Роза ветров среди облаков (Wind Rose in the Clouds)

Остаток пути Лань Ванцзи рассматривал кипящего страстью и оживленного Вэй Ина. Его сердце замирало при мысли, что он вернулся. Вернулся, в полном смысле слова. Лань Ванцзи был уверен, что пару раз не смог скрыть улыбку, пока Вэй Ин, почти трепеща от возможностей, которые открывали его идеи, приводил разные доводы с противоречиями и версиями, бурно жестикулировал и вскрикивал «А! Лань Чжань», находя ответ. Он ничего не мог с собой поделать. Его гениальным возлюбленным владела идея, которая должна была изменить основополагающие положения самой сути заклинательства. Ночные охоты, в традиционном смысле, не останутся прежними. Если карты можно будет применять в поселках и городах, заклинателям уже не придется навещать дома скорбящих семей и расспрашивать их о смерти родственника, надеясь, что собранной информации хватит для предотвращения собственной бессмысленной гибели при последующей встрече с духом (если они его найдут). Больше никаких поисков вслепую, никаких надежд на то, что флаги, притягивающие духов, призовут нужное существо вместо куда худшего. Заклинатели смогут видеть, где находится обиженный дух еще до встречи с ним. Вэй Ин рассказал, что также работает над способностью карты различать виды энергии, чтобы точно знать, с кем столкнешься: со злым духом, призраком или демоном. Возможно, получится даже выявлять подвиды созданий или их мощь. В какой-то степени, задумка вызывала тревогу. Никто не любил перемен, и Лань Ванцзи более двух десятилетий вел ночную охоту общепринятым способом. Сейчас же, услышав идею с картой, он беспочвенно ощущал опасность. При том, что Лань Ванцзи был чуть более своенравен, нежели доверявшие ему люди. Использование им изобретений Вэй Ина всегда вызывало недоумение, однако возражения какого-нибудь храброго, но глупого заклинателя всегда наталкивались на уничтожающий взгляд и слова «это спасает жизни». И результаты были неоспоримы. Почему же они так упорно не желали видеть этот результат? Только из-за того, что создателем был Вэй Ин, придумавший нечто фундаментальное и настолько очевидное, что оставалось поражаться, как до этого не додумались раньше. Его возлюбленный умел быть гением. А еще глупцом. Лань Ванцзи сжал ладони в кулаки под рукавами, думая о том, что Вэй Ин всерьез считал лучшим способом делать все в одиночку. Подвергая себя постоянной опасности. Почти не есть, не спать, потом пробираться сквозь снег в какой-нибудь лес, чтобы поймать опасных созданий, а потом позволять им нападать на себя, чтобы убедиться в их отражении на листке бумаги. Какая-то эгоистичная, крохотная часть Лань Ванцзи слегка… ревновала из-за того, что Вэй Ин вернулся не только ради встречи с ним. По его словам, потребовалось обменяться идеями, а еще воспользоваться библиотекой. Разумом он упрекал себя за это, помня, что Вэй Ин, одержимый целью и стремлениями, был бесконечно ценнее, чем удовлетворенные собственнические чувства Лань Ванцзи. Он понимал, что новая задумка предлагала цель и ему тоже. На самом деле, спускаясь со скалы, Лань Ванцзи понял, что очень давно так не загорался идеей. Он испытывал настоящий… восторг. Никто никогда не применял к нему такого слова, но сейчас это был именно восторг. Идея Вэй Ина была потрясающей. Невероятный хаос смирялся до идеального порядка, идеальной задачи, требующей решения. Лань Ванцзи не ощущал такой целеустремленности с тех пор, как… да, с тех пор, как они с Вэй Ином отправились искать Темное Железо. Давно, когда были почти детьми и еще не видели войны. — Вэй Ин, — тихо позвал он, когда они начали последнее восхождение к Облачным Глубинам. — Как ты до такого додумался? Вэй Ин рассказал ему про нотариуса и комнату с картами. — В общем, я просто подумал… изначально я придумал компас, потому что, знаешь… ночные охоты очень опасны в таком виде, как сейчас. Я всегда хотел найти способ сделать их проще, чтобы люди… чтобы не терять людей. Лань Ванцзи кивнул, наблюдая за Вэй Ином и ведя недовольного Яблочко вверх по каменной лестнице. Чувство вины росло. Он не знал, что Вэй Ин скрывал такие устремления. Как и большинство людей, он полагал, что такие изобретения — результат случайного вдохновения и сумасбродности, постоянно волнующей разум. Что легкомысленный и несобранный Вэй Ин не мог решать какую-то всеобщую проблему. Вэй Ин имел настороженно-счастливый вид, какой принимал совершенно явно пытаясь сохранить хорошее настроение, но Лань Ванцзи он обмануть не мог. Родители Вэй Ина погибли на ночной охоте. Лань Ванцзи устыдился себя. Ошибочных предположений относительно Вэй Ина хватило бы на всю жизнь. Он не собирался повторять ошибки.

