Океан сомнений

      — Блять, что у вас случилось?       Грубые слова никак не сочетались с обеспокоенным выражением лица Юнги. Полпачки сигарет как ни бывало. Его отрицательный рекорд. И большую часть он выкурил, когда здание, где находился офис Джорджа Вандербильта, как-то изменилось. Не внешне — атмосферой. Юнги не смог бы объяснить, почему поднял взгляд на последний этаж и потянулся за очередной сигаретой, хотя обещал себе, что за время ожидания Сокджина и Мингю выкурит одну. Просто почувствовал приближение чего-то. И сейчас, когда увидел Сокджина без сознания, он ощутил почти первородный страх. Но…       — Истинная сила, — пояснила Чо. — Он выжат до капли.       — Я очень хочу послушать об этом, но давайте уберёмся отсюда скорее! — предложил Мингю. Вид у него был ещё хуже, чем когда он только входил в здание.       — Садитесь, — скомандовал Юнги.       …боялся он за коллегу или того самого? От Сокджина исходила неясной природы вибрация, которую Мин чувствовал кожей, хотя даже не касался его. Что же такое творится? И… насколько это опасно?       Залезали Мингю и Чо через одну дверь, так как приходилось поддерживать Сокджина. Снова без слов — идеальное взаимопонимание. Мингю садился, Чо наклоняла голову Сокджина. Он, утягивая Кима, двигался к противоположной двери, она залезала в машину. Так и оказались втроём на заднем сидении.       — Отбросим пока разговоры про истинную силу, — развернувшись к ним, тихо говорил Юнги. — С Сокджином всё нормально будет?       — Восполнит силы и очнётся. Должен восстановиться к утру, — уверенно ответила Чо.       — Хоть бы это было так…       Больше не проронили ни слова. Или может, Сокджин провалился глубже и не слышал, о чём они говорят. Ощущение странное — будто он застрял между сном и реальностью. Перед глазами чёрный мир, рассечённый трёхмерной голограммой здания. Он всё ещё там. Видит перед собой Джорджа и Ынчхе. Если повернёт голову вправо, то на полу найдёт подчинённого Вандербильта, а через несколько стен ещё одного, прикованного наручниками к стеллажу. Слева будут двое подчинённых, готовых выскочить на помощь по щелчку пальцев. Всё, как при первой активации. Но Сокджин значительно продвинулся. Подчинённые по его желанию исчезли из этого мира — их память теперь не представляет угрозы. Остались Джордж и Ынчхе.       Сокджин подошёл к женщине и коснулся головы той, желая разобрать всю имеющуюся информацию об особенных в её памяти. Понять, почему она, обладая способностью, присоединилась к предпринимателям. Хотелось, чтобы получилось так же, как с Мингю, но ситуация отличалась разительно. Сейчас Сокджин находился наедине с украденными лентами киноплёнок и полностью контролировал процесс. Кадры мелькали один за другим, пока он не нашёл интересную для себя информацию.       — Ого, так ты дочь учёного, занимающегося изучением людей с УВМ. С ранних лет наблюдаешься…       Бегло просмотрев отложившиеся в памяти дни обследований, Ким разочарованно выдохнул. Ничего, что помогло бы понять, каким способом лучше развивать свои способности. Может, дело в том, что Ынчхе как Хосок? Совершенно не прикладывает усилий для использования способности. Тогда её память бесполезна. Можно стереть из неё Джорджа и особенных, данные о которых она получила в лаборатории Чо. А, ещё же себя…       — А если посмотреть внимательнее воспоминания, где фигурирует её отец? Вдруг он разговорился насчёт способностей, — не желал сдаваться Сокджин.       И он принялся изучать эти немногочисленные воспоминания тщательнее, всё сильнее проникаясь сочувствием к Ынчхе. Можно ли сказать, что она вообще жила? С самого детства всего лишь инструмент. Сокджина бросало в дрожь, когда он видел, как она покорно проходит все обследования и радуется, только если улыбается её отец. Страшная в своей истинности мысль резала не хуже скальпеля — её нельзя спасти. Он должен превратить эту женщину в овощ, если хочет, чтобы она прекратила добывать данные об особенных. Довольно молодую и талантливую женщину. В неспособное обслуживать себя существо. Понимание этого тормозило процесс изучения воспоминаний — Ким намеренно оттягивал момент, когда придётся разрушить личность Ынчхе.       — Это последнее… — обречённо произнёс он.       Разговор перед тем, как она покинула лабораторию. Задание, которое отец дал Ынчхе, отправляя её в открытый мир. Всего одна фраза, заставившая Сокджина замереть в непонимании.       — Что значит… — повторял раз за разом он. — …найти ключ, отпирающий ограничения?       Такая способность разве существует? Осознание, что именно сейчас с ним происходит, пронзило мозг сотней игл. Сев на пол голограммы, Сокджин обхватил колени. Чо устранила ограничения на какое-то время, поэтому он сейчас завис между реальностью и… хранилищем чужих воспоминаний? Значит, здесь не только Джордж и Ынчхе. Где-то есть и подросток Чонгук, и Чимин, знающий о существовании особенных.       «Я… В чём моя абсолютная способность?»       Эта мысль вызывала и волнительный трепет, и ужас. Им вторило отрицание — быть же такого не может. Он просто запирает чужие воспоминания в бессознательном, а видит их, потому что должен знать, когда носитель восстановит доступ. Только и всего!       — А что… если я эти воспоминания… краду? — прорывался сквозь оборону психологических защит вопрос.       И это даже больше соответствовало тому, что Сокджин видит. Чужие воспоминания находятся у него до тех пор, пока те не найдут. Но их состояние ухудшается, если разваливается энергоблок — мозг носителя. Как и Мингю, Сокджин невидимой нитью связан с людьми, чьи воспоминания украл. Нет, её можно разглядеть. Просто он не хотел видеть. Вот, что объединяет его с Мингю и, вероятно, с Тэхёном. И отличает от Хосока. Может быть, ещё от Чонгука. Без этой нити у Сокджина нет доступа к сведениям, а у информации, которую он украл, нет подпитки.       — Получается, воспоминание как файл, — постепенно осознавал суть своей способности Ким. — А я хакер. Если я взломал файл, тот переходит в моё полное распоряжение, а владелец им не может пользоваться. Но он может восстановить к нему доступ, отрезав тот для меня. Или удалить его… Я в любом случае не смогу пользоваться этим файлом, если не ознакомился с содержанием и не скопировал то в свою память.       Подумать только — он всё время использовал свою способность неправильно! А ещё других учил. Нет никаких побочных явлений. Окно усиленного использования способности не абсолют, и нет ничего важное в знании о нём. Есть только его ограниченное мышление.       — А Намджун же предположил, что у меня огромный объём памяти… Вот для чего…       Собравшись с силами, Сокджин продолжил свою работу. Раз он хакер, то может не ждать, когда файл развалится в мозге носителя. Он в силах самостоятельно его уничтожить. Прикоснувшись к голове Ынчхе, Сокджин впервые использовал способность в полной мере и стёр всё, кроме базовых и университетских знаний. Превратить женщину в овощ он так и не смог себя заставить. То же сделал и с вырезанными обрывками воспоминаний подчинённых Джорджа. Теперь они не будут забивать пространство.       — Остался только ты… — Сокджин перевёл взгляд на последнюю мишень.       Пространство пошло рябью. Он вцепился в стол, стараясь закрепиться за этим миром ещё не надолго, но руки прошли сквозь тот. Миг, и вокруг чёрный океан, а над ним такое же чёрное небо с белым пятном луны. Оставленная её светом дорожка тянулась к Киму, призывая следовать по ней. Вздохнув, он поплыл. Выбора всё равно не осталось.       — Ты же сказала, что он восполнит силы и очнётся!       — Да. А ты хотел, чтобы он очнулся с первым же лучом солнца? Его силы проявились в полной мере — может понадобиться чуть больше времени.       — То есть сейчас ты от своих слов отказываешься?       «Да заткнитесь вы, пожалуйста! — луна уже выросла так, что заполняла собой половину неба. Сокджин продолжал плыть. — Я сейчас очнусь, и вам придётся отвечать за то, что не дали мне закончить работу».       Он протянул руку к разросшемуся белому пятну. По тому прошла рябь, и картинка свернулась. Абсолютная темнота. Она начала рассеиваться, становилась серой, а потом и вовсе ослепила белизной. Открыв глаза, Сокджин увидел перед собой белый прямоугольник потолка. Не так режущий глаза, как вспышка перед пробуждением, но привыкшие к обилию чёрного глаза пришлось на минуту прикрыть. Он вернулся.       