Айрис Окделл и квантовый преобразователь герцогини Фиеско

Карета подскочила на ухабе, вздрогнула и покатилась медленнее; и, протащившись еще какое-то время, совсем остановилась. Герцогиня Фиеско подалась вперед и, постучав по перегородке, принялась выяснять у кучера, что там стряслось. Айрис, вздохнув, с гордым и независимым видом отвернулась и мрачно уставилась в окно, за которым расстилался горный пейзаж — совсем не такой, как в Надоре. Наверное, в другом настроении Айрис бы заинтересовалась: они забрались уже довольно высоко, но вокруг было еще очень зелено — дорога петляла среди лесов, пастбищ и лугов, а не голых скал, и по сторонам то и дело попадались извилистые тропки, полого уходящие вверх. Но сейчас местность казалась ей унылой, неуютной, даже враждебной — как будто впереди ее ждали только лишения, ни единого проблеска света. В глубине души Айрис чувствовала, что в этих горах — в недрах, сердце этих гор — лежит нечто родное, древнее, важное; нечто, исподволь тянувшее к себе, внушавшее и неясную тоску, томление по несбыточному, и смутную надежду; но твердо решила не обращать на это ощущение внимания. Они выехали из столицы караваном из трех карет (не считая подводы, которая везла поклажу): в одной расположилась герцогиня Фиеско с камеристкой, в другой — Айрис, Луиза и Селина, а в третью набились пять служанок герцогини — точнее, три служанки и две горничных, включая и ту чудотворницу Элоизу (между прочим, она и правда очень искусно заплетала и укладывала Айрис косы, как не получалось ни у Дейзи дома, ни у Луизы, ни у дворцовых служанок). Сопровождал их целый конный отряд: многочисленные лакеи, конюхи, камердинеры и охрана герцогини; мало того, узнав о путешествии, управляющий герцога Алвы, с которым Луиза, как оказалось, поддерживала связь, уже когда они переехали во дворец (и наверняка шпионила за ней для герцога, с горечью подумала Айрис: шпионила и докладывалась этому бандиту), приставил к ним эскорт из четырех кэналлийцев. Первые несколько дней пути тянулись невероятно медленно: они и без того ехали неспешно, так еще и делали длинные привалы и останавливались на ночлег еще засветло, поэтому чуть ли не половина времени тратилась впустую. Айрис с ужасом представляла, что, сложись все как положено, как в той легенде, которую они выдумали для двора, — если бы Ее Величество вызвала ее официальным письмом, а Луиза с Селиной забрали из Надора, — то путь до столицы занял бы целый месяц. Итак, всю дорогу Айрис злилась, не разговаривала с Луизой, отмахивалась от Селины и только молча смотрела в окно — пыталась почитать книгу, но поняла, что ее укачивает. Герцогиня Фиеско постоянно приглашала ее пересесть к себе: в ее карете удобнее, просторнее, сидения мягче и шире, и милейшая Айрис отдохнет, сможет даже подремать, и почему бы не скоротать время в приятной компании, за необременительной беседой, — но Айрис поначалу отказывалась. И вот наконец, день примерно на пятый, когда Айрис уже начало казаться, что до самого Фиеско ей не выбраться из череды однообразных постоялых дворов, придорожных трактиров, убогих полей по обеим сторонам и пыльной колеи, герцогиня вдруг заявила, что не доверяет большому тракту через Эпинэ и поэтому предлагает сделать крюк и объехать часть пути — немаленькое, между прочим, расстояние — через Мон-Нуар, по живописной горной дороге; тем более что в тех краях у нее живет подруга, и она наверняка будет рада повидаться. Луиза, правда, заметила, что вообще-то до Фиеско идет совершенно другая дорога, прямая и удобная, свернуть на нее надо было раньше, от самого Кольца Эрнани, а теперь объезжай — не объезжай, неизбежно вывернешь в эпинэйских графствах, так что герцогиня наверняка темнит. Но та прямая дорога почему-то устраивала герцогиню еще меньше: то ли чересчур была запружена телегами и всадниками, то ли на пути в столицу их обманули на каком-то постоялом дворе, то ли обочины показались слишком грязными; а может, виной всему были невнятные слухи — то ли о том, что в лесах видели разбойников; то ли о том, что среди местных крестьян зреет недовольство и недалеко уже до бунта; то ли что-то еще — но, так или иначе, герцогиня решила ехать в объезд, а Айрис было все равно, где и как скучать и сердиться, поэтому она не стала возражать. Прежде