***

В Облачные Глубины они прибыли около полудня. Через несколько мгновений на Вэй Ина набросились Сычжуй и Цзинъи, сбив его с ног. Заходящийся хохотом Вэй Ин совершенно не возражал, он повалил Цзинъи и пытался больно потрепать его по голове, в чем и преуспел. Ничуть не смущенный, несмотря на грязь и съехавшую ленту, Цзинъи вызвался забрать Яблочко. Осел, казалось, почувствовал душевное родство с ним и по пути в стойло несколько раз толкнул его головой в притворной агрессии. Сычжуй с мешком Вэй Ина в руках почти бежал впереди них к цзинши, засыпая его вопросами. Вэй Ин отвечал тем же, и они смеялись всякий раз, когда начинали говорить одновременно или путаться в словах из-за спешки. Оба при встрече пришли в полный восторг. Лань Ванцзи снова улыбнулся про себя, неспешно следуя за ними. Когда Вэй Ин последний раз был в Облачных Глубинах, Сычжуй отправлялся в собственное путешествие. Они не виделись с того момента, как поняли, что являются давно потерявшими друг друга отцом и сыном. Совершенно очевидно, время и расстояние никак не повлияло на них. В моменты крайнего волнения Сычжуй часто напоминал Вэй Ина, тогда и дисциплина клана Лань не могла сдержать его. Возможно, он узнал, что радость и расположение выглядят именно так, наблюдая за Вэй Ином и Вэнь Цин, спорящими из-за картофеля, и не забывал до конца свои собственные жесты и выражения того времени. Лань Ванцзи заваривал чай, не теряя из виду радостной улыбки Сычжуя и просветлевшего лица Вэй Ина, который наблюдал, как тот рассказывает о своих приключениях. Вэнь Нин все еще был в дороге и последнее письмо отправил несколько недель назад, из какого-то местечка у моря. Он обещал навестить их весной. — Так на сколько ты задержишься, па… ммм, учитель Вэй? Лань Ванцзи замер над чайником. Он знал, что Сычжуй считает Вэй Ина вторым отцом, но не слышал из его уст обращения «папа». Зная Сычжуя, можно было предположить, что он долгое время звал его так про себя, пока слова сами не сорвались с языка. К его удивлению, Вэй Ин молчал. Он открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его. Лань Ванцзи заметил слезы в его глазах. Вэй Ин кашлянул и тихо сказал: — Сычжуй, можно и «папа». Сычжуй опустил взгляд, который тоже затуманился. Он кивнул и улыбнулся. Прекрасный юноша. Лань Ванцзи решил прервать сцену чаем, давая обоим возможность прийти в себя и вытереть слезы. — Хм, на самом деле, я уже обсудил это с Лань Чжанем, — голос Вэй Ина все еще звучал хрипло. — Думаю остаться на всю зиму. Есть несколько идей, с которыми нужно поработать. Глаза Сычжуя расширились, пока Вэй Ин описывал свои задумки и временами сновал по комнате с картами из своего мешка. Лань Ванцзи изучал их с интересом, отметив, что Вэй Ин, похоже, составил все карты сам. В основном на них изображались маленькие городки и улицы, хотя с первой его карты — лесного массива размером всего в несколько метров — был заметен прогресс. Первая оказалась пуста («там не было духов, Лань Чжань!»), и несколько других тоже («наверное, их зачистили!»), но на одной карте на окраине города пульсировала черная метка. Она двигалась. — О, нужно отправить голосовое послание семье, где я останавливался. Стоит предупредить их, — сказал Вэй Ин, зашелестев талисманами в карманах. Лань Ванцзи наблюдал, как он поднес один к губам, а потом отправил. Возможно, Вэй Ин сейчас предотвратил чье-то увечье или смерть, может, и не одну. Всего за