(12:51) the moment right before you fuck(up)

      — Блять, только попробуй сказать, что я в чём-то виноват! — Чуя, нервно впившись пальцами в бока, напряженно вышагивает по квартире Дазая. — Если бы ты выполнял свои ебучие обязанности, а не водил её на свидания, этого не случилось бы!       Осаму, кажется, смог заснуть только несколько минут назад, когда Чуя в ярости ворвался к нему. Опять же, заснуть под оглушительные визги Чуи, который порой на такие частоты переходит, что собаки во всем районе сбиваются в огромную стаю и отправляются на поиски бомбоубежища поглубже под землей, Дазаю уже давно стало легче, чем под гнетущую тишину.       — Не-е-ет, — Осаму жалобно тянет, когда Чуя скидывает с кровати его подушку. — Дай мне поспать.       — Ёбнутое существо, — Накахара фыркает, стаскивая ногой и одеяло. — Что мы будем делать?       — Почему я должен придумывать, что нам делать? — Дазай фыркает, уже не притворно хмурится и зарывается лицом в изгиб локтя, пытаясь спастись от яркого солнечного света. — Не я чужой телефон стащил.       — Если бы ты делал работу, а не хуями с Вималой тёрся, никому не пришлось бы этого делать!       Квартира, в которой живет Дазай, небольшая. Ну, действительно небольшая.       Но Чуя за эти пять минут находил по ней столько кругов, что Осаму подумывал уже нацепить на него шагомер, который заботливый дядюшка Мори проверял в конце каждой недели, разочарованно замечая, что рекомендованные семь тысяч шагов в день Дазай не сделал ни единожды.       — Хуями тёрся? — Дазай приподнимается, опираясь на локти, и удивленно смотрит на напарника. — Похоже, ты о Вимале знаешь побольше, чем я…       В последний раз злобно зыркнув в сторону Осаму, Чуя садится на диван, грубовато толкнув ноги напарника к стенке. Он упирает локти в колени и зарывается руками в собственные волосы, напряженно оттягивает их, в полном ступоре рассматривая ткань собственных брюк. Занятие очень, конечно, увлекательное, но долго делать это не получается; Чую всего колошматит, а указательный палец, раздражающе дергаясь от нервов, начинает надоедливо стучать по щеке.       Его самого до ужаса бесит то, что он испытывает сейчас. Наплывы беспричинной паники — прерогатива Дазая, никак не Чуи. Но это дело почему-то оказалось исключительным.       Вчера в ресторане, когда неистово напившаяся команда краболюбов в лице Дазая, Вималы и Сандры удалилась на перекур за угол заведения, Чуя остался за столиком. Прихватить собственные вещи никто не утруднился, что хорошо: через минут пять на телефон Вималы пришло одновременно несколько десятков сообщений от брата.       Чуя в жизни не стал бы читать чужие сообщения. Правда, он и к телефону Сандры-то никогда толком не притрагивался…       Но телефон Вималы, как бы грубо и даже мерзко это ни звучало, напрямую касается его работы. Поэтому Чуя решил, что глянуть одним глазком было бы неплохо.       И что это, если не непобедимая преступная чуечка? Говорят, клептоман и в собачьей будке найдет что спиздить. А Чуя всегда найдет ебучую проблему, которая станет угрозой для успешного выполнения его работы.       «Вимала, СРОЧНО перезвони мне. Что с твоим телефоном?»       — «СРОЧНО», блять. А потом охуительный рассказ о том, какие документы её брат нашел в столе отца. Сука, не довести до этого было твоей задачей!       — Не-а, Чу-у-уя, моей задачей было весело, мило и дружно донести до Вималы, что сотрудничество с главной преступной организацией Йокогамы и здешними упырями, чьи преступления сосчитать на японском ни один из учеников её школы не сможет, — это очень миленькое и полезное дельце...       — И, по-твоему, ты выполнил свою задачу, хуятина? — Чуя раздраженно хмурится, почти шипит на Дазая. — Не понимаю, блять, почему такую важную задачу доверили конченному социопату вроде тебя.       На самом деле Чуя всё, конечно же, понимает. Подобными задачами всегда занимался именно Осаму, и у него каждый раз всё получалось. Он добивался цели странными, своеобразными способами, которые почти всегда шли наперекор всем планам, пугали и напрягали всех, кроме него самого… но цели-то он добивался.       