Часть 3
Обсудим моего кота Джеффри.
Ибо он - слуга Бога Сущего, должным образом и ежедневно служащий ему. Ибо при первой вспышке божественного сияния на Востоке он молитву творит на свой лад. Ибо творит он её, семижды выгибая спину с элегантной изящностью. Ибо затем он подпрыгивает, дабы уловить запах мускуса, который есть Божье благословение молящемуся. Ибо он перекатывается, выделывая курбеты, дабы пропитаться им.
Выполнив долг и получив благословение, он начинает думать и о себе. Для этого он действует в десять ступеней. Во-первых, он смотрит на свои передние лапы, чтобы знать, что чисты они. Во-вторых, расшвыривает он всё позади себя, расчищая место сие В-третьих, он потягивается, простираясь передними лапами. В-четвертых, он точит когти, о дерево их скребя. В-пятых, умывает он себя. В-шестых, калачиком сворачивается он, умывшись. В-седьмых, освобождает он себя от блох, дабы не отвлекали те его при обходах и дозорах и в промыслах его. В-восьмых, он трется о столб. В-девятых, он распоряжений сверху. В-десятых, отправляется он на промысел в поисках пиши земной. За то, что, подумав о Боге и о себе, он подумает и о своем ближнем. Потому что, если он встретит другую кошку, то поцелует ее по доброте душевной. Ибо, добычу поймав, он играет с ней, дабы дать ей шанс. Ибо одна мышь из семи сбегает, благодаря такой игре. Ибо, когда выполнена его дневная работа, его дела начинаются более правильно. Ибо он охраняет Господа ночью от искусителя. Ибо он противодействует силам тьмы своей электрической кожей и горящими глазами. Ибо противостоит он дьяволу, коим есть смерть, рассуждая о жизни. Ибо в своих утренних молитвах он любит солнце, а солнце любит его. Ибо он из племени Тигра. Для кота-херувима есть прозвание Ангела-Тигра. Ибо у него есть хитрость и шипение змеи, которое в доброте он подавляет. Ибо он не будет разрушать, если его хорошо кормить, и без повода не плюнет. Ибо благодарно он мурлычет, когда Бог говорит ему, что он славный кот. Ибо он - инструмент, на котором дети учатся добродетели. Ибо каждый дом без него неполон, и в духе недостает благословения. Ибо Господь наказал Моисею о котах при уходе сынов Израилевых из Египта. На каждую семью приходилось по крайней мере по одному коту в поклаже. Ибо английские коты - лучшие в Европе. Ибо чисты их передние лапы, больше других четвероногих. Ибо провортсво его – сведетельство чрезвычайной любви Бога к нему. Ибо быстрее всего сущего он достигает своей цели. Потому что он упорен в её достижении. Ибо он есть смесь гравитации и шаткости. Ибо он знает, что Бог - его Спаситель. Ибо нет ничего слаще, чем его покой в состоянии Господня покоя. Ибо нет ничего живее, чем его жизнь, когда он в движении. Ибо он из бедных у Бога, и поэтому постоянно его называют по доброте душевной - Бедный Джеффри! Бедный Джеффри! Крыса перегрызла тебе горло. Ибо я благословляю именем Господа Иисуса то, что Джеффри исцеляется. Ибо божественный дух в его тело вселяется, дабы поддерживать силы к совершенству. Ибо его язык чист чрезвычайно, будучи для речи покладист больше, нежели для музыки. Ибо он послушен и может обучиться многим вещам. Ибо может одобрение принимать со сдерженностью и снисхождением. Ибо может он верно служить, что требует работать с терпением. Ибо может он перепрыгнуть через жердь, дабы упорство свое доказать. Ибо может он по слову хозяина неуклюжую позу принять. Ибо может он прыгнуть с возвышения в лоно хозяина своего. Ибо может он с пробкой играть, снова и снова хватая её. Ибо ненавидят его лицемер и скряга, Ибо первый боится разоблачения, Ибо последний отказывается от обвинения. Ибо выгибает он спину, дабы показать готовность к делу. Ибо приятно о нем подумать, дабы в себе разобраться. Ибо стало на него в Египте уваженье возлагаться. Ибо убил он фараонову крысу, крайне опасную в той стране. Ибо уши его острые, а слух чýток. Ибо от этого исходит мимолетная быстрота его внимания. Ибо, поглаживая его, я обнаружил электричество. Ибо я ощутил Божий свет вокруг него, как воск, так и огонь. Ибо пламя электрическое - это духовная субстанция, которую Бог посылает с небес для сохранения тел человека и животного. Ибо благословил Господь его в разнообразии движений. Ибо, хотя не может он летать, не может ползать. Зато движения его по лицу земли больше, чем у другой Божей твари. Ибо может он следовать всем ритмам музыки. Ибо может он плавать ради жизни своей. Ибо может он ползать.
