Вернись, пожалуйста, я так больше не могу

      На следующее утро уже привычный для Брялка, Кнайфа и Курасана «ритуал» повторился: вместе с товарищами ребята проснулись, съели завтрак, а затем незаметно от остальных проследовали за Ё в сторону подсобки, к порогу которой они подоспели уже спустя двадцать минут.       Распахнув дверь, обджекты со всех ног побежали по узенькому коридорчику и, завернув в единственную комнату в постройке, переступили её порог почти одновременно, в тот же миг окинув помещение взглядом: на диванчике к тому времени уже сидели Краткий, Ёшка и Верховный Садовник. Всё как обычно. Обджекты заняли свои вчерашние места на полу и принялись ждать начала очередного увлекательного монолога их ведущего. — Ну, думаю, сегодня прелюдии точно будут излишни. — первым заговорил Ё. — Краткий, начинай! Мы все во внимании. — Ну… — Краткий на пару мгновений завис и, почесав затылок, продолжил с небольшими запинками, — Я даже не знаю, о чём бы рассказать… — Говори всё, что на душе! — приободрила его Брялок. — Всё что хочешь! Мы всё выслушаем и постараемся помочь. — Спасибо… — как-то виновато хихикнул Краткий. — Но я честно не знаю, с чего бы начать. Тем для разговоров много… Может, вы хотите послушать о чём-то конкретном? — Ну, не знаю… — протянул Кнайф. — Лично мне кажется, что это не мы сейчас должны решать, о чём тебе говорить. Всё-таки мы не знаем, что беспокоит тебя больше всего. — Подумай хорошенько, Краткий! — снова подхватил Ёшка. — Что первое приходит тебе в голову, когда просят рассказать о своих проблемах? Что тебя тревожит сильнее всего? Рассказывай обо всём, о чём захочешь, и не стесняйся! Здесь никто тебя не собирается осуждать, повторюсь. — Спасибо. — Краткий выдавил из себя робкую улыбку. — Дайте минутку подумать…       Где-то с полминуты Краткий просидел молча, время от времени переводя взгляд из стороны в сторону. Выбрать тему для разговора оказалось не так-то просто! Хотя казалось бы, что в этом такого? Просто берёшь и говоришь первое, что приходит на ум, ничего сложного! Однако что же вспоминается самым первым, когда речь заходит о собственных проблемах?.. Краткий не мог это понять. Он долго старался, прокручивал мысли в голове вновь и вновь, но ничего из этого не помогало. Всё тщетно. Как бы он ни старался, он не видел, какая же тема для него самая щепетильная, от какой темы по спине невольно пробегает холодок, а сердце крепко сжимает когтистая рука боли, безжалостно тянущая его вниз. Да и в конце-то концов, в самом ли деле обджекты не будут над ним смеяться? Может, они дождаться не могут, чтобы выслушать очередное душеизлияние своего хоста, а после этого плюнуть ему прямо в лицо? Кто бы мог подумать, что выбрать всего-навсего тему для сегодняшнего монолога окажется настолько трудной задачей…       Однако спустя некоторое время, Краткий тяжело вздохнул и неуверенно начал свою речь: — Кажется, я знаю, о чём мне бы хотелось вам поведать. Вам, должно быть, это будет интересно… В общем, слушайте…

* * *

      …Началось это ещё в далёком раннем детстве. Уже тогда я чувствовал себя неполноценным и ущербным на фоне остальных ребят моего возраста. Мои сверстники всегда были полными сил непоседами. Они постоянно собирались в компании, играли на улице с утра до позднего вечера. Чуть что случись, они срывались с цепи и начинали бить друг друга кулаками, а иногда вытворяли и что-нибудь похлеще. Их детской энергии не было конца и края!.. Я же был… хрупким и глубоко неуверенным в себе ребёнком. Я любил спокойные занятия, мирную обстановку и всегда боялся, что ребята причинят мне какой-либо вред. Они всегда меня пугали. Однако в первые свои осознанные годы жизни я старался не показывать им свои истинные чувства, старался влиться в их компанию, старался подражать им буквально во всём. Я боялся быть отвергнутым ими. Но так или иначе, я был другим. Я был спокойным и добрым