Еще одна проблема Северуса Снейпа

      Гермиона поднималась по одной из круговых лестниц Хогвартса к часам факультетов ранним воскресным утром, намереваясь позавтракать почти что в одиночестве — в единственный выходной студенты редко появлялись в Большом зале раньше десяти, да и профессора не торопились покидать свои покои, когда наткнулась на зашедшего с улицы профессора Снейпа. В черном костюме с шерстяным пиджаком и белыми манжетами — новая деталь его нарядов — он вылетел из-за поворота с привкусом мороза, держа в руках пальто. В его волосах Гермиона заметила несколько снежинок.       Она сдержанно кивнула, приветствуя профессора, и собиралась уже было продолжить свой путь в сторону чашки кофе и наваристой каши, которую так полюбила в последнее время, как Снейп резко остановился, заметив ее, прищурился и подозвал. Ничем хорошим это ей не грозило.       — Мисс Грейнджер, — задумчиво протянул он, и сердце Гермионы совершило внеплановый кульбит. — Вы очень вовремя.       Гермиона хотела отказаться, честно хотела, но каким-то чудным образом спустя полчаса стояла тепло закутанная на пороге Хогвартса, и мороз колол раскрасневшееся лицо. Завтрак — его подобие — домовики принесли в ее комнаты, и Гермиона чуть перекусила, пока переодевалась и выслушивала инструкции Снейпа, замершего у ее двери. Они оставили небольшую щелку, чтобы он мог говорить, а она — запоминать информацию. Что такое личные границы? В то утро Гермиона о них совершенно забыла.       Итак, ее спокойное воскресное утро переросло в поход в Запретный лес в компании обернувшейся человеком летучей мыши. Сегодня был поистине особенный день, как выразился профессор Снейп (подобное замечание из его уст даже пугало), удачный по всем фронтам. Снейп уже оценил обстановку, воздух, температуру, сверился с лунным календарем, что-то высчитал — большую часть путанных объяснений Гермиона пропустила мимо ушей, потому что суть была одна: сегодня было то утро, когда им могло повезти найти трехлистный парящий папоротник.       Сок этого растения высоко ценился в зельеварении у мастеров, но редко использовался, во-первых потому, что отыскать этот папоротник было крайне сложно, он мало где приживался (Запретный лес был одним из немногих известных мест его обитания) а во-вторых — работать с ним мог только крайне терпеливый человек. Это было до ужаса капризное дитя природы, и немногие профессиональные и опытные зельевары всерьез брались за него. В качестве научного интереса — с превеликим удовольствием, но использовать в работе — увольте. Слишком многое нужно было предусмотреть и за многим уследить.       Сложности начинались уже со сбора — начало декабря, немного снега, чтобы не было сильных заморозков до и не грозились после, в промежутке от восьми утра до двух дня, в преддверии полнолуния, но не ближе двух дней до него, папоротник должен прожить уже несколько месяцев, но не больше полугода — сок густеет и обретает нестерпимую горечь. Пока Гермиона шла за профессором Снейпом по присыпанной снегом тропинке — тонкий слой покрывал траву и деревья вокруг, придавая пейзажу вокруг Хогвартса ощущение некого запустения — он рассказывал ей обо всех условиях сбора, хранения и применения. Слово «но» слышалось в несколько раз чаще других.       — Чем вас так привлекает это растение? — сжимая в одной руке палочку, а другой схватившись за ветку близстоящего дерева, спросила Гермиона. Ноги, как она и предполагала, поехали на небольшом уклоне, покрывшимся льдом, и только благодаря ветке она не упала. Профессор черным пятном маячил где-то впереди. Он то и дело отходил от нее к деревьям и травам, что-то разглядывал на земле и постоянно принюхивался — кончик его носа забавно подрагивал.       — Я же объяснил вам, что зелье с его использованием ценится в несколько раз больше и обладает более выраженными свойствами. Грубо говоря, этот папоротник просто умножает эффект, — недовольно проворчал он. Гермиона в очередной раз наступила на вчерашнюю лужу, после ночного падения температуры покрывшуюся тонким льдом. С оханьем она потеряла равновесие. Если бы не профессор Снейп, схвативший ее за руку, она бы наверняка рухнула. У него была на удивление твердая хватка.       