История о том, как Шэнь Вэй и Е Цзунь обрели своё счастье

Проснулся Цзышу поздно, голова болела, как будто он не едва пригубил вино, а выпил несколько кувшинов. Никого из учеников в спальне уже не было. Он наскоро накинул на себя верхнее платье и выскочил во двор. Школа походила на растревоженный улей, все куда-то бежали. Поймав Цзюсяо за рукав, он спросил: — Где пожар? Что случилось? — Шисюн, господин Чжэнь сказал, что уезжает. Шифу хотел отблагодарить его за помощь школе, но мы не успели собрать достойные дары, думали, ещё есть время в запасе. А он настаивает, что должен ехать сейчас. — Где он? — Прощается с шифу, возле повозки. Шифу обещал задержать его ненадолго, мы все должны поблагодарить его. Цзышу бегом бросился к воротам. — Я был рад познакомиться с вами, господин Цинь, и время, проведённое в вашей школе, навсегда запечатлено в моём сердце, но пора возвращаться. Боюсь, моя мэймэй меня не узнает. Я поговорю с отцом, может быть, он направит к вам одного из своих учеников. — Мне бы очень хотелось, чтобы лекарем стали вы, господин Чжэнь. — Этот недостойный… — Чжэнь Янь, — перебил его Цзышу. — Ты... Ты не так понял! — А-Сюй объяснил предельно доходчиво, даже этот глупый ученик всё понял. Школе нужен хороший лекарь, — Чжэнь Янь улыбнулся краешком губ, и Цзышу снова пронзил холод. Из ворот высыпали все ученики во главе с госпожой Цинь. Она первая встала на колени и поклонилась Чжэнь Яню, вслед за ней то же повторили остальные. — Двери этого дома всегда открыты для вас, господин Чжэнь. Мы в неоплатном долгу перед вами, — она преподнесла ему небольшую вышитую подушечку с двумя утками-мандаринками на ней. Остальные ученики совали ему нефритовые подвески, ароматные мешочки, заколки для волос — что-то ценное в знак благодарности. — Мы благодарим Янь-гэ за помощь шифу и дашисюну. Пожалуйста, прими эти скромные дары. И только Цзышу стоял в стороне и не смел поднять глаза на Чжэнь Яня. Из ступора его вывели цепкие пальчики Цянцяо, вцепившиеся в ухо. — Что ты успел натворить?! — зло шипела она. — Неужели такой неблагодарный, даже доброго слова не нашёл?! — Не надо, Цянцяо, — Цинь Хуайчжан осторожно отвёл её руку. — А-Шу и так плохо. — Да ему даже не стыдно! Шифу, я уверена, он что-то сделал, и Чжэнь Янь уехал! — Я не... — вскинулся Цзышу и снова опустил голову. Он сказал "не хочу тебя видеть", и Чжэнь Янь уехал. — Цянцяо-цзе права, это моя вина. — Ты маленький… — Цянцяо, — от спокойного тона шифу Цзышу вздрогнул. Цянцяо знаком показала, что разберётся с ним позже, и ушла, шифу обнял его за плечи. — Хочешь поговорить? — Цзышу покачал головой. Ему сперва нужно было разобраться в себе. — Хорошо. Если захочешь — ты знаешь, что я всегда выслушаю тебя. *** После раннего отъезда гостя жизнь в школе нужно было направить в привычное русло. Цянцяо как шицзе была крайне занята. Поставить дежурных на кухню, отправить некоторых учеников на охоту и рыбалку — еда из воздуха не берётся. Старшим задать уроки для младших — каллиграфия, чтение, медитации, отработка приемов. Цзышу где-то пропадал, и девушка вымоталась, работая за двоих. В поисках одиночества Цзышу запрыгнул на крышу хозяйственного двора, там его точно никто не станет искать. Сюда не доносились звуки тренировок и можно было спокойно всё обдумать. Надоедливый Чжэнь Янь уехал, так почему же на душе так скверно, хочется свернуться в комочек и от души поплакать, как в далёком детстве? Шифу предлагал поговорить, но о чём? Он сам не понимал, почему пожалел о сказанных словах в тот же момент, когда произнёс их. Виноват Чжэнь Янь, это он полез целоваться, его никто не просил! Тогда почему стыдно ему, Цзышу? Почему от воспоминаний о мимолётном касании губ щёки вспыхивают румянцем, а внутри разгорается тепло? Чжэнь Янь испортил его! Влез