Страсть и кровь: Путь во тьму

— Значит, мы постоянно… таскали с собой… иллитида… который… копался у нас в мозгах? Возмущённый голос Астариона смешивался с отвратительным чавканьем гнилой плоти. — Может. Сейчас. Не лучший. Момент, — Тиана перемежала слова треньканьем тетивы и свистом стрел. — Напротив, дорогая… сейчас моё бешенство… как нельзя кстати! Последние слова потонули в зверином рыке, которым Астарион усилил удар кинжала. Обычно мёртвые умирают вновь весьма неохотно, но пыльца феи оказалась действенным средством и против них. Сверкающее белыми искрами лезвие глубоко вошло в изъеденную чёрной гнилью плоть, с сухим треском пробило череп и погасило ядовито-зелёный свет, полыхавший в пустых глазницах. Из темноты продолжали выступать всё новые мертвецы — несчастные, чьи тела поглотило тёмное проклятие. Лица некоторых людей, эльфов и дварфов ещё можно было различить, как и знаки на остатках их изодранных одежд: проржавевшие броши Арфистов, поблекшие изображения кулаков в языках пламени, тёмная броня шарритов, красная длань Абсолют на облезлых щитах — смерть примирила всех. Но большинство трупов успели прогнить и истлеть. Пепельно-серая плоть отпадала от них кусками, обнажая желтеющие кости, а из распахнутых ртов вырывалась только тишина. Тиана спустила новую стрелу. Наконечник, окутанный белым светом, насквозь пробил голову, когда-то принадлежавшую высокому воину. Тот пошатнулся и мешком полетел в пропасть, потянув за собой ещё двух зомби, шагающих к ним по проросшему сквозь скалу «мосту». На этом бугристом сплетении корней и поскользнулся Гейл, услышав об иллитиде, тайно защищающем их разумы — не стоило всё же поддаваться уговорам и сообщать подобную новость на бегу. Маг полетел кубарем, запутавшись в полах мантии, врезался головой в камень и потерял сознание. Пришлось занять оборону и сдерживать быстро нагнавших их мертвецов, пока Шэдоухарт приводила Гейла в чувства. — Шэд, быстрее! — крикнула Тиана и мельком глянула через плечо. Жрица не ответила, продолжая с усердием шептать над окровавленным виском Гейла. Зато поток злобной язвительности Астариона было не сдержать: — О, не торопи её, дорогая! Мы ведь, так весело проводим время! — тут он извернулся, сильно прогнувшись в спине, и ушёл от неуклюжего удара топора. — Надеюсь, наш дружок в коробочке доволен представлением. Оттолкнувшись ногой от плоского камня, Астарион подпрыгнул и со всей силы опустил кинжал прямо на облысевшую макушку мертвеца. Клинок другого зомби уже несся к нему слева. Астарион поймал его кинжалами и отвёл в сторону, а пробившая гнилой затылок стрела Тианы заставила полуразложившееся тело обмякнуть и повалиться ничком. У самого плеча что-то громко клацнуло, и Тиана не глядя кувыркнулась в сторону, увеличивая дистанцию. Эльфийка развернулась и натянула лук, стоя на одном колене. Но враг уже оказался прижат к земле Астарионом. — Никто не смеет кусать её кроме меня! — рявкнул вампир и погрузил лезвие в пылающую тёмной магией глазницу. Тиана взвилась на ноги и успела выстрелить в зомби, подступающего к Астариону со спины, и только подумала, что в быстро пустеющем колчане осталось от силы пять стрел, как кожу на щеке обдало жаром от понёсшегося мимо сгустка огня. Пламя подпалило ближайших мертвецов и заплясало на земле пылающей стеной. Тиана обернулась и встретила решительный взгляд Гейла. — Порядок? — уточнила она у мага. — Нами тайно манипулирует иллитид и пытаются пообедать мертвецы. Какой уж тут порядок? Но почва из-под ног больше не уходит, — ответил Гейл, вставая. — Тогда скорее к реке. Узкий, криво сколоченный из обломков телег, ящиков и других