чем они свернули с тракта в предгорья Мон-Нуар, им напоследок улыбнулась удача: счастливый случай привел в тот же трактир, где они заночевали, королевского курьера, который вез из Фельпа новости о победе (Ворон, естественно, опять кого-то победил), а заодно почту. Луиза его расспросила (оказалось, что Ворон разгромил чей-то флот в морском сражении… ну надо же, сколько талантов в одном человеке: раньше Айрис искренне бы восхитилась, а теперь почувствовала только досаду) и вернулась к их столу, держа в руке два почтовых футляра — традиционные еженедельные письма от Герарда для нее самой и для Селины. Айрис никто не писал, и герцогиня, видя, что она расстроена — и глядя, с каким нетерпением Селина вцепилась в письмо, — оставила в трактире указания, где их искать, на случай, если для них придет почта: из столицы ли, из Фиеско, из Фельпа или откуда-то еще. Стоило им погрузиться в кареты и тронуться в путь, как Селина, снова развернув письмо (она молниеносно прочитала его целиком еще в трактире), принялась зачитывать вслух избранные места, где Герард живо описывал сражение. Слушать, как он восхваляет герцога Алву, было невыносимо (подумать только, какую-то неделю назад Айрис готова была подписаться под каждым словом!), и Айрис не выдержала. — И вот еще: «Тогда монсеньор вытащил шпагу, выпрямился во весь рост и…». — Монсеньор то, монсеньор это! — передразнила Айрис. — Невозможно это слушать! Сэль, читай что хочешь сколько угодно, только уже без меня! Я пересяду к герцогине Фиеско! И действительно, на первом же привале Айрис согласилась перебраться к герцогине; та отослала камеристку шестой в карету к служанкам, которым пришлось потесниться, — и они чудесно разместились вдвоем: сиденья и правда оказались мягче, спинки удобнее, и даже колеса как будто катились плавнее. И вот, стоило им проехать вместе всего ничего, как опять случилась какая-то заминка. — Да что там такое? — окликнула герцогиня. — Феличе? Что происходит? — Там, говорят, проезда дальше нет, — пробасил кучер. — Дорогу, видать, размыло: кареты не пройдут. Это вон ребятам местные сказали: вроде как дожди идут уже вторую неделю, здесь сухо, а там, хорнах в пяти, затапливает. — Как же так? Местные крестьяне точно уверены? Позови-ка кого-нибудь сюда! Послышались возгласы, потом тяжелые шаги: должно быть, с другой стороны к карете подошел кто-то из крестьян — Айрис со своего места не было видно; герцогиня, передвинувшись к окну, отдернула занавеску. — Любезнейший! Так вы говорите, дальше не проехать? — Ну да, ваше высокородие, — ответил крестьянин, по-деревенски пошамкивая и растягивая звуки. — Надо ждать, пока просохнет: это, почитай, дней пять или шесть… — Ах, неудачно; но не поворачивать же назад! Скажите, это ведь уже Нуаз, правильно? А дома ли хозяйка? — Барыня-то? Дома, где же им еще быть… На охоту ведь они не выезжают, это старый барин был любитель до охоты… разве что на ярмарку или погулять. — Да дома они, дома, — подтвердил второй голос. — Не выезжали барыня сегодня: расходы, что ли, подбивают. Это старомодное «они» и «барыня» невольно тронули Айрис, и она, забыв, что решила держаться холодно, повернулась, чтобы взглянуть на крестьянина: бурно жестикулируя, тот как раз объяснял одновременно герцогине, кучеру и одному из верховых, как добраться до господского дома; ничего примечательного в нем не было — разве что одевались местные чуть цветастее и чуть легче, чем надорские крестьяне. — Баронесса Нуаз, — сказала герцогиня, поблагодарив крестьянина и снова задернув шторку. — Та самая моя подруга, о которой я вам рассказывала: чудесная женщина, недавно овдовела, бедняжка. Уверена, что вы с ней подружитесь! Айрис представила себе вторую такую же герцогиню: округлую, шумную, добродушную даму — может быть, даже такую же необъятную; только, наверное, одетую чуть скромнее, под стать титулу; и, наверное, в трауре. И с одной иногда бывало тяжело, а уж две такие кумушки и вовсе запросто выведут ее из себя. — Погостим у нее несколько дней, — продолжала герцогиня, — пока эта несчастная дорога не просохнет; здесь вокруг великолепные места, прогулки по округе — чистое наслаждение! Вы точно не заскучаете, милая Айрис: к тому же, неподалеку ведь развалины старой столицы, руины Гальтары — вам обязательно будет любопытно!