улыбнулся, польщённый его словами. — Было бы за что, правду же говорю. — подмигнул он мне в ответ.       На пару мгновений мы оба замолчали, не зная, как продолжить диалог. Мне не особо хотелось затрагивать тему своего будущего: обычно ничего приятного мне не говорили насчёт моего выбора касательно профессии, и я уже инстинктивно обходил эту тему стороной. Однако Йиша, кажется, придерживался немножко другого мнения в этом плане. Ему действительно было интересно, кем же я собираюсь стать после окончания школы. Поэтому он, спустя несколько неловких секунд молчания, снова задал вопрос: — А на кого ты хочешь пойти учиться? — Да вот, мы с другом хотим собственное обджект-шоу замутить… — выдавил я из себя, из последних сил переборов внутреннее отторжение к подобным вопросам. — Так что, думаю, я бы хотел пойти на ведущего. — Ого… — протянул дядя, поначалу слегка задумавшись, но затем одобрительно улыбнувшись. — Сложный выбор. Но интересный! Вы уже планируете что-то? — Да, мы уже давно размышляем над тем, что и как сделаем. — ответил я. — Это длится на протяжении аж целых пяти лет, и за это время мы успели изучить много материала. Много хитростей, которых не знают другие. Так что, надеюсь, мы как-то с горем пополам пробьёмся… — Вы молодцы! — похвалил меня Йиша. — Я в ваши годы ещё совсем дураком был, ничего о будущем не представлял. А вы ребята целеустремлённые! Уверен, что у вас всё получится. Но если вдруг что непредвиденное случится, обращайтесь ко мне! Помогу, чем смогу… Если буду жив ещё, конечно. — Конечно, будешь! — я невольно содрогнулся, услышав последнюю фразу. Даже думать не хотелось о том, что Йиши когда-нибудь не станет. — Будем надеяться. — хмыкнул он в ответ.       Разговор снова зашёл в тупик. Молчание слегка напрягало меня, однако придумать тему для разговора я всё ещё не мог, несмотря на то что поговорить мне очень хотелось. — А почему ты выбрал именно обджект-шоу? — спросил вдруг Йиша, нарушив наконец противную тишину. — Да даже не знаю, как-то само оно выбралось… — начал я с небольшими запинками. — Просто мне только работа с обджектами кажется интересной. Остальное меня не цепляет. И мой друг, Ёшка, со мной солидарен в этом отношении… Поэтому мы вроде как договорились между собой о том, что после школы создадим собственное шоу. Нам бы хотелось создать что-то своё, необычное, отойти от привычных жестоких мер по отношению к обджектам. А ещё мы смогли бы обрести какую-никакую независимость от других букв. А то они нас ещё с первого класса шпыняют! Я не хочу до конца жизни им служить, уж простите! Однако родители говорят мне, что ничего у меня не получится. Что я глупый, неспособный, что денег у нас нет, чтобы шоу организовать… Постоянно вдалбливают мне, какое я ничтожество! Я уже и сам слабо верю в то, что у меня хоть что-нибудь получится. Но пока со мной есть Ёшка, я ещё надеюсь, что он меня спасёт… — Слушай, Краткий, не принимай их слова близко к сердцу! — успокоил меня Йиша. — Мне говорили то же самое, но я старался не обращать внимания на всякие гадости. И видишь, чего я смог достичь? Моим обидчикам такое и не снилось! Все они по итогу останутся у разбитого корыта. Жизнь покарает их, это я тебе ручаюсь. А у тебя есть все шансы на то, чтобы провести своё шоу. И твой друг, я уверен, тебе поможет в этом, если что. Хотя мне кажется, ты бы и один справился неплохо. Главное — не сдавайся. Никогда. И тогда всё обязательно получится. Ничего ведь сразу не бывает, все мы с чего-то начинали… — Спасибо большое! — поблагодарил его я, слегка смутившись от такого ответа. От слов Йиши я не ощутил ни капли упрёка в свою сторону. Я получил лишь поддержку и ободрение, и это не могло меня не радовать. — Да не за что, не за что! — дядя усмехнулся моей нелепой благодарности. — Просто помни, что я всегда рядом, что я всегда постараюсь тебя