Октябрежное

От самого рождения, а, может, и из прошлых жизней, Амала знала, какое слово опишет всю её, всё существо. «Безрассудство». О да, именно оно. Амала знала толк в безумствах, импульсивных поступках, мгновенных решениях, ведущих к ярким последствиям. Безрассудство текло в её теле, смешиваясь с кровью и тёмным наследием предков. Амала всем сердцем понимала кэролловскую Алису: если бы перед ней положили угощение с надписью «Съешь меня», она бы тоже не устояла. Если бы перед ней был яркий, чокнутый, совершенно ненормальный мир, а позади — дорожка домой, она бы даже на секунду не обернулась. Вот в чём вся соль безрассудства, на самом-то деле — танцевать с разрушением, целоваться с опасностью, посмотреть в глаза страху и сказать ему: «хэй, а ты в общем-то ничего. Дашь номерок?» И когда перед Амалой судьба положила билет в Индию с незримой надписью «подумай ещё раз, оно тебя сожрёт» — Амала не то что бы не стала думать… Она вообще проигнорировала это незримое предупреждение. И когда Индия, её личная Страна Чудес, встретила Амалу солнечным ударом, галлюцинациями и отвратительным начальством — намёка она не поняла, и на ожидающий аэропорт не обернулась. Впереди ждала пробковая доска, ещё не обклеенная последствиями её безрассудств. Очаровательный проводник был… Совершенно не тем типом мужчин, с которым мама — если бы она не испарилась в неизвестном направлении несколько лет назад — отпустила бы Амалу гулять даже днём и по людной улице. Даже в двадцать пять. Даже под охраной и надзором. Хоть и выглядел Рэйтан Вайш абсолютно невинно, совершенно располагающе: длинные волосы уложены в до странности аккуратную причёску, одежды дорогие, но сдержанные, светлые, неизменная снисходительная улыбка не покидает красивых губ, — но было что-то тёмное, что-то обещающее, опасное и такое грешное во взгляде ониксовых глаз. Наверное, в алом оттенке его накидки было что-то от красного флага. Наверное, самым разумным было бы не заигрывать с таким мужчиной. Интуиция сказала Амале: «you can’t fix him», но Амала ответила: «I know». Разве могла Амала послушаться и не заигрывать с опасностью, не будить спящее в глубине чёрных глаз пламя, не бросаться намёками и томными взглядами, даже если в том числе и сам милейший проводник предупреждал, остерегал, просил быть осторожнее? Не говорить, в конце концов, самому опасному существу этой страны: «Хэй, а вы, в общем-то, довольно симпатичный. Что вы делаете в эти выходные, свободные от сведения людей с ума и сокрытия улик?» Конечно, она могла. Но была бы она тогда собой? Именно слепое безрассудство и — отчасти — судьба в конце концов привели Амалу к маленькому лесному озеру, в объятья чертовски горячего мужчины. — Я совершаю абсолютную глупость и свою самую большую ошибку, не так ли? — риторически спросила она, входя в озеро и позволяя прохладной воде обхватить её тело. — Возможно, — мягко улыбнулся Рэйтан и окинул её неприкрыто восхищённым взглядом. — Как и ожидалось, без этой одежды вы так же прекрасны, как и в ней. Наглый льстец. Он подплыл ближе и поймал за руки, осторожно утягивая вслед за собой на глубину. Были ли в Индии русалки? Если да, то Амала только что раскрыла одну из них. На её спину легли холодные руки. — Освежает? — скользнули ниже, огладили талию, замерли на грани между горячей кожей и тканью белья… Сжались на бёдрах, прежде чем вернуться к поглаживаниям спины. — Не уверена… Тут становится… жарковато. Он хихикнул, прижимая Амалу ближе. — Но пока недостаточно. Давайте… — он подцепил майку и стянул её с несопротивляющейся девушки, небрежно откинул куда-то в сторону. — …поможем вам расслабиться? Рэйтан