Мы — зодчие земли, планет декораторы

Розмари Барретт была очень похожа на брата: такая же черноволосая, кудрявая, она царственно смотрела на сникшего Рика холодными серыми глазами, не отводя взгляд. В ней не было ничего опасного — на вид, по крайней мере — обычная худощавая девушка, в простом ученическом платье, волосы собраны в тяжелую косу и спрятаны под вычурной шляпой с цветами. Только вот что-то в ее осанке, во взгляде, в поведении заставляло чувствовать некое величие, ее хотелось поприветствовать, поклониться. — Ты живой, — сверкнув глазами, Розмари Барретт прижалась к брату, ткнулась носом ему в макушку, обняла и прикрыла глаза. — Не могу поверить своим глазам, ты все-таки живой. Я так рада, ты не представляешь… — А я рад, что ты здесь, — ответил Роджер Кит. — Мне, мне столько всего надо тебе рассказать, ты тоже не поверишь, наверное. — И мне надо. Не про подруг, успокойся, — она нервно рассмеялась. — Про то, через что я прошла, чтобы только найти тебя. Если бы… Если бы слухи не врали, и ты действительно был мертв, я бы не представляю, что…        Розмари увидела сероватый самодельный гипс на его руке, и ее глаза сузились: обманчиво спокойная, улыбающаяся, она была словно ядовитая змея, готовая к броску. Кажется, теперь Роджер понял, что Рик имел в виду, говоря о Барреттах.        И он, кажется, был абсолютно прав. — Кто это сделал, — она не кричала, не сквернословила, но голос ее звенел, разносясь эхом по комнате, заставляя Дэйва Гилмора побледнеть, как сильно нашкодившего ребенка. — Я вас спрашиваю, кто из этой кучки люмпенов только посмел напасть на моего брата? У кого поднялась на это рука? — Розмари… — Не вмешивайся, Роджер Кит, — она обвела комнату яростным взглядом. — Я повторю вопрос еще раз, может быть, вам незнакома английская речь. Кто посмел прикоснуться к моему брату?.. — Розмари, это произошло случайно, мистер Райт извинился, успокойся, Розмари… — Ах, значит, мистер Райт, — Розмари сузила глаза. — Надо же, какая встреча. Я вас знаю. Вы тот человек, из-за которого мой старший брат сейчас не заступил на положенный пост, а воюет в авангардии красных войск за много тысяч футов отсюда. Как же, значит, лицемерно с вашей стороны было похищать моего брата, как лицемерно калечить его, потому что это вы, вы виноваты в том, что он вообще вступил в наследие. Вы мне противны… — Девушка, — Рик пытался ровно дышать. — Мисс Барретт, послушайте меня… — Позвольте, вы, — Розмари повернулась к Дэйву Гилмору, оценив его домашний вязаный свитер и чистые брюки с выглаженными стрелками. — Уведите моего брата, будьте добры. Я сейчас буду разговаривать с этим, с позволения сказать, человеком. — Розмари, успокойся, — снова начал Роджер Кит, но понятливый Дэйв Гилмор потащил его в комнату, вцепившись в плечо.        Ник, что звенел ключами и ударился плечом, не успев отскочить, с наивысшей деликатностью закрыл дверь, навесил цепочку и исчез в комнате. Роджер с распахнутыми глазами смотрел то на сестру Роджера Кита, то на Рика, который точно так же ощетинился: сейчас они напоминали не то двух хищников, кружащихся вокруг и не решающих напасть, то двух ковбоев на Диком Западе. — Я сполна получил за то, что сделал, — клокотал Рик. — Приконченный кишечник, желудок, легкие… Я больше никогда не смогу играть, пальцы… — Ах, какое непередаваемое горе, мистер Райт, — Розмари безжалостно улыбнулась. — Пальчишки отбили, подумать