досок мостик надрывно заскрипел под частыми ударами их сапог, и Тиана даже испугалась, что он проломится где-то посередине. Но обошлось — они благополучно добрались до мрачных городских стен и Гейл безжалостно ударил по их хлипкому спасителю громовой волной. Мост разлетелся в щепки, поднимая в воздух фейерверк из брызг и обломков. Следующие по их пятам зомби рухнули в бурлящий поток, и чёрные воды жадно поглотили приподнесённую им жертву. Оставшиеся мертвецы — ещё около десятка — замерли на противоположном берегу. Они провожали ускользнувший от них отряд зелёными огоньками слепых глаз, медленно покачиваясь, как тростник на ветру. Тиана едва успела присесть на истёртые временем ступени, поднимающиеся к городским воротам, как над ней нависла Шэдоухарт: — А теперь верни мне артефакт, — заявила она. Голос жрицы звучал рвано от всё ещё не восстановившегося дыхания, но протянутая в требовательном жесте рука была тверда, а взгляд сузившихся глаз очень серьёзен. — Сначала объясни, как он попал к тебе. — Я не обязана вам ничего рассказывать. — Прошу прощения? Да это меньшее, что ты обязана сделать после того, как притащила иллитида в наш лагерь! — возмутился Астарион. Пламя гнева, беснующееся в его глазах, казалось, было способно в любую минуту излиться на окружающих потоком испепеляющего огня. — Я понятия не имела, что… кто заточён в ней, и чем дальше, тем всё меньше понимаю, для чего вообще эта штуковина понадобилась Шар. Но одно я знаю точно: я обязана защищать её любой ценой и в сохранности доставить во Врата Балдура. Ради этого я пожертвовала своими воспоминаниями. Ради этой миссии погиб весь мой отряд. — Где вы добыли призму? — с любопытством уточнил Гейл. Шэдоухарт обречённо вздохнула, будто сдаваясь натиску их взглядов. — Выкрали у гитьянки. Наш отряд уничтожил целые ясли и, используя планар, проник во дворец Влаакит. — Что ж, теперь понятно, отчего ты сторонишься нашей милой Златоглазки, — хмыкнул Астарион. — Ты побывала в замке Сусаррус? — поражённо округлил глаза Гейл и в словах его прозвучала откровенная зависть. — Видела город Ту’нарат, выстроенный на костях мёртвого бога? И осталась жива? — Единственная, кто остался, — голос Шэдоухарт дрогнул, обнажая боль, которую доставляли жрице эти воспоминания. — Десятки моих братьев и сестёр были разорваны, выпотрошены и растерзаны. Они отдали свои жизни ради того, чтобы я могла исполнить волю нашей Тёмной Госпожи. Поэтому артефакт так важен — он всё, ради чего мне стоит жить. Верни его. Пожалуйста. Требовательность в её голосе сменилась мольбой, а огромные зелёные глаза сверкнули отчаянием. Тиане показалось, что перед ней стоит уже не грозная жрица тёмной богини, а испуганная девочка, стремящаяся выбраться из леса — одинокая и заплутавшая во тьме. — Конечно, — кивнула Тиана. «Нет. Я предпочту оставить артефакт под твоей защитой», — вдруг наполнил её сознание требовательный голос Императора. Не обратив на него внимание, Тиана протянула призму Шэдоухарт, не зная, что радует больше: возможность ещё сильнее не обострять отношения с подругой или пойти наперекор иллитиду. Но артефакт вырвался из едва коснувшихся его рук жрицы, и прилетел обратно в ладони Тианы, в этот раз врезавшись в них и больно уколов кожу металлическими шипами. «Тебе лучше не испытывать моё терпение» — от неестественной твёрдости голоса у Тианы по загривку побежали мурашки. — Похоже, наш новый друг выбрал себе защитника, — прокомментировал увиденное Гейл. — Или вьючную лошадку, — тут же презрительно поджала губы Шэдоухарт, вновь скрываясь за маской безразличия. — Что ж, ладно. Пусть пока остаётся у тебя. Сейчас есть и более насущные проблемы. — Например, понять, можем ли мы доверять этому иллитиду, будучи не уверенными в чём состоят его истинные цели? — задумчиво произнёс Гейл. — Похоже, сейчас у нас просто нет выбора, — признала Тиана, заметив, как оскалился на эти слова Астарион. «Очень разумный ответ. Я рад, что не ошибся в тебе.» Но чего в холодном голосе Императора точно не было, так это радости.

