История о том, как Шэнь Вэй и Е Цзунь обрели своё счастье

На рынке царило оживление, за всё время в Сиди Цзышу не видел разом столько девушек. Одни перебирали украшения и шпильки, другие примеряли платья, третьи рассматривали белила и румяна. — Господин Чжэнь сказал, что выберет себе скромную и послушную жену, — услышал он капризный голос и почувствовал, как будто земля под ногами дрогнула. Чжэнь Янь решил жениться? Но А-Сян говорила, что он грустит. Ну почему он промолчал, когда Чжэнь Янь спросил, изменилось ли что-то? Да, надо показать, что изменилось. Даже если опять от волнения встанет ком в горле, Чжэнь Янь должен понять, что он настроен серьёзно. Что ради него готов быть даже девицей. Хорошо, что попросил о встрече в лавке ханьфу, наверняка сможет подобрать что-то себе под предлогом, что с шицзе у него похожие фигуры. Гу Сян прискакала в лекарский павильон. Её щеки опять блестели от сахара. Чжэнь Янь перебирал пучки трав и сортировал их по специальным мешочкам. — Егоза, опять таскаешь сладости до обеда? — Я не таскала, это Цзышу-гэгэ меня угостил! — она уютно устроилась, подпёрла кулачками подбородок и внимательно смотрела на брата. — Что? Мы по-моему уже всё обсудили, насчет его "подарков"! Я запретил тебе их принимать! — Нет, ты запретил мне с ним куда-то ходить, так я и не ходила, мы разговаривали возле дома! И если добрый Цзышу-гэгэ решил угостить меня танхулу, невежливо отказываться! — Вот ведь лиса, всегда вывернется! А о чем вы разговаривали? — Да просто болтали. Я спросила, зачем он приехал к нам в деревню, он сказал, что выбрать подарки сестре. И чтобы попросить у тебя прощения. Гэгэ, если он снова тебя обидит, я его побью! И его не спасут длинные ноги, не сможет увернуться! Он обещал! Сказал, что после обеда будет в лавке, и там есть пурпурное ханьфу, Цзышу-гэгэ обещал мне его купить! — Прощенья попросить? Побьёшь? Ханьфу? Ты тараторишь, как сорока, А-Сян, ты же уже не маленькая, скоро станешь старшей сестрой, нужно быть серьезнее. — Старшей сестрой? — переспросила Гу Сян. — Когда?! — Через шесть месяцев наша мама подарит нам младшего братика. Так что прекращай врезаться в неё с разбега и не проси взять на руки. Ей теперь нужно быть очень осторожной, чтобы подарить нам братика. А нам нужно о ней заботиться и не огорчать. Гу Сян надулась. — Опять братик? У меня уже есть гэгэ, я хочу мэймэй! Шесть месяцев — это так долго, может быть, мама вернёт гэгэ и попросит мэймэй? — Куда вернёт? У кого попросит? — не сдержал улыбки Чжэнь Янь. — Ребёнка дарует Небо, нельзя быть неблагодарным за такое чудо. И у тебя будет не гэгэ, а диди, маленький, румяный, нежный и очень хорошенький диди. Ты его обязательно полюбишь. — А я хочу мэймэй, — надулась Гу Сян. — Так ты пойдёшь на встречу с Цзышу-гэгэ? Я хочу новое ханьфу! Представив, как Гу Сян будет капризничать и канючить, сводя с ума всех в доме, а мама только уснула, Чжэнь Янь закивал: — Пойду, пойду, только успокойся, незачем так кричать. Мама прилегла отдохнуть, а ты верещишь. — Ничего я не верещу, — она бросила обиженный взгляд на Чжэнь Яня. — Мама теперь всё время отдыхает, папа рядом с ней, а ты здесь пропадаешь. Никто меня не любит, только Цзышу-гэгэ! — Папа волнуется за маму, она мало ест, плохо спит, у нее кружится голова. Конечно он проводит с ней много времени. Я помогаю отцу с лекарствами, и люди обращаются к нам за помощью. А вот ты носишься целыми днями, трескаешь сладкое, болтаешь с Чжоу Цзышу и с