Точка невозврата (2 сезон сериала)

— Не ожидала, что ты решишься. Думала, эта богадельня стала для тебя домом, — говорит Эрика. — Не уверен, что для меня в принципе существует дом, — расстроено отвечает ей Тайлер. — О, не вешай нос. Все лучше, чем сидеть в подвале на цепи. — Ты права… постой, что?! — Что? Считаешь ты единственный Хайд на земле, которого приковывали? — Вовсе нет, но Джекилл говорил, что до смерти родителей ты не обращалась в Хайда. — Доктор Джекилл много чего говорит, Тайлер, еще больше он НЕ говорит. Он ведь так и не признался про Торпа и Фрамп? — Нет. — Ну вот видишь. Мы — Хайды, изгои среди изгоев. А Лост-Айленд тюрьма, изо всех сил пытающаяся быть закрытой школой. Большего вранья и придумать сложно, пупсик. — Какой план дальше? Разделимся? — Сомневаюсь, что сейчас это разумно. Доберемся до цивилизации и можем расходиться, — Эрика развернула карту — Ближайшие штаты — Нью-Йорк и Вермонт. Вермонт удобнее, можем добраться по воде в Берлингтон, а оттуда уже каждый своей дорогой. — Отлично. Предлагаю добираться через лес напрямик. — Это неудобно. — Да, на человеческих ногах. Хайдами мы мигом доберемся до ближайшего порта.       Тайлер с недоверием воспринял эту идею, но в ней был смысл. Так действительно было быстрее, да и безопаснее. — В любом случае, нам нужно поспать хотя бы пару часов прежде, чем мы отправимся в путь. — Зачем? Ты устал? — искренне удивляется Эрика. — А ты нет? Мы шли довольно долго, хоть дорога и была простой. — Я не устала. Прихватила кое-что в медблоке, — Эрика показывает пузырек из коричневого стекла. — Что это? — Это волшебство. Концентрат амфетамина. Усталость как рукой снимет. — Ты разве не знала, что носителям Хайда нельзя принимать стимуляторы? — Я тебе больше скажу, их нельзя и не носителям. Это незаконно, — подмигивает Тайлеру Эрика, — не знаю, как ты, а я не хочу, чтобы Джекилл и его верные собачки догнали нас быстрее, чем мы перейдем через границу. — Делай как знаешь, но я уже был на крючке стимуляторов, к добру это не привело. — Какая ты ханжа, Галпин. Ладно, хватит болтать, пора шевелить задом, пока нас не хватились. Но я ни на чем не настаиваю, решать тебе.       Эрика обернулась первой и умчалась вперед. Тайлер стоял на распутье и вертел головой, собираясь с духом, чтобы сделать выбор. Он мог повернуть назад, а мог сбежать. Дальнейшая судьба зависела только от него. В конце концов, если его найдут, то вернут в Лост-Айленд, а смогут ли доверять после побега уже вопрос десятый. Тайлер хотел сделать что-то для себя. Не для отца, матери, Торнхилл или Эрики — для себя. Принять собственное решение, пусть даже плачевное, вопиюще неправильное, но продиктованное собственной свободной волей. Галпин сделал рывок и в прыжке обратился Хайдом. Через четверть часа он догнал Эрику, а еще через час они пересекли границу и оказались в Вермонте.       Первая ночь убывающей луны стояла ясная и теплая. Тайлер вспоминал полнолуния Джерико и веселые сходки оборотней за холмом. Он украдкой наблюдал за ними, мечтая присоединиться. Задолго до рождения Тайлера, Хайды тесно контактировали с оборотнями, какое-то время первых причисляли к ним, но потом выяснилось, что Хайды обращаются по желанию, в то время как оборотни не имеют выбора. Едва полная луна взойдет на небе — из человека вырывается оборотень.       Эрика права, быть Хайдом, значит, быть изгоем среди изгоев, что уж говорить о нормалах. Редко встретишь тех, кто готов принять твою природу во всей ее неприглядной форме.       Вдруг Тайлер вспомнил об Аддамс и чувство вины резануло в груди. Он не успел понять свои чувства к ней: действительно Уэнсдей нравилась ему или он так хорошо вжился в свою роль. В любом случае, он поступил непорядочно. Тайлер свыкся с мыслью, что он смертоносное животное, но не хотел свыкаться с тем, что он конченный человек. Даже несмотря на то, что с его матерью поступили чудовищно несправедливо.       