***

Двигаясь вдоль реки под прикрытием высоких городских стен и не углубляясь в мрачные развалины — на картах Арфистов поселение обозначалось как Рейтвин, — они добрались до площади, предваряющей вход в Лунные Башни. По дороге Гейл продолжал заваливать Тиану вопросами о беседе с Императором и ощущениях от пребывания в Астрале, в то время как Шэдоухарт и Астарион хранили напряжённое молчание, каждый погружённый в свои мысли. И только, когда они остановились — прячась на полуразрушенной террасе одного из домов, вплотную подступающих к площади, где Гейл восстанавливал их дровийскую маскировку, спавшую в тот момент, когда маг потерял сознание, — Астарион подсел поближе к Тиане и тихо спросил: — То, что произошло в Подземье, это ведь подстроил иллитид? Голос его звучал жёстко, как скрежет точильного камня. Тиана решила не вдаваться пока в подробности, лишь коротко кивнула, но в глазах Астариона полыхнуло что-то настолько дикое, что эльфийка непроизвольно сжалась. — Кошмары, что я вижу по ночам тоже его… щупалец дело? «Нет. Я тут ни при чём. Единственное, что терзает теперь твоего вампира — это его собственные страхи» — слова Императора прозвучали у Тианы в голове небрежно, как взмах руки, призванный отогнать раздражающее насекомое. — Он утверждает, что не имеет к ним отношения, — вздохнула Тиана, уже порядком уставшая от непрошенных реплик иллитида. — И с чего бы мы должны ему верить? — прошипел Астарион. — Ты прав, не должны. Но мне кажется, что в одном он точно не врёт: именно его сила защищает нас от Абсолют. — Непременно отблагодарю его цветами и бутылкой вина, если мы выберемся из этого дерьма живыми. Но пока, пусть держит щупальца подальше от моих мозгов! Постоянное присутствие иллитида в мыслях нравилось Тиане ничуть не больше, чем Астариону. Но ради шанса на свободу временное отсутствие приватности можно было и потерпеть. В конце концов, ради выживания им прежде приходилось мириться и с более страшными вещами. Первыми на входе в Лунные Башни их встретили два шаритских воина, каменные изваяния которых венчали массивные сторожевые башни — внешний эшелон защиты крепости пустовал. Мелкие детали статуй сгладил ветер, а у левой отвалилось одно из крыльев шлема, но выбитые на чёрном граните круглые эмблемы Шар всё ещё легко было распознать. — Удивлена, что Абсолют не заставила своих последователей уничтожить следы Тёмной Госпожи, властвовавшей здесь прежде, — хмыкнула Шэдоухарт, высоко задрав голову и взирая на статуи с благоговеньем. — Видимо, она не столь тщеславна, — пожала плечами Тиана. — Или просто не считает нужным отвлекаться от грандиозных планов по захвату мира и размениваться на мелкое мародёрство, — предположил Астарион. Сразу за башнями начинался длинный и основательный мост, способный выдержать марш целой армии. Тиана содрогнулась глядя на длинный коридор света — вдоль всего моста на высоких столбах были развешаны Лунные Фонари. Их было много — Тиана бросила считать ещё на первом десятке. Именно их прозрачный свет окутывал основание башен, создавая яркую завесу, мешающую проклятью пробраться внутрь. И в каждом из них в агонии дикой боли билась крохотная фея. Дурнота навалилась вместе с тяжестью вздымающийся перед ней