кухни пирожки таскаешь. — Потому что я никому не нужна, — Гу Сян стало жалко себя, на глаза навернулись слёзы. — А скоро ещё диди появится, совсем про меня забудут. Чжэнь Янь обнял скускившуюся девочку и поднял её на руки. — Кто тебя забудет? Ты же моя любимая мэймэй. Мама тебя любит, папа тебя балует, все от тебя без ума. — Тогда иди к Цзышу-гэгэ, он будет тебя ждать, а я буду ждать ханьфу. Пойду пока к маме. Чжэнь Янь поцеловал темноволосую макушку. — Только умойся и руки помой, мама будет рада тебя видеть, егоза. Слёзы моментально высохли, Гу Сян умылась и помчалась к маме. Не дожидаясь ответа, влетела в спальню, забралась на кровать и крепко обняла. — Люблю тебя, мамочка! Гу Мяомяо только проснулась, после лекарства она чувствовала себя лучше. — Я тоже тебя люблю, А-Сян, — она нежно обняла дочку. *** "Это ради А-Сян, — убеждал себя Чжэнь Янь. — Просто встречусь с А-Сюем, ничего сложного”. Но почему так колотится сердце, будто он только что пробежал десять кругов вокруг тренировочного поля? Чжэнь Янь поправил прическу, разгладил невидимые складки на ханьфу и отправился в лавку. Наслушавшись девичьего щебета о том, что молодой господин Чжэнь сам сказал любимой младшей сестре, что женится он только на кроткой и воспитанной девушке, Цзышу почти закипел, но короткая медитация успокоила разум. В лавке старого Ляна почти не было людей: цены у мастера кусались, три его дочери и жена слыли лучшими мастерицами по двусторонней вышивке. Позволить себе платье из их лавки могла не каждая семья. — Чем я могу помочь благородному господину? — Я ищу платье в подарок моей шицзе. Она сейчас в отъезде, а мне бы хотелось, чтобы ханьфу сидело идеально. Она довольно высокая, почти с меня, у нас похожее телосложение, только у неё грудь побольше. Я бы хотел примерить и посмотреть, подойдёт ли наряд для шицзе. Мастер Лян окинул юношу взглядом. Тот был высок, строен, красив, прямая осанка и правильно построенные фразы выдавали в нем человека с хорошим образованием. — Ваша шицзе девица или замужняя дама? Определенные цвета носят барышни определенного статуса. — Невеста, — немного приврал Цзышу. Если Чжэнь Янь обратит внимание на цвет, то лучше хорошо подготовиться. А потом можно всё-таки подарить платье Цянцяо. Или оставить себе, — от этой мысли щёки вспыхнули, но мастер не обратил на него внимания, выбирая подходящий наряд. Он подал ханьфу прекрасного голубого, словно весеннее небо, цвета. Вышивка в виде облаков и журавлей украшала его, подчеркивая тонкость шитья. Широкий пояс обхватывал тонкую талию, которой позавидовала бы любая барышня. К ханьфу предлагался веер с подобной вышивкой и даже украшения для волос. Цзышу прикрыл лицо веером. Если сделать причёску, то из него получилась бы отличная барышня. Но что сказать мастеру, почему он решил уйти в платье? А если Чжэнь Янь не придёт? Цзышу отбросил эту мысль. Если не придёт — значит, придётся снова подкупать А-Сян чем-то вкусным. Мастер прожил долгую жизнь и видел очень многое, так что ничему не удивлялся. Он протянул юноше зеркало, чтобы тот мог сделать прическу, и назвал цену почти на треть выше стоимости всего комплекта. Бедным покупатель не выглядел, одна нефритовая подвеска на поясе стоила как три таких ханьфу. Дверь отворилась, мастер Лян вышел из-за ширмы и поприветствовал вошедшего. — Хозяин, я слышал, что у вас есть ханьфу редкого пурпурного цвета, — расслышал Цзышу знакомый голос, заканчивая с причёской. — Его продали совсем