Горящий порт, тихая гавань

Повторное собрание было посвящено непосредственно инструкциям и тому, какая точка под чьим сегодня контролем. – Эм, Акутагава, ты собираешься пойти в таком виде? – спросил Ацуши, когда основная часть собрания уже была завершена. – Тигр, тебе чем-то не нравится мой вид? – Акутагава, в общем-то выглядел абсолютно как обычно и суть претензии от него ускользала. – Нет, мне нравится, но ты выглядишь как разыскиваемый член Портовой мафии Акутагава Рюноске. Со стороны послышался смешок Дазая: – Акутагава-кун, слежка не должна привлекать к себе внимание. Оденься как обычный подросток. Акутагава вздохнул, осознавая, что, конечно, по-хорошему, Ацуши и Дазай были правы. – Моя способность... – он бросил многозначительный взгляд на Дазая. Ацуши поочередно посмотрел на них обоих. – Что с ней не так? – решился он спросить напрямую. И прежде чем Акутагава успел открыть рот, Дазай выпалил: – О, ее сила зависит от длины одежды. Все детективы, что еще оставались в комнате, резко обернулись, и Акутагава ощутил себя все равно что голым. С выставленной на всеобщее обозрение слабостью. – Это действительно проблема. Но плащ это все еще слишком вызывающе – куда лучше подошла бы толстовка с капюшоном. – Разве для Акутагавы-куна это проблема? Он с этим справится. Дазай улыбнулся и уставился прямо на него. Очевидная манипуляция осела в душе глухим раздражением, но признать перед этим человеком свою слабость было нельзя. Да, именно так Акутагава и оказался у Ацуши дома. Это был первый раз. Жил Ацуши, как и следовало ожидать, очень скромно, и делил, как оказалось, одну комнату с Кекой. – То есть весь твой гардероб действительно состоит из подобных вещей? – поинтересовался Ацуши. – Вроде того. Хотя Акутагава и продолжал демонстрировать то легкое раздражение, то равнодушие, он испытывал облегчение от того, что неловкость между ними постепенно сходила на нет. – Примерь эту, – Ацуши протянул ему аккуратно сложенную серую толстовку. Акутагава скептически ее развернул. Вещь была самой обычной и простой, но все же на качество она была приятнее, чем он ожидал. Она явно была чистой и еще ни разу не надевалась после стирки, но, видимо, на уровне какого-то самовнушения, все равно казалось, что он нее исходит едва уловимый запах Ацуши. Это заставило Акутагаву замереть – странное чувство захлестнуло его как волна, застигнув врасплох. – Совсем не нравится? – спросил Ацуши растерянно. – Нет, сойдет. – А... Ох! Я тогда отвернусь! Ацуши был явно смущен ситуацией и вел себя из-за этого немного забавно. Акутагава сам не заметил, как позволил себе едва уловимую улыбку уголками губ. Хотя он и ощущал тоже некоторую неловкость момента, он все же снял с себя плащ, а затем и рубашку. Его способность так прочно базировалась на одежде, что оказаться без нее хоть на минуту означало оказаться на минуту безоружным и уязвимым. Если бы в момент, когда Акутагава снял рубашку, Ацуши резко атаковал бы своей способностью, вряд ли хватило бы времени хоть что-то предпринять в ответ. Это был бы последний момент его жизни. Но, тем не менее, Акутагава сейчас не чувствовал никакой опасности – сколько бы раз они ни пытались друг друга убить, Акутагава был уверен, что не получит сейчас удар. Потом Ацуши тоже переоделся в более неприметную одежду. На нем были кеды, джинсы и футболка, так что теперь они оба походили на обычных друзей студентов, пришедших вечером после учебы спустить карманные в игровые автоматы в надежде повеселиться и, может быть, даже озолотиться. *** – Я никогда не играл в пачинко, – произнес Ацуши, когда они уже подходили. Огромная светящаяся вывеска заманчиво мигала, переливаясь разными цветами. – Ни разу? – спросил Акутагава скорее для видимого поддержания разговора. Это шоу было предназначено для проходящих мимо случайных слушателей. «Заткнись, Тигр» привлекло бы кучу лишнего, совершенно не нужного внимания. Нужно было держать себя в руках и просто болтать ни о чем. Впрочем, не так уж много усилий это требовало от Акутагавы. Наверное, он в принципе нередко переоценивал свое желание заткнуть надоедливого напарника. – Да, кажется, у меня было слишком мало денег, чтобы заниматься подобным. Про годы приюта и говорить не приходится... – О, ты удивишься, там очень много бедняков, – Акутагава усмехнулся. Богатому человеку не так уж важно гнаться за призрачными выигрышами, но люди, мечтающие о