крепости, но Тиана отбросила эти никчёмные угрызения — внутри башен их наверняка ждут кошмары и пострашнее. — Ну что, радость моя, готова выведать все тайны этого милого культа? — задорно шепнул Астарион, пока они пересекали мост. — У нас даже плана чёткого нет. — Будем полагаться на импровизацию. До сих пор наш метод «ворваться очертя голову и устроить кровавый хаос» отлично работал. Казалось, Астарион наслаждался происходящим, как захватывающей игрой. Хотя когда с ним бывало иначе? Тиане пора бы было привыкнуть к его нездоровому задору, неизменно ободряющему её перед лицом любой смертельной опасности. Эльфийка подалась вперёд, рассчитывая на поцелуй, но Астарион в последний момент невзначай отвернул голову, словно не заметив её жеста, и добавил: — Главное — не забывай улыбаться. Ничто не пугает в дроу так, как их кровожадные улыбки. За мостом лежал внутренний двор, состояние которого сразу давало понять: облагораживать это пристанище абсолютисты не пытались. А значит и оставаться здесь надолго не планировали. Потрескавшиеся каменные плиты были вывернуты торчащими из земли корнями, повсюду валялись куски выпавшей из стен кладки, и только болтающиеся над входом стяги с заключённым в треугольник черепом не были покрыты толстым слоем пыли. У парадной лестницы стояло всего два стражника в тёмно-синих одеяниях: темнокожая чародейка с чересчур широким носом и рослый воин, в руках которого покоилась здоровенная алебарда. В глубине двора скользило ещё несколько теней, но основным защитником крепости явно считалось тёмное проклятие. Тиана попыталась проследовать к парадным дверям, не сбавляя шага, но мужчина остановил её предупреждающим жестом: — Стоять! Сперва проверка. «Ну, вот и пришли» — обречённо подумала Тиана. С этими двумя они, конечно, справятся — рука эльфийки сдвинулась ближе в бедру, готовая выхватить кинжал, — но всеобщая тревога не заставит себя ждать… Тут заднюю стенку черепа облизнуло лёгкое касание Императора, требующее Тиану успокоиться. Пока чародейка не спускала с их отряда глаз — осматривала каждого с головы до ног, будто только и ждала, когда они выдадут себя неосторожным движением, готовая спустить искрящееся на тёмных пальцах заклинание, — стражник прикрыл глаза, словно пытаясь сосредоточиться на одной ему слышной мелодии. Волна чужой воли сильным ударом и без разрешения вторглась в мысли Тианы и принялась рыскать там, выискивая следы притворства, но стоило ей коснуться притаившегося где-то за глазом паразита, как личинка радостно шевельнулась и замурлыкала в знак приветствия. — Добро пожаловать, Верная, — в этот раз с почтением произнёс воин и даже мягко улыбнулся Тиане, словно старой знакомой. Эльфийка медленно сглотнула застрявший в горле ком и выдала короткий кивок. — Вы, должно быть, на собрание? — уточнила чародейка, и лицо её утратило любые признаки враждебности. — Тогда вам следует поспешить — генерал Торм и командующая Зарелл уже в тронном зале. А вы ведь знаете, как генерал, — тут она споткнулась на каком-то слове и закончила поспешно, — не любит опозданий. — Тогда нам не стоит испытывать его терпение, — искренне улыбнулся Астарион и слегка толкнул в плечо застывшую Тиану. — Именем Её, — выпалила эльфийка. — Слава Абсолют! — практически в унисон пропели оба стражника и расступились в стороны. — Высокие стены, лунные фонари, чтобы сдержать проклятие, крепкая стража, способная отбиваться от любых монстров — это место нравится мне всё больше. Так и знал, что Абсолют свила себе миленькое гнёздышко, — протянул Астарион, пока они взбирались по полусточенным от времени ступеням. — Ты ведь не рассчитываешь