Эрика остановилась передохнуть, Галпин смотрел на нее и удивлялся тому, как органично она себя чувствовала с тем, что успела натворить: убить, ограбить Лост-Айленд и лично Джекилла, сбежать, утащить его за собой. — Легко, наверное, жить без противоречий, — сказал Тайлер. — Это ты о ком? Обо мне? — Это скорее риторический вопрос, можешь не отвечать, если не хочешь. — Ты зря считаешь, будто я живу без противоречий. — Но ты же сказала, что тебя не грызет совесть. — Да, потому что я так выбрала, а не потому, что психопатка. Я хотела быть хорошей, я старалась угодить отцу и матери, не быть той, кем являюсь, но нельзя упрятать шило в мешке, пупсик. — Что они сделали? — Посадили меня на цепь и давали нейролептики. Мой отец по самому печальному совпадению оказался большим любителем бихевиористики и дрессировки. У него получилось сделать из меня управляемое существо, но я не простила его и не прощу. Как и свою мать. Она ни разу за меня не заступилась. — Я думал, родители в тебе души не чаяли. — До пубертата, возможно, потом — нет. Подростка и без того тяжело любить, а подростка-хайда просто невозможно. Но я их не виню. — Но ты же сказала, что никогда их не простишь. — Да, сказала. Так и есть, но они за все заплатили мне. Сполна.       Тайлер почуял неладное, но не стал переспрашивать. Если не хочешь услышать то, к чему не готов, лучше и не задавать вопросов. — В любом случае мне жаль, что с тобой это случилось, — неожиданно сказала Эрика, — никто не заслуживает того, что пережила твоя мама. — Никто не заслуживает того, что переживают Хайды. — Аминь, брат.       Тайлер и Эрика ушли достаточно далеко, чтобы разжечь костер. Уиллоу достала пузырек, пипеткой отмерила 10 капель амфетамина прямо под язык. Тайлер с содроганием вспомнил болезненные инъекции Мисс Торнхилл. Эрика ждала, когда снадобье подействует, чтобы продолжить путь. Они сидели в тишине, каждый погруженный в свои мысли. Где-то вдалеке они слышали движение, но единогласно предположили, что это медведь. — Ну что, идем? — бодро заявила рыжая. — Да, — сказал Тайлер равнодушно и продолжил путь уже пучеглазой громадиной. — Ты слышишь? — дергано произнесла Эрика. — Нет, а что? — Там, за холмом, побежали! — Эрика, стой, — попытался остановить ее Галпин, но Хайд под стимуляторами неуправляемая субстанция адреналина, дофамина, когтей и клыков.       Тайлер не успевал за ней, хотя и выжимал из себя максимальную скорость. Только выбравшись на открытую местность, он увидел, что рыжая гонится за огромным волком и человеком, мчащимся с ним на одной скорости. Он знал, что это невозможно и верно заключил, что это наверняка изгои.       Эрика со всей силы подрезала волка, тот упал с визгом. Рыжая уже была готова напасть, как почувствовала сильные руки на грудной клетке, сдавившие ее — это была Йоко. Флегматичная при дневном свете японка вступила в бой с разъяренным Хайдом, обретя привычную силу во мраке ночи. Очнувшись от боли, Энид набросилась на Хайда, пытаясь обезвредить, ну или хотя бы обратить в бегство. Все, чего они хотели — невредимыми вернуться к друзьям. Удар за ударом, Эрика становилась злее и будто сильнее, уставшие от длительного пути подруги не уступали ей в мощи, но даже вдвоем им трудно было с ней справиться. Уиллоу успела вырубить Энид, но Тайлер объявился очень вовремя, повалив на землю свою спутницу. — Уймись, они ничего нам не сделают! — кричит на Эрику Галпин-хайд, прижимая к земле. — Отвали, Тайлер! — рычит рыжая. — Тайлер?! Тайлер Галпин?! — Йоко на секунду замирает и пристально смотрит на того Хайда что сверху. — Йоко Танака?! — в полном недоумении говорит парень. — Танака?! Та самая Танака? Дочь того, кто голосовал против твоей мамы? — говорит Эрика-хайд, вырываясь и в атаке мчится на Йоко.       Танака не собирается уступать, Тайлер-хайд спешит ей на помощь. Они пытаются сдержать неуправляемую зубастую химеру в то время, как Энид очнувшись вгрызается ей в шею. Эрика-хайд с оглушительным ревом отталкивает Тайлера-хайда и Йоко, повалив на землю Энид-оборотня. Лучшее, что придумала в этот момент любительница блесток — отвлечь психопатку и ринулась в лес.       Галпин ударился головой и отключился, очнувшись уже человеком. Он проверил остался ли цел, кажется, только выбил пару зубов и вывихнул руку, но в остальном — порядок, жить будет.