сладкой жизни, продолжали раз за разом испытывать свою удачу. Впрочем, забредших богачей с наибольшей вероятностью ждало лишь одно – обнищание. Поддавшись азарту, они спускали в автоматы целые состояния, теряя связь с реальностью. Такова была цена для тех, кто не мог остановиться вовремя. Как казалось Акутагаве, цена была заслуженной. – Серьезно? – Ацуши выглядел пораженным. – А как насчет тебя? – А ты как думаешь? Естественно, Акутагава никогда не участвовал в азартных играх. Было бы нелепо предположить, что в годы выживания в трущобах у него могла найтись на это хоть одна лишняя монета, а когда он попал в мафию, его жизнь и без игр подобного плана была достаточно насыщенна азартом, даже слишком насыщенна. Акутагава слегка затормозил и наклонился, нашептывая Ацуши практически на ухо: – Здесь все устроено по серой схеме, так что мафия контролирует подобные места. Только что выигранные в Пачинко безделушки можно продать в лавке по соседству. Удобно, не так ли? – Кажется, ты хорошо осведомлен. Мне повезло оказаться здесь с тобой, – произнес Ацуши вполголоса. – Да, улаживал как-то одно дело, – бросил Акутагава, отстраняясь. – Значит, все-таки не играл? – Ацуши улыбнулся. – Нет, конечно. То, что подобные игорные заведения находились под контролем мафии, было важной частью плана: на самом деле в рамках договоренности с мафией агенство находилось здесь на особых правах. Им выдавались особые клиентские карточки с бесконечным счетом на них, но, разумеется, условием было отсутсвие обмена выигрыша на призы. Так что Ацуши и Акутагава получили свои карточки для игры и направились к автоматам. – Здесь довольно многолюдно, – прокомментировал Ацуши. На самом деле это было правдой. Но гораздо большей проблемой было то, что залы были просто огромные. Не удивительно, что опрос свидетелей ничего не дал: едва ли в таком стоящем шуме автоматов при такой загруженности зала можно было что-то заметить, будучи поглощенным игрой. – Никто и не говорил, что будет легко, – усмехнулся Акутагава. На самом деле в Йокогаме хотя и существовало ограниченное количество игорных заведений, шанс, что именно здесь и именно сегодня встретится их Игрок был невероятно мал. Хотя Акутагава и мог поспорить, что там, где сегодня нет детективов, все равно слежку развернула мафия, даже если в отрыве от сотрудничества с агенством, в сочетании с тем, что похищения не происходили ежедневно, объективная вероятность наткнуться на игрока была очень низкой. Акутагава и Ацуши сели за соседние автоматы. Шум стоял такой, что даже сидя так близко, было все еще тяжело слышать даже друг друга. Впрочем, похоже, в этом был плюс: едва ли кто-то сможет успешно подслушать их разговор. – Эта игра немного странная, – произнес Ацуши. – Не уверен, что я понял. Наблюдая за окружающими, он усердно пытался разобраться, как именно нужно играть. В чем-то он был прав: необходимо было насколько возможно слиться с остальными посетителями. – Здесь не то чтобы нужно что-то понимать. Вопрос твоей удачи, – бросил Акутагава. Он тоже начал игру, скорее изображая участие в ней, нежели действительно играя. Продолжая рычагом регулировать силу пружины, он все равно боковым зрением изучал происходящее вокруг. – Не то чтобы у меня когда-то было хорошо с удачей, – Ацуши усмехнулся. – Я правда считал тебя счастливчиком, – сорвалось с губ Акутагавы прежде, чем он успел подумать, что он несет. Все еще осматривая окружение, он услышал как в гуле автоматов тонет нервный смех Ацуши. В тот день они просидели в пачинко до полуночи, но ничего так и не произошло. Или, по крайней мере, они ничего не увидели. *** В шесть часов вечера следующего дня Акутагава вновь вошел в офис агенства. Он уже почти по привычке преодолел лестницу, слушая доносящийся шум. Стоило сказать, что в Мафии тоже нередко бывало шумно, но все же царила, тем не менее, более организованная атмосфера. Акутагава кивал в ответ на чужие приветствия, продвигаясь по помещению в сторону Дазая и Ацуши. Ацуши, услышав его приближение или уловив боковым взглядом, повернулся, очевидно, в желании поздороваться, но так и застыл. Акутагава старательно сохранял внешнюю невозмутимость. – Тебе... очень идет, – произнес Ацуши, не сводя с него взгляд. Акутагава кашлянул, стараясь не выдать, что ситуация в целом для него неловкая, и произнес: – Полагаю, мне следует поблагодарить Дазая-сана за заботу. Так как он