Страсть и кровь: Путь во тьму

Под покровом проклятья дни были отличимы от ночей разве что пепельным оттенком сомкнутых над головой туч и едва ощутимой прозрачностью темноты. Но несколько часов крепкого сна, отделившие Тиану от последних событий и вернувшие в тело хотя бы часть прежних сил, позволяли назвать это новым днём. А присутствие Лассандры, уверенно ведущей отряд сквозь тени, позволяло двигаться через Проклятые Земли намного быстрее, чем прежде. — Поверить не могу, что Мистра приказывает Гейлу взорвать себя вместе со сферой ради уничтожения Абсолют. Возмущенный тон Астариона заставил Тиану оторвать взгляд от мрачного нагромождения камней, возвышающегося вдоль дороги — некогда добротные крестьянские постройки сделались чересчур хорошим местом для засады, чтобы оставлять их без внимания. Они с Астарионом замыкали отряд — вампир предпочитал держаться подальше от золотистого света, струящегося вокруг Малькута и заставляющего темноту трусливо отступать с их пути. — Я не допущу этого безумия. Наверняка мы сможем найти другой, более разумный способ. К сожалению, в словах Тианы уверенности было куда больше, чем на душе. Разговор Гейла с архимагом Эльминстером вышиб последние опоры её самообладания. Вчерашняя сердитая отповедь, под конец сорвавшаяся на крик, не была для Тианы предметом гордости, но она не могла спокойно смотреть, как Гейл с тёплым смирением в глазах принимает волю Мистры. Посланный богиней дар хотя бы стабилизировал сферу — Гейл сразу сделался бодрее и будто даже выше, распрямившись, как стряхнувшее с себя шапку весеннего снега дерево. Но Тиана продолжала злиться, видя его гордо расправленные плечи и беззаботную улыбку, с которой волшебник швырял огненные сгустки во все встреченные на пути жаровни, словно шёл на праздник, а вовсе не навстречу собственной смерти. — Согласен. Мы должны попытаться избежать пустой траты замечательного культа, который могли бы прибрать к рукам, — заявил Астарион, а уловив недовольство Тианы, добавил сквозь слащавую улыбочку: — И пустой траты совершенно замечательного Посверкунчика. Колкость Тиана предпочла пропустить мимо ушей: — Чего ради нам пытаться контролировать культ Абсолют? — Боги! Для этого жестокого мира и всего пережитого тобой дерьма ты по-прежнему остаёшься невероятно наивной. Чаще всего это даже умиляет, но порой… — тут он споткнулся об её возмущённый взгляд. — Так вот, судя по рассказам нашего вчерашнего сварливого и невероятно прожорливого гостя, тот, кто сидит в Лунных Башнях, управляет сейчас тысячами людей. И ведь не все они — гоблинские отродья. Наверняка собратья наших милых личинок успели поселиться во множестве куда более значимых голов. Представь, какую власть мы можем получить, перехватив этот контроль. Отсветы огня искажали его лицо и добавляли безумия сверкающему голодной алчностью взгляду. Неожиданной волной колючего холода на Тиану нахлынули образы из глубин проклятого зеркала карги. Эльфийке казалось, что она окончательно изничтожила кошмарное видение, но оно лишь выжидало, угнездившись в тёмном уголке сознания, и готовилось ударить. Как болезненный отзвук старой раны. Как немеркнущее напоминание, во что может превратиться Астарион, поддавшись своим порокам. И чем может стать жизнь Тианы, отданная в его руки. — Единственная власть, которая меня интересует — это власть над своей судьбой, — делая вид, что отвернулась ради осмотра развалин очередного сарая, выдавила она. — Я лишь хочу избавить нас от паразитов и… просто жить… С языка едва не сорвалось «с тобой», но Тиана вовремя остановилась, чтобы не дать плоть звучания этим невероятно наивным и опасным мечтам. — Ну отчего бы хоть раз не подумать немно-о-о-го за пределами своей отшельнической лесной философии? Власть — вовсе не зло. Это инструмент, дающий силу и возможность защищать себя, — свободная рука его сжалась, словно хватая что-то из воздуха. — И подчинять других своей воле, — слова сухой листвой драли Тиане горло. — Верно, — растягивая гласные, кивнул Астарион. — Однако, находясь в правильных руках, она способна принести благо всем. По крайней мере всем, кому мы его желаем. Стремления к могуществу всегда были столь далеки от понимания Тианы, что казались ей