Глаза цвета «Слизерин».

***

Утро отъезда  принесло с собой ясное небо и лёгкий ветерок, который нежно колыхал цветы на аллейках заповедника. Практика подошла к концу, и студенты собирались в путь. На лицах многих читалось радостное предвкушение возвращения в привычные стены Дурмстранга. Юджиния так же выглядела счастливой, но и немного задумчивой.  Прошедшая ночь многое изменила. Разговор с Хельгой словно снял завесу с её чувств, позволяя ей наконец взглянуть на своё сердце честно. Да, она испытывала к Вацлаву нечто, что пугало и волновало одновременно. И теперь, покинув территорию Заповедника и дожидаясь у перрона отправления поезда, она чувствовала себя совершенно иначе. Её взгляд украдкой скользнул к Вацлаву, который стоял неподалёку, беседуя с деканом. На нём была простая тёмная рубашка с закатанными рукавами, подчёркивающая его стройную фигуру, а его белоснежные волосы переливались в лучах утреннего солнца. Юджиния вдруг заметила, как мягко падает свет на его лицо, выделяя высокие скулы и тонкие черты. — Успокойся, — прошептала она себе, ощущая, как её щеки начинают предательски пылать. Поезд медленно тронулся, наполняя вагон лёгким гулом колёс по рельсам. В плацкартном купе, где ехали Юджиния, Вацлав и Хельга, царила уютная тишина, разбавляемая лишь мягким шелестом страниц и звуками разговоров в других купе. Хельга, устроившись рядом с подругой, спокойно листала книгу, время от времени бросая взгляд на Юджинию и Вацлава. Её губы тронула лёгкая улыбка: она видела, как подруга украдкой поглядывает на беловолосого профессора, но не говорила об этом ни слова. Юджиния сидела у окна, делая вид, что рассматривает пейзажи. На самом же деле её внимание было приковано к Вацлаву, который устроился напротив с книгой. Его длинные пальцы уверенно перелистывали страницы, а уголки губ едва заметно подрагивали, выдавая сосредоточенность. Его белоснежные волосы немного растрепались, вероятно, из-за открытого окна, и Юджиния вдруг заметила, как мягкий свет отражается от его глаз. «Он правда невероятно красив», — подумала она и тут же почувствовала, как её щеки начинают розоветь. — Ты выглядишь так, будто пытаешься запомнить каждую деталь поезда, — внезапно произнёс Вацлав, не отрывая глаз от книги. Юджиния вздрогнула. — Что? Нет, я просто… — начала она, но её голос предательски дрогнул. Вацлав поднял на неё взгляд, его изумрудные глаза блестели весёлым светом. — Просто что? — Просто смотрю на пейзаж, — быстро ответила она, но знала, что он ей не поверил. — Хорошо, — сказал он с лёгкой улыбкой и вернулся к своей книге. Хельга слегка прикрыла книгу и сдержала смешок, слушая их разговор. Она видела, как Юджиния то и дело украдкой смотрела на профессора, а он, как будто играя, делал вид, что не замечает. Хотя он точно замечал. И, кажется, ему это нравилось. Через некоторое время Вацлав отложил книгу и, облокотившись на спинку сиденья, повернулся к Юджинии и Хельге. — Знаете, а я уже начинаю скучать по этому заповеднику. Там было слишком много работы, но зато драконы не распускали слухи за моей спиной, — сказал он с лёгкой улыбкой, услышав как кто-то из студентов за перегородкой шепчется о том, что Каркаров вновь рядом со своей «любимицей». Юджиния не смогла удержаться и рассмеялась. — Ах, эти юные сплетники, — вздохнул Вацлав нарочито драматично и громко.— Думаешь, в соседних купе сейчас обсуждают нас? Она кивнула, пытаясь сохранить серьёзное выражение лица. Вацлав тихо рассмеялся, и этот звук, глубокий и бархатный, эхом разнёсся по вагону. Юджиния почувствовала, как её сердце невольно пропустило удар. Из соседнего купе послышался шёпот. — Это что, Каркаров смеётся? — удивлённо спросил чей-то голос. — Не может быть! Он же никогда не смеётся, — отозвался другой. — А может, это из-за Юджинии? Они же  снова вместе. Юджиния слышала эти слова, и её щеки слегка покраснели. — Вообще-то я всё слышу.  