бесстыдно опустил взгляд на её обнажённую грудь. Прошёлся изящными ладонями вдоль неё, задел большими пальцами соски. Амала едва вздрогнула, хрипло выдыхая, но даже не подумала прикрыться, лишь слегка прогнулась в спине, позволяя ему рисовать водой по её коже. — Вы очень чувствительны, мисс. — Мне… просто х-холодно. Он обольстительно улыбнулся — безумно красивый дьявол, а не мужчина. — Мне бы очень хотелось помочь вам, — предложил, чувственно улыбаясь. — И знаете, что самое смешное? Она склонила голову к плечу, словно любопытная птица. — Это будет не только ваша самая большая ошибка. — Нас ждут ужасающие последствия? Мужчина на несколько мгновений задумался и наконец медленно кивнул. — Вероятно. Я не знаю..? — Знаете… Тогда мне немножко, вот совсем капельку — на-пле-вать. Он вновь рассмеялся, прежде чем скользнуть ладонями к её бёдрам, приподнимая Амалу и позволяя обхватить себя ногами. Придерживая её, он сделал шаг глубже в воду. Ещё. И ещё. Амала не успевала привыкать к температуре воды, как Рэйтан погружался всё глубже. — Надеетесь утопиться? — С прекраснейшей из смертных женщин в своих объятьях? Ни в коем случае. Рэйтан потянулся к ней, осторожно, почти целомудренно касаясь губами её губ. Амала недовольно заворчала и подалась вперёд, вплелась пальцами в смоляные пряди и требовательно оттянула их, вынуждая мужчину запрокинуть голову, позволяя ей углубить поцелуй. На губах оставался привкус жасминового чая. Сладкий, нежный, едва уловимый. — К чёрту всё, — выдохнул Рэйтан. Взглянул из-под полуприкрытых ресниц затуманенным взглядом — словно бездна наконец посмотрела на Амалу в ответ. Наклонился, умело осыпая плечи, шею, грудь Амалы невесомыми поцелуями, так, как не каждый верующий алтарь своей богини — подношениями. Его пальцы скользнули под воду, и Амала вздрогнула, с резким шипением втянула воздух, когда Рэйтан стянул остатки белья, оставляя её совершенно обнажённой и открывая доступ прохладной воде к разгорячённой плоти. — Естественность — самое восхитительное, что может быть в женщине. Обнажённая, открытая, доверчивая и такая честная со своими желаниями, со мной… Вы прекрасны, милая лилия. Внезапный комплимент сбил с толку. Ошарашил. Почти заставил смутиться, отвести взгляд. Закружил голову своей искренностью. — А вы… — она нависла над мужчиной, упираясь руками в широкие плечи. — …опасны. Блеснула глазами, склоняясь к самому лицу. — Чертовски опасны, — проворковала, едва-едва вгоняя ногти в светлую кожу и жадно следя, как ещё больше туманится чужой взгляд. «Кто бы говорил», читалось в его выражении лица. Вместо лишних слов он порывисто поцеловал её, привлекая к себе ближе, прижимая крепче. Сделал несколько шагов назад, почти выходя из воды, повернулся — и практически вмял Амалу в один из массивных камней на скалистом берегу, зажимая её между своим телом и каменной поверхностью. — Смотрите, что вы способны сделать с мужчиной, — шепнул Рэйтан, заглядывая ей в глаза. Прошёлся бережной лаской по внутренней стороне бёдер, заставляя Амалу задрожать, и осторожно развёл их. Не отводя пронзительного взгляда, продолжил: — Поставить на колени, свести с ума, заставить забыть про всё и про всех, — мягко скользнул пальцами внутрь, вынуждая Амалу вцепиться ему в плечо уже не дразнясь, но в поисках опоры. Наклонился к её груди, обхватил мягкими губами напряжённый сосок, втянул его в рот. Дразняще поигрался с ним языком, слегка прикусил, спокойно удерживая заёрзавшую в его руках и заскулившую Амалу… но лишь затем, чтобы отпустить и перейти ко второму. — Вскружить голову. Влюбить. Садист, бхутов садист. — Р… Рэй… Он добавил