Гермиона посмотрела ему в глаза и ощутила колкое смущение. Это было странно, и она тут же опустила голову, высвобождая ладонь. Сжала и разжала пальцы и принялась выискивать глазами что-то, что могло отвлечь внимание.       Профессор Снейп же, казалось, думал об этом инциденте ровно столько, сколько он длился — уже в следующее мгновение он вновь ушел вперед. Ненадолго между ними повисло молчание, разбавляемое лишь звуком шагов, шелестом леса и перекличками птиц.       — Все-таки не понимаю, зачем вам я? — в очередной раз чудом избежав того, чтобы споткнуться о взявшийся из ниоткуда корень, спросила Гермиона.       — Вы моя практикантка.       Будто это все объясняло!       — И это полезный опыт для вас, если собираетесь расти в качестве зельевара, — он обернулся. — Если считаете, что нет, я вас не держу. Отправляйтесь обратно в замок писать заявление об увольнении. Я не собираюсь держать рядом с собой человека, который не хочет развиваться и улучшать свои навыки.       Гермиона не удержалась от того, чтобы закатить глаза. Хотя чему тут удивляться? Подобное умение портить все было у Снейпа в крови. Удивительно, что он не выдавал подобного уже несколько дней.       Отступила тяжелая снежная туча, и солнечные лучи пробились сквозь толщу деревьев. Заблестели снег и лед вокруг, придавая лесу магическое сияние. В кустах раздался шорох, и со странным визгом прочь унеслась какая-то зверушка. Гермиона крепче сжала древко палочки.       Они шли еще около получаса. Добрались до небольшого озерца, с другой стороны которого возвышался каменный склон с углублением внутри. На его вершине Гермиона заметила нескольких кентавров и замерла, с плохо скрываемыми интересом и волнением разглядывая их величественные фигуры, купающиеся в дневном свете. Профессор Снейп остановился и тоже поднял голову. Дунул порыв ветра, Гермиона завела за ухо выбившуюся кудрявую прядь.       Один из кентавров их учуял и повернул голову. Профессор Снейп кивнул ему, здороваясь, и кентавр кивнул в ответ.       — Вы знакомы? — подойдя ближе к профессору, тихо спросила Гермиона.       — Они тоже ученые. В периоды сборов разных трав мы часто пересекаемся, — пожал он плечами и сделал глубокий вздох.       — Сколько нам еще идти? Может быть, сделаем передышку? Тут очень красиво.       — Мы пришли. Папоротники облюбовали подножье склона, — кивнул он на другую сторону озерца. — Не будем терять времени, мисс Грейнджер.       Гермиона вдруг поймала себя на мысли, что привыкла к тому, что все вокруг называют ее «мисс Грейнджер». И ей это… нравилось. Интересно, как будет звучать из чужих уст «профессор Грейнджер»?       Гермиона про себя смаковала это обращение. Профессор Грейнджер и профессор Снейп добывают травы в лесах. Профессор Грейнджер — любимый педагог студентов. Профессор…       — Вот они, — указывая на длиннолистые растения, оплетшие склон и странно качающиеся даже без ветра, вырвал ее из приятных и глупых мыслей Снейп. — Возьмите колбы из сумки и держите палочку наготове, папоротники отличаются буйным нравом.       — Неужели попробуют сбежать? — слабо улыбнулась Гермиона.       Профессор Снейп кивнул с самым серьезным видом.       — Определенно попробуют.       Он достал пинцет, Гермиона подготовила колбы. Чуть прищурив глаза, он склонялся над папоротниками, аккуратно поддевая листья пинцетом и кончиком пальца прощупывая их структуру. «Старые» папоротники были шершавыми, слишком молодые — до двух месяцев — чуть липкие и мягкие. Профессор Снейп искал нужный им с Гермионой вариант. Как только он нащупал таковой, он осторожно, словно боясь спугнуть, запустил руку в заросли, отыскивая его корень.       Мгновение — и резко выдернул. Папоротник взвился, дернулся прочь с невероятной силой — если бы Гермиона не захлопнула его в колбу, он бы наверняка вывернулся из рук Снейпа при следующей попытке.       — Ничего себе! — с восторгом выдохнула она.       