История о том, как Шэнь Вэй и Е Цзунь обрели своё счастье

— Нееет! — закричал Е Цзунь. Лучше умереть, чем снова оказаться запертым в Столбе на тысячелетия. Он пытался сопротивляться, но силы покинули его. Ещё секунда, и его затянуло в чёрную воронку. Е Цзунь стиснул зубы. Даже если потребуется ещё десять тысяч лет, он выберется и отомстит. Он закрыл глаза, а когда открыл, то снова зажмурился. Парк исчез, но и в столб он не попал, кругом был только ослепительно-белый снег и пронизывающий холод. Е Цзунь не знал, что делать. Он не ощущал тока тёмной энергии, все накопленные способности исчезли. Как будто он вернулся в детство, когда брат бросил его, одинокого и беспомощного. Тогда было так же холодно и страшно. Е Цзунь повёл плечами, сбрасывая эти ощущения. Он выжил тогда, выживет и сейчас. Теперь он не ребёнок, многое умеет. Главное, определиться, где он. Свист ветра заглушал остальные звуки, снег слепил глаза, следов присутствия человека обнаружить не получалось, но откуда-то несло дымом. Значит, нужно идти туда. В худшем случае его убьют. И всё равно это лучше заточения. *** Е Байи был в глубокой медитации, когда почувствовал, как всколыхнулось пространство. Волны искажённой ци расходились, словно круги по воде от камня, брошенного в спокойную воду. Разогнав ци по телу, выводя его из состояния медитации, он проверил Хребет Дракона за спиной и решительно направился к месту искажения. По склону горы, проваливаясь по колено, а то и по бедро, пробирался замёрзший мальчишка в серо-белых одеждах. Длинные волосы спутались, лицо и руки покраснели. Как он здесь оказался? Его одежда не подходила для путешествия по горам. Решив разобраться в более подходящей обстановке, Е Байи выдернул недотёпу, провалившегося в снег почти по плечи, и понёс в своё жилище. Не церемонясь, Е Байи раздел мальчишку, укутав его, но не рискнув растирать повреждённые морозом участки кожи. На одежде не было ни рун, ни мало-мальской вышивки, волосы не собраны, оружие отсутствовало, зато на теле виднелись шрамы. Идентифицировать найдёныша было практически невозможно. Дом, спрятанный в скальном массиве, достался Е Байи от учителя. Тут было около дюжины комнат, Е Байи пользовался двумя, остальные были закрыты. Найдёныша он принес в гостиную, где горел очаг, распространяя живительное тепло. Пальцы приятно покалывало, до слуха доносилось потрескивание поленьев в очаге. Значит, добрался? Е Цзунь открыл глаза и осмотрелся. — Кто ты такой? — Хочу задать тебе тот же вопрос, — Е Цзунь дерзко осматривал своего спасителя. — И где я вообще?! — Меня называют Бессмертный Меч с горы Чанмин. И ты в моём доме, юнец, — отозвался Е Байи, скептически оглядывая мальчишку, закутанного в кокон одеял, но отчаянно дерзящего, старающегося не показать, как он испуган. — Юнец?! — возмутился Е Цзунь. — Да ты!.. — впрочем, дерзить человеку, давшему ему приют, показалось плохой идеей. — Спасибо, Бессмертный Меч. А имя-то у тебя есть? Меня зовут Е Цзунь, а не юнец. “Что за человек, ни разу не слышавший обо мне?” — пронеслось в голове у Е Байи. — Е Цзунь, значит? Что же ты делал на моей горе зимой? Какая нужда привела тебя? — На твоей горе? Да я сам не знаю, как здесь оказался! Только выбрался, наконец почувствовал тёплый ветер, запах свежей травы, и вдруг снова какая-то сила забросила меня непонятно куда, кругом снег и холод. — Откуда ты выбрался? — татуировок, сообщающих, что перед ним узник, Е Байи не видел, как и следов колодок, цепей и прочих отметин. — Что за силу ты имеешь в виду? — Туда я больше не вернусь! — дёрнулся Е Цзунь. — Не знаю я, что за сила, я с таким никогда не сталкивался! Несмотря на огонь в очаге, Е Цзунь дрожал, на щеках горел лихорадочный румянец. — Вот что, давай-ка выпей чая и спи, утро вечера мудренее. Е Цзунь взял глиняную чашку и внимательно рассмотрел её. Он не видел подобных... очень давно. Сейчас такие никто не