путешествие по холмикам его позвонков.

Запахи машинного масла и бензина повсюду: они въелись в трещины стен, в обивку дивана, до которого мужчины так и не добрались, в одежду Ханмы и, в конце концов, даже волосы Чифую теперь пахли этим местом. Шуджи прижимает его к стене лицом, толкается бедрами навстречу заднице, мешает препятствие в виде множества слоев одежды. У Чифую — нижнее белье да черные, выглаженные до идеала брюки, у Ханмы — синий рабочий комбез, пропитанный мазутом. Чифую подается назад задницей, отчаянно притирается, молчит. Просит. Ханма носом щекочет изгиб шеи, думает о том, что это место на его теле еще не пропитано здешним запахом и упирается в загорелую кожу, вдыхает. Правая рука занята сигаретой. Чифую подташнивает от этого запаха, когда вот так, в замкнутом пространстве, а с Ханмой всегда именно так. Его мутит, он упирается в ледяную стену, запах запыленного цемента не такой уж и плохой вариант сейчас. Ханма путешествует левой рукой по телу Чифую, вниз, мозолистые подушечки пальцев, проводя по одежде, издают неприятный шуршащий звук, Ханма проникает рукой под застегнутые брюки. Там все распирает, ожидает, Чифую же молится, Ханма знает, что он молится, но Чифую молчит. — Подержи-ка, — говорит Шуджи, вынимая сигарету изо рта и суя Чифую меж пальцев. Тот послушно принимает, рука упирается в стену, но сигарету не сминает, лишь бережно держит. Обе руки свободны. Ханма несколькими рывками расстёгивает его брюки и принимается за дело — обхватывает подрагивающий член. — Держишь? — спрашивает Шуджи, как бы дразня. — Держу, — тихо произносит Чифую. Второй рукой Ханма расстёгивает свой рабочий комбинезон, вынимает член и прижимает его к голой заднице Чифую, только головку прижимает, Чифую всхлипывает. Сигарета тлеет, Чифую остается лишь затянуться и стряхнуть. Ханма продолжает дрочить его член, а потом, дразня, шлепает своим ему по заднице. Чифую затягивается каждый раз, когда ему хорошо. Ханма бьет членом несколько раз, проводит по входу мучительно медленно. Пытка не кончается. Чифую выгибает спину, задницей притираясь и как бы прося. Место совсем неподходящее, и за стеной как будто то приближаются, то отдаляются вновь шаги. Душно. Сигарета истлела, Чифую затягивается последний раз, поднося ее дрожащими пальцами ко рту, и сминает о бетон — Ханма таким же образом впечатывает его в стену и заканчивает с дрочкой, сделав несколько мучительных размашистых движений своей огромной рукой. Чифую ноет и глаза закрывает, только темнота, звездочки и фракталы в ней вспышками. Белая жидкость стекает с его руки, Ханма показывает ее, когда Чифую оборачивается. Торопливо, ослабевшими руками подтягивает брюки, быстро затягивая ремень. Смотрит на руку Ханмы, не смея поднять взгляд к его лицу — боится увидеть ухмылку. Рабочий комбинезон сполз до бедер, член Ханмы набухший и красноватый на головке. Ханма вытирает грязную руку какой-то тряпкой, которые валяются у них в автомастерской повсюду, они часто вытирают ими руки от мазута и машинного масла, но Ханме плевать. У Чифую ноги дрожат, он смотрит на подрагивающий член Ханмы. Чифую тоже плевать. — Не смущайся, — слышится откуда-то издалека, но Ханма ведь совсем близко. Он кладет осторожно руку на беленькую макушку Чифую и поглаживает слегка, как ребенка, затем — с нажимом и заставляет опуститься на колени. Чифую повинуется, он хочет повиноваться.