лишь мальчишескими играми, с которыми люди так не желали расставаться, ревностно цепляясь за них до гробовой доски. Но жизнь услужливо открыла, какие извращённые и жестокие формы принимали подчас эти игры, кормящиеся страданиями и болью. И потому она давно уверовала: власть вытесняет из души всякий свет, подменяя его холодным блеском честолюбия. А для их с Астарионом и без того мрачных сердец это могло означать лишь одно — окончательную потерю себя во тьме. — Предлагаю отложить эти идеи, пока мы не доберёмся до Лунных Башен. — Если, конечно, не погибнем в процессе страшной смертью, — сверкнул Астарион шальной улыбкой, а затем лёгким, совершенно естественным движением приобнял Тиану. — Но рядом с тобой, радость моя, и нашим новым Солнышком я полон радужных надежд на успех. Тиана ответила ему тихой улыбкой и перевела взгляд на голову паладина, торчащую поверх макушек остального отряда. Малькут кивал и бесшумно посмеивался, глядя на шагающего рядом и активно размахивающего руками Уилла — колдун был рад появлению нового слушателя, не успевшего ещё насытиться нескончаемым потоком его героических историй. — Тебе не кажется, что появление Малькута было чересчур удачным для простой случайности? — на всякий случай понизив голос, спросила Тиана. — Он, конечно, нас спас… — А ещё одной своей ручищей может переломить нам всем хребты. Лично я более чем впечатлён и рад видеть его на нашей стороне. Но, разумеется, не настолько, чтобы доверять ему наши секретики. — Думается мне, у него и своих хватает. Есть в нём что-то… Даже не знаю, — Тиана задумалась, перебирая слова в поисках подходящего её ощущениям. — Безнадёжное. — Это вкус его веры в превосходство добра и чести, — хихикнул Астарион. — Вот именно такие дуболомные и непреклонные типы должны становиться героями. Представляешь, как красиво и достойно он сложит свою зелёную башку во имя великих идеалов? А наши с тобой, милая, мне много больше нравятся на шеях. Тут Астарион скользнул взглядом к следу от своего укуса, прикрытому спутанными прядями её рыжих волос. — Кстати, насчёт твоей шейки. Нас вчера так вероломно прервали. Но я очень надеюсь, что в таверне мы сможем отыскать тихий уголок, чтобы, — тут он влажно облизнул свои губы, — как следует насладиться друг другом. — Сильно проголодался? — как можно спокойнее поинтересовалась Тиана, стараясь удержать в миг разогнавшееся сердцебиение. — Во всех самых пошлых смыслах этого слова, прелесть моя, — обнажил он в коварной улыбке клыки.

***

— Почти на месте, — ободряюще махнула рукой Лассандра. Дорога вынырнула на вершину обрывистого склона, открывая вид на лежащий в центре небольшой долины трактир. «Последний свет» в полной мере соответствовал своему названию: маленький островок, обнятый двумя рукавами реки, ютил на себе всего пару двухэтажных построек и был накрыт магическим куполом, испускающим мягкий белый свет. Мерцающий, как звезда и разрывающий глухое полотно мрака, словно маяк — одним своим видом он пробуждал у Тианы внутри тёплую щекотку. — Как же прекрасно видеть неугасшую надежду, — широко улыбнулся Уилл. — Даже в таком кошмарном месте воля к победе помогла людям создать безопасное убежище. Шэдоухарт цокнула языком: — Ну, это как поглядеть. Единственный источник света во тьме — очевидная и легко уязвимая цель. — О, прагматизм — имя тебе Шэдоухарт, — театрально взмахнул рукой Гейл. — А твоё, несомненно, балабол, — фыркнула на него Лаэзель. — Лучше бы послушал — жрица не так часто говорит умные вещи. Не заметив колкого взгляда Шэдоухарт, гитьянки продолжила доносить до Гейла свои доводы со свойственным ей пренебрежением ко всему окружающему миру: — Это место легко обнаружить, оно плохо укреплено и, даю обе твои руки на отсечение, так же плохо охраняется. Нам не следует задерживаться там дольше необходимого. Следопытская часть разума Тианы согласно покивала всем словам Лаэзель, но желание получить горячую пищу и хоть какую-нибудь достоверную информацию о Лунных Башнях решительно брало верх. Они уже добрались до моста, ведущего к воротам трактира, — добротно сложенный из обтёртых, разрисованных тёмным кружевом лишайника камней — когда Лассандра вдруг обернулась: — Я благодарна вам и верю, что угрозы