воспользоваться её гостеприимством? — уточнила Тиана, отводя взгляд от трупов, гниющих в болтающихся по бокам от входа железных клетках. — Нет, конечно. Разве может привлекать безопасное и комфортное место, когда есть возможность снова ночевать на голой земле в окружении несчётного числа смертельных опасностей? Тиана только закатила глаза, проходя в огромные двери, услужливо распахнутые перед ними парой мускулистых багбиров, попытки которых изобразить улыбку делали их мохнатые морды только ужаснее. Но по-настоящему жуткое зрелище ожидало их внутри. Огромные залы, потолки которых терялись где-то в вышине, были наполнены смердящей и бранящейся толпой. По каменным плитам полов грохотали как тяжёлые латные сапоги людей, так и босые лапы шныряющих повсюду гоблинов. Басистый хохот орков, мешался с мелодичным женским голосом, с любовью зачитывающим слова проповеди, и хрипами рыскающих по углам упырей, на которых вообще никто не обращал внимания. Повсюду бряцала броня, гомону голосов вторило эхо, притаившееся за массивными потолочными балками, а дребезжащий звон из глубины крепости, к которому радостно следовала толпа, похоже, призывал всех обитателей башен к обеду. — Влияние Абсолют поистине поражает — умудриться привлечь на свою сторону столько существ, не отличающихся религиозностью, так ещё и заставить их уживаться вместе, — прошептал Гейл, сторонясь шаркающего мимо упыря. Тощее создание с частоколом острых зубов, торчащих из узкой пасти, и долговязыми конечностями, покрытыми синюшной гниющей плотью, повернуло в сторону волшебника морду, шумно принюхалось и прохрипело: — Служить ей. Любить… Её. — Тут явно нечто большее, чем религия, — сказала Тиана вслед удаляющемуся дёрганными шагами упырю. — Император говорил, что Абсолют использует внушение, чтобы контролировать свою «паству». — Но как ей удаётся управлять таким количеством умов? — голос Шэдоухарт выдавал её потрясение увиденным. — Это нам и предстоит узнать, — сказала Тиана и решительно направилась сквозь толпу к охраняемым несколькими магами дверям. Судя по богатой, хоть и порядком потускневшей позолоте, именно они вели в тронный зал. Маги в тёмных мантиях и необычно высоких головных уборах смерили их неодобрительными взглядами, но мешать войти внутрь не стали. Большой зал, разделённый двумя рядами колонн, убранством и чистотой мало отличался от остальных помещений — культ явно вёл аскетичный образ жизни. Свет от факелов и оплавленных свечей скользил по клочьям паутины, поросшим пылью гобеленам, изображения на которых нельзя было уже разобрать, и множился в амулетах замерших вдоль стен Верных. Серебряный череп Абсолют болтался на десятках шей: тощих и толстых, тёмных и светлых, обросших шерстью и покрытых чешуёй. Тиана со спутниками поспешили скользнуть в тень и притаиться в рядах тех, чьи взоры были прикованы к высокому каменному трону. На нём, лениво развалившись и смотря на всё окружающее с нескрываемой усталостью, сидел седой полуэльф. Его лицо в складках морщин было царственно, а взгляд по древнему выцветших глаз — печален. Одной рукой, сжатой в кулак, он подпирал болезненно впалую щёку, а второй поглаживал голову странного существа напоминающего скелет собаки, покрытый металлическими пластинами. Тварь мирно виляла собранным из белых позвонков хвостом и следила за присутствующими глазницами, полными ядовито-зелёного огня. — Но мы не виноваты! Мы служили вам! Делали всё, как было велено, — жалостливо выла кучка гоблинов, сгрудившихся у ступеней трона. — Вам было приказано разыскать артефакт, но вы посмели явиться к генералу с пустыми руками, — оборвала поток