Вернись, пожалуйста, я так больше не могу

      Ребята ещё долго стояли в ступоре, не в силах пошевелиться. Они не имели ни малейшего понятия, что нужно делать. Неужели всё это время кроме них в лесу находился кто-то ещё? Кто бы это мог быть? Обджект? А может, хост? Может, Ёшка? Но что этот некто делает на поляне посреди густого хвойного леса? И что же стряслось у этого бедолаги, раз он так горько плачет?.. Ответа пока что нет. – Кнайф... – обратился наконец Курасан к товарищу. У него явно был какой-то вопрос, однако задать его булочке так и не дали. – Там что... – запинаясь, перебил его Кнайф, – ревёт кто-то, что ли? – Значит, ты тоже это слышишь. – с непонятным облегчением выдохнул рогалик. – Слышу. – ножик сбавил свой голос до еле слышного шепота. – Ты случайно не знаешь, кто бы это мог быть? – Да тут уж не разобрать... – последовав примеру того, зашептал Курочка. – Так голосит, что аж звук искажается! Не могу узнать... Ёша, может? – А что он в лесу забыл? – недоумевающе взглянул на него Кнайфи. – Вот и я не знаю. – буркнул круассан. – Но Брялок вчера его весь день искала! Вернулась ближе к полуночи, когда все спали уже, сказала, что поиски прошли безуспешно. Не знаю, где он сейчас. – Так, погоди, ты же сказал, что бродил по лесу с вечера! – недовольно подметил неточность в рассказе бывшего друга Кнайф. – Так она вернулась, и я сразу же сюда за тобой пошёл!.. – начал оправдываться Курасан. – Ладно, без разницы. – прервал его ножик. – То есть Ё тоже пропал, говоришь? – Пропал, получается... – пожал плечами рыжик. – Так это же наверняка он! – тихо воскликнул "инвалид". – Чего ты стоишь-то?! – А я-то чего? – возмутился Кура. – Почему я идти должен? – Не хочешь – как хочешь, пойду тогда я. – сердито вздохнул "овощ" и осторожно покрался в сторону злополучного куста. – Иди-иди... – бросил ему Курасан, как бы посылая Кнайфа на все четыре стороны, хотя на деле сам намеревался пойти за ним следом.       Шёл Кнайфи медленно, обращая внимание на каждую мелочь. Ему крайне не хотелось, чтобы этот некто заметил его с Курасаном присутствие. По мере приближения голос незнакомца становился всё яснее. Нож не мог избавиться от мысли, что он уже где-то когда-то его слышал, однако ему никак не удавалось припомнить, где именно. Доносящиеся из кустов всхлипы и вздохи разрывали душу на части. Кнайфу хотелось подойти к этому существу и сжать его в самых крепких объятиях, подарить чуточку поддержки и заботы, кем бы это существо ни оказалось...       По ощущениям прошла целая вечность, прежде чем ножик наконец подобрался к кустам. Вот там-то и находился источник звука! Только когда дело дошло до того, чтобы посмотреть, кто же внутри них скрывается, Кнайфи словно парализовало. Он встал как вкопанный, в полной растерянности, и не знал, что ему делать дальше. Всего в один миг стало так страшно! А что, если незнакомец не обрадуется приходу незванных гостей? Что, если нагрубит, побьёт, навредит?.. А что, если это какая-нибудь уловка, приманка, чтобы выловить ребят из туманных просторов в свой серый, тусклый плен?.. Сомнения прокрались в душу "инвалида" незаметно и вовсю разыгрались в ней, что у того аж закружилась голова. Он чуть было в обморок не упал в какой-то момент, ей богу, настолько всё плачевно!.. Пока вдруг прикосновение чужой руки не вывело его из прострации. Нож, невольно вздрогнув, обернулся. За его спиной, смиряя каким-то многозначным взглядом, стоял Курасан. – Ну, ты чего разнервничался? – прошептал он еле уловимо. – Да так, просто засомневался чуток... – честно признался