под кожу, поселился в голове и отказывается оттуда уходить, даже то, что он уехал, не спасало! Ученики, казалось, забыли, что у них есть шисюн, никто не прибегал за помощью, не спрашивал советов. Это должно было радовать — Цзышу не хотел никого видеть, но зато он оказался полностью предоставлен своим мыслям. Мысли оказались странными. За пару дней он понял, что соскучился по невыносимому Чжэнь Яню, что без его улыбки каша кажется несладкой, а солнце как будто поблекло. Но хуже всего было ночью. Во сне Чжэнь Янь творил бесстыдные вещи, а Цзышу позволял ему делать это, подставлялся под ласки, сам целовал в ответ, пропускал сквозь пальцы длинные волосы, гладил сильные руки и даже сжимал янский корень. Утром понял, что, к счастью, свой. После таких снов не хотелось просыпаться, там Чжэнь Янь снова звал его А-Сюй и улыбался, в жизни же он сам прогнал Чжэнь Яня и не знал, что с этим делать. *** Цинь Хуайчжан попросил старшую ученицу дать Цзышу время, ведь он только встал на ноги после травмы. Цянцяо старалась, но за несколько дней полного отсутствия помощи со стороны Цзышу устала и отправилась на розыски лоботряса и лентяя. Цзышу нашёлся в лекарском покое. Там было тихо, чисто, пахло травами и мазями, стояли новые ящики с ингредиентами для изготовления лекарств, инструменты, бинты. Всё было закуплено и разложено по местам. Цзышу бродил по помещению, то и дело касаясь то пучка трав, то перебирая склянки с мазями. — Вот ты где, — прошипела Цянцяо, бесшумно подходя к оболтусу и ловко хватая его за ухо. — Я работаю, не покладая рук, у меня уже мозоли на ногах и нет времени даже на то, чтобы поесть, а он прохлаждается! — Цянцяо-цзе? — Цзышу даже обрадовался цепкой хватке на ухе. — Я... я разбирался с лекарствами. Пока у нас нет лекаря, а я... Я много времени проводил с Чжэнь Янем, что-то всё-таки запомнил, пока лечили шифу. — Значит это так теперь называется? Ты — старший ученик! На тебя равняются! А ты бездельничаешь! Средние и младшие, глядя на тебя, совсем от рук отбились. На каллиграфии устроили метание кистями! Цзи Юн метнул свой чернильный камень, попал в Линь Суна, выбил ему зуб. Зуб и так бы выпал, но ребёнок сильно испугался и теперь заикается! Где отвар для полоскания, господин заменяющий целителя? Я что-то ни котелка не вижу, ни составляющих, — она жестко выкрутила ухо Цзышу, продолжая браниться. — На уроке по установке ловушек для охоты три обалдуя запутались в силках и свалились в плющ, теперь чешутся. И где охлаждающая мазь? Вешай лапшу на уши кому-нибудь другому, а не мне. Ты манкируешь своими обязанностями! — Отвар для полоскания... — Цзышу в панике заозирался, он не знал, из чего его можно сделать. — Нет, пожалуй, сначала мазь, где-то была... Сейчас-сейчас, я... — он пробежался взглядом по полкам и без сил опустился на кровать. — Я бесполезный. — Каждый должен заниматься своим делом! Ты — дашисюн! Да, у тебя была травма, но это не повод полностью отстраниться от всего! Что происходит? Почему Янь-ди так быстро уехал? Что ты сделал? Отвечай! — Ничего я не сделал! — крикнул Цзышу. — Это он меня поцеловал, как будто я нежная барышня! И сказал, что не был пьян, что хотел этого! Я сказал, что не хочу его видеть, мне просто нужно было подумать обо всём, а он уехал! Ну и скатертью дорога. Цянцяо отвесила истерящему мальчишке полновесную оплеуху, на её удивление, лучший ученик мастера Цинь даже не пытался увернуться. — Ах, не барышня? Тебя на руках принесли домой, за тобой ухаживали, не покладая рук, нашего мастера спасли от верной смерти. Чжэнь Янь, как истинный герой, спас всех. А в благодарность за всё получил заявление, что его не хотят видеть? Ты заболел чем-то? Или на куски рассыпался от того, что тебя поцеловали? Перевести все в шутку и сказать, что ценишь его