В соседнем купе, внезапно, повисла оглушительная тишина. Шёпот, который только что витал в воздухе, оборвался, как струна, когда раздался низкий, слегка насмешливый голос Вацлава: «Вообще-то я всё слышу.» Вацлав Каркаров облокотился на спинку сиденья и, повернув голову в сторону двери, сделал паузу, словно наслаждаясь произведённым эффектом. Его голос звучал с лёгкой угрозой, но в нём явно угадывались смешливые нотки. Юджиния, сидевшая напротив, широко раскрыла глаза, её лицо мгновенно покраснело. Она поспешно опустила взгляд, пытаясь подавить смех, но это лишь сделало её вид ещё более смущённым. — Это же… не нам, правда? — едва слышно прошептал кто-то.  — Нам, — хрипло ответил кто-то в соседнем купе, и оттуда послышались нервные смешки и шум. — Не думал, что обсуждение моей личной жизни станет развлечением для целого вагона, — продолжил Вацлав, делая вид, что говорит абсолютно серьёзно. Его голос звучал теперь чуть громче, чтобы все в радиусе двух купе могли его слышать. — Но, пожалуйста, учитывайте, что я могу прийти и уточнить детали, если вы что-то упустили. Из соседнего купе раздался приглушённый звук, будто кто-то случайно что-то уронил. — Он правда нас слышит? — послышался нервный шёпот. — Конечно слышу, — беззаботно ответил Вацлав, не оборачиваясь и вновь берясь за книгу. — У меня прекрасный слух. Так что, если у вас есть ещё вопросы или гипотезы, я готов ответить. Юджиния больше не могла сдерживаться. Она закрыла лицо руками, чтобы скрыть смешок, но её плечи слегка подрагивали от тихого смеха. — Это смешно, — прошептала она. Вацлав поднял взгляд от книги, его изумрудные глаза сверкнули мягким весельем. — Думаешь? — спросил он, наклоняя голову. — Раз ты считаешь это смешным, ты, видимо, привыкла к тому, что вокруг постоянно нас обсуждают. — Я не привыкла, потому что это ненормально! — сдавленно ответила она. — Привыкай, Юджиния, — сказал он, откидываясь назад и снова начиная листать книгу. — Это всего лишь начало. Нас всё равно нагло будут обсуждать.  В соседнем купе шёпот сменился напряжённой тишиной. Казалось, никто больше не осмеливался громко произнести ни слова, боясь, что Вацлав снова вмешается. — Он издевается, да? — еле слышно прошептал кто-то. — Конечно. Это же Каркаров, — тихо ответил другой голос. Вацлав, услышав это, не смог удержаться и слегка усмехнулся. — Могу подтвердить, что вы правы, — громко произнёс он, не поднимая глаз от книги. Юджиния окончательно сдалась и расхохоталась. Её смех был звонким, искренним, и он тут же наполнил их купе. Хельга, не выдержав, тихо присоединилась. Вацлав мельком взглянул на них и, заметив, как Юджиния смеётся, позволил и себе слегка улыбнуться. — Рад, что хоть кто-то находит мою реакцию на сплетни забавной, — заметил он с притворной обидой. Юджиния прижала руку к губам, стараясь успокоиться, и посмотрела на него. — Вам, профессор, это даже идёт, — сказала она, всё ещё сдерживая смех. — Что именно? — с интересом уточнил он, наклоняя голову. — Быть… — она запнулась, подбирая слова, — таким неожиданным. Он чуть приподнял бровь, его улыбка стала шире. — Ты ещё многого обо мне не знаешь, Юджиния. Эти слова заставили её слегка замереть, а затем она быстро отвернулась к окну, пытаясь скрыть смущение. До самого конца пути они весело проболтали. Каждый раз, когда она ловила на себе взгляд его изумрудных глаз, ей казалось, что он видит её насквозь. Но в этих взглядах было что-то новое, что-то тёплое, что заставляло её смущаться и одновременно хотеть взглянуть ещё раз. Когда поезд остановился, и они начали собирать вещи, Юджиния поймала себя на том, что её сердце уже жаждет нового разговора с ним. «Возможно, возвращение в Дурмстранг будет не таким уж плохим», — подумала она, когда их взгляды встретились в последний раз перед выходом. И в этом взгляде она прочитала что-то такое, что впервые в жизни заставило бабочек внизу её живота запорхать.

