Локи(нсон)

Как однажды и Тора, с него содрали ‘асовскую’ кожуру и скинули остатки в Мидгард. Усталая злость, источившаяся за время суда, напоминала о себе тянущим чувством где-то в затылке, почему-то дрожали руки и ныли глаза, но настоящей боли не было. Его выкинули… в населённом пункте. Небо было низкое, серое, валил мелкий липкий снег, тая почти за метр от земли, но холода Локи не чувствовал и пар от его дыхания не появлялся. Была ли погода слишком тёплой или его тело слишком холодным, Локи пока проверить не мог, поэтому отложил мысль. Ревизия доспехов... показала, что лучше бы он был в пижаме. Он был почти голым. И босым. Локи наклонился, чтобы проверить штанины, куда раньше закреплялись наголенники, и не нашел не единой потертости. В карманах не оказалось узких лезвий, шов на талии был тканьевый, а не из тонкой гномьей цепочки, пуговица на вороте поддоспешной рубахи, хоть и открывалась, но не содержала яда. Напоминало один из его старых комплектов для подгонки,хотя швеи давно должны были разобрать его на лекала. Город вокруг был низкорослым, редкие окна горели желтым светом, и лишь пару любопытных голов высунолось посмотреть на ночное светопредставление. Штамп Биврёста слабо отпечатался на черном дорожном покрытии для... машин. Локи со вздохом потер переносицу и пошел прочь с проезжей части. Вряд ли Один желал, чтобы его по приезде тут же сбил какой-нибудь местный металлический драндулет — такое и дома устроить можно, так что это был личный шлепок от Хеймдалля. Когда Локи впервые прибыл в Нью-Йорк было, для местного климата, тепло. Поздняя весна, лето или ранняя осень — он как-то не уточнил. Так что либо Один потратил немножко своего драгоценного времени над колдовством, либо его скинули куда-то в другое место. Канада? Норвегия? Швеция? Локи перелез через ограждение на пешеходную часть, вспоминая географию Земли и глазами ища указатели и магазинные вывески. Суоми? Советы? Австралия? Маорилэнд? В отличие от Нью-Йорка и Штутгарта, город был… менее освоенным. Записывающих устройств Локи не увидел вообще, дороги — и для транспорта, и для людей — были неровными, улицы освещались почти только уличными фонарями, а единственный горящий знак принадлежал заведению с томатными лепёшками. Лафейсон подошел к грязной витрине, откинул волосы с лица и уставился в свое отражение. Благополучным он не выглядел. Знал бы, что Мидгард за неделю низведет его на такой уровень измождения, вместо гномьих приблуд припаял бы в доспехи карман для сухарей. А вот лицо было сильно моложе. Изменения роста нет или он не чувствует, руки у него те-же, но кожа... Юноша приподнял рукав льняной рубахи, и провел пальцами по предплечью. Мягкая, ровная. Ладно, возможно его приемный отец потратился на его исцеление. К чему тогда было это представление перед Тором и его кучкой мстящих? Локи поднял взгляд в беззвездное небо, зная, что Хеймдалль, где-то там, через Вселенные, его встретит и нахмурится в ответ. Локи был богом лжи, хитрости и хаоса. Титул был, на самом деле, сильно длиннее, и по памяти его помнил только царский писчий и, возможно, архивариус, которому по должности было положено расписывать за что, кто и почему. Это была сводка всех прозвищ и достижений, которые выдающиеся особы набирали за свою жизнь и использовали во время дипломатических визитов к другим долгоживущим расам. Жившие меньше пятиста лет не имели времени и знаний оценить это по заслугам, поэтому титул сочно сокращали. Поэтому Локи, как дипломата, любило большинство дружественных старичков. Потому что в своем возрасте он был не Лучником-Копейщиком-Воином Локи (хотя он был), а Плетущим Интриги, Кутающем во Лжи, Создающим Хаос Локи. В мире, где армии стабильно гоняют в две стороны по одним и тем же системам, а торговые пути меняют маршруты на одну-две планеты раз в три тысячелетия, молодые суетологи вроде него могли сыскать заинтересованность. Старики нашептывали ему чужие тайны, цепляли к его рукавам ниточки от чужих крючков, учили тянуть и вытягивать. Медленно. Распаляя масштаб его деятельности, погружая его в глубину тысячелетних интриг, начало и конец которых он не мог осознать. Если бы это было первое попадание Локи на чужую планету в не более чем исподнем, он бы считал все эти разговоры бессмысленной тяжестью в голове. Однако, в отличии от Тора, его в раннем юношестве по-неумению и наивности помотало по случайны порталам, и хотя Фригга стабильно находила и вытаскивала его с чужих планет и миров, он мог провести там годы. В человеческом эквиваленте — жизни. А вот Богом он больше представиться не может. Богами были только благословленные асы и их расширенная