как друга, ты не мог? Надо было норов свой проявить? — Я каждый день благодарил его за спасение шифу и за помощь мне! Это не повод лезть целоваться! К тому же, — Цзышу замолчал. Не всё можно рассказать старшей сестре, всё-таки она девушка, почти невеста брата его наваждения. — Я не ценю его как друга! И он всё равно собирался уехать, днём раньше, днём позже — какая разница? Цянцяо-цзе, почему ты всё время защищаешь его? А как же я? Я твой шиди, а не он! В голосе Цзышу прозвучало отчаяние, и Цянцяо, сменив гнев на милость, села рядом, обнимая его. — Потому что Янь-ди красив, как хули-цзин, и моя обязанность как старшей сестры наставлять младшего, когда я вижу ошибки, и корректировать твоё поведение, пока это возможно. Тебе совсем-совсем не понравился Янь-ди? Он красив сейчас, а через несколько лет от него невозможно будет глаз отвести. Цзышу почувствовал, как вспыхнули щёки, румянец распространился на шею и, кажется, на грудь. И дело не в том, что он обнимался с очень красивой сестрой, её-то он не видел в мокрых снах, и никогда не думал о ней иначе, чем о сестре. — Понравился, — пробубнил он, пряча пылающее лицо. — В этом и проблема. Цинь Хуайчжан наблюдал за беседой старших учеников. Услышав последние слова, он улыбнулся Цянцяо, которая по-сестрински нежно обнимала покрасневшего, как спелое яблоко, Цзышу. — Думаю, вам нужно поговорить, — тихо сказала Цянцяо, заметив наставника. Цинь Хуайчжан подошёл ближе, а Цянцяо тихо, словно вода, выскользнула. — А-Шу? — Цинь Хуайчжан занял место старшей ученицы. — Скучаешь по мастеру Чжэню? — он разглядел едва заметный кивок. — Шифу, я... он... Мы же оба мужчины! Он не должен... Как в книжках! Снится мне, и медитации не помогают! — Что именно ты не должен? Влюбляться? Разве ты не помнишь учение? Тело — лишь временная оболочка для нашей души. А любовь — это самое прекрасное, удивительное и восхитительное, что может случиться с двумя душами. Если тебе снится этот человек, тебе хочется слышать его голос, быть рядом, ты скучаешь без него и не спишь ночами, разве важно, какого он пола, если он твой? — Но я же не девушка, чтобы целовать меня! — Цзышу отчаянно хотел верить словам шифу, верить, что Чжэнь Янь — его родственная душа, как он сам не раз повторял, но смущающие сны мешали. — Братья в спальне обсуждают красоток, а я мечтаю о другом брате? — А почему целовать можно только девушку? Я учился целоваться с братьями, чтобы не опозориться на свидании. Мой наставник, заменивший мне отца, учил, что не бывает глупых вопросов. И когда я пришёл к нему за ответами, что происходит с телом, почему пара старших учеников секты Молчаливого Беркута всегда проводят время вместе, хотя давно вошли в возраст для женитьбы, и что делать по утрам, когда просыпаешься от ярких снов? Он удовлетворил моё любопытство, наставляя меня, как отец сына. Теперь, видимо, пришла моя пора это сделать для тебя. Мой собственный сын советов не спрашивает, а на свидания уже бегает. — Шифу! — Цзышу спрятал пылающее лицо в ладонях. — Вы учились целоваться?! — как-то он упустил из виду, что шифу не родился сразу взрослым. Он помолчал, раздумывая, какой вопрос задать первым. — И что мне теперь делать? Я не думал, что он уедет! Не думал, что будет так его не хватать, как будто он с собой забрал всю радость. — Ты не думал, я понимаю. Молодости свойственна порывистость и скорость суждений. Господин Чжэнь обиделся и уехал. Но готов ли ты признать свою ошибку и, главное, готов ли ты признаться в том, что тебе его не хватает, не мне, а ему? Цзышу решительно вскинул голову. — Да. Я был неправ и должен извиниться лично. — Значит нужно привести себя в порядок, выбрать подарок и навестить юного господина Чжэня, — улыбнулся Цинь Хуайчжан. — Я помогу Цянцяо-цзе навести порядок в школе