ребёнком, который в начале своего жизненного пути не желал никому зла и наивно полагал, что окружающие — это лучший пример для подражания, идеал, к которому я обязан стремиться… Я был чист. И они это чувствовали. Пускай они и были детьми, то звериное нутро уже пробудилось в их душах. Они постоянно охотились за новой жертвой. И видя кого-то маленького, хрупкого и беззащитного, они тут же бросались на него, порой искалечивая до неузнаваемости. Так же случилось и со мной…       Вообще рядом со мной жило достаточно много детей моего возраста, но так или иначе, я стеснялся заговорить с ними первым. У меня никак не получалось поймать удачный момент, когда можно будет подойти к ним, начать разговор и в итоге подружиться. И единственный мой сверстник, с которым я не боялся общаться — это мой троюродный брат Ижек.       Ижек, несмотря на то что он был на целых два года младше меня, всегда находился рядом со мной, и в то же время принимал участие во всех дурных затеях местной шпаны. Ребята принимали его к себе, с удовольствием хулиганили вместе с ним, а ему, в свою очередь, было интересно с ними. Я часто наблюдал сцену того, как какой-нибудь дворник, уставший от проделок шустрых пацанят, гонялся за ними по всему двору с увесистой дубиной в руках. Правда, такие погони зачастую оканчивались для несчастного дворника поражением: то бедняга споткнётся на ровном месте, то его поймают родители кого-то из детей и начнут отчитывать по полной программе. А ребятишки, в свою очередь, что бы те ни сотворили, оставались безнаказанными при любом раскладе.       И вот, одним тёплым летним вечерком мы с Ижеком сидели во дворе на лавочке. Доставали всякий мусор из-за пазухи, рассматривали его, а когда нам это надоедало, пытались беседовать о разной ерунде. Но все разговоры сводились к одному: Ижек рассказывал о том, как классно он проводит время в компании малолетних хулиганов. Как ему нравится гулять с ними целыми днями, и как бы он хотел, чтобы их компания была ещё больше. — Вот я не понимаю, почему ты с нами никогда не играешь? — в конце концов задал он прямой вопрос. — Это же так весело! Неужели тебе не хочется подружиться с Азом, с Букой, с Шиличем, Оширо? — Хочется, конечно! — ответил я воодушевлённо. — Просто… я немного боюсь, если честно. Вдруг я им не понравлюсь? Я же слабее. Я хуже их, и они наверняка это сразу поймут… — Да ладно тебе, не переживай! — заверил меня Ижек. — Они даже внимания не обратят! Пойдём я познакомлю тебя с ними поближе? — Конечно, пошли! — радостно воскликнул я, соскочив в тот же миг со скамейки.       Моему счастью не было предела! Казалось, вот он, настал долгожданный час, когда всем моим заветным мечтам суждено сбыться! Наконец-то я смогу познакомиться с ребятами, с которыми мне так давно хотелось подружиться, но всё никак не находилось удобного случая, чтобы сделать это… Даже не верилось, что то самое знакомство, о котором я уже не первый год влюблённо грезил, теперь совсем близко. Я бодро следовал за Ижеком, доверяясь ему, предвкушая встречу с его друзьями…       Наконец, спустя минут пять, мы добрались до небольшого газончика, окружённого густыми кустами, где запросто могли скрыться несколько детишек моего возраста. Ижек зашёл в эти кусты, раздвинув ветки, где их было чуть поменьше, руками. Я последовал его примеру и прошёл внутрь кустов за ним. И в то же мгновение передо мной предстала компания мальчишек моего возраста. Та самая компания хулиганов, к которой я так яро хотел присоединиться. Всех ребят я знал поимённо: на голой земле расслабленно сидели Оширо, Шилич, Бука и Глаголь, а рядом с ними, забравшись на какой-то пенёк и гордо задрав нос, стоял Аз. Куда же без Аза…       Очевидно, заметив, что кто-то вторгся в их «убежище», ребята обернулись в нашу сторону и, увидев перед собой не совсем знакомого ребёнка, чуть затаили дыхание. Один лишь Аз оставался невозмутим. — О, Ижек! Здорóво! — поприветствовал он моего брата. — Уж думали, тебя сегодня не дождёмся… Только вот зачем ты этого сопляка сюда привёл?       