поставил руководство в известность о моей проблеме с одеждой, внеплановый поход по магазинам мне организовал лично член исполнительного комитета. Сегодня утро Акутагавы началось вовсе не с кофе и не с любимого им чая, а со звонка Чуи, с объяснениями, зачем члену Портовой мафии повседневная одежда. Со стороны Дазая это было явной издевкой, что было невозможно проигнорировать, даже при всем желании. После вчерашнего на душе Акутагавы остался какой-то осадок, хотя, признаться, гораздо больше он злился на себя, нежели на кого-либо другого. И все же, несмотря на то, что Дазай все еще вызывал у него в душе восхищение и особый трепет, впечатление несколько смазалось. Неожиданно фигура Дазая начала утрачивать свою сакральность, и Акутагава обнаружил, что это приносило облегчение. – Куртку выбрал Чуя? – спросил Дазай со своей пустой улыбкой. – Это было моим выбором. На самом деле Чуя, хотя его присутствие и казалось мучительным в таком неформальном контексте, не пытался как-то навязать Акутагаве свой выбор, но постоянно напоминал, что следует выбрать что-то более или менее повседневное. Когда Акутагаве удалось выбрать вещи, показавшиеся ему достаточно «повседневными» и относительно удобными, он лишь посмотрел в сторону Чуи, чтобы тут же получить одобрительный кивок. Теперь он стоял здесь, в новой серой водолазке, кожанке и в черных джинсах, смотря через стекла солнцезащитных очков на Дазая, который вряд ли собирался вообще одобрять его выбор. – Все в сборе, начнем собрание! – произнес Дазай, полностью оправдывая ожидания. *** На самом деле Ацуши никогда не был нытиком. Это была одна из черт его характера, которая действительно Акутагаве в нем нравилась. Ацуши страдал, но не жаловался, стискивал зубы и продолжал делать. И все же тут не выдержал даже он: – Мы торчим здесь уже больше недели. Не произошло абсолютно ничего! Я ненавижу пачинко! Акутагава не мог до конца быть уверен, ему предназначались эти слова или все же многострадальному автомату. – Ты говорил, что люди здесь прожигают жизни... – продолжил он. – Я просто не понимаю, как. И хотя в практически любой другой ситуации Акутагава взбесился бы, ной у него кто-то над ухом, сейчас он целиком и полностью чувства Ацуши разделял: занятие было наискучнейшее, и даже присутствие напарника не сильно облегчало восприятие. Засыпая под утро, Акутагава все еще словно наяву видел мельтешащие перед глазами металлические шарики. Он мог поспорить, что и его напарник, и все агенство страдало от абсолютно идентичной проблемы. – Их здесь удерживает чувство азарта, – пояснил Акутагава вслух. – Ты прав... Наверное. – Ацуши обреченно вздохнул. Он снова окинул взглядом помещение, снова не обнаружив ничего необычного. Затянувшееся ожидание хоть чего-нибудь раздражало. Шум автоматов с гулом отдавался в ушах. – Кто выиграет больше до конца дня, тому проигравший должен желание. Что скажешь? – предложил Акутагава заговорщицки. На тот момент он почти не сомневался в своей победе. У него не было никакого конкретного умысла, кроме как облегчить их страдания, вызванные столь бездарным времяпрепровождением. – Любое? – уточнил Ацуши. – В рамках разумного, конечно. Взглядом Ацуши наградил его весьма скептическим, но согласился. За полторы недели они сильно привыкли к игре, так что было не так уж сложно продолжать играть, все еще наблюдая за окружением. И все же их действительно настиг азарт. – Я отойду в туалет, – бросил Ацуши, поднимаясь из-за стула. Акутагава молча кивнул. Он рассуждал на тему, что мог бы загадать Ацуши, достанься тому победа, когда ему удалось соврать джекпот. «Не поверит, когда вернется, по сути это уже проигрыш,» – подумал Акутагава с чувством глубокого удовлетворения. Можно было начинать думать, что бы он хотел загадать. Но ни спустя пятнадцать, ни спустя двадцать минут, Ацуши так и не вернулся. Постепенно нараставшая тревога захлестнула Акутагаву, он подорвался с места и влетел в уборные, но там было абсолютно безлюдно. Ощутив пробирающий холод, разливающийся изнутри, он выскочил обратно в зал, чтобы прокричать: – Закрыть все входы и выходы! Никому ни с места! Осведомленный персонал действовал по инструкциям, но было уже слишком поздно. Ацуши пропал. *** – То есть из телефонного звонка я действительно понял все верно, и у нас пропал Ацуши-кун? – произнес Дазай с улыбкой, от которой становилось по-настоящему страшно. Его голос звучал