***

Поездка в Дурмстранг подошла к концу, и все студенты с нетерпением покинули вагоны, возвращаясь в строгую, но родную атмосферу школы. Каменные стены Дурмстранга встретили их холодным гостеприимством. Пока волшебники направлялись к своим факультетам, преподаватели встречались в главном зале, обмениваясь новостями и планами на грядущий учебный год. Директор сидел во главе стола и слушал разговоры преподавателей, изредка бросая взгляд на своего сына.  Игорь Каркаров был человеком, способным видеть сквозь маски. В его жизни, полной обмана, интриг и тайн, он научился считывать мельчайшие изменения в поведении окружающих. Поэтому, едва взглянув на Вацлава, он тут же заметил, что его сын будто изменился. Вацлав, всегда сдержанный и замкнутый, теперь был словно другим человеком. Его шаг стал чуть легче, взгляд — мягче, а улыбка появлялась на лице чаще, чем Игорь мог припомнить за все их предыдущие годы. Это было странно, но, пожалуй, не тревожно. «Что-то должно быть причиной,»— подумал Каркаров-старший, сидя во главе стола и задумчиво глядя на сына.  — Вацлав, зайди ко мне чуть позже, — внезапно сказал он, заставляя всех преподавателей  замолчать и посмотреть на него. Каркаров-младший чуть нахмурился, но кивнул.  Кабинет директора Дурмстранга всегда выглядел как нечто среднее между тронным залом и склепом. Высокие шкафы с книгами, каменные стены и тяжёлые занавески на окнах, которые никогда не пропускали слишком много света. Вацлав вошёл молча. Он не был уверен, о чём пойдёт речь, но предчувствие подсказывало ему, что это будет не обычный разговор. Отец редко говорил с ним наедине.  Он закрыл за собой дверь, а Игорь жестом предложил ему сесть. — Ты выглядишь иначе, — начал Игорь Каркаров, глядя на сына с едва уловимой улыбкой. — Более… расслабленным. — Должен ли я извиняться за это? — ответил Вацлав с лёгкой иронией, скрестив руки на груди. Игорь рассмеялся, что случалось крайне редко. — Нет, конечно. Но я хочу знать, что послужило причиной этой перемены. И хочу узнать о слухах, что подняли на уши мою школу. Я не ожидал такого от тебя. Вацлав ответил не сразу. Он откинулся на спинку стула и посмотрел в окно, где за стеклом виднелись суровые склоны гор. — Её зовут Юджиния, — произнёс он наконец, его голос звучал спокойно, но в нём явно слышалось что-то… нежное? — А вы всё время наблюдаете за мной. — несколько разочарованно произнёс он, отводя взгляд. — Разумеется, — кивнул Каркаров. — Ты мой сын, и твоя жизнь меня интересует. А кроме того, что ты мой сын — ты чистокровный волшебник, наследник знатного рода. Я обязан наблюдать за тобой. А теперь скажи мне… Это что-то серьёзное? Вацлав задумался. Он смотрел в сторону, как будто искал ответ на вопрос внутри себя. — Да, — коротко ответил он, и в его голосе зазвучала твёрдость. — С моей стороны это точно серьёзно. Игорь внимательно посмотрел на него, затем