и вечером отправлюсь в Павильон Драконьей бездны, утром смогу быть там. — Я говорил про подарок для твоей шицзе, она тянула всю школу на своих хрупких плечах, пока дашисюн предавался меланхолии. Ты думаешь, она не заслужила награды за труды? — Она и так оттаскала меня за уши, как какого-то малолетку! — возмутился Цзышу. — Зато мигом привела тебя в чувство. Ей пришлось почти неделю трудиться не покладая рук. — Даже некогда было с Е Цзунем переписываться? — ехидно спросил Цзышу. Он потерял счёт времени, с удивлением осознав, что прошла целая неделя без Чжэнь Яня. — Я привезу ей подарок, когда вернусь. — Наследник Лун прислал традиционные дары для ухаживания и радует нашу Цянцяо букетами цветов, игрушками и, конечно, письмами. Прекрасная партия. — Паршивец, сдержал своё обещание отвлекать меня. Хорошо, что этот Е Цзунь такой ответственный, не лезет целоваться без разрешения, — пробурчал Цзышу. — Шифу, ты одобряешь этот брак? — Конечно. Наследник Лун прекрасная партия сам по себе: он образован, воспитан, умён, обеспечен, и к тому же и влюблен в Цянцяо, обещает уважать её, почитать и сделать счастливой. — Тогда мне тем более нужно помириться с его братом. Ромашка. Настой ромашки для полоскания рта, — он встал и потянулся за пучком трав. — Я сейчас сделаю отвар для шиди, — он подсознательно тянул время, одновременно желая и как можно скорее встретиться с Чжэнь Янем, и оттянуть момент встречи. — Лучше иди на плац и продемонстрируй этим лодырям, как именно должен сражаться ученик поместья Четырёх Сезонов — Я... Я давно не тренировался. Впрочем, если они смогут меня победить, могут звать меня младшим братом! — Вперед, А-Шу, — подбодрил его мастер, видя, как ученик оживает прямо на глазах. О том, что младшим братом часто называют того, кто предпочитает принимать гостей на заднем дворе, он мудро решил не упоминать. Скорее всего, Янь-эр сам просветит Цзышу, со временем. *** Гоняя соучеников по плацу, Цзышу мысленно искал слова для Чжэнь Яня. Пока речь получалась обвинительной, а не просьбой о прощении — соблазнил, украл поцелуй, ещё и спать нормально мешает, и что ему с этим делать? Но ничего путного в голову не приходило. Когда стемнело, Цинь Хуайчжан напомнил, что его ждёт повозка, путь неблизкий. Цзышу искал повод остаться, понимая, что трусит, но под ласково-насмешливым взглядом шифу не мог отказаться. Он обещал, значит, поедет. *** Чжэнь Янь попросил отвезти его к родителям, не хотелось портить радость Е Цзуня, да и видеть сияющее лицо брата казалось невыносимым. А дома будет Гу Сян, этот маленький ураганчик прогонит тоску одним своим присутствием. В голове всё ещё звучали слова А-Сюя: "не хочу тебя видеть". Иногда боль в груди достигала такой силы, что становилось трудно дышать. Чжэнь Янь прижимал к лицу подушку госпожи Цинь и кричал, чтобы никто не слышал. А-Сюй даже не взглянул на него, не попрощался. Как будто хотел, чтобы Чжэнь Янь уехал. Наверное, так будет лучше. Он несколько раз порывался остановить возницу и развернуться, и только гордость не позволяла. Если А-Сюй не отвечает на его чувства, значит, Чжэнь Янь найдет способ справиться с ними. Если существуют приворотные зелья, то наверняка есть и отворотные. А если нет, он изобретёт такое. Возница остановился возле постоялого двора, сказав, что лошадям нужно отдохнуть, а господину поесть и поспать. Чжэнь Янь выпил немного чаю, вид еды вызывал отвращение, не хотелось ничего. Он поблагодарил хозяина, заплатил за ужин — Цинь Хуайчжан щедро отблагодарил за его услуги — и поднялся в комнату. Сон не шёл, полночи Чжэнь Янь крутился на кровати, потом скользнул в окно и поднялся на крышу. Последнее счастливое воспоминание — день, когда он всё испортил. Если бы он сдержался, если бы не полез целоваться, но его тогда будто в