Попытавшись встать, Сокджин столкнулся с неприятной новостью: тело ужасно ломило, и оторвать конечности от дивана — кожаную поверхность того перепутать ни с чем невозможно — не представлялось возможным. Он вздохнул от досады, чем сразу же привлёк к себе внимание.       — Живо-о-ой! — почти пропел Юнги, подлетая к нему. — Как ты себя чувствуешь-то?       — Так, будто меня каток четыре раза переехал. Я совершенно обессилен, ужасно хочу есть и ещё ужаснее — пить, — честно ответил Сокджин.       — А лыбишься так, будто прекрасно провёл время.       Если бы Юнги не сказал, Ким бы и не заметил. Он действительно улыбался непринуждённо и легко, будто избавился от непомерного груза. И пусть тело ломило, душа пребывала в умиротворении. Он справился с задачей и вернулся домой. Напрягаться больше незачем — можно продолжить отдыхать. Вот только… Появилось чувство, что от него что-то укрылось.       Осознав, о чём позабыл, Сокджин подскочил на диване и тут же скривился, испытав протест всех своих мышц. Ну как так?       — Что ты? Чего ты? — выставил вперёд руки Юнги. И смотрел так напряжённо, что и без слов можно было понять предупреждение — «попробуешь встать, я тут же тебя уложу». Не тяни мышцы пресса так сильно, Сокджин бы рассмеялся.       — Я вспомнил, что ни на шаг не продвинулся в работе над книгой про успешный успех!       — Так… — Мин повернул голову вправо, не отпуская рук. — Ты не сказала, что у него после этого будут проблемы с головой!       — А разве у него их не было? — послышался бесстрастный голос Чо.       «Стоп, а она тут что делает? — запутался Сокджин. — А, точно… Я же её голос слышал перед тем, как попал в хранилище чужих воспоминаний. Стоп! Как это случилось?» — он обернулся к Чо Чжухи, но тело свело, и его притянуло обратно к дивану.       — Брюс же ты Всемогущий, не рыпайся…       — С удовольствием. Только объясните мне, как работает способность нашей невероятно обаятельной знакомой, — не обошёлся без иронии в голосе Сокджин.       — Да она ведьма — вот как её способность работает! — подал голос Мингю. До этого момента Ким думал, что тот сейчас отчитывается в кабинете Хосока. — Подумать только, ей уже пятьдесят. Пятьдесят! Это же ничем необъяснимо…       Сокджин всё-таки приподнялся, чтобы посмотреть на Ли. Пришлось опираться на спинку, чтобы удержать равновесие, но о потраченных усилиях он не пожалел — тот сидел, обхватив руками голову и вперив взгляд в пол так, будто налаживал прямой контакт с самим Сатаной, чтобы найти ответ на свой вопрос. То ли не получалось, то ли дьявол сказал что-то не утешительное, но Мингю в этой позе и застыл. Надави ему сейчас на плечо, и он свалится, не меняя положения. Горло Сокджина дрогнуло, но ему удалось подавить смешок.       — Оставь его, — вмешался Юнги. — У парня мир разрушился.       — Но я же не могу оставить его наедине с неточной информацией! Мингю, — тот поднял голову и посмотрел на Сокджина с надеждой. — Ей не пятьдесят… Ей за пятьдесят! — когда обречённый стон Ли отозвался эхом, он всё же засмеялся. Живот тут же скрутил спазм.       — Это карма, — спокойно сказала Чо. Похоже, свой возраст её не сильно волновал.       Ким хотел съязвить, но почувствовал, что не может нормально сделать вдох. Пытается, а воздуха не получает. К счастью, Юнги это заметил, помог ему лечь и аккуратно надавил под рёбра. Что-то разжалось, и Сокджин перестал напоминать выброшенную на берег рыбу. Только теперь смеялся Мингю, а из-за эха казалось, что ему вторит сам Сатана. Круг замкнулся.       — Я передумал быть добрым. Где там моя папка? — сразу же стало очень тихо. Может быть, Мингю и не знал, что имеет в виду Юнги, но по тону понял — пора прекращать. Оценив тишину на отлично, Мин кивнул и улыбнулся. — Ну вот, можете же сидеть спокойно!       Именно в этот момент из кабинета вывалился Господин Чон. Сокджин не видел его, но по произведённому им шуму понял — тот безбожно пьян.       — А чего вы не присоединяетесь? Сокджин очнулся, Мингю отошёл — проблемы не вижу, — по интонации Хосока стало очевидно, что останавливаться на достигнутой кондиции он не собирается. А по медленно темнеющим глазам Юнги — что он опять пьёт из горла и уже совсем не шампанское. — Ну нет! Нам что, с Чонгуком вдвоём пить?       Услышав это, Сокджин вновь попытался подняться. Его остановил Юнги:       — Лежи. Сейчас я разберусь, — улыбка того не предвещала ничего хорошего, и как только он обошёл диван, Ким принял сидячее положение.       «Чонгуки, не бойся — я сейчас тебя спасу! — но встать у него не получилось. Ноги всё ещё не слушались и отзывались неприятным покалыванием. — Чонгуки, всё хорошо! Мысленно хён всегда с тобой», — переоценил свои возможности он.       Через полчаса порядок был наведён в стиле Юнги. Хосок сидел напротив Сокджина, держа в руках — на всякий случай — тазик. Нетипично трезвый для человека, выпившего минимум две бутылки шампанского и откупорившего виски. Волосы его оставались всё ещё влажными, и Сокджин задавался вопросом, сколько времени тот находился согнутый над раковиной под струёй холодной воды. Рядом с Хосоком сидел Чонгук и держал у лба мешочек со льдом. Несмотря на головную боль, выглядел он довольным. Будто только и ждал, когда закончится эта грустная попойка на двоих. Совершенная противоположность главе.       Ещё через минуту вышел Юнги с пакетом. Бросив в его сторону взгляд, Сокджин подсчитал бутылки. Всего три пустых. Не так уж много, как могло быть. Но на двоих…       — Чонгук, сколько ты выпил? — строго спросил Юнги.       — Два пластиковых стаканчика, кажется… Но точно сказать не могу — гла-… то есть Хосок следил, чтобы стаканчики не пустели.       — Значит, примерно две трети бутылки, — кивнул Мин. — Как голова?       — Нормально…       Сердце Сокджина наконец разжалось — он так переживал, что Чонгуку будет совсем плохо после добродушного вмешательства Господина Чона, даже сидеть спокойно не мог. Всё время заглядывал за диван, наблюдая, как Юнги бегает туда-сюда, и тихо спрашивал, как там дела. Настолько тихо, что тот его не слышал, а потому не мог дать ответ на вопрос. Впрочем никто не рискнул бы в такой ситуации говорить в полный голос. Уж очень Юнги напоминал акулу, рассекающую свою территорию. Так что облегчение Сокджин испытал только сейчас.       — Ну я же говорил, что мы празднуем! — попытался возмутиться Хосок. Его пыл немного охладил взгляд Юнги. — Ладно, не напрямую. Я сказал, что купил шампанское. И я всех звал, между прочим! Могли бы присоединиться…       — А Намджун и Тэхён не в счёт? — подняв бровь, осведомился Юнги.       — Кстати, а где они? — добавил Сокджин.       — Выяснилось, что Намджун вообще не пьёт. А Тэхёну удалили зуб мудрости. Теперь он принимает таблетки, чтобы щека не распухла, и пока алкоголь ему нельзя. В общем, они решили не тратить зря время, а проверить, не осталось ли в лаборатории ещё доносчиков. Я не стал останавливать, потому что Намджуну попрощаться со всеми нужно и вещи забрать… — Хосок вдруг остановился, смотря в одну точку, а потом согнулся над тазиком. — Сколько можно-то? — спросил он сам себя и продолжил: — Если уж разговор перетёк в рабочее русло, то к тебе, Сокджин, у меня есть пара вопросов. Что ты обнаружил, когда в этот раз использовал способность?       — Трудно сказать, так ли это…       И всё же Сокджину придётся об этом рассказать. Так или иначе, во время абсолютного использования способности ему удалось узнать кое-что новое и, возможно, важное.       — В памяти Хан Ынчхе я наткнулся на фрагмент её разговора с отцом, работающим в одной из лабораторий, где экспериментально исследуются люди с УВМ. Он утверждал, что способности ограничены. Если не сказать — заблокированы. Сильные эмоции прорывают блок, но не полностью. Способность не развивается дальше того уровня, на котором она была использована впервые, — он хотел что-то ещё добавить, но потерял мысль и переключился. — Память Джорджа Вандербильта, к сожалению, не исследовал. Кажется, мне с непривычки не хватило сил.       На этом Сокджин остановился. Ему казалось, что он что-то упустил, но в памяти не мелькало ни намёка, подтверждающего его опасения. Может… больше и нечего вспоминать?