откинулся на спинку стула. — Ты ведь знаешь, кто она? — Юджиния? — переспросил Вацлав, не понимая, к чему ведёт отец. — Её полное имя. Её настоящее происхождение, — пояснил Каркаров. — Она дочь Антонина Долохова, пожирателя Смерти. — спокойно ответил Вацлав, глядя отцу прямо в глаза. Игорь кивнул, как будто ожидал этого ответа. — И что ты чувствуешь по этому поводу? — Это ничего не меняет, — твёрдо сказал Вацлав. — Она не несёт ответственности за ошибки своих родителей, так же, как я — за ваши. Эти слова на мгновение повисли в воздухе. Игорь, кажется, был приятно удивлён. — Хороший ответ, — сказал он, поднимаясь и подходя к окну. — И, должен признаться, эта девочка напоминает мне о её отце. — Вы ведь были друзьями. — спокойно произнес Вацлав. Игорь обернулся, его лицо стало мягче. — Когда-то давно. Когда вы оба были детьми.  Антонин был сложным человеком, но в нём всегда была искра, которая притягивала людей. Удивительно, что его дочь унаследовала эту черту, несмотря на её непростую жизнь и характер её матери. Вацлав кивнул, соглашаясь. — Мы  с Юджинией смотрели воспоминания в Омуте Памяти, — внезапно признался он, его голос был чуть тише. Игорь слегка приподнял бровь. — И что ты там увидел? — Себя, — ответил Вацлав с лёгкой улыбкой. — Маленьким мальчиком, стоящим рядом с ней. Её тогда было всего неделя от роду, а я смотрел на неё и задавал вопрос, почему она такая маленькая и… страшненькая. Каркаров рассмеялся, и этот смех был удивительно тёплым. — Ты изменился с тех пор, Вацлав, — сказал он, вытирая уголки глаз. — Теперь ты не просто замечаешь её, но и защищаешь. — Она заслуживает этого, — твёрдо ответил Вацлав. Игорь замолчал, его взгляд стал мягче. — Я вижу, что ты влюбился, — сказал он наконец. — И я не могу осуждать тебя за это. — Тогда держите это в тайне, — попросил Вацлав, впервые в голосе его зазвучала просьба. Игорь улыбнулся, качая головой. — Вацлав, о вас уже все говорят.  Всё это видно за версту. Даже слепой заметит, что ты любишь её. — Ей еще нет семнадцати*, — мягко ответил сын, намекая на строгость Дурмстранга. — Ладно, — ответил Игорь, его голос стал серьёзнее. — Ты прав. Мир явно не так благосклонен, как её глаза. Вацлав молча кивнул, зная, что это так. Игорь подошёл к сыну и положил руку ему на плечо. — Но знай, я одобряю твой выбор. Ты властен делать что захочешь, когда ей исполнится 17. Она ведь англичанка. Ты итак долго её ждал. Эти слова зазвучали так искренне, что Вацлав почувствовал тепло, разлившееся по его груди. — Спасибо, отец, — тихо ответил он. Когда Вацлав покинул кабинет, его мысли были одновременно тяжёлыми и лёгкими. Отец знал правду, и, вопреки опасениям, он одобрял его чувства. Вацлав посмотрел на своё отражение в окне, его взгляд был полон решимости. «Дождусь её совершеннолетия. А там пусть говорят что хотят.» — твёрдо решил он, уходя по длинным коридорам Дурмстранга.