спину толкнули. Сейчас он точно знал, что лучше не сделать и пожалеть. Иначе он мог бы сидеть с А-Сюем на крыше и любоваться звёздами, мог обсуждать лекарственные травы или цитировать стихи, А-Сюй был бы рядом. Пусть этого мало, но лучше, чем совсем ничего. По щеке скатилась слеза, Чжэнь Янь зло смахнул её. Мужчины не плачут. Он никогда больше не увидит А-Сюя, надо к этому привыкнуть. Чжэнь Янь до крови прикусил кулак, борясь с рыданием, грозящим вырваться из груди. Физическая боль немного отвлекала от душевной. С первыми лучами солнца он скользнул обратно в комнату и пошёл будить возницу. Хотелось как можно раньше попасть домой. *** После дня Драконьих Лодок традиционно начинались продовольственные ярмарки. Фермеры стремились продать свой урожай, приезжая в более-менее крупные города. Весть о том, что в ближайшие дни будет ярмарка, дошла и до Школы Четырёх Сезонов, взбудоражив её воспитанников. Цянцяо собрала учеников во дворе, сообщив, что им действительно нужно посетить ярмарку: это отличная возможность закупить товары, поучаствовать в соревнованиях, привлекая внимание к себе как к надёжным воинам, которых могут нанять купцы или мастера. Но с ней пойдут только те, у кого нет наказаний, выполнены уроки по дисциплинам и нет проблем с поведением. Немногочисленным девушкам-ученицам она отказала, вызвав дерзкие взгляды и поджатые губы, как-либо иначе выражать своё возмущение никто не смел, на наказания старшая ученица была щедра. Выбрав из числа учеников в своё сопровождение шестерых крепких парней, Цянцяо получила от шиму мешочек серебра и список того, что нужно было приобрести. Ярмарка была большой, лотки торговцев растянулись на весь рынок. Сласти, свежие фрукты, варенья, сушеные пастилки из ягод, орехи, сухофрукты, мясо вяленое, солёное, копчёное, рыба сушеная, вяленая, копчёная, колбасы, ветчина, разные виды муки, сахар, соль, специи, масло из оливок, виноградных косточек, орехов, масло из пихты, цитрусовых, смеси масел. Средства по уходу за телом, кожей, волосами, косметика, шпильки, заколки, серьги, подвески, ароматные травы и цветы для мешочков, ткани, ленты, пояса, веера, гребни — всего и не перечесть! Глаза разбегались от изобилия предложенного товара, в ушах звенело от криков зазывал и торговцев, расхваливающих свой товар. У мальчишек горели глаза, так им хотелось все попробовать, но строгая шицзе водила их за собой, покупая всё согласно списку, при этом отчаянно торгуясь, призывая в свидетели богов и стеная о том, что её хотят надуть, в общем, получая с продавцом истинное удовольствие от торга и заметно сбивая цену. Шиму хорошо учила свою ученицу. Когда все пункты из списка были приобретены, Лю Цянцяо договорилась о доставке всего купленного в школу, взвесила мешочек, изрядно похудевший, и решила поощрить мальчишек. — Я дам каждому из вас несколько монет, у нас ещё есть немного времени, можем купить, что приглянулось, пострелять из лука, помериться силой, но не до крови! — Спасибо, шицзе, — нестройным хором протянули мальчишки. Два человека сразу отделились от группы, остальные четверо ждали своей очереди, сопровождая Цянцяо и поглядывая на прилавки с лакомствами. *** Тан Девуян наняла профессионалов, не пожалев средств. Девчонку нашли, она окопалась в какой-то школе боевых искусств, тем проще будет оправдаться — безутешная мать пытается вернуть потерявшую всякое достоинство дочь в лоно семьи, уже договорившись о браке с достойным мужчиной. Ведь всем известно, что браки устраивают старшие родственники, заботясь о благе своих детей. Наёмникам было сказано доставить девушку в целости и сохранности, не нанеся ни ей, ни тем, кто её сопровождает никакого вреда. Это требование оговаривалось особенно чётко. Деву Лю необходимо доставить живой, здоровой и нетронутой