Кнайф, потупив глаза в сторону. Курик на это легко усмехнулся: – Вот-вот, а кто-то ещё минуту назад на этом настаивал! – Не издевайся! – упрекающе рыкнул на него "овощ". – Ладно, ладно... – Кура по-дружески похлопал его по плечу. – Не переживай. Всё будет хорошо. Если кто-то в беде, ему необходимо попытаться помочь. Верно? – Верно... – кивнул нож. – Вон, правильно мыслишь! – продолжал подбадривать его собеседник. – А если он не захочет, чтобы мы ему помогали? – спросил Кнайф, дабы ответ на этот вопрос окончательно убедил его, стоит ли что-то предпринимать или оставить всё как есть. – Это уже его проблемы, принимать нашу помощь или нет! – заключил Курасан. – Наше дело – предложить. Слова булочки вновь вселили в Кнайфа уверенность в счастливом исходе. Не съедят же их, в самом-то деле! Нужно рисковать, нужно быть решительнее. Ведь только так можно сделать что-то путное. А если сидеть и ничего не делать, то ты всю жизнь останешься на том же месте! И ведь потом может быть уже поздно. Поэтому либо сейчас, либо никогда... – Спасибо тебе. – улыбнулся он Куре, на что тот ему одобрительно подмигнул. Кнайф сделал глубокий вдох, а затем тяжело выдохнул. Пришла пора действовать!..       Ножик осторожно, и в то же время быстро раздвинул ветки...       Что же, не стоило так торопиться...       Увиденное повергло ребят в самый настоящий шок. Они долго глазели на эту картину, то ли от испуга, то ли в попытке понять, не чудится ли им всё это. Прямо посредине несчастного кустика сидела до невозможности знакомая фигура, сжавшись при этом калачиком. На руках знакомого виднелись какие-то ярко-алые полосы. Целое множество маленьких алых полосок, несколько десятков точно, если счёт не переходил на сотни. На некоторых ранках крупными каплями выступала некая багровая жидкость. А неподалёку в траве валялся и виновник сих повреждений: матово поблёскивающее окровавленное лезвие для бритвы. Слёзы то и дело капали вниз, разбавляя собой утреннюю росу. Таинственный некто захлёбывался в собственном плаче, периодически превращавшемся в пронзительный вой. И этим некто был далеко не Ёшка, как полагалось изначально. Даже не обджект. Там, в кустах, погрузившись в пучину отчаяния, сидел никто иной, как Краткий.       Уж его-то ребята увидеть совсем не ожидали. Ни Курасан, ни Кнайф до конца не понимали, как им следует реагировать на происходящее. Это ведь И Краткий, самая лучшая буква русского алфавита, мало ли, как он отнесётся ко вторжению в своё личное пространство! Обджекты ещё ни разу не видели, чтобы их хост плакал, они не знали, что нужно делать в такой ситуации. Страшно было даже подойти к букве, что уж о прочих утешениях говорить! Особенно это касалось Кнайфа: вспоминая, сколько страданий доставил ему Краткий, в голове возникал огромный диссонанс. Стоит ли помогать своему мучителю? Однако простая человечная жалость брала верх над давней обидой. Ножу не раз довелось ощутить на собственной шкуре, каково это, одиноко рыдать, зарывшись в кусты. В такие моменты чувствуешь себя настолько никчёмно, что рассудок помутняется, а внутренний голос нашёптывает одну единственную фразу: "Ты жалок, ты никому не нужен, лучше убей себя!". И как бы ты ни пытался прогнать прочь эту мысль, она, глумясь, с новой силой будет одолевать тебя. Пожелать испытать на себе то же самое кому-то другому Кнайф мог разве что в истеричном бреду. Находясь в здравом уме, он старался уберечь остальных, даже врагов, от столь удручающих настроений. И видя, как страдает "малиновая тварь", сердце ножика болезненно и как-то странно потягивало вниз...       