поддержать. Если тебе понадобится что-то, смело обращайся ко мне за помощью! Не стесняйся, я ни в чём не нуждаюсь. И с шоу я вам с удовольствием помогу. Я готов пожертвовать для него всё, что вам нужно. Все необходимые ресурсы готов предоставить. А если вдруг возникнут жилищные вопросы, я с радостью приму и тебя, и твоего друга. Поживёте у меня, если что. — Спасибо, спасибо огромнейшее! — я растерянно захихикал. — Я очень благодарен, но правда, не стоит! — Да брось ты, стоит! — отмахнулся Йиша, очевидно, довольный тем, как воздействовали на меня его слова. — Всегда помни, что я с тобой. Ты же мой племянник, как-никак, и я люблю тебя! — Спасибо… Я тебя тоже. — еле выдавил я из себя. Всё-таки, как ни крути, настолько нежные и добрые слова по отношению к себе мне приходилось слышать довольно редко, и произносить своеобразные «признания в любви», соответственно, тоже. Поэтому подобные фразы вызывали у меня сильное чувство неловкости, и я в таких случаях вечно старался отвести взгляд куда-то в сторону от собеседника.       Йиша в ответ лишь по-доброму усмехнулся и одобрительно погладил мою ладонь, дабы не тянуться ко мне через весь стол, чтобы обнять или потрепать по макушке. Этот жест дружеской привязанности ещё больше меня порадовал, польстил мне. И весь оставшийся вечер мы просидели на кухне, попивая уже еле тёплый чай и увлечённо болтая о всякой ерунде. Правда, уже с трудом помню, о какой именно…

* * *

      И вот, прошло ещё несколько лет. Я закончил школу и был уже аж на третьем курсе. Раньше мне казалось, что после совершеннолетия моя жизнь должна была координально измениться, однако, как и следовало ожидать, ничего такого не произошло. Кроме поступления в институт, ничего особо интересного со мной не приключилось: жизнь текла в том же ключе, что и до этого. Та же квартира, тот же круг общения, те же нотации от предков, те же нудные уроки, заканчивающиеся невесть во сколько… Честно сказать, я был разочарован во «взрослой» жизни. В детстве она представлялась мне куда более насыщенной.       Идея совместного обджект-шоу всё ещё казалась нам с Ёшкой достаточно классной, чтобы посвятить ей своё будущее. Вдобавок, у нас наконец-то появился опыт работы с обджектами, и это оказалось действительно весело! Хосты на шоу зачастую были теми ещё ублюдками, однако сами обджекты, как правило, оставались очень милы и добры ко мне, несмотря на ужасное обращение к ним со стороны ведущих. Это, безусловно, не могло не радовать. И пускай я встречал множество трудностей на своём пути становления ведущим собственного шоу, я верил, что у нас с Ё всё получится. Мы всё сумеем преодолеть. А если и не сумеем сами, Йиша нам в этом поможет…       Но вдруг случилось то, чего не мог предвидеть никто. Событие, шокировавшее всех, а в особенности меня. И воспоминание о котором свежо в моей памяти и по сей день…       Пусть с той поры прошло уже достаточно много времени, помню я этот вечер так, словно это было вчера. Нас в институте тогда отпустили чуть пораньше, однако когда я возвращался домой, на улице уже стояла тьма тьмущая. Скажу предельно честно, я никогда не боялся темноты, мне отчасти даже нравилась атмосфера, создаваемая ею. Тем не менее, в этот раз мне становилось как-то не по себе от этого тёмно-синего неба с редкими звёздочками на нём, чёрных силуэтов зданий, ярко-жёлтого света фонарей и окон, изредка разбавляющего уличный мрак. Уже в тот момент я словно подсознательно чувствовал, что случилось нечто непоправимое. Настроение было какое-то подавленное и слегка напуганное. Однако я старался не придавать всему этому значения и продолжал идти дальше, по мере приближения к дому постепенно ускоряя шаг.       