к матери, которая подготовит всё для свадьбы. Вторая часть оплаты поступала наёмникам только после свадьбы девицы Лю. Сумма была внушительной, и наёмники согласились: как говорится, любой каприз за ваши деньги. Ярмарка, как и предполагалось, выманила девицу Лю из школы. Мальчишки, которые её сопровождали, были не старше четырнадцати вёсен, совсем ещё дети. Бродячий театр теней привлёк их внимание: мастер, используя свою тележку, вырезанные из бумаги фигуры и правильно расположенные лампы, разыгрывал представление о Короле Обезьян, полностью завладев вниманием толпы. Девчонка тоже присматривалась, чуть издалека, пацаны облизывались на сласти. Тут мастер ударил в тарелки и поджог шутиху, изображая гром и молнию. Люди восторженно-испуганно вскрикнули, и Фан Чэнь — главарь наёмников — отдал приказ схватить девчонку. Её крик потонул в общей какофонии звуков. Один из учеников заметил, как к шицзе кто-то подошёл, а затем несколько человек ловко поволокли её куда-то, как большой тюк. Он кликнул братьев на подмогу, но молодые ученики были не противники матёрым наёмникам. Мальчишек оглушили, кого-то обездвижили и, как и было приказано, не причинив никакого вреда, бросились вслед за теми, кто уже унёс девушку. *** Выиграв первый приз за стрельбу из лука, Ли Тао взглядом позвал брата, пора было возвращаться и дать другим ученикам самостоятельно побродить по ярмарке. И каково же было их изумление, когда они обнаружили лежащих без сознания братьев, а шицзе куда-то пропала! Похлопывание по щекам не дало результата, а более решительные меры мог принять только лекарь или шифу. — Останься с ними, я найду повозку. Срочно возвращаемся в школу, нужно предупредить шифу. Полчаса спустя ученики возвращались в школу, раздумывая, как объяснить шифу, что же произошло. Цинь Хуайчжан был в смятении, он не знал, к какому клану принадлежала Цянцяо, но к ней явно плохо там относились, если она сбежала оттуда. Сейчас он жалел, что не расспрашивал девушку о прошлом — видимо, оно всё-таки догнало её. Столь дерзкое похищение ученицы уважаемой школы требовало серьёзного вмешательства. Он уже согласился на брак с сыном Лун Цюэ, поэтому решил написать ему, как старшему мужчине в той семье, куда планировалось отдать невесту. Для срочной связи старый друг дал специального механического гонца, он требовал большой напитки ци, но перехватить его было невозможно. *** С приближением к поместью Драконьей Бездны решимость Цзышу таяла, только упрямство не позволяло ему повернуть назад. Стук в ворота показался ему раскатом грома. Он надеялся, что откроет сам Чжэнь Янь. Вдруг он ходил собирать травы или тренировался где-то рядом, и это сократит мучительное ожидание. Надежды не оправдались, ворота открыла служанка, с вежливым поклоном пригласила молодого господина войти. Она прихрамывала, двигаясь как человек, перенёсший травму. Им навстречу бежал легконогий слуга: — Ши Син, зачем ты сама пошла открывать? Кликнула бы, тебе же тяжело. Она мягко улыбнулась: — Мне не тяжело, а очень приятно дойти и встретить гостя, скорее беги к молодому господину Луну, сообщи, что пришёл гость. Господин, — улыбнулась она, — простите, что заставила вас ждать. Сейчас так жарко, желаете пройти в дом? Или беседку у воды? Там прохладнее, чем где бы то ни было. — Простите моё любопытство, что с вами случилось? Почему так сильно хромаете? — так себе светский разговор, но Цзышу не смог найти более подходящую тему. Ши Син проводила гостя в беседку, выстроенную в симпатичном гроте, под мостом звенел ручей, принося свежесть и прохладу. Цзышу оценил и удобство скамеек, и регулируемую высоту столика. — Несколько лет назад жил монстр, которого Небо покарало малым ростом, но наградило изощрённым умом. Из любопытства и безжалостности, свойственных