Глаза цвета «Слизерин».

***

Последние дни практики в заповеднике становились всё напряжённее. Шёпоты,разговоры за спиной и взгляды, полные намёков, сопровождали Юджинию и Вацлава, куда бы они ни шли. Сплетни о том, что между ними что-то большее, чем просто отношения ученика и учителя, распространились по всему Заповеднику. Не без участия Розмари, конечно.   Юджиния старалась игнорировать взгляды, но каждый раз, когда кто-то начинал шептаться, её щеки заливались краской, а сердце билось быстрее. Вацлав же, напротив, оставался абсолютно невозмутимым. Он не изменил своего поведения: продолжал говорить с ней, обучать танцам и даже иногда, как раньше, поправлял её волосы или шутил. Его спокойствие лишь подогревало слухи, заставляя их разгораться с новой силой. Чарли же, напротив, ходил по лагерю, словно натянутая струна. Его раздражение было очевидно, особенно когда он видел Юджинию рядом с Вацлавом. Ему не нравилось, как тот смотрел на неё, не нравилось, как она смеялась рядом с ним. Всё это вызывало в Чарли чувства, которые он до конца не мог понять. Он знал, что половина историй выдумана его девушкой, просто из неприязни к Юджинии, но, всё же, он прекрасно видел, что в глазах Вацлав есть что-то особенное, когда он смотрит на Рику. Его маленькую Фредерику, которую он опекал и которая должна бы восхищаться только им. Юджиния сидела в дальнем углу столовой, ужиная в одиночестве. Она чувствовала на себе взгляды и слышала обрывки разговоров. — Они точно проводят вместе слишком много времени, — сказала одна из студенток Дурмстранга, переговариваясь со своей подругой. — Разве это разрешено? — Видела, как он смотрел на неё за завтраком? А как волосы поправил?Это явно что-то большее, чем просто учительский интерес, — вторила ей другая. — Думаю её исключат из школы. Это же позор.  Юджиния крепко сжала вилку, стараясь не показывать, как сильно её это задевает. Чарли, сидящий за соседним столом, услышал эти слова. Его лицо помрачнело, и он резко встал, оставив свой ужин. Его терпение лопнуло. Вацлав стоял у окна в одном из коридоров, наблюдая за тем, как солнце опускается за линию горизонта. Его расслабленная поза и невозмутимое выражение лица контрастировали с бурей, бушующей внутри Чарли, который стремительно приближался. — Каркаров, — резко окликнул он, останавливаясь в нескольких шагах от него. Вацлав медленно повернулся, его лицо всё так же оставалось спокойным. — Что-то случилось, Уизли? — Случилось, — ответил Чарли, с трудом сдерживая гнев. — Я не могу больше игнорировать то, что все вокруг обсуждают. Вацлав слегка приподнял бровь, его голос остался ровным. — И что именно все обсуждают? — Тебя и Рику, — выпалил Чарли. — Тебя не беспокоит, что твои действия дают повод для этих слухов? — Если ты говоришь о моём общении с мисс Фоули, то я не вижу в этом ничего предосудительного, — ответил Вацлав, его тон был слегка насмешливым. — Ты не видишь? — Чарли сжал кулаки. — Ты её учитель, а она — всего лишь ученица! В глазах Вацлава блеснула холодная ярость, но он быстро подавил её, продолжая смотреть на Чарли с едва заметной усмешкой. — Ты говоришь так, будто тебе действительно есть до этого дело, — произнёс он, делая шаг вперёд. — Или тебя больше беспокоит то, что Юджиния проводит время со мной, а не с тобой? Чарли напрягся, его лицо вспыхнуло от возмущения. — Я беспокоюсь о том, как это может повлиять на неё! Она заслуживает уважения, а не того, чтобы быть объектом сплетен. — Уважение? — Вацлав слегка наклонил голову, его взгляд стал пристальнее. — Ты уверен, что дело в уважении, а не в том, что ты сам начинаешь ревновать? Слова ударили прямо в цель, и Чарли почувствовал, как его гнев усиливается. — Ревновать? — его голос был полон сарказма. — К тебе? Ты сын Пожирателя Смерти. Твоё имя связано с тёмной магией. Как ты можешь думать, что ты заслуживаешь её доверия? Лицо Вацлава застыло, но в его глазах зажглась ледяная ярость. — Мы с Юджинией носим одинаковые шрамы прошлого, — холодно ответил он. — И, возможно, именно поэтому мы понимаем друг друга лучше, чем кто-либо другой. В первую очередь я её надёжный друг. Опора.  — Ты не её опора, Каркаров, — отрезал Чарли. — Она заслуживает кого-то лучше, кто не будет тянуть её в тень. Вацлав тихо рассмеялся, его смех был полон горечи. — А ты думаешь, что ты — тот самый? — произнёс он, и в его голосе слышалась насмешка. — Забавно. Если ты действительно так думаешь, то почему ты не был рядом, когда её доедала твоя милая барышня? Где ты был, когда Юджиния нуждалась в поддержке? Почему молчал? Чарли замолчал, его кулаки были сжаты, но он не нашёл, что ответить. — У тебя были шансы, Уизли, — продолжил Вацлав. — Но ты их упустил. Он развернулся, оставив Чарли одного в коридоре.

