Staring at the Sunshine (Burning Into My Mind)

По большому счету, все самые сложные ситуации, с которыми можно было столкнуться в университете, были связаны с социальными проблемами. Чувство безопасности, адекватное общение — список можно продолжать. Каждый хотел найти тех, с кем можно общаться, на кого можно тратить свое время и мысли, с кем можно сидеть рядом на занятиях. Найдя свой социальный круг, люди практически не выходили за его пределы. Так почему же Чжан Хао просто сел? Высокий, крепкий, популярный, звезда баскетбола, который из всех возможных вариантов решил сесть рядом с Ханбином на занятии по биологии. Ханбин почувствовал, что у него вспотели ладони, и несколько раз моргнул, проверяя, не ослышался ли он. Нет. Чжан Хао действительно стоял в нескольких сантиметрах от него, бросив рюкзак на пол, и был готов уделить внимание уроку. Зачем ему вообще нужна была биология? Что нужно звезде баскетбола от изучения лягушек и рыб? В квантовом царстве прыжков и бросков в кольцо они не играли никакой роли. Тем более что в баскетбольной команде их университета только что начался новый сезон безумно интересных игр. Впервые они предстали перед глазами общественности университетского городка после большого чемпионата, выигранного всего год назад. Ханбин отчетливо помнил тот день. Это был субботний вечер, когда он вместе с Мэттью и Гювином смотрел по телевизору, как Чжан Хао забросил победный мяч в корзину. Имя, которое появлялось в заголовках газет, с почти двадцатиочковым преимуществом во всех их играх, с процентом штрафных бросков, превышающим оценки Ханбина в старших классах, было Чжан Хао. Все знали его имя. И все же это лицо сидело рядом с Сон Ханбином, обычным студентом. Вздохнув, Ханбин опустился на свое место. Класс был большим, но, похоже, все вокруг были заняты одним и тем же делом — они искали одного и того же человека. Как только Чжан Хао вошел в аудиторию, все замолчали, следя за ним глазами, как ястреб. Это лишь привлекло сомнительное внимание к Ханбину. Вероятно, все они задавали себе тот же вопрос, что и Ханбин. Когда преподаватель начал говорить, Ханбин быстро погрузился в свои мысли. Он не пытался взять в руки тетрадь или ручку, его глаза по-прежнему были устремлены прямо перед собой, несмотря на то, что периферийным зрением он пытался рассмотреть Хао. Он задавался вопросом, было ли это лицо таким же идеальным, как на экране телевизора. Глаза Хао не смотрели в его сторону, хотя Ханбин, конечно, этого и не ожидал. Кто бы ни говорил, что сословная система в школе отмирает в старших классах, он просто лгал. Спортсмены всегда были главными в школе, независимо от возраста. Особенно те, кто привозил в школу национальный чемпионат и записывался в лигу первого спортивного разряда. Внешне Хао всегда был главной звездой. Это было само собой разумеющимся. И не только из-за его поступков в университете, нет, но и потому, что он был известен как один из лучших начинающих баскетболистов университета. Его рост составлял всего шесть футов, и он считался невысоким для баскетболиста, что было дико слышать, но так оно и было. Не говоря уже о том, что он был одним из единственных азиатов, выбранных для участия в одной из самых рейтинговых команд университета. Что бы ни заставило его сесть рядом с Ханбином, это должно было быть чистой случайностью. Наверное, это было единственное свободное место. Ведь Ханбин только что мысленно пересказал Хао всю его карьеру, и, скорее всего, Хао даже не знал его имени. Оставшуюся часть урока он пытался спрятать лицо подальше от этого человека, но это было бесполезно. Ханбин оказался в полной заднице.