вы не представляете… Но вам следует знать: у Джахейры крутой нрав, да и натерпелись мы за последние недели немало, — её суровое лицо оставалось спокойным, но в серых глазах залегла боль уставшего от потерь человека. — Так что не особо рассчитывайте на радушный приём. — Значит, ковровой дорожки и цветов опять не предвидится? — разочарованно всплеснул руками Астарион, но его дурачества все по привычке оставили без внимания. Граница магического купола выглядела тонкой, как стенка мыльного пузыря, и лишь слегка смазывала контуры виднеющихся за ней фигур. Но потоки теней разбивались об неё приливными волнами: налетали, ползли вверх и, захлебнувшись, скатывались обратно во тьму. — Потрясающе, — благоговейно выдохнул Гейл, кончиками пальцев проводя по мерцающей завесе. — Интересно взглянуть на источник, способный постоянно поддерживать такое заклинание. Тиана с опаской сделала последний шаг, преодолевая границу, но не ощутила никакого сопротивления. Напротив, с неё словно смылся слой липкой грязи. Дышать сделалось сразу легче. Да и здесь, где воздух пах вечерней прохладой реки, сладковатыми нотками навоза и дымом, вобравшим в себя ароматы стряпни, дышать наконец-то действительно хотелось. — Боги! Как же нагоняют аппетит запахи жизни, — вторил её мыслям восторженный шёпот Астариона. — Будь хорошим котиком, попридержи пока свои клыки, — Тиана попыталась прикрыть опасения непринуждённой улыбкой. — Не волнуйся, радость моя. Я прекрасно умею изображать святую невинность. — О, это мне известно. Как и предрекала Лассандра, встретили их встревоженными взглядами и молниеносно вскинутыми арбалетами. — Стоять! И поднимите руки, чтобы я их видел! — рявкнул выступивший вперёд широкоплечий дварф с квадратной челюстью и свирепым взглядом сторожевого бульдога. — Тише, Келеб. В этом нет нужды. Они со мной, — не сбавляя шага, приблизилась к нему Лассандра. Дворф кинул на неё снизу недоверчивый взгляд, словно пытаясь припомнить, знакомы ли они, и ответил без особого дружелюбия: — Есть ли нужда, то будет решать Джахейра. Хошь помочь новым дружкам, так ступай и приведи её поскорее. Лассандра не двинулась с места, лишь презрительно сузила глаза — хмурый вид придавал особое достоинство её лицу. — Лайнесса, позови, пожалуйста, Высшую Арфистку. Скажи, что я привела новых союзников, и мы ждём её во дворе, — не отрывая взгляда от заметно побагровевшего лица дварфа, спокойно попросила она одну из лучниц, и девушка стрелой умчалась прочь. Лассандра выдержала паузу, словно предоставляя дварфу возможность опротестовать её приказ, но тот лишь со злостью пожевал нижнюю губу. Тогда Арфистка махнула, приглашая отряд следовать за ней. — А ещё говорят, что среди Арфистов царят сплошные любовь и единство, — не скрывая злорадства, заметила Шэдоухарт. Стражники расступились, позволяя им спокойно войти в небольшой внутренний дворик, однако оружие никто опускать не спешил. Натянутые, как готовая сорваться с пальцев тетива, они ощупывали незнакомый отряд оценивающими взглядами. И Тиана понимала, что предстающее их глазам зрелище доверия точно не вызывает: разношёрстная кучка ободранных и грязных воинов в покорёженных доспехах, — Лаэзель так и не смогла нормально выправить нагрудник после встречи с минотавром — да ещё и в компании здоровенного полуорка, кривая улыбка которого обаяния им отнюдь не добавляла. На бравый отряд героев они никак не тянули, скорее уж на шайку разбойников. Поглазеть на них останавливались и прочие обитатели заставы: лысый мужик с небрежно закинутым на плечо топором, выбравшийся из-под телеги чумазый и активно жующий что-то мальчишка, рослый воин в алой кирасе Пламенного кулака и пожилая женщина с корзиной в руках и испуганными глазами, обрамлёнными мягкими складками морщин. Лассандра не преувеличивала, говоря, что здесь давали приют всем нуждающимся. — И почему нас везде приветствуют сталью? Это возросшая за последние годы враждебность мира или всё же дело именно в нас? — игриво поинтересовался Астарион. Лицо его было образцово дружелюбным, но Тиане был знаком тонкий прищур сверкающих рубинами глаз, что перебегали с одного стражника на другого — Астарион прикидывал, на кого стоит наброситься первым, если дела