Помню, как перешагнул порог дома, закинул сумку с вещами на тумбочку и, весь уставший, но в то же время радостный, побежал на кухню ужинать. Уселся за стол, схватил в руки тарелку с едой и принялся поглощать всё её содержимое. Остальные члены семьи сидели рядом и тоже уплетали ужин. Я полностью переключился на еду, которой мне так не хватало на протяжении всего тяжёлого рабочего дня. Но даже несмотря на это, то странное чувство всё ещё не оставляло меня в покое, как бы я ни пытался его игнорировать…       Внезапно нашу мирную трапезу прервал телефонный звонок. Выругавшись себе под нос, мама встала из-за стола, подошла к стационарному телефону, который как раз находился у нас на кухне, и взяла трубку. Первые пару секунд мама разговаривала с присущей ей живой раздражённостью… и вдруг она застыла, лишившись дара речи. Я не сразу обратил на это внимание: голод не тётка, как ни крути. Однако спустя пару секунд прозвучала фраза, заставившая отвлечься от долгожданного ужина даже меня: — В смысле «умер»?! А как?.. А когда?..       «Умер»?! Кто-то из моих знакомых умер?! Один этот факт уже приводил меня в напряжение. Что же случилось? Как это произошло?.. И самое главное, с кем?..       Я замер и попытался вслушаться в разговор, чтобы понять, о ком же идёт речь. Однако односложные фразы, которыми отвечала на протяжении всего диалога моя мать, не давали мне ровным счётом ничего. Ничего не прояснялось… И эта неясность добивала меня сильнее всего.       Наконец телефонный разговор, показавшийся мне целой вечностью, подошёл к концу. Мама положила трубку, а затем, обернувшись к нам, смерив нас ощутимо подавленным взглядом, произнесла роковые слова: — Йиша насмерть отравился.       Ох, эта фраза! Эта интонация, с которой была сказана эта фраза! «Йиша насмерть отравился»… Они до сих пор вызывают у меня мурашки по коже и ужас глубоко в душе…       Услышав эти слова, я замер, уставившись в одну точку. Мысли об ужине, что был таким желанным для меня ещё пару мгновений назад, вылетели из головы напрочь. Меня словно пронзило кинжалом. Словно ударило по голове пыльным мешком. «Йиша насмерть отравился»… Йиша… Так вот, кто таки сегодня умер…       Я помню, как бешено забилось сердце, как кровь заколотила по вискам. Как перед глазами всё потемнело. Я уже не мог расслышать, о чём говорят родители, сёстры. Я слышал только пронзительный шум помех в своей голове. Я, казалось, в тот момент вылетел из реальности, абстрагировался от всего, что происходило сейчас вокруг меня. Ведь всё это так давило! Я был так напуган, так напуган… И вот, я снова почувствовал, как к горлу подступает уже ставший мне родным ком воздуха, а на глаза наворачивается новая влага…       Я плохо помню, что было дальше. Дальше всё в каком-то тумане. Вроде я ушёл в свою комнату, вроде заплакал, вроде мои родители говорили мне что-то. Не могу вспомнить, что именно. Только помню, что в итоге мне чуть позже рассказали, что Йиша отравился какими-то таблетками. Он тогда лечился от гриппа и то ли принял слишком большую дозу лекарства, то ли выпил лекарства не в том порядке… В общем, мне толком не объяснили даже этого. Очень обидно было тогда.       Однако после смерти Йиши выяснилось одно очень интересное обстоятельство, ошеломившее всю округу: Йиша незадолго до смерти написал завещание. И оказалось, что все свои денежные сбережения и особняк он переписал на меня…       Почему-то так сложилось, что я до последнего не знал, что за наследство меня ожидало. И, честно говоря, я был тогда очень напуган, подавлен, но в то же время отчасти даже рад, что мне так повезло. Практически всё досталось мне! И как бы сильно я ни скорбил о своей утрате, бонус в виде собственного особняка немного сглаживал острые углы. А вот что касается моих родственников… Они были в ярости! При всех их едких высказываниях про меня на протяжении всей моей жизни, такого количества злости на меня впредь не выливалось ещё никогда! Они искренне недоумевали, почему все деньги достались какому-то дурачку Краткому, а не им. Они завидовали мне. Мне было неприятно от их ярости, направленной в мою сторону. Хотя в то же время я, наблюдая за ними, наконец смог немножко позлорадствовать…       Пару раз мои родственники пытались отсудить у меня часть наследства, однако это ни к чему не привело. Всё осталось у меня. Наконец-то в моём распоряжении появились хоть какие-то средства! Наконец-то у меня началась по-настоящему самостоятельная жизнь! Отныне я мог ни от кого не зависеть.       