***

      Аддамс проснулась в объятьях Торпа и собиралась встать, когда он притянул ее к себе. — Нет, не вставай, останься, — шершавым голосом говорит Ксавье. — Я должна проверить вернулась ли Энид и Йоко. — Куда они денутся? Только полпятого утра, у них еще минимум три часа, чтобы вернуться. — Я хочу кофе, — высвободилась Аддамс и направилась к кухне. — А я хочу тебя, — Ксавье вскочил с кровати и обнял ее сзади, прижав к ближайшей стене.       Уэнсдей улыбнулась и закрыла глаза от удовольствия. Руки Торпа сползли вниз по аккуратным ягодицам Аддамс, она ответила на его прикосновения, придвинувшись к нему плотнее. Торп смотрел на изгибы ее тела: желанного, хрупкого, нежного, до одури красивого тела. Ксавье обхватил ее талию левой рукой, в правой лаская низ живота спустился ниже, чтобы прикоснуться к точке удовольствия, вырвав из губ Уэнсдей стон.       Сильные пальцы проникли внутрь, Аддамс оперлась рукой о стену, а другой ласкала возбужденную плоть Ксавье. Он овладел ею сзади, увидев, насколько Уэнсдей может быть горячей. Неприкрытые стоны, раскрепощенные движения и их пьяные от удовольствия улыбки говорили лишь об одном — эти двое чертовски совместимы, и они ни за что не насытятся друг другом, как бы долго это не длилось…       Достигнув пика, Аддамс отпрянула от Ксавье — Я в душ, — сказала она, уходя и скрылась за дверью ванной. Торп провожал ее взглядом, облизывая губы. — И все еще хочу кофе, — добавила она, уже из-за закрытой двери.       Ксавье оделся и включил кофеварку, а затем вышел на крыльцо выкурить сигарету. Первая затяжка после секса приятно вскружила голову. Торп смотрел на озеро, курил и с трудом осознавал происходящее: «охренеть, Уэнсдей Аддамс — моя девушка».       Холодная вода приятно обжигала тело. Раньше ее не интересовал секс, как источник удовольствия, так как была уверена, что есть масса вещей куда приятнее. Словом, она искренне думала о сексе, как о чем-то переоцененном. Аддамс недооценила силу биологии, вернее ту часть, где лимбическая система одним коротким импульсом нокаутирует неокортекс. Ей пришлось признать очевидный факт — теперь у нее есть новые потребности и новый статус девушки Торпа.       Аддамс закрыла воду и взяла полотенце, вытираясь она поймала свое отражение в зеркале. Вспомнив слова Ксавье про ее сексуальность, она выпрямилась, чтобы рассмотреть себя. Уэнсдей ощутила приятное покалывание в солнечном сплетении от мысли, что Торп нашел ее сексуальной. Знать, что ты приятной наружности и в здоровом теле не тоже самое, что быть для кого-то привлекательной.       Конечно, это не определяло Аддамс, привыкшую к тому, что она редко приходится ко двору. Сейчас, когда уровень принятия ее личности возрос как минимум втрое, Уэнсдей обнаружила внушительный запас энергии, которую раньше тратила на борьбу. К счастью, Аддамс не страдала нехваткой идей как и куда эту энергию направить.       Пока Уэнсдей торчала в ванной, Торп успел выпить кофе, сходить к себе принять душ, переодеться и удивиться, что такая как Аддамс подтверждала стереотип о времени, которое девушки проводят в ванной. Откуда же он мог знать, что во всем виноват не увлажняющий крем, а глубокий мыслительный процесс.       Аддамс наконец вышла, Ксавье подал ей чашку кофе и их пальцы соприкоснулись. Удар тока парализовал тело Уэнсдей, сделав ее разум чистым. Словно радио она пробиралась через помехи и белый шум, чтобы принять видение и рассмотреть его внимательнее. — Снова? — спросил Торп. — Да, но что-то изменилось, кто-то вмешивается в ход событий и не может принять решение, — хмурится Уэнсдей. — Мне вчера приснился кошмар, — признается Торп. — Опять Хайд? — Хуже. Хайды. — Сколько? — Трое. — Многовато, — резюмирует Уэнсдей. — Многовато?! Это одного Хайда уже многовато. А когда их трое — это полная жопа. Нам надо валить отсюда как можно скорее. Где Энид?       