недавно, молодой мастер сказал, что одна юная особа мечтает о таком. — Вот как, — огорчился Чжэнь Янь. — А когда вы сможете сшить подобное? Моя мэймэй, как оказалось, любит этот цвет. — Чжэнь Янь оглядывал лавку, думая, куда мог деться Цзышу. — А-Сян очень пойдёт это платье, я обещал подарить его ей, — Цзышу закончил с причёской и вышел из-за ширмы. Веер пришёлся как нельзя кстати, он чувствовал себя неловко, не знал, куда деть руки, прикрыл лицо веером и бросал смущённые взгляды. Чжэнь Янь просто потерял дар речи. Цзышу выглядел невероятно элегантно, привлекательно, маняще. Ханьфу подчеркивало цвет его кожи, стать и осанку. Внимание привлёк сначала веер с красивым рисунком, а потом выразительные глаза, сверкавшие на почти полностью прикрытом веером лице. Густые волосы в небрежно-изящной прическе завершали образ. — А-Сюй? — Лао Чжэнь, уделишь мне пару минут? Я... хочу извиниться. Хозяин лавки понятливо кивнул и шмыгнул на второй этаж, припрятав в рукав деньги за наряды. — Извиниться? За что? Ты обещал А-Сян платье и купил, я просто не успел, — Чжэнь Янь отвернулся, делая вид, что рассматривает наряды. — За то, что наговорил в школе. Лао Чжэнь, я испугался! Меня никогда не целовали! Ты спросил, что изменилось. Всё изменилось! Я буду изображать девицу, если это поможет. Я не умею ухаживать, всё свободное время я посвящал тренировкам и не знаю, что делать дальше, но я не хочу тебя терять! Хочу быть с тобой! — С чего ты взял, что какая-то девица может заменить мне тебя? Ни одна из них не сравнится с тобой ни в красоте, ни в грации, ни в изяществе. А ухаживаниям можно научиться, эта наука не так сложна. — Весь рынок гудит, что ты выберешь себе послушную и скромную жену. Я готов стать скромным и послушным! — Ты скромный и послушный? Но тогда это будет не тот А-Сюй, что покорил меня с первого взгляда. — Лао Чжэнь, — Цзышу смотрел в смеющиеся глаза. Он устроил весь этот маскарад, а Чжэнь Янь не оценил? И что делать дальше? Значит, надо идти до конца. Цзышу отбросил веер, сделал решительный шаг вперёд, обнял Чжэнь Яня и прижался губами к его губам. Что делать дальше, Цзышу понятия не имел, поэтому с радостью отдал инициативу Чжэнь Яню. Когда тот скользнул языком в рот, Цзышу постарался повторить жест, а потом перестал понимать, что происходит и просто наслаждался происходящим. Кажется, он стоял только потому, что держался за Чжэнь Яня. Целоваться А-Сюй явно не умел, но энтузиазм перекрывал неопытность, а всему остальному Чжэнь Янь его с удовольствием научит. Он обнял его, прижимая к себе и чуть раскрывая губы, приглашая попробовать любовную игру. С трудом оторвавшись от таких восхитительных губ, Чжэнь Янь прихватил зубами мочку чуть оттопыренного ушка. — Ах, А-Сюй, ты такой жестокий! Если бы я знал, что целовать тебя так сладко, я бы не терял ни минуты! — Лао Чжэнь! Я безумно глупо чувствую себя в этом платье, у меня подгибаются ноги, и я так скучал по тебе! — В наказание за то, что я скучал, ты сейчас пройдешь со мной по рынку. Я буду покупать тебе сласти, читать стихи и говорить комплименты. Моей маме нужен отдых, а не свахи, осаждающие поместье! Ей нужно себя беречь. — Опять рынок?! — ужаснулся Цзышу. — С удовольствием. Я не очень люблю сладкое, но знаю одну юную особу, которая не готова продать родного брата за танхулу, но очень любит вкусные подношения. — Цзышу начал было развязывать пояс на платье, но Чжэнь Янь остановил его руку. — А-Сюй, все должны видеть мою