использует. — Откуда ты добыл такую древность? Досталась вместе с домом? Говорить, что сделал большую часть посуды сам, Е Байи не собирался. — Где добыл, там уже нет, пей чай, уже поздно. — Странный ты. Один, на горе, в таком доме... А нормальной кровати у тебя нет? Я как-то отвык спать на полу, — в столбе не было и лежанки, но и физического тела у него там тоже не было. Е Цзунь послушно выпил обжигающий чай и снова посмотрел на хозяина. — И одежда у тебя... Ты в курсе, что такую уже давно не носят? — Это совершенно нормальная постель, тёплый кан, валик под голову набит травами, помогающими заснуть, стёганое одеяло. И одежда у меня соответствующая моему званию и роду занятий, это ты неясно в какое тряпье одет. — Косплеер? — с сомнением в голосе спросил Е Цзунь. — Вживаешься в роль? Ладно, если нет ничего лучше, пусть будет тёплый кан, — он пощупал валик, втянул носом запах, не учуял ничего опасного и закрыл глаза. Какое ругательство произнес найдёныш, Е Байи не понял и решил разобраться немного позже. Убедившись, что травы в чае, вместе с теми, которыми была набита подушка, сработали, и парень крепко уснул, он решил проверить место, где тот нашёлся. За годы жизни на горе он научился многому. В том числе и читать следы по снегу, даже в непогоду. Пройдя весь путь, который проделал мальчишка, он так и не понял, как Е Цзунь оказался на горе. Не было тропы, ведущей туда, где он оказался. Получается, Е Цзунь возник из воздуха? Просто откуда-то свалился и провалился в снег, не иначе как чудом не угодив в длинную расселину, засыпанную снегом. Видимо, его вело провидение, раз он двинулся в сторону его дома. К счастью, Е Байи нашёл его до того, как он попал в ловушку, расставленную специально для любителей потревожить покой бессмертного. Искажение ци окружающего пространства уже выправилось, но откуда пришёл и как сюда попал мальчишка? *** Совсем не так Е Цзунь представлял своё освобождение. Он много лет мечтал об этом, но радовался, что всё произошло сейчас, а не лет на двести раньше. Уровень жизни заметно вырос, и Е Цзунь собирался наслаждаться комфортом. Чего стоил хотя бы горячий душ вместо деревянной лохани. Почему вместо парка в Лунчэне он оказался в этом странном месте? Он так и не смог понять, где именно. Несмотря на странные условия, он хорошо выспался. Е Цзунь осторожно встал. Хозяина дома не было видно. Вчера он не успел толком осмотреться, сегодня собирался наверстать упущенное. Большой дом был построен по всем традиционным китайским канонам. Сразу от входа можно было пройти в главный зал, где раньше, видимо, глава семьи встречал гостей. За залом шла столовая, примыкающая к кухне, несколько закрытых комнат, скорее всего спальные покои, возможно, кабинет и детские. Дом явно предназначался для большой семьи. В комнате, где его разместили, стоял низкий столик, вокруг уложены плетёные подушки, стояла жаровня с углём, прикрытая кованым экраном тонкой работы, вдоль стен виднелись стойки с различным оружием. Традиционный резной шкаф и пара сундуков завершали убранство. Не было видно ни одной розетки. Освещалось помещение фонарями и свечами. — Кажется, вопрос надо ставить иначе, — пробормотал Е Цзунь. — Куда — не так интересно, как "когда". Мне нравится интернет! Когда его изобретут?! — Что такое "интернет"? И что ты подразумеваешь под "когда"? — Напугал! — Е Цзунь едва не подпрыгнул, услышав голос сзади. — Ты всегда так бесшумно ходишь? Я уже понял, ты не знаешь, что такое интернет, а я не смогу объяснить. Сам хотел наконец попробовать. Итак, какой сейчас год? — 275 Год Тигра от правления Жёлтого Императора* Е Цзунь сел там же, где стоял и выругался. Далеко же его занесло. — И как я теперь убью Шэнь Вэя?! — Какого Шэнь Вэя? И зачем тебе его убивать? — Я столько лет мечтал о мести, наконец удалось вырваться из столба, а он снова! Как он это делает?! — Е Цзунь не обращал внимания на странного