только. А сколько людей по вашей вине поверили в излагаемую вами дрянь? Сколько людей ломанулось туда, в самое пекло чужой страны с чужими правилами? Сколько там теперь смертей на вашей совести? — А вы не думали, что у меня были причины, глупая экзальтированная девчонка? Мою семью убили, вы, вы ее и убили, ваша мерзотная семейка с мерзотной политикой… — Не смейте говорить такие вещи о моей семье, вам незнакомо понятие чести и достоинства!.. — Незнакомо? А вам знакомо ощущение боли в груди, когда по вине заводских выбросов вам необходимо вкалывать морфин дочери, только чтобы она уснула и больше не кричала? Когда жена сгорела всего за несколько месяцев — ах, чахотка. Ах, сопутствующий ущерб. Сколько людей вы записали в этот сопутствующий ущерб? Ну, конечно, мы же для вас так, грязь под ногтями. Люмпены.        Последнее слово Рик бросил ей прямо в лицо, и сестра Роджера Кита замерла. Чтобы нанести еще удар. Один за другим. — Ну так кто вас просил с учительским окладом селиться в фабричном районе? Его ведь хватало для того, чтобы выбрать жилье на природе. Ах, молодой человек, — Розмари повернулась к Роджеру. — Понятия не имею, какую красивую пропагандисткую сказочку он вам наплел, но он не был пролетарием. Никогда. Он преподавал в гимназии, молодой человек. Куда брали только лучших из лучших. Там учился мой старший брат. И, возможно, из-за его ничтожного марксистского кружка мой брат сейчас мертв. — Ну, разумеется, — хмыкнул Рик. — Какое понятие вы вообще имеете о ценах на жилье? О настоящей реальности? Как ваш несчастный братик, живете в золотой клетке и не собираетесь из нее выходить. Только вот ваш братик оказался куда получше вас. Куда человечнее. — Человечнее? Что такой красный, как вы, может знать о человечности? Вы сломали ему руку! Вы пытали его! Вы похитили его из собственного дома, и Бог знает, по какой случайности оставили его в живых. — Ты ничего не понимаешь, глупая девчонка! — разъярился Рик. — Правда? Вы покалечили моего брата, что мне еще понимать? Ну, давайте, объясните. Убейте меня. Избавьтесь от случайного свидетеля. Как вы потом избавитесь от него. Это же у вас, красных, говорят «нет человека — нет проблемы»?.. — Мисс Барретт, — Роджер подал голос. — Я прошу вас, успокойтесь, пожалуйста. Произошло некое недоразумение… — Конечно, у вас, красных, всегда есть некое недоразумение. Человеческий фактор. Какую еще сказочку он вам наплел?.. — Мы… — Роджер выдохнул. — Я знаю, что для вас это прозвучит, как галимый пи… вранье, но вам необходимо выслушать меня. Мы собирались его отпустить. Он отказался сам. И, потом, он сообщил нам нечто, чего не знаете даже вы. И это абсолютно меняет все дело. Более того, я… э-э… хотел бы, чтобы вы на него повлияли и забрали домой.        Если Розмари и опешила, то это никак не отразилось на ее холодном, сердитом взгляде: просто в коридоре стало гораздо легче дышать. — Если вы, молодой человек… прошу прощения, мне неизвестно ваше имя… — Джо… Роджер. Роджер Уотерс. — Надо же, вы с моим братом почти тезки, — она протянула тонкую ладонь в перчатке, и Роджер от неожиданности ее пожал. — Так вот, мистер Уотерс, если вы считаете, что меня можно обмануть, то вы весьма ошибаетесь. И если вы мне соврали… — Спросите у него сами. Пусть он сам вам расскажет. — Не в ботинках, — остановил ее Рик. — Это чужой дом, что же ты, как коп какой-то. Ботинки сними.                               

