Тихо.

      Конец декабря. Снежинки падали хлопьями, заполоняя собой улицы сонного города. Снегопад в это время был достаточно частым явлением, что часто раздражало его жителей, но ничего не оставалось как просто смириться и с хмурым лицом продолжать идти дальше. Но тринадцатилетнего Рому это вымораживало больше всех. Просыпаться в такую рань, после со слипшимися глазами волочиться в ванную, включать кран с теплой водой и минут пять втыкать в стену, чувствуя, как тепло от ладоней медленно разливается по всему телу, а потом… а потом выходить в гребанный мороз, ощущать, как снежинки, летящие прямо в лицо колко царапают кожу и заполоняют светлые ресницы собой, от чего веки неприятно охлаждались. Отвратительно. Уж лучше наблюдать за непогодой в теплой квартире на подоконнике и любоваться снегопадом, чем куда-то выходить.       На часах было 7:30, когда блондин волочился по улице в направлении школы. Всё та же история, от которой Ромино лицо зябко сощурилось, а брови нахмурились. Он злобно шагал в темно-синем пуховике и рюкзаком за плечами. Блондин недовольно вздохнул, сделал музыку в наушниках громче, не доставая рук из кармана с телефоном и пошел дальше.       Свет уличных фонарей слабо освещал темный двор школы, а морозный снег приятно скрипел под ногами. Такая родная и одновременно ненавистная тропинка наконец заканчивается, приводя блондина к воротам заведения. Пластиковые двери плакуче открылись, впуская холодный воздух внутрь вместе со школьником. Рома вежливо поздоровался с вахтершей, на что та лишь кинула озлобленный взгляд и продолжила смотреть какой-то советский фильм на маленьком экране телефона. Пройдя в гардероб, тот нашел вешалки его класса. Приклеенная на кусочке скотча бумажка, с выведенными на ней синей ручкой «7Т1» почти отлетела, когда семиклассник прошел мимо и разогнал собой воздух. Повесив куртку Рома заметил, что в помещении что-то слишком тихо для 7:46, когда занятия должны были вот-вот начаться. Никто не торопился в кабинеты, никто не носился по коридору и не разговаривал. Ему так-то было всё равно, поэтому он направился не в кабинет, а в актовый зал, так как сегодня у них был информационный час. Но нет, это не будет обычной нудятиной с какой-то маловажной информацией. Сегодня, в честь наступающего Нового Года ученики средних театральных классов показывали сценку. Какую, пока не было известно, но было легко догадаться, что она будет в виде очередной новогодней сказки. Типичное для школ новогоднее выступление, где звери леса подготавливаются к Новому Году и у них происходит какой-то казус, последствия которого они будут решать на протяжении добрых 90% сюжета.       Рома планировал доспать свободный час где-нибудь на дальних рядах зала, пока те будут плясать. Деревянные двери открылись, за которыми тут же показался лакированный паркет и потёртые временем кресла. И снова в помещении было пусто. Блондин прошёл дальше, начиная сомневаться, что пришел к нужному времени. Достав из кармана кнопочный телефон, тот увидел на маленьком экране четкую надпись: «чт, 20 декабря». Так вот в чем была проблема… По четвергам расписание сдвигалось на час, следовательно, Рома пришел достаточно рано. Он попросту забыл какой сегодня день недели, думая что сейчас среда.       Из-за штор сцены, скрывающих, что происходит за ними, выглянул 35-летний педагог-организатор. Актовый зал был его постоянным местом пребывания. Он лично следил за организацией и проведением каждого мероприятия школы. По нему было видно, что он смог найти своё призвание и полностью горел делом.       Услышав звук захлопывающейся двери, мужчина решил выйти посмотреть кто пришел, на что увидел медленно двигающегося семиклассника к задним сиденьям в самом углу помещения. Недолго думая, тот его окликнул:              – Вишневский! Утро доброе! Ты чего так рано припёрлся?              От резко раздавшегося голоса, блондин аж вздрогнул, но всё же обернулся.              – А.., здравствуйте. Видимо попутал расписание. Гребанный четверг…, – последнюю фразу он пробубнил себе под нос, но его всё равно услышали. Ну конечно, ты же находишься в полностью пустом помещении и в гробовой тишине. Естественно, тебя услышат.              – Вишневский! Что за слова? А ну иди сюда! Помогать сейчас будешь.              