Услышав в свой адрес слово «сопляк», я невольно вздрогнул и напрягся. Почему Аз заведомо негативно настроен ко мне? Разве я сделал что-то плохое? Я не хотел нарываться на конфликт при первом же личном знакомстве, поэтому я, не решившись всё же постоять за себя, промолчал. Однако в душу ко мне закралось нехорошее предчувствие. — Привет, ребята! — как ни в чём не бывало отвечал Ижек. — Это И Краткий, мой троюродный брат. — Ну, это мы и так знаем. — закатил глаза Аз. — А зачем ты привёл его сюда? — Он сказал, что хочет с вами познакомиться. — пожал плечами Ижек.       И тут случилось то, чего я так отчаянно боялся. Все ребята, сидевшие на земле, уставились на меня с какой-то злобной насмешкой во взгляде. Аз же и вовсе противно захихикал и, спрыгнув с пенька, начал приближаться ко мне размеренными, но в то же время ощутимо угрожающими шагами. — «Познакомиться»?! — ещё раз язвительно усмехнулся он. — Ишь ты какой! Как будто мы с ним не знакомы. Краткий, мы ж с тобой всю жизнь в одном дворе живём! Неужто ты думаешь, что за это время мы с ребятами не поняли, что ты слабее любой девчонки? — Нет-нет, вы плохо меня знаете! — попытался заверить я его. — Я очень сильный! — Да уж, знаем мы, какой ты сильный! — вступил в разговор Бука. — Ты неделю назад коробку с барахлом до помойки не мог донести, я сам видел! — А вот я видел, как этот сопляк рыдал после того, как его отлупил папаша! — воскликнул Шилич, ткнув в мою сторону пальцем. — Неправда! — крикнул я им в ответ. — Мы все это видели. — отмахнулся Аз. — Так что не надо тупых отговорок, Краткий. Все обо всём и так знают.       Хотя если честно, в словах ребят действительно была доля правды: мой отец незадолго до этого сильно наругал меня и пару раз ударил, тем самым доведя до слёз. Уже даже и не вспомню, по какому поводу меня наказали… вроде что-то действительно было связано с той пресловутой коробкой с мусором… но, в общем-то, не суть. Я не думал, что кто-то посторонний это слышал. Более того, я не был уверен в том, что эти ребята знают, как меня зовут. А вот как дело обстоит, оказывается…       Мне хотелось доказать ребятам, что я сильный. Что я вовсе не настолько жалок, насколько они привыкли считать. Хотелось показать им все свои возможности, весь свой скудный шестилетний потенциал… Однако я не имел ни малейшего понятия, как это сделать. Я понимал, что меня высмеют. Что если я хоть где-то, хоть чуточку промахнусь, надо мной будут злостно смеяться все, даже Ижек, в котором я души не чаял. Значит, выложиться придётся по полной программе… — Вы очень ошибаетесь! — с ощутимо наигранной уверенностью заговорил я. — На самом деле я сильный. Самый сильный в округе! Сильнее даже, чем ты, Аз…       Я сказал это, и, тут же пожалев, осёкся. Последнее предложение сорвалось с моих губ случайно, я ни в коем случае не хотел мериться силами с Азом. Говорить такое явно не стоило. Ведь я гораздо слабее ребят, а за свои слова в любом случае придётся отвечать. И отвечать придётся сейчас, безо всякой подготовки…       В ответ на мою фразу Аз тут же ощетинился, восприняв её, похоже, как наезд в свою сторону. Его взор помутнел, брови нахмурились, пальцы сжались в кулаки, а сам он встал в угрожающую позу, тем самым показывая, что он готов к атаке в любой момент. — Слышь ты, чепушила малиновая! — рассерженно крикнул он мне. — Что ты о себе возомнил? Думаешь, ты и впрямь сильнее меня? Да я тебя одним мизинцем уложу за раз! — Ой-ой-ой, напугал! — театрально закатил глаза я, чувствуя при этом, как всё моё тело покрывается мурашками от испуга. Я понимал, что Аз сильнее меня. Что Аз крупнее меня. Что Аз может куда больше, чем я, жалкий, неуверенный в себе мальчишка. Что он действительно может «уложить меня одним мизинцем», и мало мне от этого точно не покажется. Но если играть, то играть до конца, верно? Авось что-то в самом деле получится? Вдруг я всё же выиграю в этой схватке, ребята зауважают меня и захотят со мной дружить… Наивно было так полагать, конечно. Но что поделать? Я был шестилетним ребёнком, который пусть уже утратил веру в себя, но ещё не до конца утратил веру в чудеса. В этом, наверное, и заключалась моя главная ошибка. — Ну, давай тогда! — подозвал меня к себе Аз. — Давай, покажи мне, на что ты способен, Краткий!       