их писклявых оправданий стоящая подле трона полуорчиха. Она держалась гордо, высоко подняв подбородок и выпятив вперёд острые нижние клыки, но оставалась напряжённой, будто постоянно ожидала неприятностей. Её единственный тёмный глаз смотрел на дрожащих от страха гоблинов с отвращением, а второй — затянутый молочным бельмом и перечёркнутый кривым шрамом, — придавал жестокости её взгляда особенную глубину. — Но вашество, мы перерезали все деревни… — Молчать! — рявкнула она. И тут всю залу затопила волна ментальной энергии. Все присутствующие склонили головы, прижав пальцы к вискам и стиснув зубы, но не проронили ни звука. Сознание Тианы, защищённое Императором, ощутило лишь слабый толчок, слегка встрепенувший личинку за глазом. Когда же эльфийка поняла, что тоже нужно было опустить лицо, было уже поздно — прямо на неё смотрели наполненные величественным холодом горных вершин глаза Катерика Торма. — Вы не выполнили волю Абсолют и вы… — Довольно, Зарелл. Генерал едва шевельнул пальцами, но полуорчиха тут же умолкла. И хоть говорил он тихо, нечто словно подхватывало его слова. Они расходились вдоль стен, заполняли звуком всё помещение и придавливали слушателей своим весом: — Мы слишком близки к нашей цели и больше не можем тратить время на неудачи. Генерал удивительно легко встал — плавность его движений никак не вязалась с ветхостью лица и массивностью брони, щедро украшенной изображениями черепов и костей. Поравнявшись с Зарелл, он лишь сухо сказал: — Убить их всех. Гоблины тут же заверещали, наперебой моля и взывая о милосердии. И только одна самая крупная гоблинша с красным лицом и подбитым до сливового цвета глазом принялась свирепо рычать и грязно ругаться, а потом невероятно ловко извернулась и одним рывком выдрала из рук ближайшего стражника алебарду. Никто не успел и шагу сделать, как изогнутое лезвие со свистом рассекло воздух и вонзилось в незащищённую шею Торма. Сталь с влажным хлюпаньем прорезала плоть и, судя по хрусту, застряла в шейных позвонках. — Какая нелепая смерть, — не сдержал восторженного шёпота Астарион. — Хорошо ещё, что мы её застали. Теперь сможем приписать удар себе и покрасоваться перед… Испуганные крики, удивлённые вздохи и несмелые фразы оборвались в один момент, когда генерал Торм сжал руку на окровавленной рукояти алебарды и с силой вырвал её из собственного тела. Поток чёрной жидкости, едва ли похожей на кровь хлынул на пластины его отполированного нагрудника. Затем Торм дёрнул плечом, будто оно просто затекло, и разрез тут же сросся, а его голова, болтнувшись, заняла своё прежнее место. В полной тишине Торм сделал шаг в сторону нападавшей. Сеть морщин рассекающих его спокойное лицо дрогнула, пропуская слабую улыбку, а рука бросила под ноги гоблинше алебарду. Как только металлический звон стих, Торм сухо добавил: — Попробуй ещё раз. Обомлевшая гоблинша нервно дрожала и не сводила растерянного взгляда с только что рассеченной ею шеи полуэльфа, но в каком-то тупом отчаянии она всё же потянулась к окровавленному древку и тут же оказалась сбита с ног жуткой псиной генерала. Вопли боли, вырванные из её тела внушительными клыками, стихли очень быстро. — Что ж, в театральности генералу не откажешь, — кашлянул в кулак Гейл, отводя глаза от жуткого зрелища. — Как и в живучести, — ответила Тиана, силясь не выдать своего отвращения. — Да что толку в бессмертии, если оно не идёт в комплекте с молодостью и красотой? — фыркнул Астарион. — Ну, тебя не могут убить. Разведчики Джахейры не врали о бессмертии Катерика Торма, и чем бы оно не являлось — божественным даром или результатом мощной некромантии, — генерала