Бросив эти слова парню, тот продолжил стоять и сверлить школьника взглядом. Рома устало вздохнул, сбросил рюкзак в нужное ему кресло и поплелся к педагогу.       За кулисами помимо его и Константина Павловича был ещё один человек. Отдернув ткань, блондин увидел лишь его спину, пока тот тянул «новогодние подарки» под ёлку, уже стоящую на сцене. Заметя, что к ним кто-то присоединился, парень поднял голову и оглянулся.              – Привет, – поздоровался тот.              – Привет, – ответил вслед Рома.              На сцене не было выставлено и половины реквизита и декораций. Только одна хиленькая пластиковая ёлка, осыпающаяся настолько сильно, что от одного легкого передвижения паркет покрывался зелёными «иголками». Ещё нужно было её украсить, разложить пушистую вату в виде снега, коробки, лавочку и так далее. Ощущая, сколько ещё предстоит работы, мужчина, стоявший в противоположной части сцены, снова подал голос.              – Что стоите? Давайте руки в ноги и мигом расставляйте всё это. Нам ещё нужно успеть прогнать выступление хотя бы разок.              – Как мы успеем отрепетировать, если ещё даже никто из наших не пришёл?              – Шевченко! Харэ умничать! Как придут, так и отрепетируем.              Хмыкнув себе под нос, парень продолжил тащить коробки, намекая новоприбывшему уже начинать ему помогать. Рома схватил пару коробок и следом за тем поставил их под ёлку. Только сейчас он заметил стоящее в углу пианино, до этого скрывающееся за внутренними шторами кулис.              – У нас будет живая музыка? Ого.              Они направились обратно за лавкой.              – Да, сегодня буду играть, – ответил ему тот, хватаясь за один конец лавки и ожидая как блондин к нему присоединится, – Кстати, можешь потом послушать как звучит, если мы, конечно, успеем? Я не до конца отучил один отрывок, хочу узнать, как будет звучать со стороны, если буду импровизировать. Только Константину Павловичу ни слова, он меня убьёт.       Ухватившись, Рома улыбнулся уголками губ и усмехнулся. Наконец-то будет что-то более интересное, чем натянутая «актерская игра» Софы и её подружек.       О да, это была та самая троица выскочек, ненавистная всей школой, но никто не смел переходить им дорогу. Родители таких «одарённых» детей были уж достаточно при деньгах, имеющие большое влияние на школу, благодаря своим щедрым взносам в публичную деятельность и бюджет учреждения. Мысленно закатив глаза, блондин помог донести реквизит в центр сцены.              – Конечно, я только за.              – Отлично.              Со всем остальным они управились за 20 минут. Людей все ещё не было. Они должны были подтянуться только ближе к 9 часам, а значит у них всё-таки осталось немного свободного времени. Так называемый «актёрский состав» уже репетировал выступление, пока Рома со своим новым другом устроились за стареньким советским пианино «Беларусь». Тёмное лакированное дерево приятно сверкнуло, когда крышка плавно поднялась.              – Ой, точно. Я Дима, – он протянул ему ладонь для рукопожатия.              – Рома, приятно познакомиться, – блондин сжал его руку в ответ.              Чуть погодя пальцы юноши коснулись белоснежных клавиш. Из инструмента полилась лёгкая мелодия, заполняя собой весь актовый зал. Блондин сидел и почти не дышал.       С самого детства он всей душой любил музыку и когда узнал, что у отца есть гитара, да, старенькая и потёртая, но всё же гитара, то не смог оставить того в покое. Несколько лет он выпрашивал отдать её в ремонт и, наконец, добился чего хотел. Как только та оказалась у него в руках полностью готовая к использованию, Рома начал активно учиться на ней играть.       Вспомнив это, семиклассник невольно улыбнулся, представляя, как классно мог бы подыграть сейчас к пианино, если бы она оказалась у него в руках.              – Гитары не хватает. Было бы более звучно и плавно. Я б подыграл, – всё так же сидя рядом проговорил тот, почти полностью понизив голос до шёпота.              Дима, довольный собой, закончил композицию нотой ля, переводя всё своё внимание на блондина.              – Ты играешь на гитаре? О, классно! Нам надо как-нибудь вместе сыграть!, – на его лице появилась лёгкая улыбка, но почти тут же померкла.              