***

— Ханбин! Ты должен посмотреть на эту невероятную статистику, которую я нашел! — пронзительный голос раздался сзади, и тело быстро подтащило стул к обеденному столу, выглядящее слишком счастливым, чтобы быть живым. — Что это? — с любопытством спросил Ханбин. То, что рассказывал Гювин, не всегда было самым толковым, но, безусловно, интересным. — Девяносто восемь процентов людей, спящих на животе, имеют проблемы с шеей! — воскликнул Гювин, едва не обалдев от собственной информации. — Ты можешь в это поверить? Ханбин нахмурил брови. — Правда? Это много, — он не считал себя большим любителем спать на животе, но это было интересно узнать. Гювин пожал плечами, открывая свой пакет с Panda Express. — То есть, я это придумал, но, наверное, в какой-то степени это правда. — Чувак, — проворчал Ханбин, качая головой. — Перестань говорить мне неправду, — он снова сосредоточился на еде. Хорошая сытная порция рамена. Это было лучшее, что он мог сделать в некоторые дни. По крайней мере, в столовых были микроволновки. Сидевший за столом Мэттью остался безучастным к появлению Гювина, продолжая что-то тихо бормотать про себя. Руки его лежали на коленях, а голова была опущена и дрожала. — Извини, ты читаешь ведьмовское заклинание? — спросил Гювин, помахав рукой перед лицом. Не дождавшись ответа от Мэттью, Гювин повернулся к Ханбину и укоризненно кивнул в сторону парня. — Почему он не в духе? Ханбин только пожал плечами. — Наверное, что-то с Мирэ. Он сказал, что она в последнее время ведет себя как «сумасшедшая», или что-то в этом роде. Это его слова, не мои, — поддразнил он. Это привлекло внимание Мэттью, за что он получил небольшой пинок из-под стола. — Отвали. Это не имеет никакого отношения к делу. Мирэ просто раздражена на меня за что-то, — добавил Мэттью. При этом его голова опустилась на стол, и раздался еще один стон. — И по какой же причине? — спросил Гювин. — Что ты натворил на этот раз? — Злиться без причины… звучит знакомо, — Ханбин постучал себя по подбородку, находя, что дразнить друга слишком весело. Разумеется, все это было в порядке шутки. Если бы Мэттью действительно переживал душевный кризис, он был бы первым, кто проявил бы заботу. Главная слабость Ханбина, как он сам себя объявил, заключалась в том, что он заботился о других больше, чем о себе. — Неважно, — ответил Мэттью, приглушенным голосом прижимая голову к столу. — Короче… — Ханбин сменил тему разговора, отвлекаясь на что-то другое, кроме страданий своего друга. — Угадайте, кто сидел сегодня рядом со мной на биологии. — Боже. Мне все равно, — хмыкнул Гювин. Ханбин закатил глаза. — Тебе будет не все равно, когда я скажу, что это был Чжан Хао, — заявил он. Хао был из тех парней, на которых все азиаты в их школе были просто помешаны. Эти трое не были исключением из этого правила. Многие их разговоры за обедом крутились вокруг этого парня. У Гювина сразу же расширились глаза. — Ты что, издеваешься? Чжан Хао? — даже Мэттью наклонился поближе, чтобы показать свою заинтересованность. — Да. Именно он. — Ты имеешь в виду звезду баскетбола, за которым все охотятся, того самого гребаного парня, который появляется на всех наших телеэкранах в качестве очередной сенсации? — продолжал Гювин, повторяя те же слова, которые в тот момент заполнили мысли Ханбина. — Он сидит рядом с тобой на биологии? — Верно. Гювин чуть не выронил палочки. — Какого черта, Ханбин! Почему ты нам не сказал! — Ну, вот видите, я так и сделал, а вы утверждали, что вам все равно! Мэттью вклинился в разговор, выглядя не менее заинтересованным и взбешенным, чем Гювин. — Нет, меня это точно волнует. Меня это очень волнует. Черт, ты должен взять у него автограф для меня. Он мне нужен. Это будет отличный подарок для Мирэ, она не сможет на меня злиться после этого! — Чжан Хао — единственный азиат в составе этого года! И вообще, единственный азиат, который когда-либо был в университетской команде! На самом деле… — Хорошо! Хватит! — Мэттью прервал его, протянув руку, чтобы имитировать придушение Ким Гювина. — Мы все это знаем, он безумно крут. За все годы учебы в этом университете я еще ни разу не видел его своими глазами. Это безумие. — Мне кажется, я никогда не видел баскетболиста в живую, тем более Хао. Скажи мне, Ханбин. Он крупный? Он высокий, да? Он сильный? Я знаю, что на этих руках должны быть мышцы, — Гювин продолжал ворчать, с нетерпением ожидая ответа. — Честно говоря, с виду он очень похож на обычного парня, — признался Ханбин. — Он безумно крут, поверьте, но если бы я не знал, кто он такой, я бы ни о чем не подумал, когда он сел рядом со мной. Гювин вспылил. — Хватит врать, мать твою. — Это ты говоришь ложь! То статистика, то еще что, а ты, Гювин, лжец! — ответил он, почти испытывая желание швырнуть палочки в воздух, чтобы они приземлились на лицо его друга. — Сколько человек в твоем классе, Ханбин? — спросил Мэттью, отгоняя от себя убийственные мысли. — Это лекционный зал по биологии. Довольно большой класс, наверное, около ста пятидесяти человек? — прикинул он. Судя по блуждающим взглядам людей в этом классе, это было довольно большое число, о котором стоило подумать. — Черт, как много… и он выбрал тебя из всех этих людей? Почему? — Гювин поднял бровь. Мэттью вмешался. — Я тоже об