миг. И сделал это так, будто всего лишь вспомнил, что нужно купить башмаки. — Папа… Вэй Ин мягко улыбнулся и смущенно склонил голову, услышав обращение. — Это невероятно! Тебе ведь нужна помощь в исследованиях, да? И в составлении карт? Мы с Цзинъи можем помочь! Ведь можем, отец? Лань Ванцзи согласно наклонил голову. Вероятно, это опасное занятие, но он верил в способности своего сына и знал, что Вэй Ин будет защищать его до конца. — Я собирался предоставить Вэй Ину все необходимые средства. Сычжуй просиял. — Цзинъи рехнется, когда узнает, — сказал он, очевидно, на миг сбившись на повседневный язык, который использовал Цзинъи, не видя поблизости старших Ланей. Вэй Ин положил подбородок на руку, опять мягко глядя на Сычжуя. Сычжуй вдруг зачем-то потеребил свой рукав. И в этот миг сильно напомнил Цзинъи, когда тот замышлял нечто плохое, чем и занимался большую часть времени. — Значит, ты пробудешь здесь столько, сколько потребуется для того, чтобы разобраться со всем этим? — спросил Сычжуй. — Думаю, да. Зависит от того, как пойдет, или как быстро я надоем Лань Чжаню. Лань Ванцзи покачал головой, а Сычжуй рассмеялся и кивнул. Они на миг встретились взглядами, и Сычжуй тут же отвернулся, сдержав усмешку. Лань Ванцзи прищурился. Он совершенно точно не видел тут ничего смешного. — Так ты все время будешь в цзинши с отцом? И ночевать будешь здесь? Лань Ванцзи вдруг ощутил потребность заварить еще чая, хотя у них оставалась половина чайника. Вэй Ин потер шею. — М, да, Сычжуй. Он сильно поможет в моих исследованиях, — ответил он, дернув бровью. — Не сомневаюсь, — как ни в чем не бывало сказал Сычжуй. Лань Ванцзи устремил на него взгляд. Сычжуй все еще старался смотреть в другую сторону, мило улыбаясь Вэй Ину. Сычжуй расправил рукава и поднялся, снова став идеально невозмутимым Ланем. — Прошу прощения. Скоро нужно приступить к обязанностям по надзору за некоторыми приглашенными учениками. Встав, чтобы проводить его, Вэй Ин хвостом пошел за ним. С невероятно теплой улыбкой он смотрел вслед Сычжую и закрыл раздвижные двери, только когда тот совершенно скрылся из виду. — Какой парень, Лань Чжань, — с чувством вздохнул Вэй Ин, опираясь о дверную раму. — Мгм, — согласился Лань Ванцзи. Они остались вдвоем. Наедине. В обозримом будущем Лань Ванцзи собирался засыпать, слушая дыхание Вэй Ина, шуршание или случайное сжигание талисманов. Вэй Ин начал убирать чайные приборы, словно вернуться в эту жизнь было самой обычной вещью в мире. Лань Ванцзи пришло в голову, что наспех созданный талисман-послание с извинениями за отсутствие, отправленный дяде перед уходом, возможно, не дошел. Он понимал, следует явиться для дневных обсуждений, чтобы не усугублять нарушение дисциплины. С тех пор как он занял место Верховного Заклинателя, никогда еще так не хотелось избежать встреч, что о многом говорило. — Я должен заняться делами. Вэй Ин кивнул, явно ожидая чего-то подобного. Его взгляд по-прежнему был отрешенным, как раньше, когда разум работал со скоростью летящего меча. — Хорошо, Лань Чжань. Иди, мне нужно уточнить в библиотеке один вопрос, разобрать вещи и посмотреть, как устроился Яблочко. Лань Ванцзи кивнул. — Вернусь к ужину. Поедим здесь? — Да, — Вэй Ин выпрямился и улыбнулся ему. — Звучит прекрасно. Лань Ванцзи наклонил голову и быстро вышел из цзинши, прежде чем очередная улыбка убедила бы его провести остаток дня, хвостом следуя за Вэй Ином.