до зловещего слащаво. – Да, – просто ответил Акутагава. Изнутри его пожирал настоящий ужас. – Твоего напарника похитили прямо на вашей миссии, – произнес Дазай обманчиво беззлобно. Вокруг было много людей из агенства, и Акутагава знал, он был совершенно уверен, что Дазай не достанет пистолет и не выстрелит. Но в своих мыслях он ощущал себя ровно настолько же беспомощным, как в тот момент. Испуг, который он ощутил, неожиданно обнаружив исчезновение Ацуши, сменился словно бы неприятием факта его похищения. Однако Акутагава чувствовал какую-то ответственность за произошедшее. На его душе было неспокойно, и даже всеми силами убеждая себя, что волноваться за Ацуши не имеет смысла, особенно для него, он продолжал испытывать чувство тревоги. Слова Дазая были настоящим удобрением для семени его вины, уже прочно засевшем в почве его сомнений. Это не оставляло сил спорить или оправдываться. Даже если Дазай и был жесток – а происходящее сейчас едва ли можно было назвать даже жестокостью, – он был прав. – Расскажи все по порядку, – вклинился Куникида Доппо. Акутагава посмотрел на Дазая, но не встретил на его лице какого-то протеста. В этот момент к ним подошел еще и Эдогава Рампо, и Акутагава принялся все пересказывать по порядку. Все слушали его внимательно, не перебивая. – ...выходы все перекрыли, но Накаджимы здесь уже не было. Я сразу позвонил вам, – закончил он. – Я успел все осмотреть еще раз, но ничего не обнаружил. Рампо задумчиво улыбнулся, очевидно уходя в свои размышления, а Куникида вздохнул. Акутагаве тяжело давалось осознание, что сейчас они все союзники. Он легко видел союзника в Дазае и он уже успел привыкнуть к Ацуши, но остальное агенство не вызывало у него иных чувств кроме диссонанса. Так что тяжелый вздох Куникиды отозвался внутри глухим раздражением. Лишь глубокой ночью детективы начали расходиться по домам. – Улик почти нет, мне нужно подумать над этим, – бросил Рампо, уходя последним. – Акутагава-кун? – Здесь есть моя ответственность, я хочу осмотреть все еще раз. Рампо кивнул: – Главное не зацикливайся, иначе разум затуманится и ты начнешь выдавать желаемое за действительное. Я советую это как опытный детектив. Акутагава коротко формально поблагодарил его. Когда за Рампо закрылись двери, помещения остались совершенно пустыми. Лишь несколько охранников молчаливыми тенями охраняли игорное заведение от лишних гостей. Акутагава вернулся к автоматам и снова вдумчиво прошел путь от них. Он медленно отмерил шагами путь до поворота – именно до него он еще сам видел Ацуши, присматривая за ним боковым зрением. Акутагава сглотнул какой-то образовавшийся в горле ком. Глубоко вдохнув, он дошел до самой двери в уборную. Акутагава вновь замер, обдумывая ситуацию. На самом деле по камерам было вполне отчетливо видно, что Ацуши зашел в уборную и даже вышел, но вернуться уже не вернулся. Он не выглядел нисколько встревоженным, лишь на секунду он вошел в слепую зону камер и пропал именно там. Их преступник, Игрок, очевидно, был отлично ознакомлен с расположением камер. Возможно, он проводил в пачинко перед похищением жертвы по несколько дней, высматривая, как устроена система видеонаблюдения. Либо же у Игрока были какие-то связи, позволявшие получать ему информацию. В слепой зоне камер не было абсолютно ничего особенного, никакого места, где человек мог бы эффективно спрятаться. Акутагава вздохнул, задаваясь вопросом, что именно он пытается найти – все его рассуждения были на самом деле достаточно поверхностными, не было ни малейшего шанса, чтобы Рампо и Дазай не пришли бы к ним, только мельком оценив ситуацию. Игрок работал аккуратно. Ацуши словно растворился в воздухе, но это не привлекло внимания. Сегодня агенство тщательно опросило каждого свидетеля, но не было смысла заглядывать в оставленные детективами заметки – это была просто кипа макулатуры. Акутагава открыл записи камер. Под рукой лежали так же уже осмотренные им, Дазаем и Рампо бумаги с перечнем посетителей за последние дни. Вновь просматривая видеозаписи, Акутагава невольно размышлял, был ли вообще смысл на них что-то искать: что если способность как-то работала дистанционно, и Ацуши действительно просто телепортировало? Тогда не было никаких шансов разглядеть что-то новое. От попыток что-то понять и одних и тех же кадров, отсматриваемых по кругу, болела голова. Если присмотреться, можно было даже разглядеть