В зал стали заходить классные руководители со своими школьниками, заполоняя собой все пространство, а Константин Павлович принялся быстро собирать всех выступающих рядом с собой за кулисами. Конечно, за ними полетели и Рома с Димой.              – Так, начало ровно через 5 минут, чтобы к этому времени все были тут и в полной боевой готовности! Мы просто обязаны хорошо выступить! Я в вас верю!              После этих слов мужчина поспешно удалился в зал. Видимо, того уже успела подозвать к себе администрация школы. Стоя рядом с крысиным трио и брюнетом, Рома понял, что он уже тут лишний и решил последовать за ним. Обернувшись, тот обратился только к одному человеку, полностью игнорируя остальных.              – Хорошо выступить!              Следом послышалось улыбчивое и краткое:              – Спасибо.              Блондин спустился вниз по маленькой лестнице сцены, тут же направляясь к ранее занятому им месту. К счастью, рюкзак все еще был там. Подойдя ближе, он только сейчас заметил стоящего рядом с креслами сопливого рыжего одноклассника. Он мерзко подтирал сопли, когда сидящая за ним классная руководительница его не окликнула:              – Ефимов! Хватит стоять столбом, а ну сядь уже наконец! Иначе я тебя сейчас сама усажу!, – она сжимала в руках журнал, в котором только что отмечала всех прибывших детей.              На это тот лишь скучающе закатил глаза, но всё же уселся. Причем прям рядом с лежащим рюкзаком блондина…              – Шалава, – бросил тот в след, буквально падая в кресло.              Теперь столбом стоял Рома. Ему совершенно не хотелось садиться рядом с этой бесящей мордой, но, во-первых, его рюкзак всё еще лежал там, а во-вторых, все места в помещении уже были заняты. С максимальным отвращением и беспомощным вздохом он всё-таки протиснулся и сел, продолжая, как только можно, держать дистанцию. Про себя он уже начинал молиться, чтобы одноклассник просто просидел весь информационный час молча и ровно, но, по всей видимости, удача сегодня его полностью покинула. Рыжеволосый стал дергать за волосы сидящую напротив девочку, параллельно продолжая бубнить себе под нос крайне неприятные оскорбления в сторону классной. Слушать как семиклассник её «того и наоборот» было уже просто смешно. Но не прошло и пары минут, как тот перекинул своё внимание на блондина.              – Эу, хош сиськи покажу?, – он повернулся к нему, держа конец футболки в полной готовности.              Рома лишь уставился на того. И вот за что мне это?              – Марк, отъебись по-хорошему, а. Мамке своей покажешь.              – Нее, моя уже видела, а вот твоя…, – с широкой улыбкой протянул тот.              На это блондин решил попросту не реагировать и лишь закатил глаза, да и он бы и не успел что-то ответить. Выступление уже начиналось.       Со сцены спустился улыбающийся во все 32 Константин Павлович, быстро произнес пару вступительных слов и поздравлений с наступающим Новым Годом, после чего занавес открылся. На сцене показались «лесные звери» в дешевых колючих костюмах, выданных специально самой школой. Видимо, лучше вариантов в каморке актового зала не было. Крысиное трио тут же запрыгало и затанцевало, так и рвясь привлечь внимание к своей особе. Больше всех из них надрывалась Софа. Смотреть на её потуги было просто невыносимо, поэтому Рома перевёл свой взгляд в тот самый угол сцены, где недавно помогал одногодке. Чужая ровная спина виднелась за «зверями», сидящая на старинной черной банкетке. Блондин невольно полностью абстрагировался от происходящего вокруг и просто наблюдал за тем, как пианист ловко перебирает одну клавишу за другой. Композиции лились из инструмента, плавно меняясь с одной на другую. Семиклассник не отвлекаясь продолжал сидеть неподвижно до самого конца выступления.       Когда все, кто участвовал в сценке поклонились, по залу разлились не самые бурные аплодисменты, но, хоть Рома обычно просто продолжал тихо сидеть, присоединился к ним. Юлия Васильевна, их классная руководительница, встала и принялась выводить своих мелких к выходу. Блондин неспешно поднялся и последовал за всеми, стараясь двигаться как можно подальше от Марка.       За дверьми актового зала, к его большому сожалению, тихо не оказалось. Всеми ненавистный Егор Гречнев снова решил «поразвлекаться».