Соната Люциуса.

Он долго смотрел ей в след, стоя на крыльце поместья. Его чёрные одежды разлетались на сильном ветру. Он молчал. Уже распустились первые пионы, и их аромат сопровождал её. Всюду. "Ненавижу пионы. Ненавижу Люциуса Малфоя." "Хоть бы плюнул в меня на прощание! Всё одно было лучше, чем его ледяное спокойствие. Самоуверенность - его визитка, но не спокойствие. Надо самой остыть, решить, чего же мне нужно от моей жизни и как я желаю распоряжаться своей "свободой" Всё закончилось! Главное, что он - оправдан. Главное, что Драко выжил. Я больше ничего не должна этой семье! Боже, как стыдно перед Драко! Думала, что сгорю на месте, пока извинялась. Идиотка, возомнила о себе что-то, забыла с кем связалась! И забыла о реальном мире и своём довольно скверном положении. То-то потешаться будут в газетах, если узнают, что мистер Малфой привечает свою декоративную фиктивную "племянницу". Даже на битву не явилась! И без того столько унижений пришлось вытерпеть, пока в доме были чёртовы Пожиратели. Но я не пальцем деланная, хотя испугалась, да. Мистер Малфой как-то слишком резко сменил свой статус для меня, по собственной же инициативе. О, я всю жизнь думала, что я никогда..никогда не буду делать вещи, которые порицаются в обществе и в нормальной семье. Что может быть хуже, чем тайком обжиматься с дядей? Даже если он такой..ох.. К чёрту, к чёрту всё..." А Люциус в этот миг стоял и до кровавых ладоней сжимал кулаки, чтобы не броситься следом. Остановить, сжать в своих руках, не пустить дальше ворот. Он не мог, не хотел. Не так. Не с ним. Она достойна всех благ, - он ясно это понимал, кто бы что не говорил, что Люциус сошёл с ума, - она достойна, но не с ним, чёрт? Он всё ещё считал, что является отличной парой для неё. Только вот..прошлое из его личной истории не стереть. Она всё видела. Насквозь испорченный. Утративший родовую честь и достоинство. Предатель. Слава Салазару, что не мира всего! - мрачно хохотнул Люциус про себя. А то можно подумать, живёт среди одних святых людей. Он отдавал себе полный отчёт в своих действиях, но часто склонялся к вольностям в своих фантазиях. Хотел ею обладать. Со страшной силой и самоотдачей влезть к ней под кожу и остаться там, в единственном числе. Полная дозволенность в кругу Пожирателей оставила свои шрамы на его душе. Вкушал самые запретные плоды под покровительством Тёмного Лорда и вот результат. Он не может с ней делать подобные вещи, да и никогда не сделал бы, если честно. Его принципы были совершенно иными. Он умел договариваться, не бил в спину друзьям.(Пожиратели Смерти - не друзья. Они его всего лишь использовали, как и он их) Уважал женщин. Он старался очень тонко, но прозрачно обозначать свои намерения до поры. Но..было трудно с самоконтролем. Все нервы улетели к бесам в пропасть за эти страшные годы. Сколько раз он себя спрашивал, сколько раз злился и метался. Хотелось забрать её подальше отсюда. Что бы её не коснулся этот мрак и грязь. Но он не смог никому помочь, даже Нарциссе. Она стала разменной монетой в этой войне, вполне осознанно. Тёмный Лорд пощадил его племянницу, как и Драко, удовлетворившись тем, что сделали с Нарциссой. И после всего, он мечтает, что бы с ним, с резким гадким старым змеем завелась прекрасная певчая птица? Возможно, лучше было и в правду убраться в Мунго, пока предлагали. Она шла вниз по ступеням до отвращения грациозно и пряча глаза отступала без боя. До одури женственна. И чистейше по-женски высокомерна и горда. Жестока и чувственна. Ведь не могла же она не знать, как влияет на их скромное мужское сообщество? Он смотрел, как летящий шлейф её платья скользит по мрамору, как легчайшие туфельки стучат о тяжёлые, высеченные из камня ступени. Майский сад шумел. Цвела белая сирень у окон гостиной. Вспомнилась Нарцисса, которая любила проводить тут время. Люциус оцепенел, растворяясь состоянием до потери чувствительности. Это помогало пережить боль. Он потерял всех. Упустил время, когда можно было всё сделать как-то по другому. Поступить правильно. Даже у Северуса хватило мужества идти до конца, он погиб, пытаясь дать шанс остальным выиграть. Приближалась буря. Далёкие грозовые раскаты и холодный ветер. А она уходила всё дальше и дальше. Из всех страниц его жизни. Утекала сквозь пальцы песком. Просачивалась водой. Зря он не сдержался. Но как же его природа пыталась взять своё! О, как она податливо раскрыла свой шёлковый рот. Поцелуй был..