третий палец, аккуратно растягивая её, но двигал ими всё также томительно сладко, мучительно медленно. — Да, моя нежная? — Мне… Ох… — она сжала ноги, удерживая руку Рэйтана. — Мне недостаточно. Я хочу тебя. И хочу, чтобы тебе тоже было хорошо. Амала расслабилась и развела колени, показывая, что уже более чем готова. — Мне уже безумно хорошо от одного взгляда на вас такую. На тебя такую. Но мучить больше не стал. Подхватил её, усадил на свои бёдра и медленно-медленно толкнулся, постепенно входя и растягивая её. Ловил каждый её всхлип, каждый несдержанный стон и каждое срывающееся с искусанных губ «Рэ~эй!» Рассматривал из-под ресниц, как затуманиваются яркие глаза, как она кусает губы, как запрокидывает голову, выгибается в спине, подаётся ближе, ближе, ближе… Как заливается хохотом, поймав его взгляд, над только ей понятной шуткой. Рэйтан слегка изменил позу и неожиданно резко, на тонкой-тонкой грани с игривой грубостью, толкнулся внутрь, заставив Амалу подавиться собственным смехом. — Ты совершенно безумна, милая лилия, — доверительным тоном сообщил он, изгибая красивые губы в сладкой полуулыбке. — А ты трахаешься с сумасшедшей, — развеселилась Амала и, подгадав момент, собственнически укусила отвлёкшегося Вайша за плечо, вынуждая уже его сдавленно вздохнуть, заставляя ониксовые глаза вспыхнуть голодно. — Какие вульгарные слова из столь нежных уст, — прошелестел он над ухом, прежде чем прикусить его кончик. Боги… Амала и не знала, что у неё, оказывается, такие чувствительные уши, впридачу к шее, груди и… всему телу, как выяснилось. «Вы даже не представляете, какой вульгарной я могу быть», почти сорвалось с губ Амалы, прежде чем она жалко захныкала, ощутив горячий язык, мягкой лаской прошедшийся по пострадавшему уху. Рэйтан словно задался целью проверить, сможет ли он превратить всё тело партнёрши в одну сплошную эрогенную зону… Или просто был грёбаным садистом с фетишем на нежность. — Б-Боже. — Вам хорошо, мисс Кхан? — нежно поинтересовался Рэйтан, кончиками пальцев невесомо поглаживая её шею. «Боги, блять, да, это просто крышесносно, сэр, о-ох, п-пожалуйста, только не останавливайся», подумала Амала. Но вслух: — Не самый худш-ш-ш… ох… худший опыт, сэр, — сумела всё-таки выдохнуть она, с трудом собрав остатки своего валяющегося в обмороке самообладания. Он рассмеялся, и отчего-то показалось — если бы люди умели читать мысли, смеялся бы Рэйтан именно над её маленькой невинной ложью. Впрочем, что-то подсказывало, что этому мистеру загадке и мысли читать не надо, чтобы знать всё и немного больше. Забилась в оргазме Амала первой — когда Рэйтан прикусил кожу на горле, совершенно непринуждённо и уверенно оставляя свою метку на самом видном месте, там, где ткань сари ничего не сможет прикрыть. Ахнула, сжалась, сдавленно выругалась, успела поймать шальной взгляд абсолютно чёрных глаз — и кончила, оставляя у него на плечах отметины от своих ногтей. В себя она пришла уже на берегу, почти под боком у причёсывающегося Рэйтана — и где только расчёску взял? Осмотрела себя, недовольно поморщилась, вскинула укоризненно бровь в сторону любовника. Мягко оскалилась. — Если я забеременею, — проворчала Амала, лениво притягивая к себе своё забытое на берегу сари, — алименты тебе придётся платить даже из загробного мира. Рэйтан мурлыкающе рассмеялся и глянул так, что Амала как-то сразу поняла: если залетит — быть ей замужем. Или придётся подобрать юбки — и бежать от алтаря быстрее ветра, так, чтобы точно не поймал. И молиться кому-нибудь не-индийскому, чтобы колесо Сансары не дало ещё один оборот. Отторжения ни та мысль, ни эта… Отчего-то не вызвали.