необходимо было лишить этой силы, пока он не начал распространять её на своих приспешников. Торм тем временем дождался, когда его питомец нарезвится с трупом, превратив его в бесформенную кашу из мяса и костей, и вновь обратился к ссутулившейся в ожидании наказания Зарелл: — С остальными разберись сама. Тут он протёр тыльной стороной ладони всё ещё сочащуюся по шее кровь и брезгливо нахмурился на чёрные разводы выпачкавшие пальцы. Полуорчиха, недолго думая, рванула полу своего красного плаща и протянула Торму выдранный кусок ткани. — И привлеки припозднившихся Верных, — неспешно вытирая пальцы предложенным лоскутом генерал вдруг кивнул в сторону их компании, и Тиана застыла, надеясь сделаться невидимой. — Проверь их потенциал. Для сопровождения Бальтазара пригодятся самые стойкие из адептов. — Как прикажете, — облегченно выдохнула Зарелл. — Доложи, когда всё будет готово, — бросил Торм через плечо, уже направляясь к выходу из залы. Вслед за ним, оставляя на каменных плитах цепочку кровавых следов, припустил и его сторожевой зверь. Стоило двери захлопнуться за ними, как Зарелл вновь гордо расправила плечи и на её губы легла плотоядная улыбка, не обещающая присутствующим ничего хорошего. — Ты, Верная, — ткнула она толстым пальцем точно в Тиану. — Приблизься. План не привлекать к себе внимания явно провалился, и самое время было переходить к запасному — вот только его у Тианы не было. На негнущихся от напряжения ногах она сделала несколько шагов вперёд, уловив как нервно дёрнулся вслед за ней, но, слава богам, остался на месте Гейл. — Приказ генерала понятен? Разберись с ними, — махнула Зарелл на выживших гоблинов. От ужаса глаза их были распахнуты широко, как чайные блюдца, и они не смели произнести уже ни слова, только жалобно подвывали и пытались отодвинуться подальше от подступающей к их лапам лужи крови, что вытекала из остатков их предводительницы. Да, никто особенно не жаловал гоблинов за их тупость и кровожадность, но такие — безоружные и едва живые от страха, — даже они вызывали сочувствие. — Что мне нужно с ними сделать? — решилась уточнить Тиана. — Да что хочешь: зарежь, выпотроши, хоть скорми их друг дружке. Они исполнят любой твой приказ. Здесь, в цитадели Абсолют, твоя власть над ними не знает границ. Лучшим из нас даровано умение перерезать нити жизни одной лишь мыслью. Тут она пристально посмотрела на одного из гоблинов и крепко стиснула свой зелёный кулак — едва успев вскрикнуть, гоблин повалился на пол со сломанной шеей. — Твоя очередь, Верная. Покажи, на что ты способна. Убей их. Тиане едва удалось продолжить спокойно смотреть на зелёное лицо, искривлённое жестокой улыбкой — так и хотелось сбить её кулаком. В память ворвался голос Каракиса, сотни раз отдававший ей такой же приказ. Тиану охватило знакомое чувство бессилия, когда её, как собачонку, тыкали носом в новых жертв, и она обрывала нити их жизни, не имея права возражать. Она вырвалась из той обречённости, заплатив слишком высокую цену и поклялась памятью Рэйен, что больше никогда не позволит использовать себя, как безвольное орудие. Тиана знала, чего от неё ждут. Знала, что необходимо сделать и что отказ подчиниться станет для неё и друзей смертельным приговором. Но просто не могла унять нарастающую в теле дрожь и клокотание давно забытой ярости… Изо рта вырвался удивлённый выдох, когда она услышала за спиной бархатные переливы знакомого голоса: — Адепт Зарелл, да простит Абсолют мою наглость, но нельзя ли мне выполнить это заманчивое поручение? Недовольный взгляд Зарелл выступивший вперёд Астарион встретил невозмутимой улыбкой. — Верная