детям, он хотел опытным путём выяснить, насколько крепки человеческие кости и насколько правдив слух, что женщина способна вынести боль в десять раз интенсивнее, чем мужчина. На своё несчастье, я попала этому монстру в руки. Он интересовался, действительно ли большая берцовая кость самая крепкая в теле. Проверял свой интерес он на практике. Цзышу вздрогнул. — Не могу себе представить. И как же вы выжили? — Мне очень повезло. У мастера Луна гостили ученики Бессмертного Е, старший убил чудовище, а младший спас меня. Сейчас он вырос в прекрасного юношу, достойного продолжателя дела своего отца Чжэнь Жуюя. Уверена, в будущем он превзойдёт и его, ведь ему было всего десять, когда он спас меня. Цзышу порадовался, что сидит. Кажется, ноги превратились в желе, а руки дрожали. В десять лет спасти девушку? Он сам в десять лет падал в обморок при виде крови, а Чжэнь Янь не испугался. И он ещё говорит, что недостоин зваться лекарем, что не закончил обучение? Да он... Он же великий целитель! И такой скромный! Скромность никак не вязалась с образом Чжэнь Яня, но в самые трудные моменты он спасал людей, не требуя признания заслуг. Кажется, Цзышу поспешил с выводами о характере Чжэнь Яня. Дурак. Ну какой дурак, сколько раз шифу советовал не судить книгу по обложке! — А где сейчас мастер Чжэнь? — Разве он не должен быть в вашем поместье? — поинтересовался Е Цзунь, входя в беседку. — Приветствую Чжоу Цзышу в Павильоне Драконьей Бездны, — он обозначил поклон. Хромая служанка порывалась встать, но Е Цзунь её остановил. Цзышу поклонился и опустил голову. — Он... Уехал. Где-то неделю назад, сказал, что нужен дома. Я подумал, что смогу застать его здесь, — щёки покраснели, а голос то и дело давал петуха. — Неужели Чжэнь Янь не вернулся? — Нет, он не вернулся, — чуть нахмурился Е Цзунь. — Мне не приходило писем от семьи диди, если бы что-то случилось, они бы наверняка сообщили. *** Е Цзунь был незамутнённо счастлив. Девушка, в которую он влюбился с первого взгляда, ответила ему взаимностью, её мастер дал разрешение на начало ухаживаний, отец одобрил выбор и наставлял, как лучше сделать тот или иной шаг в ухаживании, младший брат прекратил попытки сводничества — жизнь была прекрасна. Сам по себе отъезд Янь-ди не вызвал у Е Цзуня вопросов, наверняка тот соскучился по семье. Он и сам, хоть и был давно взрослым, обретя отца, старался проводить с ним время, отогреваясь в его любви от многовекового холода. Чжэнь Янь же был очень привязан к своей семье, скучал по непоседе-сестрёнке и детям Е Байи, которых считал своими младшими, и не только наставлял их, но и покрывал шалости от грозного взгляда мастера. Но почему он не заехал к ним, не попрощался и не забрал вещи? Пару дней назад Е Цзунь заглянул в комнаты Чжэнь Яня, все вещи остались на местах. Чжэнь Янь не поехал бы домой без книг и подарков для сестрёнки. Е Цзунь смотрел на мнущегося, явно в чём-то виноватого подростка, читая язык его тела. — Ты его обидел?! — Почему сразу я? — вскинулся Цзышу. — Мы просто неправильно друг друга поняли, и он обиделся. — Возникло недопонимание? И когда же он уехал? — Неделю назад, — Цзышу опустил голову. — Неделю? И тебе, молодой господин Чжоу, понадобилась неделя, чтобы решиться на разговор? Янь-ди уехал домой, значит у него были на то причины. Можешь, если хочешь, написать письмо ему, но адрес брата, без разрешения семьи и его наставника, я не раскрою. — Я вообще-то не могу просто так бросить школу и уехать! — возмутился Цзышу. — И куда я должен писать? Я хочу поговорить с Чжэнь Янем, а не раскрывать душу неизвестно кому. — Можешь написать письмо, я отправлю его наставнику, он точно сумеет передать Чжэнь Яню. Тубус для письма я запечатаю, никто, кроме Янь-ди, его не вскроет. — Я думаю, нам лучше поговорить