***

Юджиния сидела у окна своей комнаты, глядя на звёздное небо. Её мысли были полны сомнений и вопросов. Шёпоты за её спиной, взгляды, споры между Чарли и Вацлавом — всё это давило на неё. Она услышала тихий стук в дверь и обернулась. — Входите, — произнесла она. В дверь вошёл Вацлав, его лицо всё ещё сохраняло следы напряжения после разговора с Уизли. — Ты как? — спросил он, садясь напротив неё. Она пожала плечами. — Сложно сказать. Все эти разговоры… — Не обращай на них внимания, — перебил он, его голос был мягким. — Люди всегда будут шептаться, но это не должно тебя беспокоить. Она посмотрела на него, её глаза блестели от сдерживаемых слёз. — А вас это не беспокоит? Он слегка улыбнулся, его взгляд стал теплее. — Нет. Потому что я знаю, что правда на нашей стороне. Её сердце сжалось, и она почувствовала, как её защита рушится. — Спасибо, Вацлав, — прошептала она. Он протянул руку, осторожно накрывая её ладонь своей. — Я всегда буду рядом, Юджиния. Всегда. Мы ничего плохого не делаем.  Она кивнула.  Он был прав. 

***

Практика в заповеднике близилась к концу, и в воздухе витало ощущение скорого расставания. Для Юджинии каждый день становился испытанием: Чарли стал особенно настойчив в своих попытках вновь сблизиться. При этим он оставался с Розмари. Юджиния его не узнавала. Идеализированный образ Чарли постепенно разбивался о реалии. Сердце девушки колебалось между светлыми воспоминаниями о прошлом и странной, почти тягучей близостью, которая связывала её с Вацлавом в настоящем. В последний вечер практики, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, Чарли нашёл её у одного из небольших фонтанов. Юджиния сидела на лавке, обхватив колени руками, и смотрела на последние отблески заката. Её мысли витали где-то далеко, но знакомый голос вывел её из задумчивости. — Привет, Рика, — Чарли подошёл ближе, его лицо озаряла мягкая улыбка. Она повернула голову, стараясь улыбнуться в ответ. — Привет, Чарли. — Можно присесть? — Конечно, — она кивнула, слегка потеснившись. Он опустился рядом, их плечи почти соприкоснулись. Некоторое время они сидели молча, наслаждаясь тишиной. Но Чарли был явно настроен на разговор. — Значит ты скоро вернёшься в Дурмстранг? — Да, — ответила она. — Но только на несколько дней. После этого… мы год будем учиться в Хогвартсе из-за Турнира Трёх Волшебников. — Это здорово, — сказал он, и в его голосе прозвучала искренняя радость. — Будет приятно снова оказаться в Хогвартсе. Ты так этого хотела. Она улыбнулась, но её улыбка была немного натянутой. — Ты ведь там всегда была как дома, — продолжил он, его взгляд стал мягче. — Да, Хогвартс — это… было особенное место для меня, — призналась она. Чарли посмотрел на неё, его глаза блестели от эмоций. — Юджиния, ты изменилась. Ты стала такой красивой, умной… и совсем не той маленькой девочкой, которую я знал. Её щеки покраснели, и она отвела взгляд. — Чарли… Он повернулся к ней, беря её руку в свою. — Я должен был понять это раньше. Прости меня, что с самого начала не рассмотрел в тебе то, что вижу сейчас.  