легкую улыбку на губах Ацуши. Акутагава обнаружил, что это странно в нем отзывается. В грудной клетке словно бы образовалась какое-то тяжелое, давящее чувство. Ему очень захотелось снова увидеть Ацуши. Он невольно поддался соблазну и вновь перемотал запись. Неужели это чувство и правда могло быть... тоской? Когда Дазай ушел из мафии, Акутагава преимущественно чувствовал злость. Его злило то, что его не признали. Злило то, что его бросили. Если думать об этом сейчас, он чувствовал себя банально беспомощным и пытался преодолеть это чувство бессилия своей злостью. Наверное, вернуть Ацуши или найти хотя бы какую-то важную улику было действительно неплохим способом получить похвалу от Дазая, но неожиданно для себя Акутагава обнаружил, что все его мысли заняты тем, как Ацуши ему улыбнется. Какое позорное предательство по отношению к Дазаю. И с чего бы Ацуши вообще ему улыбаться?.. Акутагава крепко зажмурил глаза и несильно, но ощутимо похлопал себя по щеке в попытке собраться. Вновь подняв глаза на монитор, усилием воли он перевел взгляд на посетителей. Он наблюдал за прочими, но было похоже на то, что это действительно были обычные посетители. Очередной, должно быть, весьма очевидный вывод, к которому такие сверхлюди как Дазай и Рампо пришли уже очень давно. Акутагава устало вздохнул. Бесполезный, он совершенно бесполезный, нет ничего удивительного в том, что его бросил Дазай. Нет ничего удивительного в том, что Ацуши похитили прямо у него из-под носа. Когда Акутагава уже вообще ни на что не надеялся, вдруг на записи он заметил странный момент: после исчезновения Ацуши из слепой зоны автоматические двери, выпуская одного из посетителей, задержались открытыми всего на пару секунд дольше обычного. Сначала Акутагава даже решил, что ему показалось, но сверив время еще раз, он понял, что его наблюдение неожиданно оказалось весьма точным. Эту странность весьма логично объясняло бы следующее предположение: двери выпускали кого-то невидимого. Способность Игрока по меньшей мере позволяла становиться невидимым самому и делать невидимым кого-то еще. Все игорные заведения, где происходили похищения, были разбросаны по городу, что наталкивало на мысль, что похититель передвигался на каком-то транспорте. Какой-то личный транспорт должен был быть припаркован поблизости, но не на прилегающей парковке, потому что это делало бы высоким риск обнаружения – сложно было представить, чтобы общественный транспорт подошел для подобного. Дазай наверняка уже проверил на возможные повторения и припаркованные в дни похищений автомобили, так что в каком-то смысле это было очередным тупиком. И все же Акутагава вышел на улицу, чтобы осмотреться. Мельком осмотрев прилегающую парковку, он только убедился, что там не было ничего интересного: все парковочные места на камеру были видны. В сознательном или бессознательном виде тело человека тащить было не так уж и просто, так что не следовало искать далеко от входа. Если думать в этом направлении, наверное, не стоило удивляться, что жертвой становились обычно подростки. Пожалуй, то, что действительно объединяло жертв, было в первую очередь стройное телосложение. Он медленно обошел здание по кругу, мысленно подмечая места потенциальной парковки. Впрочем, он не особо надеялся, что что-то окажется так просто. Разве Дазай мог просто упустить такой очевидный ход и не проверить ничего? Неужели Игрок мог допустить такой банальный просчет и дать себя так просто вычислить по транспорту? Однако это все отнюдь не отменяло более ранних выводов о том, что транспорт должен быть быть непременно. Вряд ли он был невидимым – было бы невозможно доехать до места на невидимом транспорте без аварий. Скорее всего он был... Акутагава заметил нечто необычное: под его ногами были опилки. В голову невольно закралось смелое предположение. Он принялся внимательнее рассматривать асфальт поблизости, пока не наткнулся взглядом, на небольшую белую пуговицу. Когда им довелось стать жертвами врага, инициировавшего преждевременную течку Ацуши своей способностью, Акутагава долго воевал с его пуговицами, даже находясь на грани, так что теперь он был почти на все сто процентов уверен, что это была одна из пуговиц с рубашки Ацуши – машинально он тут же сунул ее в карман. Даже если его предположение было ошибочным, он точно намеревался его проверить. Это было лучшее, на что он был способен.