Профессор Снейп бросил на нее быстрый взгляд. Наверное, ей показалось, но уголок его рта дрогнул в подобии мимолетной улыбки.       — Дальше будет сложнее. Смотрите, как разволновались, — кивнул он на растения. Те и в правду шелестели и бурлили, словно волны.       — Сколько нам их нужно?       — Трех будет достаточно.       Гермиона кивнула и подготовила следующую колбу. Один папоротник она чуть не упустила, и пришлось вмешаться профессору Снейпу — откуда ни возьмись в его руке оказалась палочка. Гермиона даже моргнуть не успела, как папоротник со свистом влетел в колбу. Ей только и оставалось, что захлопнуть крышку.       Обратный путь показался намного короче. Гермиона с большим интересом оглядывалась по сторонам, расспрашивала Снейпа о том, в каких именно зельях он собирается использовать папоротник (четкого ответа он так и не дал), говорила об учениках, о погоде и еще о чем-то — спокойствие дремлющего леса, красота покрывшегося тонким слоем озерца и вновь пошедший снег — снежинки серебрились в солнечных лучах, мягко оседая на землю — словно возродили ее. Эта прогулка, к которой она в начале отнеслась скептично, оставила приятный след.       — Это было намного лучше сидения в пыльной библиотеке, — пробормотала она, когда они вернулись к замку. Гермиона оглянулась на лес и улыбнулась, наслаждаясь красотой открывшегося ей пейзажа: над белоснежной землей в бескрайнем небе вихрились курчавые облака.       Профессор Снейп великодушно дал ей пару секунд, чтобы насладиться моментом, а потом отправил нагревать котлы с несколькими маслами в лаборатории. Сам он спустился через десять минут с сумкой на плече, в которой прятались увеличенные магией колбы с папоротниками, и с несколькими склянками зелий в руках. Из карманов торчала парочка небольших картонных коробочек с порошками.       Попутно объясняя Гермионе состав снадобья для выварки папоротников, он быстрыми и четко выверенными движениями готовил все. Его замерзшие на улице вечно бледные пальцы покрылись красными пятнами, на щеках проступил румянец.       Наблюдая со стороны, подавая нужные ингредиенты и изредка что-то переспрашивая, Гермиона вдруг поймала себя на мысли, что залюбовалась его ожившим лицом. Профессор Снейп никогда не производил впечатление, что он был живым — больше напоминал ожившую мумию, но сейчас, когда он увлекся делом и кровь прилила к вечно бледному лицу, он впервые за все время походил на ч-е-л-о-в-е-к-а.       Закончив с папоротниками и оставив их доходить на маленьком огне, он вызвал домового эльфа. Тот, словно все это происходило не в первый раз, появился с подносом и двумя высокими прозрачными стаканами с темно-красным наполнением и плавающими ягодами.       — Глинтвейн, — коротко бросил профессор Снейп. — Безалкогольный.       Гермиона улыбнулась его последнему замечанию и с благодарностью взяла свой стакан с подноса. Домовик поклонился, дрогнули огромные уши, и с тихим хлопком он исчез, как и не было.       — Интересно учиться тому, чем увлечены вы сами, — не зная, зачем подняла эту тему, проговорила Гермиона. — Я была бы рада таким урокам, как сегодня.       Профессор Снейп криво ухмыльнулся, но ничего не ответил.       Гермиона вдруг подумала о том, что он не обязан был брать практикантку в свой выходной на поиски папоротника, который не будет использоваться для приготовления зелий со студентами. И что он точно мог справиться самостоятельно — то, с какой ловкостью Снейп выловил пытавшееся сбежать растение, ясно об этом говорило.       Да и раньше он не отличался щедростью, чтобы делиться своими знаниями — профессор с самого начала ревностно относился к своему месту в Хогвартсе, на которое Гермиона как будто бы покушалась.       Так что же такое случилось, что он вдруг подобрел?       Гермиона бросила на него быстрый оценивающий взгляд. Профессор помешивал зелье в одном из котлов, в другой руке удерживая недопитый глинтвейн. Черные брови сведены к переносице, на лбу пролегла неглубокая морщинка.       Как же удивительно было видеть в таком человеке человека.