Чуя каждый раз боялся, что именно вот сейчас у Осаму точно нет действенного плана, на этот раз точно нет козырей в рукавах, и теперь не будет никаких роялей в кустах. Но каждый раз его опасения оказывались напрасны.       Осаму, устало вздохнув, поднимается с дивана, а следом поднимает и сброшенное Чуей одеяло. Накидывает на голые плечи и резво запрыгивает на подоконник, подхватив сигарету.       — А по-твоему? — вздернув бровь, спрашивает он, прикусывая фильтр сигареты. — Что я должен был сделать с её братом? Как оборвать их связь так, чтобы она не заметила? — подкурив, Осаму слегка хмурится от дыма. — Перегрызть все вышки сотовой связи в Йокогаме? Или, может, в Индию слетать, и там зубки свои на прочность проверить?       — Да хоть предложить попробовать что-то новенькое и засунуть её телефон тебе в очко а потом сказать, что не вылезает, — угрюмо зыркнув в сторону Дазая, шипит Чуя. — Меня это ебать не должно, своей работы дохуя.       Цокнув языком, Осаму затягивается сигаретой.       — Вообще-то нас все-е-ех освободили для этого задания, и ты днями дрочишься с Сандрой, — напоминает Осаму. — Хотя, согласен, с ней время проводить это та ещё работка…       — Закрой еб…       — Номер брата наизусть она точно не помнит, — Осаму перебивает Чую. — Отследить её старьё… какой там… Седьмой, вроде? Ну, седьмой айфон по локатору, если он будет выключен, никто не сможет, — он слегка вздрагивает, плотнее укутываясь в одеяло. — Она ничего такого не подумает. Ну, максимум заподозрит, что это правда ты её телефон свистанул. Ебальничек-то протокольный всё выдает.       Чуя старается расслабиться. Правда, он старается. Все-таки Дазай за все годы так и не дал ему ни одного повода в нем усомниться.       Осаму впервые не уверен, что всё пойдет по плану.

***

      — Как ты ешь сладкое в такую жару?       Вимала второй десяток минут непонимающе разглядывает Рампо, активно поедающего уже третий кусок приторно-сладкого шоколадного торта с орехами и запивающего таким же приторным густым карамельным милкшейком. Сегодня жарко даже на набережной, где обычно они с удовольствием спасались от палящего солнца и духоты.       В кафе пришлось идти с самого утра, потому что заснуть у Вималы так и не получилось — переживания о пропавшем телефоне не дали сомкнуть глаз ни на минуту. Не успокаивал ни алкоголь, ни оставшийся на руках ноутбук. Открытым на нем остался только Телеграм, который Вимала завела как раз из-за того, что никто из семьи им никогда не пользовался, и проверить её профиль на предмет чего-либо, что можно осудить, было некому.       Она пыталась зайти в другие социальные сети, чтобы написать брату, что с ней всё хорошо, а проблемы с симкой, длящиеся последнюю неделю, наконец-то кончились… полной утерей телефона, конечно… но кончились же.       Покупать новый телефон Вимала не спешит. Тратить деньги, которых и так за бесплатную командировку потратилось гораздо больше, чем ожидалось, не хочется вовсе. Вполне логичным выходом показалось попросить Рампо, как работника детективного агентства, заняться этим, но начинать разговор о своих проблемах в нынешней ситуации совсем уж неудобно.       Тем более Рампо до сих пор не стал выглядеть так безропотно, как раньше. Судя по отсутствию и намека на улыбку, даже при появлении его любимого торта под носом, он всё ещё серьезно обижен.       — Ртом, — нахмурившись, Рампо ответил абсолютно серьезно, зачерпнув ещё одну ложку крема с торта. — Ты позвала меня в пекарню, а теперь спрашиваешь, как можно есть в такую погоду?       — Да-да, супер-тупая, я помню, — она заканчивает за Рампо, отмахнувшись, а потом задумывается… — А что если я рассчитывала на то, что мы выпьем по прохладному молочному коктейлю и всё?       — Несколько дней назад ты принесла мне канистру… — он хмурится, и его неприязненное выражение лица становится ещё более недовольным. — Если ты действительно думала так, то всё ещё хуже, чем я рассчитывал. Но, по правде говоря, я не думаю, что это так. Мне кажется, что ты просто захотела повыё…       — Рампо, — она снова перебивает его, прежде чем опять окажется оскорбленной. — Я телефон вчера потеряла.       