***

Последняя неделя перед поездкой в Хогвартс была насыщенной. В Дурмстранге царила суета: студенты спешно завершали свои дела и собирали вещи, преподаватели составляли расписания. В воздухе явно витал едва уловимый оттенок волнения. Но никто не был так взволнован, как Юджиния Фоули. — А вы знали, что в Хогвартсе есть говорящие портреты? Они двигаются, отвечают! — восклицала она, сидя в общем зале рядом с Хельгой и Виктором. Её глаза сияли, а в голосе звучала неподдельная радость. — А лестницы? Они постоянно движутся, словно живут своей собственной жизнью. Виктор Крам, едва сдерживая зевок, кивнул и бросил на неё ленивый взгляд. — Слышал про это. Но лестницы… Ну, не знаю. Звучит неудобно. — Ничего ты не понимаешь, Виктор! — с улыбкой возразила Юджиния. — Это часть волшебства. — А ты? — обратилась она к Хельге, которая смотрела на неё с мягкой улыбкой. — Представляешь, каково это — видеть своими глазами Большой зал, где свечи парят в воздухе, а потолок всегда отражает погоду? — Это звучит… волшебно, — ответила Хельга, её голос был тихим, но искренним. Юджиния оживлённо кивнула, а затем повернулась к Вацлаву, который стоял немного в стороне, облокотившись спиной о каменную колонну. — А вы, профессор Каркаров, видели Хогвартс? Он посмотрел на неё, его лицо было спокойным, но уголки губ дрогнули, выдавая улыбку. — Два раза, — ответил он, его голос был мягче обычного. — Я был там на турнире, о котором вы столько рассказываете. И на матче по квиддичу. — И как вам? — её глаза загорелись ещё ярче. — Впечатляет, — коротко ответил он, но в его взгляде явно читалось нечто большее. Юджиния продолжила делиться своими воспоминаниями, рассказывая обо всём в мельчайших деталях. — Вот, например, Слизерин. Это подземелье, и окна там выходят прямо под воду! — её голос стал чуть тише, почти заговорщическим. — Вы представляете, сидишь и видишь, как плавают рыбы. — Как-то… мрачновато, — пробурчал Виктор, но Юджиния лишь отмахнулась. — А Гриффиндор? — спросила Хельга, её глаза слегка блестели от интереса. — Гриффиндор — это, конечно, дом смелости и отваги, — с гордостью ответила Юджиния, её голос дрогнул от теплоты. — Там всегда уютно, камин горит… Это как дом, где тебя всегда ждут. Она замолчала, улыбаясь воспоминаниям, а затем продолжила рассказывать о профессорах. — Минерва Макгонагалл — строгая, но справедливая. А Дамблдор… — тут её голос стал почти шёпотом. — Дамблдор — это мудрость и сила в одном человеке. Вацлав не отрывал взгляда от неё. Он наблюдал за её оживлённым лицом, за тем, как её глаза светились радостью, когда она говорила о своей предыдущей школе. Каждый её жест, каждое слово напоминали ему, что в её жизни был мир,в котором он не существовал и вряд ли там найдется ему место. Это вызывало в нём странное чувство — что-то между лёгкой грустью и едва ощутимой ревностью. «Она улыбается так, как никогда не улыбалась в  Дурмстранге», — подумал он, но тут же отмахнулся от этих мыслей. — Профессор Дамблдор звучит как легенда, — заметил он, его голос прозвучал нейтрально, но Юджиния обернулась к нему с широкой улыбкой. — Он и есть легенда! Вы даже не представляете, как много он сделал для нашего мира. — Возможно, — ответил он с лёгкой усмешкой. — Но, кажется, ты забыла упомянуть главного персонажа. Юджиния приподняла бровь. — Кого? — Фредерику Юджинию Фоули, — сказал он, и в его голосе прозвучала едва уловимая насмешка. — Ту самую девочку, которая была частью этого волшебного мира. Её лицо стало чуть более серьёзным, но всё равно мягким. — Я… — ответила она, и её голос стал тише. — Фредерика тогда была другой. И снова в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине. — Это неважно, — наконец произнёс Вацлав, его голос стал серьёзнее. — Ты возвращаешься  туда. И теперь снова сможешь стать частью того, по чему ты так скучала. — в его голосе точно прозвучала плохо скрываемая ревность. Эти слова заставили Юджинию замереть на мгновение, её взгляд пересёкся с его, и она почувствовала, как её сердце на мгновение замерло и пропустило удар.  В соседнем углу Виктор тяжело вздохнул и пробормотал: — Ещё несколько дней. Надеюсь, в Хогвартсе будет меньше разговоров. Но Юджиния не обратила на него внимания. Её мысли унеслись куда-то далеко — к тем чувством, которое она начала испытывать, глядя на Вацлава.