Октябрежное

Гермиона Грейнджер — хорошая староста, даже по меркам Гриффиндора. Особенно по меркам Гриффиндора, яростного, вспыльчивого, эмоционального, немного заброшенного взрослыми Гриффиндора. У Гермионы Грейнджер всегда есть план, подстраховывающий план, план «на всякий случай», список «контрабандистов и поставщиков» её факультета и не только, информация обо всём и обо всех, океан энергии и её фирменный строгий взгляд — секретное оружие против хулиганов и идиотов №1. Именно поэтому, когда один из её подопечных-гриффиндорят — Майкл Коллинз, второй курс, родители убиты ПСами Волдеморта, — сквозь слёзы шепчет, что парфюм старосты напоминает ему о родителях и о тех тёплых днях, когда они все вместе варили сладкую-сладкую карамель, Гермиона… идёт первым делом в библиотеку, ни секунды не колеблясь. В библиотеке можно найти всё, а если что-то не находится, то можно составить план, где искать нужное. В школьной библиотеке, ожидаемо, — но неприятно, очень неприятно, — нужного нет. Поэтому она идёт прямиком к Лаванде Браун, гриффиндорской гуру во всём, что касается красоты или дома. На Слизерине — этом очаровательном рассаднике змей — мисс Грейнджер пришлось бы торговаться или применять шантаж, чтобы получить нужное, но когда-то давно-давно, в свои нежные и одинокие двенадцать, Гермиона сделала самый верный из своих выборов и отправилась к золотому льву и его буйным котятам. Поэтому Лаванда с удовольствием и делится рецептом «самой простой, но самой вкусной-вкусной домашней карамели, уж поверь мне, Герми, лапочка», и рассыпает комплименты духам и новой причёске Гермионы, и с прямотой двуручника, но тактом истинной леди-домохозяйки, втягивает её в смущающие, откровенные, отвлекающие и расслабляющие сплетни о мальчиках. Третьим пунктом она должна бы на кухню, но сначала — к профессору Макгонагалл, за подстраховкой и официальным разрешением на маленькую авантюру. Отсутствие разрешения ей, впрочем, не помешало бы — да ладно, кому на Гриффиндоре вообще помешало бы отсутствие разрешения буквально на что угодно? У них Гриффиндор — это почти-почти, едва-едва, вот-вот диагноз, это баранье упрямство и ребяческое веселье, это «слабоумие и отвага», и решимость, и желание заботиться, и невозможность отстраниться, и, и, и… и, Мордред всех задери, Гермиона так любит свой факультет. Декан их тоже любит. Поэтому даёт и разрешение, и напутствие, и предупреждает эльфов на кухне, и обещает ото всех прикрыть и всех трансфигурировать в свечки, если будут мешать. На кухне Гермиона не задерживается — у неё с эльфами до сих пор некоторое взаимное недопонимание. Она просит котёл, и утварь, и немного продуктов из школьных запасов, принести всё это вечером в гриффиндорскую гостиную, не пытаться помочь со священнодействием — и уходит. И радостно пользуется секретным оружием №1, тормозя парочку достойных продолжателей дела близнецов Уизли и припрягая их помочь. Вечером весь факультет собирается в гостиной, словно пойманные в одну корзинку котята, любопытно толпятся вокруг очерченного мелом широкого круга, с радостным предвкушением галдят между собой, постоянно перемешиваясь компаниями. Гермиона щёлкает пальцами — и начинает таинство. …Они готовят карамель, сначала все вместе в одном огромном котле, — Майкл, если ты хочешь сделать карамель солёной, не обязательно поливать её своими слезами, говорит Рон, хлопая его плечу; или всыпь туда соли, или заставь разрыдаться врагов, ухмыляется Гарри, — а потом разбиваются на самые разномастные группки и повторяют так, как им удобно, вкусно, интересно. Место находится всем, место находится каждому. Утром на завтрак у Гриффиндора карамель со вкусом крепкой дружбы и обретённой семьи. О Мерлин, Гермиона так ими всеми гордится.