Но вдруг душераздерающий рёв прекратился. Только редкое шмыгание носа доносилось до слуха ребят. Те даже не сразу поняли, что произошло. Осознание пришло парой мгновений позже: Кнайф и Курасан заметили, что Краткий пристально смотрит на них.       Обджекты, мысленно перекрестившись, заглянули хосту в глаза. Они ожидали увидеть там гнев, ярость, крайнее недовольство, в конце концов... Однако, как ни странно, во взгляде этом читался лишь подлинный ужас. Ужас, охватывающий всё сознание. Ужас, пробирающий с головы до ног. Ужас от понимания того, что плач посреди леса не остался обделённым вниманием твоих же подопечных, которых ты до последнего старался ни во что не втягивать. – Ребята?! – дрожащим голосом испуганно воскликнул Краткий. – Ч-что вы здесь делаете?.. Пареньки переглянулись, как бы спрашивая друг друга, что им стоит говорить и стоит ли вообще. Оба стояли в нерешительности, боясь первого шага. Они глазели то на букву, то на деревья, то снова вопрошающе переглядывались. Растерянность каждую секунду нарастала с новой силой. Мало ли, что произойдёт в следующий момент! Может, Краткий всего-навсего пытается выстроить из себя жертву, а на деле так и жаждит напиться сладкой кровушки невинных обджектов!.. А может, и нет.       Наконец, Кнайф, удивившись самому себе же, пересилил сомнения и заговорил: – Краткий, что стряслось? – он ступил к нему чуть поближе. Хост стыдливо и напуганно отвёл глаза в сторону и, страдальчески вздохнув, залепетал: – Там... там просто... Ужас приключился очередной. Это моя вина, я знаю!.. Вы, главное, не переживайте! С вами всё будет хорошо! Не подумайте, что из-за вас... Простите... Что вы делаете в лесу? – Мы? Ничего. Гуляем просто. – ответил ему Кнайфи. Он-то ждал более дельного ответа. – Ты-то чего тут делаешь?.. Плачешь чего? Произошло, что ли, что-то? – Произошло, произошло... – закивал головой Краткий. – Ещё как произошло. Всё по моей вине! Как обычно! Простите меня, пожалуйста, я не хотел... – Хватит себя обвинять! – нож, не сдержавшись, подошёл к собеседнику ещё ближе и присел рядом, интонация его стала более нежной и тихой. – И не извиняйся понапрасну. Лучше объясни, что случилось. Мы всё выслушаем и помочь постараемся, как сможем. Верно, Курасан? – обратился он к стоящей поодаль булочке. – Да-да, конечно! – слегка замешкавшись, выкрикнул тот и подбежал к ним двоим. – Не бойся нас только. – ласково добавил "овощ". – Кусаться не будем. Краткий долго смотрел на ребят, пытаясь выдавить из себя хоть что-нибудь. Но нужные слова не находились, язык словно онемел. Глаза бегали из стороны в сторону. Из приоткрытого рта доносилось лишь лёгкое кряхтение. – Там... долгая история, впрочем-то. – наконец промолвил он. – Её нельзя просто взять и рассказать за три минуты. Может, чуть позже? – Ладно, как посчитаете нужным. – слегка сострив, согласился Кнайф. И вдруг взор ножа вновь упал на несчитанное множество ран на руках хоста. А заодно и на лезвие, мирно лежавшее в траве. – Это ты сам с собой сделал? – задал вопрос "отброс кухни". Й в очередной раз отвёл от него взгляд, стыдливо кивнув. – Ясно... – вздохнул ножик. – Кто довёл тебя до такого состояния? – Долгая история, говорю же. – ответил Краткий. – История длиною в жизнь, можно сказать... – Интересно получается... – упрекающе протянул Кнайф. – Не страшно себя калечить? Не больно разве? – Больно. – призналась буква. – Но боль эта какая-то волшебная! Она, физическая, честное слово, облегчает боль душевную! Сам не знаю, как до этого дошло. Посоветовал кто-то, я