горячим. И чистым, если понимать, ЧЕМ он занимался всё это время. Люциус даже неосознанно коснулся своих губ пальцами, делая тяжёлый вздох. Он безумствовал, считывая её эмоции, для него одного она так смогла ответить, он знал. Для того, кого ужас и кошмар сопровождал последнее десятилетие неотступно. Упоение и ударившая в голову похоть едва не ослепили его, когда он попытался углубить поцелуй. Будь он помладше, он овладел бы ею вчера полностью. Сделал бы своей, присвоил. Не спрашивая. Он ведь видел! Она смело отвечала. Ему не показалось! Он был в своём уме и уверен в своей памяти. Она застонала и прижималась к нему так, как если бы у них уже была близость. Как к своему мужчине, жаждуще. И быстро опомнилась. Она ускользнула из его рук прежде, чем его сердце пропустило удар. Чёрной птицей мелькнуло её платье, когда она убегала в дом и прикрывала руками раскрасневшиеся от его поцелуя губы. Растаяла словно дым. Мираж. Он и сам был готов поверить в это, когда вернулся домой и увидел источник своих грязных и пошлых фантазий последних лет, чинно сидящую за столом и преспокойно ужинавшую. Она только пронзила его уничижительным неприязненным взглядом, правда, покраснев до кончиков ушей, продолжая разговор с Драко. Сын как будто ничего не замечал. Ни его, отца, хмурый взгляд. Ни её злое возбуждение, которое она скрывала за беззаботностью. Драко был ей очарован, как и многие, кому удалось повстречать её на своём пути. Юная девушка в сущности, но какая! Невероятно оживлённая, стоит ему с ней заговорить о любом пустяке, подвижная, легчайшая! Уверенная в себе, но застенчивая, когда дело касается его присутствия рядом. Пахнущая сладкими лесными ягодами. Никогда не встречал он прежде таких. А если и встречал - то были чёрные сердцем, охочие до его власти ведьмы. Нарцисса была бледной тенью в сравнении с ней. Хотя это и было глупо, сравнивать две абсолютно разные женщины. Его тело, его ум и его сердце так крепко связались с этой особой за шесть лет его покровительства, что казалось, будто у него не было ни секса, ни любви за всю жизнь. Не мог выбросить из головы её образ. Она только тревожно сказала ему после ужина, когда он едва не припёр её к стенке, схватив за руку и спросил, что он сделал не так. - Опасно смотреть в вашу сторону, мистер Люциус. Вы смертельно опасный человек. Пойдут слухи, которые испортят нашу новую жизнь. Это был единственный ответ, который достался ему в качестве сомнительного комплимента. Но ведь он всякий раз видел огонь в её тёмных глазах, когда она случайно встречалась с ним взглядом. Этот огонь был мёдом для его самооценки. Он знал, что сам вызывал в ней его. Всякий раз, когда во время общего завтрака или ужина, он будто бы случайно, провокационно облизывал то один кончик пальца, то другой. Она прятала глаза, заливаясь очаровательным румянцем и злостью. Его это страшно заводило, он долго не мог уснуть, вспоминая этот испуганный и жгучий взгляд. Словно пойманную на горячем. Она терялась в его присутствии, если он стоял ближе, чем в пять шагов. И вот, он доигрался. Не выдержав напряжения между ними(да и он, честное слово, не выдержал бы более и дня без себя в ней), он соблазнил её. Она первые минуты даже сопротивлялась, шепча о том, что она слишком юна для него, что это неправильно, иметь такие близкие отношения со своим дядей, но его пальцы быстро скользнули вниз, мягко проникая в глубь, заставили её застонать, неосознанно податься на встречу, хотеть этого, сгорать. Потеряно шептать его имя, словно оно что-то значило для неё. Кажется, опомнилась она в тот миг, когда ощутила сквозь лёгкое воздушное платье крепость его бёдер и явное желание уже весьма взрослого мужчины. Его, Люциуса, заметный интерес. Испугалась его тела. Он правда, держался. Был молодцом. Не вошёл в неё после первых же минут. Не вошёл даже тогда, когда она вся потекла на его пальцы, и уже отчаянно жаждала всего, что он сможет с ней сделать, но едва ощутимо сопротивлялась. Когда там стало так тесно, скользко и горячо, что хотелось зарычать драконьим криком, он держался, едва не потеряв сознание от вспышек накатывающего собственного оргазма. Сдержался, сходя с ума от этой немилосердной пытки, ощущать её пальцами внутри, разжимать, проникать, ощущать её дыхание на своей шее, брать её губы, ощущать их откровенную близость и не испугать. Он просто прижался собой. Всем телом. Его пальцы внизу выдерживали нужный ритм. Она затрепетала в его объятиях, всхлипнула, ощущая как он жарко дышит ей в