***

Вечер приближался невероятно медленно. Лань Цижэнь выслушал его извинения и объяснения касательно раннего появления Вэй Ина со звуком «хм», который был, скорее, принятием. Лань Ванцзи умолчал о намерениях Вэй Ина и продолжительности его пребывания. Он собирался обсуждать эти вопросы только в крайнем случае, желательно, когда Лань Цижэнь будет в лучшем расположении духа. Сегодняшние встречи со счетоводами клана шли особенно утомительно, касаясь взносов мелких кланов и их сомнений в том, что средства будут направлены на подходящие дела. Возвращаясь на закате, Лань Ванцзи заметил в своем цзинши свет. Он остановился, упиваясь им после долгих шести месяцев возвращений в темный и молчаливый дом. Раздвинув двери, он нашел Вэй Ина, который валялся на полу, широко раскинув ноги и прикрыв рукой глаза. — Привет, — выглянул из-под руки Вэй Ин. — Ох. Мм, после долгого дня для моей спины и пол хорош. Лань Ванцзи тихо фыркнул. — Мгм, — почти серьезно сказал он. Хорошо, что Вэй Ин чувствовал себя здесь, как дома. Лань Ванцзи закрыл двери и нашел в глиняных горшочках ужин. Он был необычайно голоден — ранняя прогулка, вкупе с дневной, усилила его аппетит. — Принесли примерно десять минут назад. — Вэй Ин сел. — Если съешь сейчас, остыть не успеет. — Съем. — Отлично, я умираю с голоду. Лань Ванцзи кивнул, снимая верхние одежды. Голод Вэй Ина был еще одним хорошим знаком. Беспокоило, когда он неделями ковырялся в тарелке. Сняв с головы заколку, Лань Ванцзи, словно так и полагалось, залез в тайник под половицами и вытащил кувшины с «Улыбкой Императора». — Лань Чжань, когда ты стал таким наглым? — просиял Вэй Ин. Они ужинали в непринужденной обстановке, Вэй Ин легко взял на себя роль болтуна и нарушителя правила «есть молча», что разительно отличалось от первых мгновений их встречи, когда он выглядел непривычно тихим. Лань Ванцзи почти решил, что Вэй Ин нервничает, но на самом деле, это было не так. Вэй Ин рассказал о своих находках в библиотеке и сообщил о кое-каких особенностях картографии Ланей («Следовало догадаться — если нужны тщательно проработанные детали, нужно идти к Ланям»). Кроме того, он встретил упоминания различных колебаний темной энергии, соответствующих существам и подтипам духов. — Потребуется несколько недель, чтобы разобраться, но думаю, здесь есть все, что мне нужно. Лань Ванцзи сосредоточился на своем тофу. Все, что нужно ему, тоже было здесь. Вэй Ин закончил и, опершись локтем о колено, положил подбородок на руку. Совершенно неподобающая поза для ужина. Лань Ванцзи это не волновало. Вэй Ин смотрел на него. Он выглядел уставшим, но удовлетворенным, спокойным и расслабленным. Лань Ванцзи любил такой взгляд. Последний раз, когда Вэй Ин был в цзинши, он походил на старую струну гуциня, изношенную и слишком туго натянутую. — Лань Чжань… — Вэй Ин запнулся. — Я… хотел спросить. О Сычжуе. — О чем именно? — Лань Ванцзи перестал жевать и поставил пиалу с палочками на стол. Вэй Ин не спешил с ответом, словно тщательно подбирал слова. Признак серьезной беседы. — Обо… всем. Ты упоминал отдельные моменты, но… Просто хочу знать мелочи. Которые пропустил. Каким он был. — Ты хотел спросить об этом раньше? — рассматривал его Лань Ванцзи. Так казалось одно время. Он удивлялся, почему Вэй Ин не спрашивал, впервые оказавшись здесь. Лань Ванцзи не хотел касаться прошлого