Уэнсдей взяла рацию. — Энид, вы где? Прием.       Молчание. — Энид, прием.       Помехи. — Энид, прием, ответь.       Уэнсдей попыталась еще несколько раз прежде, чем окончательно убедилась, что дело дурно пахнет. Маячок показывал, что Энид находилась в 10 км от лагеря, но точка не двигалась по намеченному маршруту. — Торп, что-то заставило их сойти с маршрута. Нужно собрать всех и отправиться на поиски. Сможешь связаться с егерем?       Ксавье кивнул и вышел на улицу. Аддамс в миг стала серьезной и даже угрюмой. Живое воображение рисовало кровавые картины, здравый смысл успокаивал тем, что Энид и Йоко необычайно сильны. Уэнсдей по-армейски быстро переоделась, заплела косы, зарядила пистолет и вернула его себе на бедро, а после сунула нож на законное место в правом ботинке. От вчерашней Уэнсдей не осталось и следа. Она вышла на улицу, холодное выражение лица опытного киллера красноречиво изображало намерение убивать, если понадобится. То, с какой скоростью произошла перемена, заметил лишь Торп. Для остальных Аддамс осталась прежней: непоколебимой и решительной.       Аякс нервно дергал ногой, Бьянка то и дело косилась на Ксавье и Уэнсдей. Минато мерил шагами лагерь, то и дело отрицая, что с ними могло случиться нечто плохое. Дивина и Кент казались спокойными, однако держались очень неуверенно. — Нам нужно организовать поиски, — нарушила тишину Уэнсдей. — Согласен! Я иду с вами! —решительно сказал Аякс. — Я тоже, — присоединился к нему Минато. — Я иду. Без вопросов. Йоко моя лучшая подруга, — отчеканила Барклай. — Кто-то должен остаться в лагере, — заметила Аддамс. — Мы останемся, — в голос произнесли Кент и Дивина, — по части ориентирования на местности мы бесполезны, но, если кто-то сунется, мы пустим в ход песни сирен. — Ксавье, ты тоже остаешься в лагере, — командует Уэнсдей. — Даже не мечтай, — возражает ей Торп. — Какой план, Аддамс? — спрашивает Бьянка. — Сигнал маячка показывает, что Энид и Йоко в 10 километрах, но есть большая вероятность, что это не так и браслет слетел, а они где-то в другом месте. Считаю нам надо разделиться, — поделилась мыслями Уэнсдей. — А что нам искать? — обеспокоено задает вопрос Аякс. — Любые следы. Клочки одежды, обломанные ветки и неестественно лежащие листья на земле, следы от костра и… кровь. — Кровь? — переспросил Аякс в ужасе. — Да, кровь! Будьте готовы отражать атаки. Аякс — время дать свободу змеям; Минато, покажи на что способен вампир; Бьянка, ты сама все знаешь. Торп, лук и стрелы. Нужно разделиться на три группы. Кто-то пойдет один. И это буду я. — Ну уж нет, — снова возражает Торп. — Ксавье, угомонись, ­— ставит его на место Уэнсдей, — Вы с Бьянкой пойдете на запад, Аякс и Минато на восток, я пойду к маячку. Каждые 10 минут проверяем связь по рации. Если боитесь потеряться, ставьте метки на деревьях.       Аддамс проверила рюкзак, все ли лежит на месте, а затем надела его и подошла к Торпу. — Что сказал егерь? — спрашивает она. — Боюсь, что ничего. Я не смог с ним связаться, он не отвечает и это странно. Мы как раз идем в его сторону, там найдем помощь. — Береги себя, Ксавье, — неожиданно говорит Аддамс. — Не смею просить тебя о том же, Уэнс. — Ксавье притягивает ее к себе и целует кромку волос.       Ребята разошлись, чтобы начать поиски. Аддамс скрывается за деревьями, прислушиваясь к каждому шороху. Предчувствие редко обманывало ее, а сейчас оно было очень и очень паршивое.