Айрис Окделл и квантовый преобразователь герцогини Фиеско

На следующий день — наверное, решив, что прошлый вариант слишком сильно рассердил Айрис, — дамы решили вернуть свои фантазии немного назад и избавиться от той версии, где Айрис заставала Дика в столице; однако судьба Дика при этом претерпела еще более сильные перемены. Светский разговор тогда вертелся около морской и прибрежной темы: Айрис вошла в гостиную, как обычно, на середине. Поначалу ей показалось, что она вернулась в первый день: все сидели на прежних местах и чуть ли не в прежних позах, только как будто поменялись занятиями. Луиза сегодня вязала, Селина пыталась вышивать, баронесса проглядывала томик стихов, а герцогиня гладила кошку. — Уже скучаю по морю, — ностальгически вздыхая, говорила она, как раз когда Айрис появилась. — Казалось бы, не так давно уехала, а уже снова хочется вдохнуть этот воздух… — А я никогда не была на море! — охотно ответила Селина таким тоном, за которым у нее обычно следовала очередная тирада о Герарде и монсеньоре. — Ну, вы уже скоро увидите его, моя милая, и узнаете, насколько это красиво, — улыбнулась герцогиня. — Я тоже уже давно не была, — сказала баронесса, закрывая книжку и закладывая страницы пальцем. — По-моему, последний раз гостили у вас, эрэа Мария, лет пять или даже семь назад. — И за чем же дело стало? Присоединяйтесь к нам! — засмеялась герцогиня. — Поедем все вместе, вы чудесно проведете время — вот вы ведь, кажется, уже подружились с барышнями. Милая Айрис, а вы ведь, наверное, тоже раньше не видели моря? Айрис и баронесса синхронно покачали головами: Айрис — чтобы ответить, что нет, не видела моря; а баронесса, наверное, чтобы отказаться от предложения. Герцогиня начала описывать прелести побережья в Фиеско: светлый песок, легкая рябь на воде — имение расположено в глубокой бухте, мои милые, поэтому больших волн летом у нас никогда не бывает, а шторма донимают только зимой, — крытые купальни, парусные лодки, а ветер, а запахи, а свежесть… Разговор сегодня казался откровенно светским, необременительным, и Айрис расслабилась, решив, что ей дадут передышку и перестанут донимать дурацкими вопросами. Но тут, стоило герцогине сделать паузу, как баронесса, обернувшись к Айрис, сказала: — Занятно, что вы едете отдыхать на море, а герцог Окделл как раз оказался на службе на флоте. Только там, наверное, холодно и неуютно… — она передернула плечами и поежилась. — Нет, — ровно ответила Айрис (это переходило уже всякие границы!) — Герцог Окделл сейчас не в Фельпе: я уже говорила, но вы, наверное, запамятовали. Его отправили… — Да-да! — баронесса закивала. — Конечно, вы рассказывали: вот я и говорю, в Хексберг, на Устричном море, наверное, даже летом неприятно. И эта суровая дисциплина… Айрис отстраненно отметила про себя — запретив себе удивляться и раздражаться, — что сегодня Дика договорились опять отправить на север: о его воображаемых путешествиях по Золотым землям, наверное, можно будет написать целую книгу, авантюрный роман. Ее так и подмывало предложить им пойти дальше и — зачем мелочиться — засунуть Дика в Багряные земли, или Бирюзовые, или вообще в чужую бусину. — Но герцог Окделл там уже почти полгода, — спокойно заметила Луиза. — Должно быть, он привык к и местной погоде, и к порядкам на флоте. — Все равно… — сочувственно сказала Селина. — Так жалко было, что вот монсеньор помог ему выправить для тебя фрейлинский патент, ты приехала в Олларию, а Ричард не смог получить отпуск, чтобы тебя встретить, да, Айри? С другой стороны, если бы не это, мы бы с тобой не познакомились: спасибо монсеньору, что придумал пригласить в свиту Айрис именно маму и меня. Монсеньор такой заботливый… — Селина мечтательно улыбнулась, и Айрис подавила желание закатить глаза. — Вот, к слову, и Герард упоминал: «На следующий день после сражения… — тут я немного пропущу, так, вот: — Монсеньор засмеялся и заметил, что зря он так рано решил познакомить своего оруженосца с военно-морским делом: знай он, что здесь, в Фельпе, придется столько возиться с кораблями, не стал бы откомандировывать его в Хексберг еще в начале весны — Ричард легко бы освоил все премудрости здесь, на месте…». Айрис с тайной горечью и невнятной надеждой в душе призналась себе, что этот вариант судьбы, выдуманный ей в утешение, правда выглядит лучше настоящего, и она не отказалась бы пожить в бусине, где Дик служит себе в Хексберг и не успел ничего натворить, а ее правда вызвали ко двору, по его ходатайству, приказом Ее Величества. Айрис вздохнула и опустила голову, и герцогиня, участливо положив ей руку на плечо, слегка его сжала, как будто ободряя — как будто она подумала, что Айрис переживает из-за долгой разлуки с братом, — и снова, как и вчера, заговорила о другом.