хозяина. Всё опять вышло из-под контроля. — Мечтать о мести мало, нужно что-то предпринимать для её осуществления, — хмыкнул Е Байи. — Судя по твоему виду, мечтать — твой потолок. — Да что ты себе позволяешь?! — Е Цзунь вскочил с кровати и бросился на хозяина. Пусть у него здесь нет способностей, но без умения работать кулаками он бы не выжил в лагере и не зря считался самым сильным. Когда-то он даже смог схлестнуться с Шэнь Вэем на равных. Но, видимо, за десять тысяч лет растерял навыки. Е Байи с лёгкостью ушёл от атак мальчишки, драться того явно учили на улице. Никакой плавности движений, боевых связок, ухваток. Ничего, напоминающего искусство боя. Е Байи уже хотел ударить ци, как неожиданно один из бросков сработал. Е Цзуню казалось, что он дерётся с воздухом. Противник мастерски уходил от ударов, он даже не успевал заметить движений Е Байи. Это только разозлило сильнее, заставляя ускориться. Наконец удар достиг цели, Е Цзуню показалось, что он на полной скорости врезался в бетонную стену, руку саднило. — Успокоился? Или мне сломать тебе несколько костей, они явно лишние? — Попробуй, древность ходячая, — надулся Е Цзунь и потёр пострадавшую руку. — Я сломаю, и мне же придется лечить. Нет, мне таких хлопот не нужно, будешь еще прыгать, окуну в сугроб, мигом остынешь. — Я уже был в сугробе, зачем ты меня вытащил? Кто тебя просил? А теперь я вынужден сидеть тут с тобой. — Ты был в сугробе на моей территории! Или там, откуда ты пришёл, нет границ? — Я не знаю, как оказался на твоей территории! А теперь верни меня обратно в парк, мне нужно разобраться с братом! Этот дурак притащил святыни, второго такого шанса не будет! — Если б я мог, я бы сразу отправил тебя туда, откуда ты пришёл, но я не святой и не полубог, чтобы сотворить подобное. — Тогда какой от тебя толк? — Е Цзунь решительно направился к выходу. Что-то же перенесло его сюда, может, если он окажется в том же месте, его вернут обратно? Е Байи почувствовал дрожь до того, как услышал гул. Кинувшись к задиристому найдёнышу, он схватил его в охапку и вместе с ним ринулся в дальние помещения дома, потоком ци успев запечатать дверь. Гул, грохот и протяжный стон снега, сорвавшегося с многолетней лёжки, заполнил все вокруг. Е Цзунь задёргался. Он не любил, когда кто-то подходил к нему со спины, тем более обнимал. И снова почувствовал незнакомую силу, даже зажмурился в надежде, что сейчас окажется в парке. Даже если там не будет Шэнь Вэя и Чжао Юньланя, он найдёт способ пробраться в спецотдел и забрать святыни. Но ничего не произошло, его всё так же стискивали и прижимали к полу. — Да пусти ты! Чего вцепился? От поноса не помогает! — Ты малолетний идиот! Из какой дыры ты выполз? Не знаешь, что такое лавина? На свою жизнь, как я понял, тебе плевать, но хоть толику благодарности к тому, кто дал тебе приют и кров, ты можешь испытывать? Если бы ты открыл дверь во время схода снега, мигом бы отправился на мост Найхэ**, а мне бы пришлось выкапывать свой дом! — Да я бывал в таких местах, которые ты, старая черепаха, даже представить не можешь, и лавина — далеко не худшее из них! Да я лучше отправился бы на мост, чем остался с тобой! — Ну так вперёд, — Е Байи протянул руку. — Там, снаружи, холод, снег, трескучий мороз, тысяча и одна возможность прогуляться до моста. — Тогда, может быть, для начала слезешь с меня? Или совсем покрылся мхом на своей горе, бросаешься на первого живого человека? Предупреждаю сразу, я не заинтересован! Е Байи поднялся одним слитным текучим движением и отряхнул свои одежды. — Да кто на тебя посмотрит? Кожа да кости, мышцы слабые, связки не развиты, ци отсутствует. — Посмотрел бы я на тебя, если бы ты просидел десять тысяч лет взаперти! — фыркнул Е Цзунь и дёрнул дверь, но она не поддалась. — Ну и что ты сделал? Как отсюда выйти?! — Запечатал с помощью ци. Пока снег не осядет, открывать дверь не желательно, — отозвался