попробовал. Думал, чисто попробую, не станет же мне от порезов лучше... А оно стало! И теперь хочется ещё и ещё... – Какой умник посоветовал это тебе? – изумлённо воскликнул Кнайфи. – Уже и не вспомню. – пожал плечами Й. Нож ещё раз окинул взглядом Краткого и заключил: – Тебе раны обработать чем-то нужно. Иначе в них инфекция попасть может. А тебя самого надо отвести в какое-нибудь место, где ты сможешь морально отдохнуть и набраться сил, нам поведать, что же у тебя стряслось такое. И к Ёшке желательно. При упоминании своего ассистента глаза малиновой буквы как-то по-доброму заблестели. – Да, мне очень надо поговорить с ним! – начал он. – Он же волнуется, наверное. Я его подвёл! Сильно он переживал? – Сильно, сильно... – вступил в диалог Курасан. – Он сейчас пребывает чуть ли не в том же состоянии, что и ты. Это заявление хост ощутил как сильный удар по затылку. Его словно оглушило на мгновение. Весёлый блеск из глаз куда-то исчез. – Правда?.. – переспросил он Курика. – Самая что ни на есть. – подтвердил тот. – Господи... – прошептал себе под нос Краткий, уставив взгляд в пустоту. – Что ж я за идиот такой?.. Как так можно было?.. – Ничего-ничего! – тут же начал успокаивать его Кнайф. – Все совершают ошибки. Но ещё не вечер, всё ещё можно исправить. Вот найдём Ё, ты ему всё объяснишь, и он тебя простит... – А он что, потерялся, что ли?! – перебила его буква. – Ну, типа того. – нехотя признался Кура. – Круто... – с сарказмом проговорил хост. – Он рано или поздно найдётся, не переживай! – продолжал утешения нож. – Обещаю! – Надеюсь на это. – как-то странно хмыкнул Краткий.       На этом моменте разговор зашёл в тупик, и больше никто не мог придумать, что бы ещё такого в него добавить. Все трое молчали. Молчали кусты, молчали деревья. Молчал и туман. Стояла гробовая тишина. Лишь лёгкое дуновение ветерка изредка разбавляло её. Замерла тайга. И время тоже замерло...       Казалось, прошла целая вечность, прежде чем тревожное молчание кто-то нарушил. И этим кем-то, как неожиданно, стал Кнайф. – Ну, чего мы тут расселись-то? – сказал он, вставая на ноги и протягивая Краткому руку. – Мы должны идти отсюда! – Зачем? – слегка удивившись, прервал его хост. – Как "зачем"?! – возмутился нож. – Из леса выбираться пора. К обджектам, на поляну! В "культурное общество"! – А может, не надо нам этого культурного общества? – со странной надеждой в голосе, совершенно по-детски задал вопрос Краткий. – Ну их, в самом деле?.. – Господин Краткий, при всём моём уважении к Вашей персоне, искренне прошу Вас обратить внимание на то, что мы с Кнайфиком не ели уже более, мать вашу, суток! – раздраженно заговорил Курасан. – Мы только и успели, что позавтракать в то утро, когда Ёшке кто-то позвонил по телефону, а дальше... Хост вдруг навострил уши и начал тщательнее всматриваться в лицо рогалика. – Позвонил, говоришь?.. – перебил он его. – Да, позвонил... – на автомате произнёс было Курик, но тут же на мгновение осёкся, как бы обдумывая смысл услышанной фразы, а затем выдал, – Погоди, ты что-то знаешь о том, кто мог ему звонить? – Ну, не то, чтобы знаю... я догадываюсь просто. – ответила буква. – Расскажешь? – заинтересованно спросил Кнайф. – Не сейчас. Простите... – извинился Краткий, возвращаясь всё к той же идее: "я всё расскажу вам, но позже". – Так вот, – вернулся к своему железному аргументу Кура, – мы с этим инвалидом ещё и шлялись тут всю ночь напролёт. Мы устали очень. И кушать хотим. – Идите, наверное, лучше, а я останусь здесь. – предложил Й. – Ну уж нет, в лесу мы тебя не оставим! – взбунтовался