шею. Глаза с поволокой затуманенные сладостными ощущениями, губы искривлены, будто от боли и наслаждения. Ничто не имело значения в тот миг, кроме неё. Он глубоко и быстро входил своими пальцами, заставляя её подаваться навстречу в попытке утолить кипящее желание полностью. Крупная дрожь, её колени подгибаются. Ловит, разворачивает, почти раздвигает ей ноги пошире, умирая раз за разом от спирающих всю его суть ощущений. Он смог ворваться в её рот, глубоко и сделать сумасшедшие движения языком, проникая в неё так же как и внизу, целуя и раскрывая её как женщину, для неё. Поэтому он не увидел, как приехал Драко. Он не увидел, как ошалело и в который раз ненавидяще сын посмотрел на него и на неё. Не видел его лица, и сколько он там стоял и что увидел - неизвестно. Едва заметив сына Люциус сделал страшное лицо, дав понять, что бы убирался немедленно. Не успел. Она увидела этого болвана прежде, чем он успел скрыться с глаз долой. Дёрнувшись, вырываясь из хватки. Прикрываясь от любых глаз. Чёрт бы всё побрал. А Люциус даже пошевелиться не мог. Его прежде её побега накрыло мощной разрядкой, когда она сама ему ответила, целуя с языком, так чувственно, с полной отдачей. Ошеломлённый и растерянный похуже неё, он только и мог, что переживать самый долгий в его жизни оргазм, вцепившись в прутья арки, возле которой ему невыносимо приспичило немедленно овладеть своей женщиной. О, он бы многое отдал, за то, чтобы вернуться на мгновения назад, унося её на руках в свои покои, закрывая своей спиной от любых взглядов. Объяснить ей многое прежде, чем она начнёт испытывать жгучий стыд и чувство вины. Прежде, чем захочет сделать что-то с этим. Хотелось сказать, что мнение Драко не стоит учитывать. Что она не виновна в смерти Нарциссы. И ничего ей не вовсе должна. Что Нарци была бы рада, узнав, что она счастлива. Пусть и с ним. Что он видит в ней по-настоящему живого человека. Что она не сиюминутная слабость. Не ошибка. Но едва взглянув в её глаза в доме, он увидел только черноту и космический холод. Как будто этот незначительный эпизод в виде свидетеля разрушил её, погасил огонь. Глупо! Как глупо всё получилось. Даже злиться не на кого! Не разбивать же все зеркала в собственном доме? Он расстроенно цыкнул, скривившись перед зеркалом, внимательно осматривая лицо, сбривая лёгкую белую щетину. Не додуматься до элементарных вещей! Хорош! Это ему плевать на репутацию, в своих кругах ему уже нечего терять. Но многим приходится всё ещё считаться с его устойчивым положением в обществе. Драко вёл себя тише воды, опасаясь показываться отцу на глаза. Но едва рассвело, она беззвучно собралась. Он это почувствовал. Люциус слышал её разговор с сыном, но не вмешался. Он легкомысленно решил дать ей остыть от эмоций, списывая многое на её возраст. Но явно не учёл особенности её сложного характера. Извинившись за своё поведение (и перед кем?!) перед Драко, она выскользнула из Мэнора быстрее ветра. Сын только мрачно посмотрел на меня, когда я тут же, сбегая вниз, рванул следом на выход, но замер у дверей. И медленно вышел. Да, да, да. Я ужасный отец и семьянин из меня не вышел. Зато Пожиратель вышел, только гордиться вовсе нечем. Зло всегда было частью меня, я просто последовал природе своей силы, использовал своё влияние. Власть и деньги всегда занимали в моей жизни ведущую роль, пока не появилась она. С ней хотелось быть мужчиной, любовником. Желанным. Видеть восхищение в её глазах, делая что-то ценное для семьи, для неё. Она была частью их семьи, даже если такой безжалостной и безупречной, верной только себе. Она исчезла из их жизни просто и легко. Получилось это у неё так, как и всё, что она делала. Осталось только призрачное напоминание в виде аромата её духов и присутствие пустоты там, где всегда было её. Он выяснил по своим источникам, где она остановилась, очень подробно. Не взяв из дома ничего, кроме багажа и своих скромных сбережений, она рисковала нарваться на быстрые неприятности, ничего не зная о городе. Многие из тех, кто мог ему желать скорой смерти, после его полной сдачи показаний, всё ещё были живы, а узнай кто-то о его слабости.. Лучше не представлять, чем это может закончиться. И не рисковать её безопасностью. Не выдержав долго сидеть и заниматься деловыми бумагами, наводя подобие порядка в голове, Люциус переоделся в более лёгкую одежду и предупредив домовых эльфов, выскользнул за границы поместья. С момента её истеричной пропажи прошло почти три недели.