И, услышав сии слова, я побежал на него. Побежал изо всех своих сил. В голове промелькнула мысль: «Что же я делаю? Я же иду на верную гибель!». Однако отступать сейчас было уже поздно. Мои ноги сами несли меня к моему противнику, а ладони, в свою очередь, сами сжимались в кулаки. Я чувствовал страх. Страх неудачи. Страх того, что я в очередной раз облажаюсь, и со мной снова никто не захочет дружить. Никто. Если у меня не получится хорошенько вмазать Азу.       На деле мой «забег» занял не более секунды, но для меня эта секунда показалась целым часом. Столько всяких мыслей успело пронестись у меня в голове, столько переживаний я успел испытать за столь короткий срок… Вот только ради чего?.. Я подбежал вплотную к Азу, замахнулся и со всей силы ударил его кулаком в бок. Мне казалось, что я вложился в этот удар полностью. Однако страх, похоже, перебил все мои усилия. Руки ослабли, обмякли, и мой кулак, летевший мгновением назад прямиком в Аза, теперь, попав по нему, не нанёс ему ровным счётом никаких увечий. Противник не издал ни звука, не одёрнулся, никак не изменился в лице. И лишь секундой позже он, устремив взгляд на меня, расплылся в зловещей ухмылке. — Ну, собственно, как я и говорил. — удовлетворённо произнёс Аз, а затем, вновь нахмурившись, ловким движением схватил мою руку за запястье и крепко сжал. — И что ты врал о том, что ты самый сильный у нас здесь, а? Чего выпендривался, бездарь? И без того ясно ведь, что нихрена ты не умеешь! — Пусти! — крикнул я, тщетно попытавшись вызволить свою руку из цепкой хватки. — Ну, вот уж нет, Кратусечка! — в голос засмеявшись, дразнил меня Аз, зажав моё запястье ещё сильнее. — Теперь уж тебе пощады точно не будет!       И с этими словами Аз замахнулся ногой назад и со всей дури ударил меня между ног. Я вскрикнул от боли и инстинктивно сжался. На краешках моих глаз выступили еле заметные слезинки. — Девчонка! — кричали остальные ребята, подливая тем самым масла в огонь. — Не то слово! — кивнул головой Аз. — Дурак ты сопливый, как тебе вообще хватило наглости попытаться со мной сравниться?       После чего Аз снова подбежал ко мне и с размаху хлестнул меня по лицу. Я впился ногтями в землю и что-то еле слышно простонал сквозь зубы. К горлу подкатил давно знакомый ком воздуха, дышать становилось труднее, а в глазах тем временем скапливалось всё больше и больше влаги, которую я что было сил старался сдержать. Иначе ребята посчитают меня ещё большим слабаком, и этот позор останется со мной до конца жизни!.. Однако я понимал, что долго я так сдерживать эмоции внутри себя не смогу. — Плачешь, что ли? — заметив перемену в моём лице, усмехнулся Аз, а затем занёс надо мной свой крепкий, сильный кулак. — Ну, поплачь, поплачь…       И за этой фразой последовал удар. Весьма болезненный удар прямо по макушке. А за ним ещё один и ещё один… И две назревшие капельки солёной жидкости скатились вниз по моим щекам. Увы и ах, я всё же не сдержался. Моё сердечко сковали обида, страх и отвращение к самому себе. Мне не верилось в то, что происходит сейчас. Нет, нет, мне не хотелось принимать то, что это я настолько слабый, настолько беспомощный, что продул Азу в столь нелепом поединке. Я снова повержен. Ребята правы. Я слабее любой девчонки. Я — ничтожество. Истинное ничтожество, которое вдруг возомнило что-то о себе. Нет, я ничего не могу. Ровным счётом ничего не могу... Я был так зол на самого себя! Неужели я действительно настолько глупый, что не сумел предугадать эту драку? Зачем я сам себе вырыл могилу? Почему я такое ничтожество? Почему я настолько ужасен, что не могу быть таким же, как и все? Навязчивые мысли о собственной никчёмности вновь и вновь прокручивались у меня в голове, порождая внутри меня ярость, и ярость эта выходила из меня наружу вместе с горькими слезами, что не переставали течь из моих глаз... Так жалко. Так грустно. Так обидно...       