Эдогава моментально отвлекается от торта, оставив ложку во рту. Он поднимает взгляд на Вималу, но на неё будто бы не смотрит вовсе. Выглядит так, будто перед ним не человек, а светильник какой-нибудь. Нет, даже не светильник. Светильник хотя бы светом своим привлекает, а тут… ну, максимум линейка.       Точно. Линейка. На нее Рампо смотрел бы так же.       — Где?       Его голос сейчас звучит серьёзно, не так ребячески и задиристо, как обычно. Из-за внезапной серьезности он даже кажется каким-то мрачным и грубым. Будто до этого Вимала разговаривала с абсолютно другим человеком. Внезапная смена тона напрягает, даже немного пугает. Деви сжимает край клетчатой скатерти, свисающей прямо до её колен, и начинает нервно перебирать обрамляющее её кружево.       — Как я могу знать где? Я его потеряла.       Надломанный ноготь цепляется за край кружева.       — Где в последний раз ты им пользовалась, Вимала?       Неприятно.       — В ресторане…       — В ресторане с этим мутным типом и его прихвостнями, — Рампо не спрашивает, а утверждает. Он тяжело вздыхает и наконец возвращается к поеданию торта, позволяя Вимале расслабиться. — Говорю тебе, ты втягиваешь саму себя в то, о чем потом пожалеешь, — он тыкает ложкой в сторону Вималы. — И это хорошо, если всё закончится здесь, в Японии. А если ты утащишь этот хвост за собой до самой Индии…       Несколько раз медленно моргнув, Вимала внимательно всматривается в лицо Рампо. Это он сейчас её отношения с Осаму хвостом называет? И что плохого может случиться, если они не расстанутся, как только она закажет обратные билеты? А главное… почему Рампо это так волнует?       Он не ревнует, это абсолютно исключено, и даже задумываться о таком кажется максимально глупым занятием. Не в их ситуации, не в их отношениях, да и вообще это… не в его духе как-то.       Вариант с личной неприязнью тоже отметается: они с Осаму лично даже толком-то и не знакомы. Так, виделись пару раз в коридоре, один раз разговаривали… ну, вернее, Рампо разговаривал. Хуесосил Дазая, как только мог, за курение в подъезде, рассказывая, какие у него чувствительные нервные окончания слизистых оболочек верхних дыхательных путей. Он повторил это столько раз и так громко, что Вимала на всю жизнь запомнит.       Деви с самой первой встречи помнит, что Дазай, пока с ним наедине не побудешь, производит отвратительное впечатление. Да и при общении тет-а-тет, в общем-то, чаще всего тоже.       И Рампо — как раз-таки тот человек, кто может судить по первому впечатлению.       Если лажануть с самого начала, то он, скорее всего, просто не захочет узнавать человека дальше. Не увидит смысла, всё и так понятно: перед ним долбоеб.       Стал ли бы он тратить нервы на какие-то там переживания о какой-то там девчонке и её отношениях?       Так в чём же дело?       — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — прямо спрашивает Вимала, отпустив измятую скатерть.       Притворяться, что происходящее не кажется странным, уже надоело, да и выглядит это наверняка совсем уж глупо.       Рампо сразу же отводит взгляд и поджимает губы. Опять-таки, на него совсем не похоже.       — Нет, — он отвечает, не медля.       Ему сильно хочется добавить, что он никогда не говорит ничего, пока не будет уверен. На что ему опираться? Как оправдывать свои домыслы? Ему нужны факты, ему очень нужны факты, буквально несколько весомых зацепок, которые помогут сцепить все звенья воедино. Но за всё это время их так и не появилось.       Вимала понимающе кивает. Другого ответа ожидать и не стоило.       Рампо, двинувшись на диванчике к окну, всматривается, будто совсем не помнит местность, и хмурит брови, повернувшись обратно к Вимале. Он достает из кармана брюк свой телефон, кладёт его на стол и, случайно ткнувшись носом в трубочку, снова присасывается к коктейлю.       — Тут до «Йокогамабаши» недалеко… вроде, — Рампо кивает в сторону телефона. — Но лучше проверь по карте, я в этом… не очень разбираюсь.       — «Йокогамабаши»? — Вимала удивленно приподнимает бровь. — Рынок?       — Ага, — он подпирает щеку кулаком и скучающе зевает. — У моего коллеги там очень хорошие связи. Какой-нибудь пятый айфон по уценке можно будет купить тысяч за восемь.