прекрасную невесту и перестать осаждать мой дом, даже если я уеду. Предложение занять место врача в Школе Четырёх Сезонов ещё в силе? — Конечно. Двери школы всегда открыты для тебя. И я буду очень рад, если ты вернёшься. — Значит, моя прекрасная А-Сюй должна показать всем кумушкам, как юный господин Чжэнь любит свою скромную и послушную невесту. Идём? — А-Сюй не смеет перечить своему жениху, — Цзышу поклонился. Всё оказалось не так трудно. Чжэнь Янь повёл его не к лоткам со сладостями, а в винную лавку, но увидев, как позеленел Цзышу, поспешно вывел оттуда. Попытался накормить орехами, но когда тот скривился, рассмеялся и повёл дальше. Возле лотка с заколками и украшениями долго выбирал шпильки, прикладывая то одну, то другую, в результате купил все. На этом экзекуция закончилась, и Чжэнь Янь повёл Цзышу в трактир. В трактире было шумно и многолюдно, казалось, туда набилась половина рынка. Все жадно рассматривали спутницу молодого господина Чжэня. Девушка была высока, изящна, стройна, светлокожа, обладала роскошными волосами и врожденной грацией. И с Чжэнь Янем вместе они смотрелись просто потрясающе. Цзышу нервно поправил платье. — Мне кажется, на меня все смотрят. — Тебе не кажется, моя А-Сюй такая красивая, — Чжэнь Янь поднёс его руку к губам. — Не думал, что шутка про невесту так быстро облетит деревню. Я просто злился на Цзунь-гэгэ, почему он так быстро женился?! А теперь мне все завидуют, у меня самая красивая невеста на свете! — Невеста? — расслышала самая разряженная девица. — А ваши родители в курсе, что вы невесту нашли, молодой господин? Они дали своё благословение? Рассчитали гороскоп? — А почему я должен перед кем-то отчитываться? Родители желают мне счастья и, разумеется, одобряют мой выбор. Пойдём, А-Сюй, кажется, завидуют не только мне, — Чжэнь Янь лихорадочно обдумывал, как объяснить родителям, почему его возлюбленный ходит в женском платье. Впрочем, может, сначала лучше поговорить с папой, а маму лучше не волновать. Цзышу развернулся со всей грацией и изяществом, на которые был способен. Он чувствовал десятки взглядов, жгущих спину, но послушно шёл за Чжэнь Янем, как положено девушке. Они прошли почти половину улиц под пристальным вниманием до знакомых ворот. Слуги споро открыли створки, запуская обоих, а навстречу сыну вышел отец, которому ушастые и языкастые слуги уже донесли, что наследник нашёл невесту! — Папа, — Чжэнь Янь смутился. У него никогда не было секретов от родителей, но сейчас не знал, что делать. — Папа, это А-Сюй, и я люблю его, — выпалил он, схватив Цзышу за руку. Чжэнь Жуюй рассматривал высокого юношу в женском платье. Тот, услышав, что его любят, очаровательно зарумянился и стиснул ладонь Чжэнь Яня. — Так, молодые люди, живо в павильон Свежего ветра. Янь-эр, мама только уснула, она так затискала А-Сян, что та засопела вместе с ней. А значит у нас максимум три палочки благовоний, чтобы вы мне всё рассказали, пока наши женщины проснутся! — он развернулся и пошёл вперёд, давая парочке время прийти в себя. — А-Сюй, надеюсь, платье удобное, переодеться пока не получится. Папа не любит ждать. Он, конечно, не бессмертный Е, но зато хорошо разбирается в травах. — Платье? Я вообще его толком не чувствую, — отмахнулся Цзышу. — Твой отец известнейший целитель, заставлять его ждать — преступление. Показывай дорогу. Чжэнь Янь переплёл пальцы с Цзышу, то ли в поисках поддержки, то ли поддерживая. — А-Сюй... то, что я сказал отцу... Я правда