Вэй Ина, если Вэй Ин не хотел касаться его сам. Пришло в голову, что в его отношении, возможно, такой подход был неправильным. На самом деле, молчание было просто привычным подходом Лань Ванцзи. — После моего возвращения, когда мы были заняты преследованием, я думал о нем. — Вэй Ин опустил голову, затеребил одежды. — Все время видел маленького мальчика. Воспоминания тогда были смутными, но его я вспомнил. И отгородился, пытался сосредоточиться на другом, чтобы не думать о его гибели. Он сглотнул. — Но он выжил. И у меня осталась только пара мгновений, чтобы осознать это, прежде чем он ушел с Вэнь Нином. Мне было не очень хорошо. Но сейчас я… могу вспоминать о нем, о моей первой жизни. Эти двое — немногие из… — Вэй Ин вдруг запнулся, отводя взгляд. Прерывисто вздохнул. — Они — немногие, кому достался счастливый конец. И мне гораздо лучше теперь, когда я не думаю про Вэней, которых не смог спасти. Он… его жизнь… уже не только детство. Не только я и мое бессилие. Так что я пропустил… немало. Теперь мне хочется все узнать. Было бы неплохо представить его прошлое. Лань Ванцзи потребовалось мгновение. Он действительно ошибался. Молчание Вэй Ина не значило, что он стремится оставить прошлое позади, оно значило кровоточащую рану, из-за которой он не мог отпустить прошлое. Ему следовало понять раньше. Лань Ванцзи напомнил себе, что Вэй Ин не имел тринадцати лет, чтобы справиться со всем. Он снова увидел себя в первые полгода после смерти Вэй Ина. Сплошной оголенный нерв, совершенно не способный совладать с чем-либо. Вэй Ин же сейчас очень старался. Лань Ванцзи кивнул. Он сделает все, что потребуется. Вэй Ин неверно истолковал его молчание. — А, Лань Чжань. Извини, можно отложить разговор на другое время… и так много всего для одного дня… — Нет. Лань Ванцзи поднялся. Когда он приблизился к внутренним раздвижным дверям, которые отгораживали маленькое местечко, где спал Сычжуй, Вэй Ин не спускал с него глаз. Сейчас здесь находилась личная библиотека, а на нижних полках стояли коробки. Лань Ванцзи взял одну и опустился на колени рядом с Вэй Ином, по-прежнему сидящим у стола. Тот настороженно смотрел на коробку. — Это тебе. — А? — Вэй Ин растерянно поднял брови, пытаясь понять. — Это тебе. Открой. Некоторое время Вэй Ин смотрел на коробку, а потом медленно отомкнул замок. Внутри хранилось так много вещей, что крышка распахнулась сама. Здесь во всем наблюдался порядок, каждый предмет лежал аккуратно сложенным, но коробка была заполнена доверху. — Лань Чжань? — Вэй Ин поднял на него взгляд, нахмурился. — Вещи Сычжуя. Из его детства. Губы Вэй Ина дрогнули в улыбке, он провел пальцами по краю коробки. — Думаю, она маловата, Лань Чжань. — Я ничего не хотел выбрасывать, — слегка смутился Лань Ванцзи. Вэй Ин улыбнулся, его взгляд стал ласковым. Он долго смотрел на него, а потом спохватился и вернулся к коробке. — Так непохоже на тебя, Лань Чжань, не предполагал в тебе такой бережливости. Лань Ванцзи предпочел не заметить его слова, ожидая. — С чего начать? — вздохнул Вэй Ин. — С чего угодно. — Это? — Вэй Ин выбрал тетрадь, исписанную детским почерком. — Первая полученная тетрадь. Сначала ученики пишут на табличках. Тетради выдаются только после овладения нужным количеством иероглифов. Вэй Ин понимающе кивнул. — Мне потребовалось много времени, чтобы перейти на тетради. Я знал