Е Байи. — Тогда распечатай! — Хозяин второй раз упоминал ци, а Е Цзунь так и не понял, о чём он говорит. Снова попытался призвать тёмную энергию, но ничего не получалось, он совсем не ощущал её. — Если я сниму печать, то масса снега сломает дверь. Снесёт всю меблировку, испортит запасы пищи, угля, тканей. И мне придётся долго избавляться от снега и последствий. — И сколько ждать, пока сойдёт снег? Мне тут надоело! Е Байи гадко улыбнулся. — Ты на горе, мальчик, тут вечный снег. — И ты в нагрузку. Ну скажи, что здесь есть другой выход? — Через несколько дней метель стихнет, снег осядет и я сниму печать. Отправишься, куда тебе угодно будет. — Между заточением в столбе и парой дней в твоей компании я бы выбрал столб! — Е Цзунь понял, что если не сможет покинуть эти гостеприимные стены, тогда надо хотя бы устроиться с максимальным комфортом, поэтому устроился на кровати и закутался в одеяло. Е Байи лишь хмыкнул на эту демонстрацию. Найдёныш выглядел на четверть века, а вёл себя словно малолетний неслух, но Е Байи в няньки не нанимался. За десять тысяч лет Е Цзунь хорошо натренировал терпение, но забыл, что у физического тела есть потребности. В горле пересохло, желудок, казалось, прилип к позвоночнику и переваривает сам себя, к тому же невыносимо хотелось отлить, а при осмотре дома он не нашёл отхожего места, да и дверь была запечатана. Е Байи делал вид, что медитировал, наблюдая за мальчишкой из-под прикрытых ресницами глаз. Тот начал метаться, ну точь-в-точь щенок, не понимая, где можно справить свои дела и не отхватить за это. — Чего мечешься? — Может я и дисинец, но естественных потребностей организма это не отменяет! — Что за зверь такой "дисинец"? — Ты с какой горы свалился? Хотя здесь нет тёмной энергии, видимо, про дисинцев тоже не слышали. В данный момент я не отличаюсь от человека, и если ты не хочешь, чтобы я испортил тебе комнату, покажи, где туалет! Е Байи дёрнул уголком рта в пародии на ухмылку. — Третья дверь по коридору. Е Цзунь поспешно вышел. Вот по чему он совершенно не скучал, так это по отсутствию удобств. Ну почему его занесло в такую древность?! За дверью обнаружилась ночная ваза и бадья для воды. Если бы не крайняя нужда, Е Цзунь ни за что бы не согласился пользоваться таким! *** Мальчишка куда-то пропал. Не то чтобы Е Байи волновался, но проверить всё-таки стоило. Пришелец нашёлся в помывочной, гипнотизируя взглядом бочку из морёного дерева, достаточно внушительного размера, чтобы в ней поместилась пара человек, ширму, которую ставили у бочки, чтобы за ней можно было переодеться, пару вёдер, ковш и несколько тазов, составленных друг в друга. — Не об этом я мечтал, когда думал о горячей ванне, — Е Цзунь зло посмотрел на хозяина. — В этом доме хотя бы горячая вода есть? — Чтобы вода стала горячей, её сначала нужно наносить, затем раскалить камни, опустить их в воду. Они отдадут своё тепло. Хочешь помыться — придётся поработать. — Интересно, как можно наносить воды, если нельзя выйти из дома?! Как здесь вообще можно жить? — Возле кухни есть источник с чистой водой. Проложить водопровод в скалах не было возможности, но обтесать чашу колодца мастера сумели. Я же живу и не жалуюсь. — Тогда помоги, чего стоишь? Ты привык к такому, я — нет! — Так это тебе приспичило помыться. Где вода я покажу, как раскалять камни — тоже. Захочешь — сделаешь. — Я сам должен воду таскать?! Да лучше бы мне руку отрезали, чем лишили тёмной энергии! Это не честно! — Е Цзунь прокричал куда-то в потолок. — Жизнь вообще несправедлива, а особенно в цзянху. — Особенно ко мне, — надулся Е Цзунь. Он прикинул, сколько воды нужно натаскать, и решил, что обойдется без горячей ванны. — А радушный хозяин накормит гостя ужином? — Я не ем ничего, кроме снега и льда, именно холод и отсутствие горячей пищи помогают мне поддерживать бессмертие. Но продукты есть на кухне, и я могу подсказать, как их