Через несколько дней я переехал в Йишин особняк, попрощавшись с прежним домом. Продолжать жить с родителями, которые вечно поливают меня грязью при любом удобном случае, мне не хотелось от слова совсем, поэтому теперь выбор был очевиден. Поначалу этот пустующий особняк, находящийся вдали от города, наводил на меня глубокую тоску. Однако вскоре я свыкся и начал постепенно обустраивать своё новое жилище: где-то мебель переставил, где-то ремонт новый сделал, где-то цветы посадил. Когда с этим всё было налажено, и я нашёл себе неплохую временную подработку, я смог нанять прислугу, чтобы она присматривала за моим домом. Особенно радует, что я встретил Верховного Садовника, с которым я как раз таки тогда и познакомился: мы были будто созданы друг для друга, это я понял ещё при первой нашей встрече. И в скором времени мой особняк превратился именно в то, что я имею сейчас. С собственным садом, оранжереей и скульптурами…

* * *

— Что ж, получается, я на деле сам ничего и не добился. — украткой хихикнул Краткий, подытожив свой рассказ.       На мгновение в комнате повисло неловкое молчание. Слушателям понадобилось некоторое время, чтобы переварить только что услышанную информацию. В особенности это касалось обджектов: Кнайф, Брялок и Курасан не имели ни малейшего понятия о том, как живут симболары. Они не знали, как жили раньше Краткий и Ёшка, что уж об остальном говорить! Ранее они видели историю только с одного ракурса, и то не до конца, а сейчас она открылась им со всех углов обзора. И открылась она так резко и внезапно, что ребята даже подготовиться к этому толком не успели. Поэтому после того, как Краткий завершил свой монолог, вся троица сидела молча, не зная, что и сказать.       Первой из прострации вышла Брялок: — Так, Краткий, хватит на себя наговаривать, мол, ты ничего не добился! — заговорила она. — Это далеко не так. Да, свой дом ты, может, заполучил не сам, но зато погляди, чего ты смог достичь: ты исполнил свою давнюю мечту! У тебя есть то самое обджект-шоу, которое тебе хотелось вести, и ты этого добился сам! Другие могли бы запросто упустить этот шанс. Ты большой молодец. — Да, Краткий, всем бывает трудно поначалу. — подхватил Курасан. — Все с чего-то начинают, и каждый вначале нуждается в помощи и поддержке близких. И ты смог правильно воспользоваться этой самой помощью. Это уже, как по мне, достойно уважения. — К тому же, лично я не думаю, что твой дядя стал бы оставлять тебе такое большое наследство, не разгляди он всего твоего потенциала. — сказал в заключение Кнайф. — А он у тебя есть, ты в этом не сомневайся. И харизма у тебя тоже есть. Да ещё какая! Думаешь, твоё шоу стало бы популярным, не будь у тебя всех этих качеств? Прекращай винить себя за ошибки прошлого. Все совершали ошибки по неопытности. Однако многие продолжают совершать их и дальше, а ты сделал выводы и извлёк из них нужный урок. Ты правда молодец. Будь выше тех мудаков, которые твердят тебе обратное. — Ох… Спасибо. Спасибо вам огромное! — радостно воскликнул Краткий, широко улыбнувшись. Его приятно удивила реакция подопечных: он-то ожидал услышать от них куда больше осуждения. В этот раз интуиция действительно его не подвела, и он смог довериться тем, кому на самом деле можно доверять, кто не будет играть на нервах ради забавы и неожиданно втыкать нож