лично, — Цзышу не знал, что можно написать, к тому же пока письмо придёт, пока Чжэнь Янь напишет ответ... а если не захочет отвечать? Об этом Цзышу вообще старался не думать. — Значит жди, когда он приедет, — передёрнул плечами Е Цзунь. — Это не вариант, вы не знаете, когда он вернётся. Цзунь-дагэ, ну если бы у вас с Цянцяо-цзе случилось недоразумение, неужели вы бы не попытались предпринять что-то, чтобы помириться? — Это нечестный приём, — дёрнулся Е Цзунь. — Я ухаживаю за барышней Лю, у нас есть сваха, и сейчас подбирают сопровождающую. Ваша манипуляция низка, и не делает вам чести. Если бы у нас возникли недоразумения, я бы написал, попросив разрешения о встрече, чтобы объясниться, лично. — Вы ухаживаете за барышней, а я думал, что Чжэнь Янь — мой друг, и не знал, что для него все иначе, не ожидал, что он захочет меня поцеловать! — Цзышу вскочил с места. — Я прошу у вас помощи как у старшего брата Чжэнь Яня и жениха моей шицзе! Мне нужно увидеться с Чжэнь Янем, в письме всего не скажешь! "Вот ведь торопыга, — досадливо подумал Е Цзунь. — Видел же, что парень нецелованный, зачем полез?” Он хотел дать подсказку, но появление взволнованного отца отвлекло от этой мысли. *** Лун Цюэ работал в мастерской, размышляя, что бы сделать в качестве подарка на свадьбу молодым, чтобы привлечь внимание и новых заказчиков. Нет, они не бедствовали, но как только сын женится, траты заметно возрастут, да и новых учеников хотелось привлечь. Поэтому он сидел над чертежами. И вдруг в окно стремительно влетела механическая птица, которую он оставлял нескольким друзьям для срочной связи. Прочитав письмо, он срочно отправился на поиски сына. — Мастер Чжоу, задержитесь ненадолго, — Лун Цюэ протянул письмо. — Е Цзунь, это касается твоей невесты. Её похитили. — Что? — голоса обоих слились в один. Позабыв о сдержанности и почтительности, Е Цзунь вырвал письмо из рук отца и принялся читать начертанные строчки. Прочтя трижды, он не задумываясь передал письмо Цзышу, который выглядел так, словно готов начать сражаться здесь и сейчас. — Шицзе! — Цзышу рухнул на скамейку, ноги не держали. — Но как? Почему? Мы должны спасти её! — И как мы это сделаем? — спросил Е Цзунь. — Её украли посреди ярмарки, значит, готовились заранее, обычные работорговцы не настолько дерзкие. Если бы её выбрали в гарем, прислали бы приказ, хоть царственные особы не жалуют девушек из Цзянху, но закон чтут и не стали бы похищать девушку. Мы не знаем, кто ее украл и куда увезли, как мы её найдем? Приди в себя, ты — старший ученик, она — твоя сестра. — Но мы не можем просто сидеть и ждать, — Цзышу переводил взгляд с Лун Цюэ на Е Цзуня. — Мы и не будем. Я напишу наставнику, нам нужна его мудрость и сила. Чувствую, что забрать твою шицзе будет совсем не просто. — Ну почему всё плохое происходит одновременно? — Цзышу опустил голову на руки. Если бы он был рядом, возможно, шицзе бы не похитили, всё-таки он — старший ученик школы, с ним справиться труднее. — Потому что беда не приходит одна, — отозвался Лун Цюэ. — Цзунь-эр, бери все необходимое, я отправлю письмо мастеру Е, а вы возвращайтесь в школу. Нужно расспросить мальчиков, возьми с собой нашего лекаря. Разумеется, он не сравнится с Янь-эром, но тоже много знает, его помощь не будет лишней. При упоминании Чжэнь Яня Цзышу опустил глаза. Как бы ни хотелось извиниться перед ним, спасти шицзе важнее. — Чем я могу помочь? — спросил он у Лун Цюэ. Е Цзуню хотелось рявкнуть, чтобы мальчишка не путался под ногами, но он сдержался. — Нужно подготовиться. Сходи в кузню, нужно, чтобы подмастерья заточили всё то, что им принесут. Цзышу кивнул и отправился выполнять поручения. Конечно, это мелочи, но он мог сделать хоть что-то. Наконец Лун Цюэ сказал, что можно выдвигаться в Школу Четырёх Сезонов.