родословная в других мирах. — Прости, у нас в участке из съедобного только завтрак Хоффмана, а вот кофе хороший. Шериф за кофемашинку отдал свою зарплату, — блондинистый помощник шерифа, Марк Эвергрин, поставил перед ним на стол открытый контейнер, пластиковые приборы и черную чашку. Запахло картошкой с жареной рыбой. — Это больше, чем я, кажется, ел за последнюю вечность, — Локи благодарно улыбнулся и активно заработал вилкой. Хеймдалль сбросил его на тот же континент и в ту же страну, но настолько далеко от Нью-Йорка, насколько это было возможно. В штат Калифорния, на окраину города под незамысловатым названием Риверсайд. С другой стороны, до этого он жил в Асгарде, столице Асгарда, и как-то не коробило. Серый кабинет, куда его привели для допроса, имел одно-единственное окно с выходом во двор участка, где последние минут пять одиноко курила женщина со стойки регистрации. Был виден лишь маленький кусочек светлеющего неба и крыши парочки невыразительных соседних домов, но этого было достаточно, чтобы не чувствовать себя забитым в клетку асгардских подвалов. — Не подавись, — фыркнул сидящий напротив него плотный бородатый мужчина — Хоффман — и со вздохом начал ворошить документы на столе, — мы запросили ориентировки из Филадельфии, но знаешь, сколько чернявых подростков вроде тебя там пропало за последние пять-шесть лет? — мужчина ткнул пальцем на жующего Локи, кажется, действительно ожидая ответа, после чего перевел палец на Марка, — Ты. Отвечай. Марк смущенно пожал плечами. — Несколько десятков? — Несколько сотен, — цокнул мужчина и наконец разложил на столе распечатанные черно-белые фотографии, — зубы у тебя свои? — Свои. — Завидую. Но это значит, что ни пальчиков, ни винирчиков, ни имени у нас нет. Плохо, молодой человек, все это оч-чень плохо, — мужчина тяжело вздохнул и вместе с Марком стал разбирать фотографии. Локи молча жевал. По пути от места телепортации и до комнаты допросов он накидал свою историю, размазал ее насколько позволяли его знания по всем штатам, и надеялся, что найдется хоть один пропавший неудачник похожий на него лицом. Марк грустнел с каждой отложенной фотографией. Его симпатичное лицо — ну, то что он видел на месте лица мидгарца — чистые зелёные глаза, прямой нос, тонкие губы — было забавным контрастом рядом с побитым жизнью Хоффманом, и Локи позволял глазам любоваться, пока есть время. К полудню его скорее всего отправят в местный распределитель, детский, если повезет, и ему придется иметь дело с людьми, которых он, честно говоря, плохо различал между собой. Асы с эльфами в этом плане были поприятнее. Или может его йотунское наследие криво работало — йотунов-то друг от друга он отличал, хотя даже Фандрал терялся среди этих синих морд. — Соцработник когда будет? — Минут двадцать, — Марк поймал взгляд подростка и успокаивающе сощурился, — но прогнозы неплохие, в городе проживает несколько семей, готовых срочно принять тебя. — Эй, — Хоффман хмуро пихнул молодого коллегу локтем, — такое не рассказывают, — потом мужчина просмотрел последнюю фотографию, где был изображен славный пухлый пацан лет одиннадцати, черноглазый, скинул в стопку к остальным файлам и, размяв шею, откинулся на спинку стула. Его собственный кофе был уже давно выпит, и Хоффман крутил чашку чтобы, кажется, занять руки, — мы сейчас пробежались по верхам, дальше потребуется более глубокая проверка и перепроверка, еще пройтись по профилям сектантов и детских тор...— он махнул рукой, — Пока запишем, что семнадцать тебе сегодня. Можешь быть Джоном Доу, или как тебя называл тот дядька? — Лофт. — Лофтом тоже можешь быть, если привык. Но я бы поменял, звучит как-то модерново. Они обменялись задумчивыми взглядами. Среди стариков-дипломатов это имя считалось старомодным, но хорошим, поэтому Локи обычно использовал его. 'Лодуром' его звали только близкие люди и слышать это со всех сторон от людей было бы крайне неприятно, а 'Локи' в Асгарде стало модным из-за заискивающих ванских девиц. Ну, и в Мидгарде оно известно, по понятным причинам. — Хоффман хочет сказать, что использовать имя, данное... похитителем... может плохо сказаться на тебе, — объяснил Марк и, встав, начал собирать документы, — плюс оно достаточно редкое, и если он будет тебя искать... — он покачал головой. Дверь приоткрылась и в комнату просунулась голова жещины с рецепшена. Они по-рабочему переморгнулись с Марком и тот заторопился из комнаты со всеми бумажками в руках. Локи проводил его спину тоскливым взглядом. — Как тебе мой завтрак? — Вкуснее ничего в жизни не пробовал. Хоффман по-доброму хохотнул и сильнее развалился на стуле. — Лжец.