А Аз тем временем продолжал нещадно колотить меня. Плакал я уже навзрыд: громко кричал, захлёбывался в собственных слезах и соплях, периодически взвывал и умолял меня отпустить. Однако, несмотря на все мои душераздирающие просьбы, Аз не останавливался. Наоборот, он начинал избивать меня ещё сильнее… А между тем остальные ребята, сидя на земле, заливисто смеялись и тыкали в мою сторону пальцем, приговаривая всякие дразнилки и обзывательства. Только Ижек молча стоял слегка поодаль, судя по всему, не совсем понимая, как нужно реагировать на такую ситуацию. Даже сейчас ему было меня жаль. Меня, жалкого, бесполезного неудачника…       Без понятия, сколько это всё продолжалось. Но так или иначе, в конце концов Ижек, по-видимому, не выдержал и робко заступился за меня: — Аз, может, хватит его бить?.. Он ведь мой брат всё-таки… — Да, пожалуй, хватит с него. — на моё удивление, поддержал его Оширо. — И так ему нехило досталось, он же слабый.       Похоже, замечания ребят образумили Аза, и он перестал меня избивать. — Ладно, вы правы. Достаточно для него. — облегчённо выдохнул он, а затем, смерив меня взглядом, полным омерзения, обратился ко мне, — Всё уяснил, дебила кусок? Чтоб ноги твоей тут больше не было! Марш отсюда! Иди тотчас же вон, а не то я продолжу!       Этого аргумента мне было достаточно. Поднявшись с земли из последних сил, весь избитый и униженный, я мигом побежал к выходу из «убежища» ребят. И уже мгновением позже, раздвинув густые ветки кустов, я оказался снаружи…       На следующий день Ижек долго просил у меня прощения за произошедшее. Говорил, что очень любит меня, что то была затея ребят, и от него ничего не зависело. Я понимал это. И я простил его. Однако Аза и компанию я после этого случая стал бояться как огня и старался никогда и ни при каких обстоятельствах к ним не приближаться…

* * *

      Однако прошёл ещё год, и настало время идти в школу. Я был очень взволнован. Казалось бы, вот он, момент, когда я наконец смогу найти настоящих друзей! Только вот я уже примерно понимал, с кем буду учиться в одном классе. В числе моих одноклассников были и те, кто меня периодически задирал. И это не могло меня не пугать.       Точнее, класс в нашей параллели был всего один. Почему? Постараюсь разъяснить всё в двух словах. Дело в том, что высших симболаров среди букв кириллицы не так много. Хотя нас в классе было далеко не тридцать три, как вы могли подумать изначально. В нашем классе училось около двадцати пяти ребят, большая часть которых — девчонки, которые зачастую до звания «представителей букв алфавита» не допускались. Что уж поделать, традиция такая, у нас всегда считалось, что эту почётную должность обязан занимать именно мужчина. Не женское это дело, палачом работать. Поэтому девушек на такую должность назначали лишь в крайних случаях.       К тому же, порой на свет появлялись и дефективные буквы. Дефекты у них были самые разные: от физических особенностей до психологических. Однако этих «дефективных» достаточно жестоко травили здоровые ребятишки, поэтому до выпуска такие дети, как правило, не доживали. Причём буквально: их либо доводили до суицида, либо забивали до смерти. Последнее, конечно, встречалось редко, но всё же встречалось, так или иначе. Благо, нам повезло, и в моём классе ребят с какими-то ощутимыми особенностями не было.       