Кнайфи. – Ну, значит, и вы тут сидеть будете. – заключил хост. – Только если продукты нам наколдуешь! – в полушутку произнёс круассан. – Тогда с тобой хоть на край света! На это Краткий лишь развёл руками: – Палочки... нет. Обджекты аж рты пораскрывали от удивления. – Как это... "нет"? – переспросил ножик. – Забрали её у меня. – тоскливо вздохнул хост. – А без неё магией воспользоваться не получится. Я даже телепортироваться не могу теперь: для этого силы нужны, а я изнурился весь, мне и на ногах устоять трудно. – То есть мы ещё и обратно пойдём пешком?! – вдвойне опешив, воскликнул Кнайф. – Похоже на то. – кивнул головой Краткий, а затем шутливо добавил, – Если у вас вертолёта с собой нет, конечно... – А было б неплохо прикупить вертолёт... – хихикнул в ответ Курик. – Я... дорогу забыл напрочь... – честно признался ножик. Его голос вмиг пропитался досадой и немного задрожал.       И снова эта гнетущая гробовая тишина... – Курь, – обратился "инвалид" к товарищу, – ты, может, помнишь хоть что-нибудь? – Смутно, но помню. – ответил тот. Кнайф выдохнул с облегчением. – Проведёшь нас? – с нотками надежды и радости спросил он. – Постараюсь. – пообещал Курасан. – Тогда пошли! – весело вскомандовал "отброс". – Ребята, извините, пожалуйста... – послышался жалобный зов Краткого, – Мне идти будет сложновато. – А мы тебя подстрахуем! – улыбнулся ножик, аккуратно взяв ведущего за руку и легонько потянув его к себе. – Ну, заметь, не я это предложил! – поддался Краткий и осторожно поднялся с земли.       Хосту было тяжело стоять на ногах. Он то и дело заваливался куда-то на бок, чуть-чуть прихрамывал, а при резких движениях перед глазами всё вокруг темнело. Кура с Кнайфом не до конца понимали, отчего это вдруг у лучшей буквы алфавита появилась такая слабость, но спрашивать напрямую не стали, зная, что ответа они не получат. В какой-то момент Краткий отпустил руку Кнайфа и попытался сделать пару шагов самостоятельно, однако ноги сразу же предательски подкосились. Увидев, что "малиновая тварь" падает, Курасан немедля подхватил его и подставил своё плечо в качестве опоры. – Спасибо большое... – поблагодарил его тот. – Да не за что... – хмыкнул Курик и, в подтверждение того, что его действия благодарности не стоят, решил провести Краткого вперёд.       Было нелегко, но рогалику этот процесс доставлял удовольствие. Он почувствовал, словно от него есть какая-то польза в этом мире. Пускай и небольшая, но всё же польза. И как же классно осознавать, что ты не бесполезный, что ты приносишь кому-то радость!.. Так они и прошли половину прогалины, не обращая внимание ни на что другое, кроме как друг на друга.       А Кнайфи же остался стоять на прежнем месте и не сильно торопился следовать за ними. Его вдруг посетила какая-то до жути грустная, меланхоличная мысль. Посетила быстро, промелькнула и тут же исчезла, оставив за собой неприятный осадок. И в этот момент взор ножа упал на всё также покоившееся в траве лезвие. Краткий забыл о нём, оставил здесь... Как забавно получилось! Совсем отвлёкся от своих горестей, бедняжка... – Эй, Кнайф! – раздался вдруг возглас Курасана где-то вдали. Заметил, видимо, что бывший друг никуда не пошёл. – Ты там застрял, что ли?! – Сейчас, уже бегу! – опомнившись, крикнул в ответ "отброс". Он уже было собрался побежать вдогонку, но решил очередной раз окинуть взглядом лезвие напоследок... Такое манящее, красивое и, не считая небольших остатков крови, чистое... Кнайф не выдержал и подобрал его. Оставил себе. Авось потом пригодится. И побежал к товарищам...