Она почувствовала, как её сердце начало биться быстрее, но не от радости — от тревоги. — Так ты помнишь, как писала мне письма? — вновь начал  он, его голос стал тише, он говорил почти шепотом. — Ты писала, что мечтаешь о первом поцелуе со мной. Она резко подняла голову, её глаза расширились. — Чарли, опять ты об этом? —  Я хочу показать тебе, что мы оба больше не дети. — он наклонился ближе, его рука скользнула к её щеке. Она замерла, её дыхание участилось. Всё происходило слишком быстро. — Чарли, не надо… — Тсс, — прошептал он, его губы коснулись её. Поцелуй был нежным, но в этот момент внутри неё будто разверзлась пустота. Вместо радости, вместо трепета, который она ожидала, её сердце наполнилось странной тяжестью. Этот момент, о котором она мечтала в детстве, казался неправильным. Она отстранилась, поднявшись с лавки. — Прости, Чарли, — прошептала она, её голос дрожал. — Юджиния… что не так? — он поднялся, пытаясь дотронуться до её руки, но она отступила. — Это просто… не то, — её голос был тихим, но твёрдым. — Это нечестно. По отношению к Розмари, по отношению ко мне.  — Розмари не имеет значения, — его слова прозвучали резко, и он притянул её к себе ближе. Юджиния попыталась отстраниться, но его объятие стало крепче. — Ты сейчас важна для меня, — прошептал он. Его губы наклонились к её, и прежде чем она успела остановить его, он вновь поцеловал её. Его губы были теплыми и нежными, но внутри неё вновь ничего не вспыхнуло. Ни того трепета, который она ожидала, ни радости, которую представляла в детстве. Этот поцелуй, который когда-то казался бы исполнением её мечты, оказался… пустым. Она убедилась в этом дважды. Юджиния вновь отстранилась. — Чарли, — выдохнула она, — прости меня. Он посмотрел на неё, его лицо было наполнено удивлением и непониманием. — За что ты извиняешься? Она отвела взгляд, её голос стал тише. — За то, что мои детские чувства… прошли. Его глаза сузились, он выглядел растерянным. — Прошли? Она кивнула, стараясь собраться с мыслями. — Когда я была ребёнком, ты был для меня всем. Ты был моим героем, моим принцем. Но теперь… — она замолчала, глотая ком в горле, — я не чувствую этого больше. — Юджиния… — его голос был полон разочарования и едва уловимой боли. Она подняла на него взгляд, её глаза блестели от сдерживаемых слёз. — Ты заслуживаешь быть с кем-то, кто любит тебя всем сердцем. И я думаю, что это Розмари. Давай забудем про этот поцелуй, ведь по факту это… чистая измена.  Он отпустил её руку, его лицо стало мрачным. — Ты права, — сказал он наконец, его голос стал жёстче. — Я был готов даже изменить с тобой.   Юджиния отрицательно покачала головой , делая шаг назад. — Прости меня, Чарли.