***

Розмари сидела с ровной спиной, прижимая брата к себе, и немигающе слушала, как тот рассказывает все. Как он случайно оказался не в том месте и не в то время. Как ему сломали руку. Как после Роджер упросил оставить его в живых — конечно, он прекрасно все слышит, у него отличный слух — и как потом они подружились. Как приходили жандармы, и Роджер Кит сам принял решение остаться. Как они с Роджером сидели на крыше. Как он обрел друга — и как они гуляли по улице. На этом моменте голос Роджера Кита подскочил, и он замолчал. — Бедный, бедный мой братец, — Розмари гладила его по волосам. — Как же много тебе пришлось вынести. Но ничего, я здесь. И я заберу тебя домой. — Но я не хочу домой!.. — вскрикнул Роджер Кит. — У тебя легкое помутнение рассудка на фоне идентификации с агрессором, мой милый. Как только мы вернемся домой, все будет хорошо. Дядя подберет тебе хорошего врача, мы осмотрим твою руку, мы… — Нет. Я сказал — нет, Розмари. Я не имею никакого желания туда возвращаться, — неожиданно в голосе Роджера Кита прорезалась сталь. Отголоски той стали, что была у его отца. — И это не имеет отношения ни к помутнению рассудка, ни к этим людям. Это мое решение, и ты должна его уважать.        Розмари вдруг всхлипнула. — Я через столько прошла, чтобы тебя найти… через… что… — Мисс Барретт, — сказал Роджер: пока что она разговаривала лишь с ним одним. — Позвольте спросить, как вы нашли нас? Каким образом?        Розмари решительно уселась на кровати и, продолжая механически поглаживать голову брата, задумалась. И начала свой рассказ. — Школа-пансион, в которой я учусь, очень отвлечена от внешнего мира. Мы, разумеется, можем переписываться с родными, однако газеты нам, например, не приходят. Только учебники. Две недели назад мы с моей душевной подругой выбрались в город на променад — и тогда я увидела газеты. И мне поплохело. О прогулке было решено забыть, и я понеслась в библиотеку смотреть подшивки — и узнала все. Разумеется, — она усмехнулась. — Разумеется, я ни на йоту не поверила в ту гнусную чушь про побег из дома. После… после смерти отца Роджер Кит был очень травмирован, за все эти шесть лет он только-только стал способен нормально разговаривать с людьми, его дом был его крепостью — побег был невозможен. Поэтому я поняла, что его похитили. Я следила за серией взрывов здесь… — Об этом писали в газетах? — удивился вошедший Дэйв Гилмор. — Ну разумеется, молодой человек, — Розмари улыбнулась. — Правда, не на передовице, но ищущий — найдет. Я поняла, что если я вернусь домой с летними каникулами, я могу и не увидеть брата в живых. И тогда…        Она неторопливо рассказывала. Как сбежала из пансиона, как двумя поездами добиралась до Сити. Как жадно вчитывалась в газеты, боясь увидеть страшную новость. Как разговаривала с уборщиками и ассенизаторами, как узнала, что чертежи были украдены. Как поняла, что искать нужно среди рабочих. — Ну, конечно, и они тут же вам поверили и все рассказали, — хмыкнул Рик. — Зная, что, по сути, добровольно связали себя круговой порукой. Вам, сестре самого влиятельного человека в стране, который способен убить и глазом не моргнуть. — Я вас настоятельно предупреждаю, еще одно слово… — И что? Что вы сделаете? Насупитесь? Кричать начнете? Или убьете меня, верно? Мне наплевать, я давно лишился всего, у меня ничего не осталось по милости вашей семьи… — Прекратите ругаться, — сказал Роджер Кит. — У меня от вас разболелась голова. — Прости, милый, прости… Я так переживала… Прости… В общем, — продолжила Розмари, — все было гораздо проще. Я не наследник, и мое лицо не светилось на газетных полосах. Поэтому я просто решила переиграть вас, красных, вашим же оружием.        И Розмари продолжила свой рассказ. Как притворилась французской коммунисткой, что искала Рика Райта. Как сошлась с рабочими, как слушала их жалобы и смеялась их шуткам — и так, на одной из встреч, кто-то и проболтался. А потом она узнала адрес.        От услышанного Роджер сидел с открытым ртом и никак не мог успокоиться. И правда, способны притвориться другом, чтобы влезть и ударить в самое сердце. Это правда. Рик не врал насчет Барреттов — хотя бы насчет этого.        