приготовить. — Я тебе польстил, назвав радушным, — не признаваться же, что не умеет готовить. — Веди, — он мог бы напомнить, что не просил вытаскивать, но этот спор ни к чему бы не привёл, а сейчас очень хотелось есть. *** Кухня словно сошла с древних гравюр или росписей: очаг, глиняная посуда, большая сковорода-вок, паровые корзинки и небольшой чайник, который ставился прямо на огонь. Замороженные тушки рыбы, птицы, зерно, ручная мельница, специи и ступка для них. — Ты уверен, что это можно есть? — Если приготовишь, можно будет, — хмыкнул хозяин. — Не боишься остаться без дома? — Этот дом выдержал моё обучение, его строили для учеников, он крепкий. — Ты такой толстокожий! Объясни хоть, как работать с этой древностью? Мне не приходилось дежурить на кухне! Е Байи хмыкнул, но объяснил, какая посуда для какой пищи предназначена, как разморозить пищу и из какого зерна можно приготовить кашу, а какое отправить в похлёбку. Хозяин не выразил желания накормить гостя, Е Цзунь возмущался, но слушал инструкции. Казалось, что ничего сложного. Он даже не устроил пожар. Похлёбка оказалась слишком густой, а зерно недоваренным, но он не ел слишком давно. — Не забудь почистить посуду за собой, — бросил ему Е Байи, видя, что найдёныш осоловел от сытости. — Ты не умеешь принимать гостей. Как её чистить? — Я вообще не ждал гостей, — отбрил Е Байи. — Смесью песка и щёлока, она в коробочке, возле глубокого таза для мытья посуды. Е Цзунь осмотрелся, нашёл нужное, но не спешил приступать. Когда-то он видел, как чистят посуду, но делать это самому? Хозяин опять не выразил желания помочь. Тяжко вздохнув, Е Цзунь принялся за мытьё. Тяжёлый горшок выскользнул из пальцев и упал на ногу. Е Цзунь скривился от боли. — Безрукий идиот! Тебе смолой их намазать, чтобы ты сумел удержать хоть что-то в руках? Это глина тройного обжига, выдерживает высокие температуры, а ты решил её расколотить? В чём тогда готовить будешь? — Я всё ещё надеюсь вернуться в Лунчэн, где посуда не весит по пуду! — Е Цзунь пнул осколок и закусил губу. Тело такое хрупкое, а без тёмной энергии не было ускоренной регенерации. Кажется, отправиться на мост Найхэ будет проще, чем он думал. Глаза мальчишки блеснули слезами, но он сдержался, хотя на ушибленную ногу старался не наступать. — Ты не умеешь пользоваться ци? — неверяще спросил Е Байи. — Нет, — рявкнул Е Цзунь. — Сказал же, не чувствую тёмной энергии, а без неё я словно инвалид! — Какой тёмной энергии? В цзянху есть энергия ци. В болотах и степях всё ещё прячутся тёмные шаманы, но ты на них не похож, слишком жалок. — Ты пожалеешь о своих словах, когда я верну свои способности! — нога пульсировала болью, но уязвлённое самолюбие не позволило смолчать. — Сколько раз я слышал такое, и не сосчитать. Дойти до постели сам сумеешь? — Дойду, — гордость не позволяла попросить помощи. С ним случались вещи и похуже, правда, тогда всё заживало быстрее. Е Цзунь с грохотом поставил миску с песком и похромал обратно в спальню. *** Мальчишка ковылял к кровати, ему явно было больно и тяжело, он побледнел, на виске билась жилка, но продолжал упорно тащиться. Понаблюдав пару минут, Е Байи хмыкнул и, подхватив его так, чтобы не было больно, донёс до кровати. — Сам обувь снять сумеешь? Е Цзунь посмотрел на отёкшую ногу и покачал головой. — Не уверен. Пока они пререкались, боль казалась терпимой, пока ковылял к кровати, гордость не позволяла показывать слабость, но как только бессмертный подхватил его на руки, ногу словно в костер засунули, ступня горела. Е Цзунь стискивал зубы, чтобы не застонать. — Придётся его разрезать, — Е Байи усадил парня на кан, уложил пострадавшую конечность на низкий стул, вырезанный из небольшого бочонка и ловко достал из рукава нож. — Не дёргайся, я разрежу сапог. Е Цзунь посмотрел на сапог. Другого у него не было, но и ходить в ближайшее время он точно не сможет. — Только ногу мне заодно