этом подумал. Наверное, это было единственное свободное место, раз никто больше не хотел сидеть с Ханбином. Хао просто стал несчастной жертвой, которой пришлось это сделать! — Эй! Вы оба! — Ханбин прервал их, едва не спрыгнув со стола, чтобы задушить обоих. — Почему так трудно поверить, что кто-то хочет сидеть рядом со мной в аудитории? — Наверное, ты прав, Мэттью, — согласился Гювин, не обращая внимания на легкие протесты Ханбина. — Скажи, как ты думаешь, он вступит в Общество Азиатско-Американских студентов? Нам бы не помешали новые люди. Мэттью мотнул головой в сторону, рот его приоткрылся от удивления. — Вообще-то, он был бы отличным дополнением. Может быть, тогда мы получим некоторый авторитет в университете! Ты ведь в состоянии это сделать, верно, Ханбин? — Нет, — просто ответил он. — Нет. — Я говорю как ваш президент, — Мэттью сделал паузу, чтобы прочистить горло. — Очень прошу, позови Чжан Хао! Ханбин закатил глаза, покачав головой в ответ на несвязную просьбу. — Серьезно, неужели ты думаешь, что у этого занятого человека есть на это время? Он, наверное, даже не знает, что такое клубы, не говоря уже о том, как в них вступить. Наверняка он ест, дышит и спит баскетболом, — Ханбин был уверен, что никогда не поговорит с Хао, не говоря уже о том, чтобы найти возможность убедить его вступить в университетский клуб. — Но нам не хватает новых участников! Неужели азиаты больше не перевозят своих детей в Вирджинию? Может, мы просто недостаточно умны? Слишком много печальных вариантов, — Гювин вздохнул, показывая, как по его лицу текут фальшивые слезы. — Нам нужны новые люди, это точно. — Вы выживете. Поверь мне, Гювин, — сказал Ханбин, каким-то образом получив два очень выразительных средних пальца. — В общем, неважно. Все равно это очень круто, Ханбин. Вы ведь не обменялись ни единым словом, правда? — сказал Мэттью, прекращая небольшую перепалку, в которой участвовали два средних пальца. — Нет. — За все время занятий? Ханбин вздохнул. — Он пришел буквально перед самым началом занятия и ушел сразу после его окончания! Как бы у нас нашлось время, чтобы начать разговор? — Ты находишь время для важных вещей, Ханбин. Неужели никто никогда не говорил тебе об этом? — Наверное, они меня пропустили, — добавил он с сарказмом. — Но вернемся к Чжан Хао. Готов поспорить, что он мудак. — Это грубое предположение, Мэттью! — запротестовал Гювин. — Хотя я даже не могу его винить! Если бы я был на его месте, я был бы самым большим засранцем в мире. — Ты и так уже… — комментарий Гювина был прерван летящим куском хлеба, брошенным в нескольких дюймах от его лица. Мэттью сделал быстрый глоток воды, затем поставил бутылку на место и посмотрел в глаза Ханбину. — Я имею в виду, подумай о новостных статьях, о средствах массовой информации, о внешности, о таланте. Боже, у него все это есть. Но, эй, азиатское общество! Благодаря ему другие дети больше не выглядят так, будто хотят оскорбить меня. Ура, Хао! — Ах да, Хао борется с современным расизмом здесь, в Америке. Дальше он может… — Заткнись, Гювин! Не притворяйся, что ты его не любишь, — ворчал Мэттью. Гювин поднял бровь, и с его губ сорвался тихий смешок. — Перестань злиться, потому что твоя девушка тебя ненавидит… Ой! — он вскрикнул через несколько секунд после того, как его вытолкнули из-под стола. — Пошел ты! Ханбин вздохнул, потирая рукой лоб. Вот тебе и интересная информация. Разговорами о Чжан Хао они занимались целыми днями, но этого никогда не было достаточно. Он знал, что никто из них не сможет работать, зная, что Ханбин находится в такой близости от него. Он прочистил горло, решив присоединиться к текущему разговору. Разговор о проблемах Мэттью с девушкой тоже казался довольно интересным. — За что она вообще на тебя злится? Мэттью издал стон, едва не уронив голову на руки. — Поверь, если бы я знал, я бы уже постарался все исправить. — Справедливо. — По правде говоря, я бы тоже разозлился на тебя без причины, если бы представилась такая возможность, — добавил Гювин, как будто он не усвоил урок после нескольких последних пощечин, которые получил его рот. — От тебя нет никакой пользы! — Да, это так! Вздрогнув, Мэттью встал, крепко держась за свой пакет с обедом. — Я не буду доедать этот отвратительный сэндвич. Гадость. Кстати, пошел на хрен и ты, Гювин, — он сделал паузу и повернулся к Ханбину. — Пока, Ханбин. Увидимся позже. Веселись на занятиях с Чжан Хао! — сказал он, отходя от стола и махая рукой. После его ухода на некоторое время воцарилась тишина, пока Гювин не взял на себя смелость снова заговорить. — Ладно, раз уж он ушел, то какой размер члена у Чжан Хао… — Гювин! — Ханбин попытался прервать его, но его слова прозвучали слишком поздно. — Ты не можешь говорить это вслух! Мы находимся в общественном месте, — он огляделся по сторонам, надеясь, что никто из студентов его не заметил. Выглядя незаинтересованным, Гювин поднял бровь. — Значит… ты не знаешь? Да ладно, мы два гея, и ты не хочешь поговорить со мной о члене горячего парня? Ханбин вздохнул, откинул голову на спинку стула, мысленно проклиная Мэттью за то, что тот оставил его наедине с этим человеком. День предстоял долгий. По крайней мере, было к чему стремиться в новом семестре. Возможно, он снова увидит Чжан Хао.