Но, если это и правда, то Роджер Кит — белая ворона в своей семье. Как Роджер в своей. — Это… потрясающе, — хмыкнул Рик. — Нет, правда, ваши навыки внушают уважение. Вам бы в разведку… — Обойдусь, мистер Райт. Брезгую. Если у вас принято ломать детям руки… — Вы хотите услышать, что я сожалею? — Рик поднял бровь. — Да. Да, я сожалею, что переборщил. Ненависть к вашей семейке застила мне глаза, и я не увидел очевидного. Я как раз собирался отпустить вашего мальчика домой, только вот он отказался. — Что-то вы не считали моего старшего брата отпрыском ненавистной семьи, когда промывали ему мозги…        Рик выдохнул и помассировал уставшие глаза руками, как никогда напоминающий школьного учителя. Как будто он просто засиделся за проверками одинаковых сочинений. — Розмари, если вас так беспокоит животрепещущая подноготная общения с вашим братом, я предлагаю обсудить это после. — Вы так думаете, Ричард? — Да, я так думаю. Не время сейчас вспоминать старые счеты. Я хочу помочь вашему Роджеру Киту. Он вспомнил, кто убил его отца. — Роджер Кит? Милый?.. — Розмари выдохнула. — Милый, но ведь… Ты сам сказал, что это был несчастный случай… Милый…        Но Роджер Кит, на голову которого высыпалось куда больше переживаний, чем он мог вынести, устало вздохнул и сонно покачал головой. — Утро вечера мудренее, — миролюбиво сказал Дэйв Гилмор. — Завтра ему станет легче, он отдохнет, я вскрою гипс, пропальпирую руку, быть может, уже… — Вы медик?.. — Вроде того. Я владелец этой квартиры. Дэвид Гилмор. — Что ж, мистер Гилмор, тогда я останусь у вас, если вы не будете против. Я должна побыть со своим братом, иначе я сойду с ума от беспокойства. — Разумеется, мисс Барретт, разумеется… Позвольте, я налью вам чай.        Розмари, все еще с убийственно прямой спиной и ледяным, пронизывающим до глубины души взглядом, вышла из комнаты. Рик и Роджер уставились друг на друга. — Это… это… — выдохнул Роджер. — Это… — Я же тебе говорил. Все они такие. Что она, что этот, старший, помню, все сидел на первой парте и сверлил меня взглядом. Как поставишь ниже «А», моментально приходили из совета и мурыжили мозги. Ах, ну что вы, это потрясающе умный мальчик, не портьте ему аттестат, это не понравится его отцу, нас лишат финансирования, вы же не хотите протянуть ноги с волчьим билетом, поправьте… Тьфу, устал я.        Рик махнул рукой и сел на скрипнувший пружинами диван. И Роджер понимал его усталость: неопределенность давила все сильнее и сильнее, как в барокамере. Неужели их и правда так легко найти? И не нужно ни конспиративных квартир, ни псевдонимов, ни намеренных ошибок в документации — в любой момент сюда могут войти и копы, и представители угнетающего класса, и кто угодно.        По позвоночнику тихой сапой пробежал страх: поддавшись этому невероятному холодному безэмоциональному гневу, и Роджер, и Дэйв Гилмор, все, все назвали свои имена. Настоящие имена. Телефон у Дэйва Гилмора есть — Роджер сотни раз видел, как тот, театрально шикнув и выставив указательный палец вверх, крутил диск и, поддерживая трубку плечом, разговаривал с родителями. Что стоит этой девушке прямо сейчас ломануться и вызвать прямо сейчас наряд жандармов? И тогда все окажутся за решеткой, а Рик пойдет на виселицу. Как Гай Фокс. Жалко было только Джона с ма — все-таки без него они не выкарабкаются. И Дэйва Гилмора: уж он-то и вовсе был не при делах, обычный домовладелец. Тихий парень из привилегированной семьи, мечтающий, наконец, получить диплом и лицензию на врачебную практику. Да только судебной системе, кажется, будет наплевать. В полном отчаянии он пожелал спокойной ночи Роджеру Киту и отправился домой, дожидаясь, что с минуты на минуту этот неприметный дом в светлом спальном районе окружат черные каски и механический, лишенный эмоций голос прикажет поднять руки и выходить без сопротивления. Уже зашнуровывая ботинки — подошва прохудилась и скоро начнет просить каши, надо хотя бы проклеить попробовать, или на жвачку, Роджер снова услышал, как мисс Барретт и Рик шипят друг на друга. Как две кошки, право слово. — Ну так прямо сейчас сдай меня, — послышался взвинченный голос Рика. — Сдай меня, сдай людей, которые вообще не имеют к этому никакого отношения. Пусть все пойдут на виселицу. Может, тебе так будет крепче спать по ночам. — А тебе отлично спать по ночам, зная, что ты сделал?.. Ладно, это не имеет значения. Я не сообщала никому о своем визите. Силовые структуры, сами понимаете, — усмешка, — больно уж любят обставить все с помпой. Но имейте в виду — вы все еще на свободе лишь потому, что так захотел мой брат. И никак иначе.        И в этот момент Роджер поблагодарил свою настойчивость и нежелание бить лежачего. Он радовался своим дурацким и не присущим революционеру принципам, как никогда.        А потом закрыл дверь и ушел домой в ночь.