люблю тебя. — Я вижу тебя во сне, думаю о тебе постоянно, подкупаю твою сестру дорогущими лакомствами и ношу женскую одежду ради тебя. Как это чувство по-твоему называется? — А-Сюй! Я очень хочу тебя поцеловать, но папа ждёт, идём, — он потащил Цзышу за собой. Павильон Свежего ветра находился во внутреннем дворе — изящная беседка посреди искусственного пруда, где плавали ленивые кои. Чжэнь Жуюй уже ждал детей внутри. — Янь-эр, представь мне нашего гостя. — Это Чжоу Цзышу, старший ученик Школы Четырёх Сезонов. На его шицзе женился Цзунь-гэгэ и до сих пор ничего не рассказал мне! — Мастер Е сообщил, что поженил Е Цзуня и его избранницу, но без подробностей. Ты мог расспросить его или написать своему гэгэ сам. Но ты предпочёл предаваться меланхолии и закармливать А-Сян сладким. У неё, между прочим, зубы начали ныть. — Я не получал никаких писем! О том, что Цзунь-гэгэ женился, мне рассказала А-Сян, и сладости ей давал А-Сюй. Цзышу потупился. — Простите, мастер Чжэнь. Ваша дочь такая боевая, я хотел поговорить с Яньянем, но она меня не пускала. Пришлось её задабривать сладким. И про свадьбу я тоже проговорился случайно. — Кто-нибудь наконец объяснит мне, что произошло? Сначала Чжэнь Янь неожиданно возвращается, но вместо шебутного подростка, который учит младшую сестру шалить, приехал замкнутый и грустный юноша, который сидит целыми днями над трактатами, и только А-Сян может заставить его улыбнуться. Потом А-Сян объедается сладким так, что у неё ноют зубы, а потом мне сообщают, что мой сын женится! — Разрешите мне, — решился Цзышу. — Мы познакомились с Яньянем в Школе Четырёх Сезонов. Он помог мне с раной, когда я наступил на гвоздь, а потом спас жизнь моему наставнику Цинь Хуайчжану. И стал оказывать мне знаки внимания, — Цзышу снова порозовел. — А я обидел его, потому что испугался своих чувств. Я никогда раньше не влюблялся!. Мы повздорили, я его обидел, и он уехал домой. Как только Яньянь уехал, я сразу понял, что не только поступил грубо, но еще и круглый идиот, так как оттолкнул своего чжицзи. — А платье? — Чжэнь Жуюй с трудом сдерживал улыбку. Наконец сын снова стал походить на самого себя, светился от радости. — И почему А-Сюй, а не А-Шу? — Наш тайный язык, — отмахнулся Цзышу. — А-Сюй не назвал своё имя, когда мы познакомились. — Ты никогда мне этого не простишь? — Нет. Я всегда буду звать тебя А-Сюем. — Платье, — напомнил Чжэнь Жуюй. — Я хотел показать Яньяню всю серьёзность моих намерений. Кажется, шутка немного вышла из-под контроля. Когда я услышал, что Чжэнь Янь ищет себе невесту… — Я пошутил! Когда А-Сян сказала, что Цзунь-гэгэ женился, я сказал, что тоже женюсь и никому ничего не скажу! Не знаю, как в деревне узнали. — Янь-эр, ты — завидный жених, многие девушки хотели бы войти в нашу семью. Конечно, слухи распространяются со скоростью лесного пожара. Не забывай про слуг — даже если ты их не видишь, они видят и слышат тебя. Чжэнь Янь потупился, он действительно не замечал слуг, привыкнув за столько лет к их присутствию. — Папа, я не хочу жениться на нелюбимой только потому, что так положено. Я люблю мужчину, и это взаимно. — Я бы никогда не заставил тебя жениться против воли, — Чжэнь Жуюй задумчиво смотрел на сына и его возлюбленного. — А что скажут твои родители, господин Чжоу? Что будет дальше? — Я сирота, господин Чжэнь, меня воспитал наставник. У него есть сын, он явно влюблён, и, думаю, это взаимно. Я дашисюн школы, и наставник видит меня своим