пойдут плохо. — Зачем вы припёрлись в это богами забытое место? — спросил всё тот же хамоватый стражник-дварф. Астарион открыл рот прежде, чем Тиана успела предостерегающе на него зыркнуть. — О, да мы так, отдохнуть с друзьями выбрались. Слышали, в здешних краях прекрасные виды и немноголюдно в это время года. — Да ты остряк, парень. Знаешь, что я обычно делаю с остряками? — сплюнул ему под ноги дварф. В ответ Астарион подарил ему улыбочку, самую сладкую и поганую из всех имеющихся в его арсенале: — При виде твоих мускулистых плеч и крепких рук мне в голову приходят сразу несколько интересных идей, но я не возьмусь озвучивать их в присутствии дам. Со всех сторон послышались сдавленные смешки, и Тиана с облегчением отметила, что плечи большинства Арфистов расслабленно опустились, а хмурые лица разгладились. Но, конечно, не у Келеба. Дварф сжимал кулаки и растерянно хлопал ртом, готовый, казалось, вот-вот отбросить попытки подобрать достойный ответ и перейти к решительным действиям. Но не успел. Проскользнув между стражниками, к ним подлетела молодая полуэльфийка с чёрными волосами, собранными в высокий конский хвост, и счастливой улыбкой на бледном лице. — Лассандра! Хвала богам! Вы вернулись. Я всю ночь не спала. Даже просила Джахейру отпустить меня на разведку. Ну, рана у меня ведь совсем пустяковая… Полуэльфийка осеклась. Тяжёлый взгляд Лассандры постепенно погасил любые признаки радости на её лице. Она торопливо обежала всех пришедших глазами и даже приподнялась на цыпочки, заглядывая за спины, а затем нехотя, через силу вернула взгляд к совершенно каменному лицу Лассандры. Губы её дрожали всё сильнее, пока она собиралась с силами для вопроса. — Где он? — Мне очень жаль, Мэйган. Тени забрали его. Себастьяна больше нет. Астарион вздрогнул, должно быть, испугавшись надрывного звука, что вырвался из груди сползающей на землю девушки. Разлившаяся в воздухе скорбь осадила последние остатки напряжения, странным образом объединив всех присутствующих: оружие опустилось, а взгляды наполнились сочувствием. У Тианы во рту стоял дурной привкус — она с трудом могла вспомнить лицо светловолосого мечника, а ведь рассматривала его, обдумывая возможность убить. И убила бы, не колеблясь, если пришлось. А теперь каждый протяжный стон задыхающейся в рыданиях по нему девушки вливал Тиане в горло обжигающую желчь вины и до боли сдавливал сердце. Убивать намного проще, чем видеть реальную цену убийств. Лассандра обняла Мэйган за трясущиеся плечи, аккуратно подняла на ноги, а затем велела паре Арфистов отвести её обратно в лазарет. В этот момент дверь трактира распахнулась, и к толпе уверенно размашистым шагом направилась полуэльфийка с серебром вековой седины в волосах и взглядом, способным проломить сталь — очевидно, та самая Джахейра, которую все ждали. Движения её были резкими и сердитыми, как у растревоженной тигрицы, и воздух вокруг вновь затрещал: стражники все как один подобрались и поспешили расступиться, убравшись с её пути. Попытку Лассандры заговорить Джахейра пресекла уничтожающим взглядом тёмно-карих глаз, хищной птицей метнувшимся затем к лицу Тианы. Но прежде, чем Высшая Арфистка успела произнести хоть слово, — хотя Тиане показалось, что начинать полуэльфийка собиралась вовсе не со слов — над двориком раздался подобный раскату весеннего грома взволнованный крик: — Астарион?! Распихивая локтями уже вконец растерянных Арфистов, к центру событий пробивалась рослая тифлина. Её красная кожа отливала теплом меди, глаза пылали восторженным огнём, а улыбка, казалось, вот-вот разорвёт лицо, не в силах сдержать бушующие на нём эмоции. — Раздери меня дьявольское пламя! Это и правда ты! Как же я рада видеть тебя, сволочь ты клыкастая! И тут Тиана забыла об опасности, о направленном на них оружии и необходимости держать сильный взгляд. Окатившее её с головой удивление позволило лишь наблюдать с распахнутым ртом, как тифлина бесцеремонно сгребла обомлевшего Астариона в объятия и подняла высоко над землёй. — Немедленно отпусти меня, Карлах! — рычал он, безрезультатно пытаясь вывернуться из хватки мускулистых рук. Дальнейшая его грязная брань потонула в заливистом лае вылетевшего невесть откуда белоснежного пса.