Т’рисса, — выдуманное дровийское имя слетело с его губ легко и непринужденно, — уже ни раз доказывала свою силу и отвагу, без жалости карая врагов Абсолют. Но если бы вы позволили и мне проявить себя, то обещаю, остались бы очень довольны увиденным. Зарелл окинула Астариона оценивающим взглядом и в задумчивости почесала верхнюю губу острым кончиком клыка. — Ты ведёшь себя дерзко, Верный. Но, на твоё счастье, я люблю дерзких. Приступай. По лицу Астариона разлилось радостное предвкушение, и он без колебаний обрушил на гоблинов ментальный удар. Тиане хотелось уйти поглубже в себя и не слышать надрывные вопли; не видеть дрожащих когтей раздирающих собственное брюхо; не вдыхать металлический запах крови и ужаса. Но она стояла смирно, смотрела на плотоядную улыбку Астариона и не чувствовала ни осуждения, ни страха. Тиана с удивлением обнаружила, что ощущает только благодарность. Она часто говорила Астариону, что ему стоит быть добрее и милосерднее. Но здесь этому было не место. Будь Астарион таким — они бы не выжили. Будь он таким — он не смог бы её сейчас спасти. Мир вынуждал их быть чудовищами, и Тиана вдруг отчётливо осознала, как рада, что рядом с ней есть Астарион готовый принять эту роль на себя и защитить её от необходимости вновь становиться монстром. — Это было изобретательно и очень зрелищно, — прокомментировала Зарелл, когда последние хрипы гоблинов смолкли. На толстых губах полуорчихи играла шакалья улыбка, словно они как пища насытили её нутро. — А уж приятно-то как! — ответил ей не менее пугающим оскалом Астарион. — Может быть, есть ещё недостойные слуги, которых можно замучить? — Есть, и не мало. Но с такими талантами, думаю ваш отряд пригодится мне для другого задания. — Готовы служить вам и Абсолют, — произнёс он в меру порочным и в меру почтительным тоном, зарабатывая ещё одну жуткую улыбку Зарелл. Тут Тиане подумалось, что возможно им и не нужны никакие хитроумные планы и штурм — достаточно просто позволить Астариону завоевать весь культ одним лишь своим очарованием. — Всем разойтись, — гаркнула Зарелл, и заполняющие зал Верные тут же ожили и потянулись к выходу, — А вы, — ещё раз взглянула она на Тиану и Астариона цепким взглядом, — приведите себя в порядок и через час будьте в моём кабинете. Не обременив себя ожиданием их ответа, она стремительно зашагала к притаившейся за троном дверце, пройти в которую смогла лишь низко наклонив голову. — Что ж, мне кажется, это успех, — заявил Астарион, когда они выбрались из зала и смогли вчетвером уединиться в одном из многочисленных тёмных уголков крепости. — Это было кошмарно, — вздохнул Гейл и посмотрел на вампира с плохо скрытым осуждением. — Что? Я лишь старался не выдать нас. — Не отрицай, ты наслаждался этим, — фыркнула Шэдоухарт. — Силой и властью, позволяющей управлять другими? Да. Но больше всего меня радовало, что мы не находились на их месте. И прекратите так на меня смотреть! Злиться на вампира за кровожадность — всё равно что злиться на солнце за то, что оно слепит глаза, — раздражённо рыкнул он. — Астарион, я… — попыталась начать Тиана. — Что? Тоже собираешься меня осуждать? — Нет. Я хотела сказать тебе спасибо, — тихо произнесла она а, увидев его настороженный взгляд, повторила: — Спасибо, что сделал это за меня. Астарион растянул губы в мягкой улыбке. — Для тебя, радость моя, я готов быть безжалостной сволочью, когда только пожелаешь. Просто укажи мне на спину — и я с готовностью воткну в неё кинжал. Мрачное и немного пугающее, но это признание, как и хищный блеск рубиновых глаз помогли Тиане почувствовать себя увереннее посреди кошмаров Лунных Башен.