Поэтому семьи у нас зачастую заводили большие. У меня, к примеру, было три сестры: две старшие и одна младшая. Я был единственным сыном в семье, а по совместительству и единственной буквой «Й» мужского пола в округе. А значит, в будущем я обязан был стать представителем алфавита следующего поколения, несмотря на мою очевидную слабость. Ведь не было никого, кто мог занять бы моё место.       И вот, настал мой первый день учёбы. Честно говоря, воспоминания о нём какие-то размытые и очень тревожные, несмотря на то что уроков у нас в первый день не было. В течение этого дня мы знакомились друг с другом, с учителем, со школой. Впрочем, в этом не было необходимости — все эти места были нам известны уже давно. Ещё с детства мы бегали здесь и играли. Кто-то в компании друзей, а кто-то, как я, в одиночку. Однако, помимо этого, нам рассказали наш дальнейший учебный план: выдали расписание, сказали, когда и какие уроки будут, а под конец даже пожелали удачи.       Впрочем, удача мне действительно пригодилась бы, ведь дальше начался полнейший ад. И по большей степени начался он из-за того, что в моём классе учился Аз. Как бы я ни надеялся на то, что Аз забыл про нашу «драку» в кустах, я понимал, что этот мальчик склерозом не страдает: помнит всё прекрасно, а ощущение превосходства надо мной и желание унизить меня ещё сильнее были свежи для него и по сей день. К моему большому сожалению…       Аз всегда был довольно уверенным и харизматичным малым, так что практически все мои новоиспечённые одноклассники во всём ему повиновались. И стоило Азу огреть меня по затылку пару раз да обозвать самыми грубыми ругательствами, на которые способен семилетний ребёнок, как остальные ребята следовали его примеру и начинали делать то же самое.       Правда, вы не подумайте, что меня одного гнобили в этом классе. Нет. Гнобили всех, кто не был достаточно силён, уверен в себе, кто не устраивал Аза в том или ином аспекте. К примеру учился со мной мальчик один, Яори его звали. Он всегда был какой-то тихий и даже шуганный, к тому же, местами вёл себя немного женственно. За что он регулярно был жестоко бит Азом и другими ребятами. И никто не пытался его защитить. Я пару раз пробовал вступиться за Яори, пытался с ним подружиться, однако ничего путёвого из этого не выходило. Он не хотел со мной общаться, до сих пор не понимаю, почему. Аналогично было и с остальными ребятами, которые подверглись насмешкам и издевательствам со стороны одноклассников. Они переживали те же проблемы, что и я, однако сближаться со мной они ни в какую не хотели. Что поначалу меня обижало, но с чем вскоре я вполне смирился и относился уже как к должному.       Каждый мой день был наполнен унижением. Одноклассники портили мои вещи, били меня, публично унижали, нередко доводя до слёз. Им нравилось унижать того, кто слабее их. Я пытался жаловаться учителям и родителям, но и те, и другие из раза в раз говорили мне одно и то же: «Просто дай им отпор». А как я могу дать им отпор? Я же один, а их много. Да и к тому же, они и по отдельности сильнее меня, что уж о группе из двадцати человек говорить. Каждый день я терпел издевательства. В школе меня гнобили потому, что я не нравился Азу, а дома — потому, что я был слишком слаб, чтобы как-то за себя постоять. Каждый находил меня каким-то нелепо-забавным недоразумением. И я терпеть этого не мог. Меня постоянно гложило чувство, словно я никому здесь не нужен, и что всем будет лучше, если меня не станет. Жизнь была в тягость. Я очень уставал, бывало, подолгу плакал, заперевшись в кладовке, из которой боялся потом выходить. Я ненавидел свою жизнь. И мне казалось, что ничего хорошего в ней никогда не будет. В таком порочном круге я прожил целых два года…       Однако спустя пару лет, через непроглядную пелену чернущих туч пробился маленький лучик света, озаривший всю мою жизнь, скрасивший её и подаривший мне радость и надежду. Этим лучиком как раз таки был Ёшка…       Ё был на два года младше меня. Он шёл всего лишь в первый класс и учился в одном классе с Ижеком. В том возрасте многим эта разница в два года казалась просто громадной. Но так или иначе, это не помешало нам чрезвычайно сблизиться друг с другом и стать лучшими друзьями.       