иероглифы, но не имел терпения смирно сидеть и записывать их сверху вниз. — Сычжуй был очень усердным. Вэй Ин полистал подшивку, внимательно разглядывая пока неуклюжие иероглифы. Старания Сычжуя, чьи маленькие ручки пытались овладеть изысканной каллиграфией, было налицо. — Уверен, он был добросовестным учеником. — Мгм. Он быстро добился успеха. Вэй Ин рассматривал содержимое коробки. Книги, одежды, маленькие башмачки, небольшой тренировочный меч из дерева. — Он легко заводил друзей? Я боялся, что он будет драться, будучи единственным ребенком среди нас. Лань Ванцзи отрицательно покачал головой. — Он легко сходился с детьми. И был еще дружелюбнее со взрослыми. Это заметили позже. Шуфу предложил перевоспитать его. Чтобы Сычжуй перестал видеть во взрослых людях друзей. Только старших и учителей. — Предложил? — Вэй Ин рассмеялся, удивленно вскинув брови. — Как я понимаю, твой ответ не требовался? — Тяга к старшим появилось от того, что он познал много любви. Эту часть его прошлого следовало сохранить. Улыбка Вэй Ина померкла. Он долго молчал, рассматривая коробку. Наконец, кашлянул и заговорил: — Не могу поверить, что в нем сохранилось такое после всего случившегося. — Сохранилось. Вэй Ин поочередно брал вещи, каждую держал бережно, словно они были невероятно ценны. Он казался… маленьким. Всего лишь присутствие жизни, скрывающее ранимость. Лань Ванцзи уже не в первый раз вспомнил, что Вэй Ин умер в двадцать один год. Казалось, будучи подростком, он вполне естественно вел себя соответственно возрасту, проявляя юношескую дерзость, но в любой серьезной ситуации неожиданно менялся и действовал совсем не по годам. Лань Ванцзи всегда считал, что именно в такие моменты показывался настоящий Вэй Ин — пользующийся любой возможностью поразвлечься, но при опасности являющий юношу, которому очень рано пришлось рассчитывать только на свой ум, выживая. Его сердце сжалось при воспоминании: «А, Лань Чжань. Я бродяжничал, когда был маленьким…» Они разговаривали несколько часов. Каждая вещь хранила свою историю. Особенно Вэй Ину понравилась история как одиннадцатилетний Сычжуй как-то пытался взять на себя вину Цзинъи, пробравшегося ночью на кухню. Он уверял, что пока не нарушал дисциплины, и для «закалки характера» это будет полезно. Цзинъи, конечно, получил замечание, но Лань Ванцзи не смог отказать до нелепости серьезному Сычжую. Потом, в тот же день, он был так счастлив, что взаперти переделал все домашние задания и попросил еще. Вэй Ин снова оказался на полу с закрытыми глазами, прижимая к груди одну из старых игрушек Сычжуя — черного кролика, и Лань Ванцзи усмехнулся своим мыслям, что Сычжуй в чем-то очень похож на него. Пока они готовились к отдыху, Лань Ванцзи угощал его различными «мгм». Вэй Ин же продолжал говорить во время мытья, а также во время мытья Лань Ванцзи, который нуждался в тишине, чтобы восстановить силы после долго дня, заполненного беседами. Вэй Ин почему-то был не в счет, особенно когда предметом его неудержимой болтовни был сын. Не задумываясь, Лань Ванцзи вышел из-за ширмы с мокрыми волосами, без лобной ленты, одетый только в ночные одежды — белые штаны и нательную рубашку. Он аккуратно сложил ленту у своей кровати. Поняв, что Вэй Ин внезапно замолчал, Лань Ванцзи повернулся к гостевой кровати, откуда тот смотрел на него с раскрытым ртом, держа в руках