преемником в будущем. А нашей школе очень не хватает целителя, если бы не Яньянь, мой наставник бы умер. — И твой наставник не будет возражать против ваших отношений? Я слышал много хорошего о Школе Четырёх Сезонов. Е-цянбей очень уважает Цинь Хуайчжана, а Янь-эр действительно талантливый целитель, и я говорю это не как отец, а как его наставник. Янь-эр, я рад, что ты нашёл своего чжицзи, ты уже взрослый, я не могу тебе приказывать, но прошу остаться ещё ненадолго. Мы не думали, что небо дарует нам ещё одного ребёнка, но твоя мама тяжело переносит беременность, боюсь, если ты уедешь сейчас, я не справлюсь с А-Сян. — Папа, я буду здесь, пока нужен. Я недавно получил очень хороший урок, что мне еще учиться и учиться, чтобы стать целителем, а не просто называться им. И ты прав, А-Сян слишком избалована, ей пора учиться, а не только бегать сломя голову и трескать сладкое. А-Сюй, а как насчёт тебя? Мама только на третьем месяце, но ей очень нужна забота и внимание, а ты ведь старший ученик. — Я бы хотел остаться с тобой. Я старший ученик, но благодаря тебе шифу здоров, он крепко держит школу в руках, надеюсь, так продолжится ещё долгие годы. Ты пробыл в Поместье Четырёх Сезонов совсем немного времени, но без тебя место, которое я столько лет звал домом, стало пустым и чужим. — Я думаю, что господину Чжоу нужно известить своего наставника. Возможно, забрать какие-то личные вещи, оружие. Вы ведь наверняка продолжите свой путь самосовершенствования? — Я напишу письмо наставнику, — Цзышу нашёл руку Чжэнь Яня. Расставаться, даже ненадолго, он не хотел, тренироваться может и здесь, а к вещам он никогда не питал особой привязанности. — Хорошо, но жить вам придется в разных частях дома, — строго сказал Чжэнь Жуюй. — У меня беременная жена и маленькая дочь, любопытная, как лисичка, и болтливая, как сорока. — Папа! — щёки Чжэнь Яня вспыхнули. — Конечно, господин Чжэнь, — радостно закивал Цзышу. Он был согласен на любые условия. В доме наверняка много таких мест, где редко бывают слуги и куда не доберётся А-Сян, там можно спокойно целоваться, а к большему он и сам пока не готов. — Я много лет папа, — строго посмотрел на первенца Чжэнь Жуюй. — И мне тоже было семнадцать. Я поговорю с Е-цяньбеем, возможно, он найдет время показать вам, господин Чжоу, несколько приёмов, чтобы вы не забыли науку своего наставника. Покои для вас я выберу сам, а вот со слухами, Янь-эр, тебе придётся справиться самому. Умеешь их распускать, учись бороться с последствиями. — А что я сделал?! — возмутился Чжэнь Янь. — Надо послать кого-нибудь за вещами А-Сюя. Или мы сами можем сходить. Не может же он целый день в платье ходить! — У нас в доме штат слуг, отправь кого-нибудь. А-Мяо скоро проснётся, мне нужно отдать распоряжения на кухне по поводу её меню. Раз ты достаточно вырос для отношений, значит и для всего остального тоже, — невозмутимо парировал отец. — А-Сюй не принесёт в подоле, тебе не о чем волноваться! Пока А-Сян спит, подбери покои А-Сюю, а я дам распоряжения на кухне. Мама хотела что-то особенное? Я могу приготовить. — У твоей мамы острый токсикоз. Ей нужна простая и питательная еда с минимумом специй и запахов. Вместо чая настой процеженного три раза напитка из боярышника, ничего сладкого и кислого. Поговори потом с А-Сян, хватит есть сладкое, испортит зубы, аппетит и фигуру. — Я всё сделаю, а А-Сюй мне поможет. Я пока дам ему что-нибудь из моих вещей, будет жалко запачкать такое красивое платье.