Ёшку тоже недолюбливали одноклассники: он был мягким, скромным и чересчур похожим на девчонку, по мнению тех ребят. Я считал такое отношение несправедливым, неправильным, поэтому я начинал вступаться за Ё каждый раз, как только замечал, что его снова обижают. За что получал впоследствии по шее от Аза. Уж больно ему не нравилось, что такой неудачник, как я, нашёл себе друга.       Однако, несмотря на все невзгоды, наша с Ё дружба крепла день ото дня. На переменах мы вместе прятались от обидчиков за школой, после уроков провожали друг друга домой, часто ходили друг к другу в гости, гуляли… в общем, были не разлей вода. Иногда мы просто забавлялись, ничего особо толкового не делая, а порой и строили вполне себе серьёзные планы на будущее.       И вот однажды, когда я перешёл уже в шестой класс, а Ёшка — в четвёртый, мы, после таких тягостных, как нам тогда казалось, шести уроков в школе, сидели на скамеечке в сквере неподалёку от моего дома. Грызли сухарики, болтали о всякой ерунде, смеялись — одним словом, заслуженно отдыхали. Было так весело, так непринуждённо, что я и не задумывался в тот момент о чём-либо серьёзном. Сейчас ведь всё хорошо, зачем тяготить себя лишними переживаниями? Но Ёшка, похоже, моей позиции на этот счёт не разделял. В какой-то момент он нахмурился и замолчал, а затем ни с того ни с сего задал мне вопрос: — Слушай, а кем бы ты хотел стать, когда вырастешь?       Я притих на мгновение, немного замялся и потупил взгляд в сторону. Я не знал, что ответить. И вправду, а я ведь особо и не задумывался о своём будущем. Что я буду делать, на кого работать?.. Или, может, я буду работать сам на себя? Вот уж вряд ли! Мама всегда говорила мне, что ничего путёвого из меня не вырастет, и сам я руководить большим проектом не смогу. А работать на своих обидчиков и продолжать находиться под их постоянным гнётом мне крайне не хотелось. — Не знаю… — вздохнул я с досадой. — Как не знаешь? — удивился Ёшка. — Разве ты никогда о будущем не задумывался? Ты же уже половину школы отучился, тебе немного здесь сидеть осталось. — Задумывался, конечно… — протянул я в ответ. — Только вот… ни к чему хорошему я от этих мыслей не приходил. На моих придурошных одноклассников работать — себе дороже. А самостоятельно я ничего не потяну… — Да ладно! — возмутился Ё, смешно всплеснув руками. — С чего ты взял, что не потянешь? Ты же очень классный, интересный, сильный… — Разве? — удивлённо спросил я. — Все вокруг мне наоборот говорят, что я никуда не гожусь… — А ты поменьше их слушай! — махнул рукой Ёшка. — Больно много они знают! Вот у тебя всё обязательно получится! А если что-то не будет получаться, я всегда буду готов тебе помочь. Мы же всегда будем лучшими друзьями, я уверен! — Наверное, будем… — тепло улыбнулся я, слегка побагровев. — Спасибо тебе, Ёшка. — Было бы за что. — подмигнул мне Ё в ответ и, выждав небольшую паузу, вернулся к своему вопросу, — Так кем бы ты хотел стать, когда вырастешь? На кого пойдёшь учиться? Что тебе делать нравится?       