***

      — А у тебя есть фотографии твоих бывших?       Вимале пора бы привыкнуть к его совершенно внезапным, чаще всего неуместным, а иногда и вовсе грубым вопросам. Но пока что это выше её сил.       — Зачем тебе фотографии моих бывших? — глянув на него через плечо, спрашивает она, почти сразу возвращая взгляд к лежащим перед ней документам. — Сравниваться собрался? Не стоит, там набор весьма такой себе.       Сегодня им пришлось провести в офисе столько времени, что даже Ленина, храбро обещавшая помогать Вимале до конца и безустанно хуесосившая Фишер за то, что она от такой возможности отказалась, совсем недавно без сил утекла в направлении своей квартиры.       Работы накопилось действительно много: Вимале на электронную почту — единственную социальную сеть, которую удалось восстановить на новом телефоне, — пришло письмо от школы, в котором секретари были ужасно недовольны тем, что Вимала всё ещё не прислала им ни одного счёта, ни одного чека.       Она об этом, конечно же, даже не задумывалась раньше: эта командировка оказалась первой из таких серьезных в её работе, и опыта в организации подобных мероприятий она не имеет абсолютно. Поэтому сегодня пришлось обзванивать все компании, которым были перечислены деньги со школьного бюджета.       Пришлось связаться даже с той вредной хозяйкой старинного облезлого минка, который Ленина посчитала ну очень атмосферным и захотела сделать парочку фотографий для их работы. Тогда эта, со слов Лениной, узкоглазая шлюшария выбежала на неё со шваброй и запретила фотографировать.       Это очень важное для меня место! Этот дом построил ещё мой пра-прадед, а ты, русская свин…!       Быть таким категорично священным её минка перестал ровно в тот момент, когда перед узкими глазами мелькнули пара тысяч йен.       — А я уже в их рядах?       Осаму, развалившийся на до смешного маленьком диванчике позади Вималы, все никак не мог справиться со скукой.       Около получаса он смотрел видео с котами, не жалея времени на отправку почти каждого из них Чуе, но это быстро надоело.       Пытался повторить мехенди на кисти Вималы перманентным маркером на своей собственной, но обнаружил, что руки из жопы растут.       Потом долго пытался найти что почитать, но ничего не нашел.       Расшнуровывал и по-новому зашнуровывал свои кроссовки по инструкции из «Пинтереста».       Пил кофе. С тыквенным сиропом.       Много кофе. С шестью порциями тыквенного сиропа на чашку.       Все не то. Вообще не то.       Когда он один, ему это все помогает… ну, хоть как-то помогает.       Но когда Вимала рядом… ему просто необходимо, ну правда необходимо (!) доебаться.       — Бывших? — Вимала прикусывает кончик ручки, а потом хмурится, снова оборачиваясь в его сторону. — Чё..?       — Ну, не бывших, Вимала! — Осаму, заметив, что на него смотрят, показательно перевернулся, свиснув с диванчика вниз головой. — В рядах твоих… этих…       — Каких?       — Ну, тех.       Вимала устало потирает глаза. Она понимает, о чем говорит Осаму, но предаваться какой-то буйной романтической эйфории у неё нет никаких сил, поэтому ей очень хочется, чтобы он просто замолчал.       А у самого Осаму теперь возникло желание взглянуть, не появился ли у него на груди огромный синяк от того, как сильно в ней бьется сердце. Говорить о таком в шутку, несерьезно флиртовать со всеми подряд и около пяти лет упрямо утверждать, что он парень Чуи, всегда было легко.       Но спрашивать такое всерьез почти до боли волнительно.       — Ты не предлагал мне встречаться, — почти безэмоционально говорит Вимала, вычитав каждую цифру и расписавшись на очередном чеке. — Или ты не об этом?       Дазай немного дуется. И почему она сейчас говорит с ним, как вечно вздрачивающий свои эти документы Мори, когда Дазай, будучи ребенком, пытался хоть как-то обратить на себя внимание, а не как влюбленная в него девушка?       — Мне не нравится твой е-б-у-ч-и-й то-о-он! — он поджимает губы, недовольно сложив руки на груди, но быстро передумывает устраивать концерты.       Не сейчас. Сейчас это всё как-то… слишком неуместно даже для него.       Вообще, это всё в принципе кажется неуместным. Ему нужно что-то придумать. Нужно начать давать хотя бы намеки о том, что… о том.       Совершенно точно нужно сделать это до того, как она свяжется со своим братом. А его номер она уже спросила в ответном письме школе.       Письмо с ответом от школы Осаму, конечно, уже удалил. На всякий случай записал номер брата Вималы в свой телефон.       Понадобится. Точно понадобится.       Для того, чтобы позвать брата будущей жены на семейный ужин, или для того, чтобы сделать его своей очередной жертвой… пока что не особо важно.       — О-да-са-ку сказал, что парой становятся тогда, когда начинают строить планы о совместном будущем, — вытянув руку к потолку и всмотревшись в размазанные узоры на ладони, с тяжелым вздохом говорит Осаму. — Анго сказал, что после первого секса.       — Ага, — с довольно-таки пассивным, но всё же интересом отвечает Вимала. — Ни планов, ни секса у нас не было. Что сказал Чуя?       — Чуя сказал… эм, почему ты решила, что я вообще его спрашивал?       — Опыт, — Вимала пожимает плечами. — Так что?       Осаму тяжело вздыхает и укладывается на диван по-человечески, когда замечает, что на него больше не смотрят.       — Чуя сказал, что мужчина должен красиво предложить девушке стать парой, — он цокает языком. — Самый скучный ответ из всех.       — А как по мне… — Вимала потягивается, зевнув. — Самый разумный.       Она возвращается к бумагам, заставляя Дазая в очередной раз нахмуриться. И почему она такая спокойная сейчас? Неужели сам Осаму так переживает только из-за отсутствия опыта в отношениях? Даже как-то обидно, что она не чувствует этого приятного волнения, о котором в книгах пишут.       А что если она и во время секса не будет от оргазма разбиваться на тысячи осколков в его руках, как было в книженции Лениной?       Какое разочарование. Этот реальный мир не перестает неприятно удивлять.       Как бы то ни было, сейчас Вимала звучит серьезно. Наверное, это и логично… Чуя, в конце концов, всегда понимал девушек гораздо лучше Дазая. Ну, то есть… Чуя понимал лучше, если нужно было завоевать её сердце, а не выдернуть его из грудной клетки с помощью подручных средств.       Уже поздно. Круглосуточных магазинов поблизости нет.       Осаму сильно привык делать всё по-своему. Максимально по-своему. Он даже, когда пытается приготовить что-то в первый раз, рецепты никогда не открывает. Смотрит на картинку, разбирает на ней необходимые продукты, а дальше пускает в ход фантазию.       Цветочные тем более точно уже не работают.              Ладно.       В этом Чуе можно довериться. Раз за все годы на Дазая он так и не позарился, значит точно девушками интересуется достаточно сильно.       — Вимала, — он быстро окликает её… — я скоро! — …выбегая из офиса.       А возвращается он… с несколькими дубовыми ветками в одной руке и конфетами со стойки администрации офиса в другой.       Такое зрелище наконец-таки отвлекает Вималу от документов.       Она поворачивается к нему, крутанувшись на офисном кресле, и поджимает губы в попытке не засмеяться. Осаму выглядит настолько же смешно, насколько и мило: запыхавшийся, с красными щеками и растрепанными, влажными от мелкого дождя на улице волосами. Судя по всему вышеперечисленному, да ещё и перепачканным брюкам в довесок, дубовые ветки достались ему нелегко.       — Даже не знаю, какой вопрос задать первым… — усмехнувшись, говорит Вимала.       — Молчи, — всё ещё пытаясь отдышаться, Осаму шумно выдыхает, протягивая ей свою добычу. — Магазины и цветочные… закрыты, — он забавно шмыгает носом, почесав покрасневшую щеку о плечо. — Это вот… цветы и конфеты, как Чуя говорил…       Он прерывается, прикусывает щеку от волнения. Вимала сидит прямо перед ним и смотрит на него вот так, как он совсем не любит. Выжидающе.       От такого взгляда, неважно даже от кого, ему всегда становится хуево. Именно «хуево», даже не волнительно.       «Досадно», возможно, но, как ему самому всегда казалось, в его досадности досады гораздо больше, чем вмещает в себя слово «досадно».       Особенно сейчас.       Потому что сейчас это не Мори, который ждал от Осаму хоть какого-то интереса к… хоть чему-то. В этом случае он мог и с детства предлагал ему свой интерес к писательству и химии, например. Дазай сам выбирал, Ринтаро никогда не давил на него и не ожидал чего-либо определенного. Мори вполне устраивало то, что выбрал Осаму.       Сейчас это Вимала, которая ожидала от него чего-то определенного. И он мог предложить ей только это, без вариантов.       «Это» — поношенное, через раз работающее сердце, которого и на жизнеобеспечение его одного кое-как хватает, судя по одышке после нескольких прыжков до самой низкой ветки дуба под офисом. Опасность, многочисленные беды с психикой, криминал похлеще того, что в индийских сериалах бывает, куча собственной нажитой годами боли и… и обнимашки, поцелуйчики всякие, ништячки в виде конфеток каких-нибудь там или походов в кафешки. Приятно же.       — Ты будешь моей девушкой.       Завтра он обязательно купит ей красивые цветы и ебучий тортик из их с ебучим Рампо любимой ебучей пекарни.       А ещё…       Блять, это должно было звучать, как вопрос, а не утверждение.