* * *

      Несмотря на все свои сомнения, Курасан, как выяснилось, довольно неплохо запомнил дорогу. Более того, основную часть пути ребята преодолели, на удивление, быстро. Лес оказалася не таким уж и большим, как им почудилось изначально. Наверное, это из-за того, что они долго плутали в нём кругами. Белый пар успел чуть-чуть рассеяться, и хоть далеко находящиеся объекты всё равно было сложно разглядеть, в том, чтобы всматриваться себе под ноги, больше не осталось нужны.       Однако, всё же, ближе к концу ребята свернули куда-то не в ту сторону, вследствие чего вышли не на привычную им тропинку, а на доныне практически не виданную опушку. Как бы они ни напрягали свою память, никто из них не мог узнать этого места. Вдобавок к этому, туман на равнине оказался гораздо гуще, чем в сосновом лесу. Придётся сделать небольшой крюк...       Компания шла через холодную мглу в полной тишине. Никаких звуков, кроме тех, что порой издавали они сами, не удавалось расслышать. Никого рядом нет. Ничего не слышно, ничего не видно. Только бескрайний бледно-серый простор да поблёкшая трава, приятно щекотящая ноги...       Но вдруг, ни с того ни с сего, вдалеке показался чей-то очень знакомый силуэт. Послышались чьи-то шаги, тяжёлые вздохи... Стали хорошо заметны ушки, мех, карабин... Сомнений быть не могло, там бродила Брялок. Брела она медленно и устало, скорее всего потому, что не выспалась. Было заметно, что путь давался ей нелегко. Наверное, она снова отправилась искать Ёшку ни свет ни заря, как и обещала прошлой ночью. Ноги она переставляла с трудом и, казалось, в любой момент могла завалиться на спину и уснуть крепким-крепким сном.       Встреча с "блохастой" была неизбежна. Так или иначе, она не могла не произойти – единственная живая душа на горизонте, как-никак, и только к ней можно обратиться за помощью. А от помощи ребята бы точно не отказались! И вот, в какой-то момент обе стороны столкнулись вместе. Совсем незаметно, неожиданно. Время опять замирает. Все обомлели от внешнего вида друг друга – каждый из них, без исключения, выглядел так, словно не ел и не спал несколько суток... хотя это отчасти была и правда. Наступило неловкое молчание, накаляющее атмосферу и без того не самой приятной встречи. И никто не смел нарушить его первым. Все молчали. Словно языки у них поотваливались... – Что тут у вас происходит?! – наконец выпалила подвеска. – А у тебя что происходит?! – ответил ей тем же Курик. – Слушай, Брялок, будь другом, помоги, пожалуйста. – попросил её Кнайф, указав взглядом на валящуюся с ног букву. – Отведи нас к ребятам... – Не надо! – внезапно взмолился Краткий. – Пускай они лучше ни о чём не узнают. А то мало ли, чем это обернётся! – Почему это? – спросил рогалик. – Это только вы такие добрые. – начал объяснять хост. – А остальные, я уверен, не будут ко мне так благосклонны. Они увидят меня, слабого и беззащитного, и решат отомстить за всё хорошее... Может, я и заслужил такое отношение к себе, но это всё чревато последствиями, в том числе и для вас. Брялочек же тем временем ошеломлённо смотрела на появившуюся из ниоткуда троицу и пыталась понять, что же с ними такое приключилось. Однако голова её была пуста, идей или оправданий для всего происходящего не находилось. – Так что случилось-то у вас?! – не выдержав, раздражённо повторила вопрос она. – ЧП случилось! Потом всё расскажем, сейчас времени нет! – отрезал Кнайф. – Только если ты не выдашь нас, конечно. – Не выдам, не выдам, будьте спокойны! – заверила их подвеска. – Вот и отлично! – улыбнулся ножик. – Мы тут это... Краткого в лесу нашли, его нужно отвести куда-нибудь в безопасное место, подальше от остальных. Заодно раны ему обработать, поесть чего-нибудь. Не знаешь случаем, есть ли по близости что-то такое? Брялок какое-то время постояла и подумала, а затем самодовольно выдала: – Да, знаю! И топать недалеко! Пойдёмте, отведу. – Ура! – воскликнули двое заклятых врагов. – Только чтоб тоже никому ни слова! – пригрозила пушистик. – Военная тайна это! – Разумеется! – кивнул ей Курасан. – Хорошо. Тогда следуйте за мной! – вскомандовала Брялок и повела ребят в неизвестном им направлении...       