Я задумался, кем бы мне хотелось стать. «Конечно, это, скорее всего, невозможно… — думал я, — Но если представить, что всё возможно, что бы я выбрал?..». Я долго перебирал самые различные варианты будущей профессии у себя в голове, долго не мог определиться с ответом. И вдруг меня осенило: я очень люблю обджект-шоу. Меня всегда очаровывали обджекты, — эти милейшего вида ожившие предметы, всегда приветливые и дружелюбные, — я любил смотреть игры на выживание по телевизору с ними в главных ролях. Но в то же время, меня напрягало пренебрежительное отношение к ним со стороны симболаров: ударить или оскорбить подопечного для них было совершенно нормально. И наблюдая такие сцены, мне каждый раз хотелось утешить обджектов, помочь им преодолеть трудности. И именно поэтому сейчас, во время разговора по душам на лавочке, я пришёл к одной очень интересной мысли… — А что, если создать своё собственное обджект-шоу… — произнёс я её вслух, то ли для Ёшки, то ли для себя. — О-о-о! — воскликнул Ё, захлопав в ладоши. — Это было бы очень круто! Я бы сам хотел создать своё шоу! — Правда? — переспросил я, приятно удивившись. — Конечно! — кивнул он мне. — Это же так здорово! Я, по секрету тебе скажу, очень люблю обджектов. Они такие хорошенькие! Мне уже доводилось работать с ними однажды, когда я помогал старшим. И чёрт, они такие добрые! Ко мне ещё никто не был так добр, как они. Ну, разве только моя семья… и ты… и на этом всё. — Я тоже! — я пытался говорить спокойно, однако внутри меня бурлили эмоции. — Обджекты хорошенькие. Я бы с удовольствием начал вести одно шоу с тобой. Правда, я не работал с обджектами ещё ни разу. Вряд ли меня до них допустят… — Почему это?! — перебил меня Ё. — Меня все в округе слабаком считают, знаешь же. — вздохнул в ответ я. — Ну, пускай считают они, что хотят. — начал растолковывать Ёшка. — У них-то у самих есть только сила, а ума им не надо. Вот слушай, окружающие обо мне тоже не самого лучшего мнения, однако я не отчаиваюсь и стараюсь доказать им всем, что они ошибаются. И я обязательно им это докажу. И ты докажешь. Обязательно докажешь. — Честно? — я смущённо посмотрел Ёшке прямо в глаза. Очень приятно было слышать, что хоть у кого-то ещё есть какие-то надежды на меня. — Дурак ты, Краткий! — по-доброму засмеялся Ё, тоже едва заметно смутившись. — Не стоит обращать внимания на таких идиотов, как наши ровесники. Будь собой, и если что-то не получается, пробуй снова. Никогда не сдавайся, и всё обязательно будет хорошо!       Сказав это, Ёшка замолчал на минуту, уставил взгляд в землю, долго рассматривал что-то на ней, а затем вновь посмотрел на меня и добавил: — Знаешь, я тут подумал… А у нас будет совместное шоу! Всем этим мразям назло! И ни одна живая душа не посмеет нам помешать. Мы всё этим ублюдкам докажем и всего добьёмся. Они аж локти от зависти кусать себе будут, это я тебе ручаюсь! И о поступках своих жалеть!       Дослушав эту речь, я невольно расплылся в радостной улыбке. Я вмиг очутился на седьмом небе от счастья! Ё согласился вести со мной совместное обджект-шоу. Ему понравилась моя идея… Это было так приятно! До невозможности приятно! — Ты прав, Ёш… — тщательно подбирая слова, дабы не наляпать лишнего, ответил я. — Мы всего добьёмся, и у нас всё получится!.. Спасибо тебе, Ёш, большое спасибо!       И не сдержав порыва чувств, я придвинулся к Ёшке чуть ближе и сжал его в тёплых, крепких объятиях. Он вначале было растерялся, но в следующий же миг по-дружески усмехнулся и обнял меня в ответ.       И с того момента в наших светлых головушках засела идея совместного шоу. Поначалу мы очень часто обсуждали её, продумывали каждый аспект будущей игры. И уже тогда мы договорились, что даже если шоу официально будет не наше общее, мы всё равно будем всячески помогать друг другу его вести. Однако со временем, как это часто бывает у детей, наш интерес к этому делу слегка поугас. Говорили мы о шоу всё меньше и меньше. Но полностью эту идею никогда не забрасывали! Я всё ещё мечтал время от времени о нашем совместном шоу. Однако эти мечты казались мне чем-то невероятно далёким. Ведь для того, чтобы организовать собственное шоу, нам для начала нужно окончить школу, затем и институт, получить определённые разрешения и приобрести хотя бы какие-то основные ресурсы для его проведения. Ничего из этого ни у меня, ни у Ёшки не было. И мне оставалось лишь мечтать и надеяться, что у нас с ним и впрямь всё получится, и наши усилия не окажутся напрасны…