не отрежь, я не сторонник радикальных методов избавления от боли. Е Байи промолчал. Пока мальчишка говорил, он уже распорол голенище и часть носка сапога, стянул бесполезную обувь и избавился от обмотки, рассматривая распухшую ступню. Место удара чётко выделялось на светлой коже. — Сиди смирно. Мне нужно кое-что проверить, — Е Байи взял найдёныша за руку и начал слушать пульс. — Дыши на счёт: глубокий вдох на три, задержка дыхания на четыре, медленный выдох на шесть. Отрешись от боли, просто дыши. — Эй, у меня нога болит, а не сердечный приступ, зачем тебе слушать пульс?! — возмутился Е Цзунь, но вырвать руку из цепких пальцев не получалось. — Расслабься и дыши, как я сказал, — Е Байи добавил в голос стали, мальчишка наконец закрыл глаза, начиная дышать. Когда дыхание выровнялось, бессмертный пустил тонкую струйку ци, надеясь по эху определить уровень подготовки найдёныша. Отклика не было, совсем! У этого тела вообще не были развиты меридианы. Как это возможно?! В цзянху всех детей учили контролировать ци. Вне зависимости от пола, будь то сын рыбака, гончара, травника, дочь приказчика, владельца таверны или министра. Всех с пяти-семи лет начинали обучать. Где он вырос? От пальцев бессмертного вверх по руке заструилось тепло, даже боль в ноге как будто уменьшилась. Как он это сделал? Врачи древности могли по пульсу определить болезнь, но Е Цзунь и так мог сказать, что у него сломаны плюсневые кости. Почему надменное выражение лица сменилось удивлённым? — Что ты там наслушал? Я не беременный! — У тебя нет ци. Совсем. Кто ты такой?! — Нет ци, нет тёмной энергии, сломана нога, я застрял здесь. Я — самый большой неудачник! Десять тысяч лет в заточении, краткий миг свободы — и новое заточение. Между столбом, где у меня были шансы на освобождение, и хижиной в горах, где нет даже канализации, я выбираю столб! Верните меня обратно! — он снова прокричал в потолок. И потолок дома, и гора, и небеса остались безответны к этому отчаянному призыву. — Наорался? Мне нужно сложить твои сломанные кости, зафиксировать ногу, чтобы ты не повредил её еще больше. У меня есть травы, снимающие боль, но я не знаю, как они на тебя подействуют. — С моим везением — никак. Или вызовут диарею. Что их складывать, просто перевяжи потуже. Через месяц заживёт. — Ты понимаешь, что складывать кости — это больно? Или ты из тех чудиков, которые получают удовольствие от боли? Как только мальчишка возмущенно вскинулся, Е Байи чётко ударил в нужные точки, отключая чувствительность и возможность двигаться. За палочку благовоний он сложил кости правильно, ловко сделал лубок из веток, которые расщепил на нужные куски с помощью ци, забинтовал ступню и вернул чувствительность. Как ни странно, Е Цзунь молчал. *** Е Байи нажал несколько точек, и Е Цзунь почувствовал себя запертым в собственном теле, он мог только самостоятельно дышать. Он говорил, что готов умереть, но на своих условиях, а не по воле кого-то! Но, казалось, хозяин не собирается его убивать, а возится с его ногой. Когда он почувствовал, что снова может двигаться, с трудом удержался от желания двинуть бессмертному в челюсть. — Никогда не делай так! Пусть у меня сейчас нет сил, я сверну тебе шею во сне! — Я могу не спать годами, — холодно улыбнулся Е Байи. — И чтобы ко мне подобраться, нужно быть как минимум мастером боевых искусств. Ложись и спи, организму нужны силы, чтобы исправить последствия твоей глупости. — Моей глупости? Я предупреждал, что не умею пользоваться такими приборами, а теперь ещё я и виноват? — впрочем, спорить не хотелось, он действительно устал. Е Цзунь осторожно улегся на кан, даже одеяло натянуть сил не хватало. Сжалившись, Е Байи укрыл его, тот практически мгновенно уснул, даже во сне хмурясь от боли. Он постоянно говорил про заточение и срок в десять тысяч лет. Что это значит? Что за существо может прожить так долго? Если, конечно, это правда.