в спину… Обнаружить это было так неожиданно и так приятно! — Правильные вещи говорите, ребята! — подмигнул обджектам Верховный Садовник. — Видишь, зря ты их так боялся! — обратился Ё к Краткому. — Они ребята хорошие всё-таки. Могут и поддержать, и помочь… Напрасно ты о них такого низкого мнения. — Ё, ну, разве это для тебя не очевидно? — устало вздохнул Краткий. — Если меня поняли трое участников, это вовсе не значит, что поймут и все остальные. — Да остальные тоже тебя поймут! — заверила его Брялок. — Они глуповатые, конечно, но злыми я бы их точно не назвала. Так что не стесняйся! Если что, мы их готовы порешать. Верно, пацаны? — Да конечно! — крикнул Курасан в знак согласия. Кнайф же неловко отвёл глаза в сторону, воздержавшись от ответа. — Вот видишь! — Ёшка дружески похлопал Краткого по спине. — Все за тебя, а ты сомневаешься ещё! Мне кажется, завтра нужно будет выйти и рассказать остальным ребятам обо всём. Мы и так уже достаточно долго с этим оттягиваем.       Краткий, услышав эту фразу Ёшки, вдруг напрягся и слегка изменился в лице. Очевидно, он не сильно хотел изливать душу другим обджектам. Тем более, завтра. Он был ещё не готов к такому резкому и смелому шагу. Ведь придётся столкнуться и с сильным стыдом перед своими проблемами, и с чувством вины из-за постоянной лжи своим подчинённым, и со страхом перед реакцией тех самых подчинённых, и, вероятно, с разочарованием в самом себе. Столько разных чувств! Как такого можно не бояться? Он же наверняка не сможет сдержаться, снова заплачет и опозорится перед обджектами… — А можно как-то без этого? — с еле заметной дрожью в голосе проговорил Краткий. — В смысле «без этого»? — возмутился Ёшка и тут же принялся уговаривать Краткого одуматься. — Нет, так дело не пойдёт! Краткий, что за загоны на пустом месте? Поведи себя по-взрослому. Я знаю, что переступить через свои страхи зачастую бывает непросто, но поверь, в данном случае тебе бояться нечего. Никто тебя не осудит, никто не засмеёт и не побьёт. Наоборот, я уверен, что ребята окажут тебе поддержку. Но даже если и нет, что очень маловероятно, они всё равно ничего не смогут тебе сделать. Ведь мы с тобой! Всегда об этом помни. — Да, Краткий, ты всегда можешь рассчитывать на нашу помощь, если что. — добавил от себя Садовник. — Не забывай, что мы любим тебя и ради тебя готовы пойти на многое. — Да, а если что-то вдруг случится, мы с ребятами разберёмся! — вставил Курасан. — А если тебе этого недостаточно, то вспомни слова Аза. — снова начал Ё. — Мы обязаны снять новый эпизод шоу как можно скорее, иначе его могут просто-напросто закрыть. Неужели мы столько лет старались и вкладывали все силы и деньги в наш проект ради такого исхода?..       Краткий же, в ответ на всё это, тяжело вздохнул и, немного подумав, выдал: — Ладно, завтра я всем обо всём расскажу.       Ёшка от радости аж в ладоши захлопал. — Молодец! — похвалил он его. — Значит, можно считать, дело уже практически сделано. Ребята, — обратился он к Кнайфу, Брялку и Курасану, — на сегодня вы свободны. Идите на поляну пока что. Можете рассказать своим друзьям, что Краткий придёт к ним завтра, можете не рассказывать. Тут уж выбор за вами. — Спасибо, мы посмотрим. — кивнула головой Брялок. — Тогда до завтра! — попрощался с обджектами Верховный Садовник. — До завтра! — хором ответила троица и тотчас же стремглав выбежала из тесной комнатушки.       Кнайф, Брялок и Курасан не могли даже до конца поверить в происходящее. Наконец-то всё вернётся на круги своя! Наконец-то всё снова будет хорошо. Нет, не просто хорошо, даже лучше, чем было раньше! Ведь все они успели так сдружиться за эти несколько дней, что уже и позабыли про старые пустяковые обиды… Оставшийся путь ребята шли неспеша, мирно беседуя о всякой ерунде. Завтра предстояло важное событие: на шоу наконец вернётся Краткий…