***

Девушка сидела на своей кровати, обхватив подушку и уткнувшись в неё лицом. Слёзы текли по её щекам, и она даже не пыталась их остановить. Её мысли были хаотичными, воспоминания о поцелуе с Чарли не приносили радости, только разочарование. Она услышала, как тихо скрипнула дверь, и голос, полный осторожности, нарушил тишину. — Юджиния? — позвала Хельга. Юджиния подняла голову, пытаясь вытереть слёзы, но это только сделало её щеки ещё краснее. — Хельга, это не лучший момент… Но та не ушла. Она аккуратно прикрыла дверь за собой и села рядом с подругой. — Я вижу, что тебе плохо. И ты можешь мне рассказать. Юджиния долго молчала, глядя в пустоту. Но в конце концов, она выдохнула и начала говорить. — Сегодня Чарли… он… поцеловал меня. Хельга приподняла бровь, но ничего не сказала, давая Юджинии возможность продолжить. — Это должен был быть момент, о котором я мечтала всё детство, — Юджиния сжала подушку сильнее. — Но всё было… не так. Я не чувствовала ничего. Ни радости, ни трепета. Только пустоту. — А он? — мягко спросила Хельга. — Он думал, что делает мне одолжение. Как будто это… должно было что-то значить. Но я поняла, что уже давно ничего к нему не чувствую. Хельга кивнула, её глаза были полны сочувствия. — Это нормально, Юджиния. Люди меняются. Ты выросла, а те детские чувства остались в прошлом. Юджиния тяжело вздохнула. — Но почему тогда мне так тяжело? Почему я плачу? Хельга немного помолчала, словно обдумывая свои слова, затем осторожно спросила: — А может, дело не в Чарли? — Что ты имеешь в виду? — Ты больше не чувствуешь к нему ничего. Но, возможно, ты уже чувствуешь что-то к кому-то другому. Юджиния замерла, глядя на подругу с лёгким недоумением. — К кому-то другому? Хельга кивнула, её губы тронула лёгкая улыбка. — Например, к Вацлаву. Имя Вацлава, прозвучавшее вслух, словно ударило Юджинию током. Она попыталась отмахнуться. — Что? Нет! Это невозможно. Он мой учитель. Хельга слегка наклонила голову. — Да, он твой учитель. Но разве ты не замечала, как он смотрит на тебя? Как он заботится о тебе? И самое главное, как ты сама себя ведёшь рядом с ним? Юджиния хотела возразить, но слова застряли у неё в горле. Она вспомнила, как Вацлав учил её танцевать, как их пальцы переплетались, как он мягко поправлял её волосы. Вспомнила его взгляд, в котором иногда мелькало нечто, что она не могла описать. — Но это… это нелогично, — прошептала она, больше обращаясь к себе, чем к Хельге. — Любовь редко бывает логичной, — с лёгкой улыбкой заметила Хельга. — И, по-моему, ты уже знаешь, что я права. Юджиния уткнулась лицом в подушку, её сердце бешено колотилось. — Это неправильно… — Почему неправильно? Потому что он учитель? Или потому что ты боишься своих чувств? Слова Хельги снова ударили в самую суть. Юджиния замерла, пытаясь разобраться в себе. — Он… он другой. Он понимает меня так, как никто другой. Рядом с ним я чувствую себя… — она замолчала, не находя слов. — В безопасности? — подсказала Хельга. Юджиния кивнула, и тишина наполнила комнату. Когда Хельга ушла, Юджиния осталась одна со своими мыслями. Она подошла к окну и посмотрела на звёзды, которые ярко мерцали в ночном небе. Её сердце всё ещё колотилось, но теперь это был не страх. Это было что-то другое, что-то новое. Она вспомнила, как Вацлав смотрел на неё, когда они танцевали, как его пальцы касались её руки. Вспомнила его слова, его голос, его улыбку.И вдруг она поняла: Хельга была права. Юджиния почувствовала, как по её телу пробежала тёплая волна. Её губы тронула едва заметная улыбка, и она прошептала: — Вацлав… Имя прозвучало в комнате, как нечто запретное, но в то же время неизбежное. Её сердце сделало ещё один шаг навстречу этому новому чувству, и она знала, что назад дороги уже нет.