маленькие одежды клана Лань, принадлежавшие когда-то Сычжую. Лань Ванцзи растерялся и окинул себя взглядом, удостоверяясь, что ночные одежды в приличествующем порядке. Вэй Ин уже видел его без налобной ленты, он вообще не заметил ее отсутствия вечером, когда они ночевали здесь впервые. Взгляд Вэй Ина скользнул на руки Лань Ванцзи. — Собрался ложиться спать? — его голос звучал немного странно. Он тоже был в ночных одеждах, белой рубахе и темных штанах, которые Лань Ванцзи предоставил ему из запасных, увидев состояние одежды, вынутой из дорожного мешка. Он надеялся, что Вэй Ин оставит их себе. Приятно было видеть свои вещи на нем. Из-за более узких плеч и талии Вэй Ина, они сидели чуть иначе. — Мгм, — ответил Лань Ванцзи. — Я уберу все это, — сказал Вэй Ин, поднимаясь и собирая старые вещи Сычжуя, разложенные повсюду. — Как пожелаешь, они твои. — Ммм. — Вэй Ин мягко улыбнулся, не глядя на него и прибираясь явно тщательнее, чем если бы находился один. Лань Ванцзи оценил это. Он скользнул к кровати Вэй Ина, стоявшей в том же месте, что и раньше — у противоположной стены цзинши. Ширмы частично закрывали их кровати друг от друга, но при желании он мог увидеть ступни или ноги Вэй Ина в изножье кровати. Лань Ванцзи нравилось слушать дыхание Вэй Ина, напоминавшее, что он жив, рядом с ним, здесь. — Что-нибудь еще нужно? — спросил он, проверив постельное белье. Молчание. Лань Ванцзи обернулся и увидел, что Вэй Ин неотрывно смотрит на влажные кончики его волос, оставивших на рубашке мокрые пятна. Вэй Ин очнулся. — А! Прости, — очнулся Вэй Ин. — Да. У меня все есть. — Хорошо. Я ложусь. — Отлично! Ага. Наверное, я тоже. День был долгим. Спасибо тебе за… ну, знаешь, что пришел раньше. И… за все. За сегодня. И за вечер. Ты… да. Никогда не знал, как сказать. За все, что ты сделал для Сычжуя. Вэй Ин глубоко вздохнул. — Ты хорошо заботился о Сычжуе, Лань Чжань, он замечательный. Так что… спасибо. Лань Ванцзи почувствовал неловкость от того, насколько ему понравился такой Вэй Ин — застенчивый, заикающийся и тихий. — Не за что. Он наш сын. — Лань Чжань, терпеть не могу, когда ты так говоришь. — Вэй Ин вскинул глаза к потолку, его уши порозовели. — Не нравится, что я назвал его нашим сыном? — спросил Лань Ванцзи, побуждая его продолжить мысль. — Нет! Я имел в виду… Я, хм… мне нравится это. Просто кажется, что сложно говорить о чем-то таком… Его вырастил ты. У меня он пробыл совсем недолго. — А любил ты его тоже совсем недолго? Вэй Ин открыл рот и выпалил: — Лань Чжань! Конечно, нет, я… совсем недолго, это… — он замолчал, взволнованно запустив руку в волосы. — Лань Чжань… вот как ты стал таким? — Каким? — Таким… не знаю. Бесстыжим. — Научился у тебя. — Ты не можешь так поступать со мной, — нарочито застонал Вэй Ин, хлопнув себя ладонью по лбу. — Мгм. Доброй ночи, Вэй Ин. — Лань Ванцзи отошел от кровати Вэй Ина и вернулся к своей. Вэй Ин преувеличенно вздохнул и повалился на кровать, по-прежнему не отнимая руки от лица. — Раньше тебя было легче смутить, — проворчал он. Необычайно довольный собой, Лань Ванцзи улыбнулся, потушил фонари и скользнул под одеяло. — Спокойной ночи, Лань Чжань, — тихо сказал Вэй Ин из другого конца комнаты. Его голос звучал уже сонно. Засыпая, Лань Ванцзи прислушивался к его дыханию. Сон этой ночью был лучшим за все шесть месяцев. Вэй Ин ни разу не проснулся.