Сэм сделал паузу, его тело покрылось гусиной кожей, прежде чем он продолжил, – Это «О коте моем Джеффри» от Кристофера Смарта. – Мне нравится. Это довольно забавно, – Усмехнулся Габриэль. Он взял другую книгу, и они провели оставшееся время, жуя картофель фри и читая друг другу разные стихи. На этот раз Сэм потратил последние наличные, чтобы расплатиться, пообещав рассказать Дину о нескольких долларах, которые он взял позже в тот день. Он все еще не сказал брату, что работает после школы. Тот, вероятно, просто думал, что Сэм читает или что-то в этом роде. Дин уже чувствовал сильную вину за то, что они не могли получить все, что хотели, и Младший Винчестер не хотел усугублять ситуацию. Дин наконец-то был счастлив, играл в баскетбол и тусовался с настоящими друзьями. Когда они закончили, Сэм остался болтать с Эллен, пока Габриэль не ушел, а затем направился домой. Он прошел всего квартал, прежде чем рядом с ним остановилась машина, и он узнал в ней машину Габриэля. – Сэмми, ты идёшь домой? Я мог бы подвезти! В любом случае, я вернулся узнать, не хочешь ли ты встретиться раньше следующего воскресенья? – Не дожидаясь ответа, он приносил внутрь салона. Сэм неохотно забрался на пассажирское сиденье, сложив свои длинные ноги в небольшом пространстве, – Ты же знаешь, что мог просто отправить мне сообщение? – Ага, – с ухмылкой ответил Габриэль, заметив, как друг закатил глаза, и оставил все как есть. Они погрузились в уютное молчание и быстро подъехали к пункту назначения. Сэм потянулся к ручке, но Габриэль схватил его за руку. Сэм мог чувствовать тепло его ладони. – Подожди, может быть, ты хочешь пойти чем-нибудь заняться? В кино, кафе, что угодно? – Все это время он не встречался взглядом с Сэмом. – Я бы с удовольствием, но у меня мало денег, и у меня домашнее задание по математике, и... – Я угощаю, – перебил Габриэль, и Винчестер сделал паузу, – Пожалуйста? Я реально не хочу идти домой. Сэму показалось, что он услышал, как дрогнул чужой голос, и был вынужден сдаться, – Ладно. Может, зайдём ко мне? – Конечно, Сэмми, если твоя семья не возражает. – Не-а, обычно дома никого нет. Все будет в порядке. Они вышли и направились к входной двери, и Сэм придержал ее открытой для Габриэля. Гость сбросил ботинки у двери и огляделся, и внезапно Сэм вспомнил, почему он никогда никого не приводил. Все стены были голыми и кремового цвета, а полы из твердого дерева нуждались в небольшой чистке. На стенах висела только одна его фотография (его брата и его отца в день их переезда) и фотография его матери на приставном столике рядом с диваном. Если Габриэлю это показалось странным, то он все-таки не упомянул об этом, и Сэм открыл холодильник, чтобы посмотреть, что он может предложить. Там оказалась сметана и одна бутылка воды. – Хочешь выпить? Габриэль посмотрел на него, помедлив секунду, прежде чем покачать головой, – Нет, спасибо. Сэм почувствовал облегчение. Его отец разозлился бы, если бы он пришел домой и не выпил даже обычной прохладной воды. Теперь он отказался от алкоголя, впервые с тех пор, как умерла мама, но Сэм не хотел давать ему никакого повода выходить после работы. Он закрыл холодильник и почесал затылок. – На самом деле нам особо нечего делать. Мы можем пойти в мою комнату и посмотреть фильм на моем компьютере. Или у тебя есть другие идеи? Габриэль кивнул, протянул руку и сверкнул улыбкой Сэму. Винчестер усмехнулся и пошел первым, пытаясь вспомнить, убирался ли он сегодня утром после пробежки. Ответ был «да», к счастью, и Габриэль плюхнулся на кровать Сэма и растянулся, как морская звезда. – Почитай мне, Сэмми-бой, – пробормотал Габриэль в одеяло. – Серьезно? – Спросил Сэм, уже подходя к своему книжному шкафу, чтобы что-нибудь выбрать. Однако там ничего подходящего не было, – Что ты хочешь услышать? – Прочти мне то стихотворение из закусочной. Про кота. Сэм вытащил нужную книгу из рюкзака и открыл страницу с закладкой. Он прочистил горло и забрался на кровать, прислонившись спиной к стене. Габриэль перевернулся и положил ноги на колени Сэма, их тела почти образовали букву «Т». На этот раз Сэм читал тише, медленнее, снова чувствуя озноб. По какой-то причине это стихотворение показалось ему особенным. Как будто оно принадлежало только им двоим. Хотя это не имело никакого смысла, потому что они были никем иным, как партнерами по проекту. В конце стихотворения он поднял глаза и увидел храпящего Габриэля, прижимающего его к кровати. Он вздохнул, покачав головой, и натянул одеяло с изножья кровати вокруг Габриэля. Затем он вернулся к чтению. Он прочитал половину книги, прежде чем тоже задремал.***
У Сэма текли слюни, когда он моргнул, просыпаясь, и его ноги затекли. Снаружи небо было темным, и лунный свет поблескивал на экране компьютера. Он аккуратно потряс Габриэля, пока тот не подскочил вверх, бормоча что-то вроде «еще пять минут». – О, привет, Сэмми. Извини, я, должно быть, уснул, – невнятно пробормотал он, протирая глаза. – Все в порядке, я тоже устал. Ты и до этого выглядел сонным, поэтому все нормально, - сказал Сэм, надеясь, что не перешел никаких границ. – Спасибо, Сэмоуз, – золотые глаза встретились с зелеными, и Габриэль одарил Сэма улыбкой, скатываясь с кровати и потягиваясь. Когда он поднял руки над плечами, обнажилась часть его гладкого, слегка пухлого живота, и Сэм отвел глаза. Габриэль был привлекательным, тем более теперь, когда Сэм узнал его ближе, но он не знал, в чем заключалась загадка образа одноклассника. – Мне лучше уйти. Еще раз спасибо, Сэмми. Я напишу тебе позже, - сказал Габриэль, выходя наружу. Сэм последовал за ним и помахал рукой, стоя у входной двери. После, снова оказавшись наверху, он забрался обратно в постель. Усталость накатила на него, но в тот же миг на телефон пришло уведомление. Габриэль написал ему сообщение. Винчестер открыл его, засыпая на ходу. Спокойной ночи, Сэммич Сэм заснул с улыбкой.