Дорога была недолгой, и через пятнадцать минут наша компания стояла у порога некой постройки. Здание это было небольшим, но со стороны смотрелось довольно уютно и даже мило. Кнайф с Курасаном не знали, что это, но, немножко пораскинув мозгами, предположили, что это подсобное помещение для проведения шоу. А Краткий в то же время молча стоял, уставившись в землю. – Как ты это нашла?! – изумился Курасан. – Особые связи... – ответила Брялок, уверенно толкнув дверь карабином, на что та послушно отворилась.       Все проследовали внутрь, и подвеска повела ребят по узенькому коридорчику, заставленному всяким ненужным хламом. Кажется, нож и рогалик угадали! Хотя казалось бы, здесь столько всякого барахла, для чего это вообще может понадобиться?..       Наконец компания оказалась в маленькой уютной комнатушке, отдалённо напоминавшей неплохо обустроенную вахту. Здесь стоял маленький, повидавший виды диванчик, в уголок зажался шкаф с какими-то вещами, за ним спряталось что-то наподобие раскладного столика. В углу напротив дивана расположилась тумбочка, на которой лежали какие-то книги, немного посуды, чудо техники под названием электрочайник, а в стене засела старая, почерневшая розетка. Это помещение навевало странные воспоминания о детстве, от которых в сердце разгоралось тепло, а голова шла кругом. – Вот мы и пришли! – гордо заявила Брялок. – Будьте как дома! – Ого... – от удивления разинул рот Курик. – Прикольно тут! – Краткий, присаживайся! – обратился к ведущему Кнайфи, ткнув указательным пальцем в сторону дивана. – Спасибо... – скромно ответил хост, робко присаживаясь на мягкое сиденье. Теперь-то наконец можно расслабиться! – Кнайф, достань стол! – начала раздавать поручения Брялок. – Вон он, за шкафом стоит. А ты, Кура, иди чай завари. Для всех! И сладенькое что-нибудь нам подыщи. – Ладно. – закатил глаза Курочка и побежал выполнять свою работу.       Кнайф тем временем достал раскладной столик и поставил его перед диваном. Брялок же ушла зачем-то в коридор, никому ничего не сказав.       Спустя пару минут вода закипела, и Курасан, разлив её по чашкам, наконец смог заварить чай. Из еды ему удалось откопать только пачку печенья, коробку конфет да банку солёных огурцов. Но ребятам хватило и этого: они тут же набросились на провизию, как ястреб на цыплёнка, напрочь обо всём позабыв.       Вскоре в дверном проёме показалась и Брялок. В зубах она держала какую-то потрёпанную пыльную сумочку. Подвеска спешно донесла её до дивана и любезно опустила перед Кратким. – Вот, еле нашла! – воскликнула лохматая. – Вы говорили что-то про раны какие-то... Я принесла вам аптечку, можете обработать! С этими словами она уселась за стол и присоединилась к трапезе, как ни в чём ни бывало. Й же принялся клеить пластыри на места порезов: кровь успела давно засохнуть, и обрабатывать их уже не имело смысла.       Так и проходил их приём пищи. Времени на разговоры особо не было, но это никого не волновало. Обстановка оставалась такой же радостной, доброй и дружелюбной, как на застолье при встрече старых друзей...       Но неожиданно, посреди этой счастливой идиллии, в коридоре послышались чьи-то тяжёлые шаги...