Согрей моё сердце

Сегодняшний день было особенно плохой погоды, весь серый и холодный, отчего леденело всё вплоть до кончиков волос. Казалось, что даже разогретое кровью сердце было способно замёрзнуть… К огромному сожалению, ночи в горах страшнейшие: снега словно поднимают восстание, сначала превращаясь в метель, а потом уже и во вьюгу — настолько сильную и непроходимую, что дальше вытянутой руки ничего не видать. Кругом белым бело, всё как в тумане, и слышно лишь, как завывает дикий ветер посреди горной пустоши…

***

— Канао, ты только не переживай, хорошо?.. Мы обязательно… — воздуха в промёрзших лёгких юноши едва хватало, чтобы продолжать говорить, но ради Канао он не затихал ни на секунду, — …Обязательно сможем спуститься с этой горы…

Канао же в ответ молчала, прикрывая лицо рукой от летящей вьюги… Разум её был чист, но и в то же время в нём больше не осталось сил думать о чём-либо, как и слушать… Все звуки — что ветер, что слова Танджиро сливались воедино, превращаясь в звенящее вокруг неё эхо… — Канао, ты слышишь меня?.. Канао!.. — Танджиро?.. — теперь она словно сомневалась, точно ли слышала своего друга, а не обманчивый голос из головы. Сознание постепенно покидало её измученное тело, а в глазах становилось всё темнее и темнее, отчего Канао невольно задавалась вопросом — жива ли она вообще? Цуюри уже давно сбилась со счёта, сколько долгих утомительных часов они уже находились в дороге… Деревня, в которой и жил демон давно позади, и с ним давно покончено, но что-то ей подсказывало, что им уже не вернуться назад… С началом страшнейшей непогоды всю дорогу замело, а вороны уз, как на зло, не могли сопровождать охотников в такую пургу… пришлось выбираться самостоятельно. Холодный порывистый ветер дул прямо в лицо, на одежду налипал снег, всё промокало, конечности обмерзали, казалось, вместе с внутренними органами. Даже зимняя утеплённая форма не спасала — будто её и не было вовсе. А вьюга, тем временем, становилась всё сильнее и сильнее, в то время как сил оставалось всё меньше и меньше… Новый шаг — всё равно что новое испытание. — Тебе тяжело?.. Ты устала?.. — всё никак не унимался Танджиро, до боли надрывая собственный голос, лишь бы только Канао его слышала, — Не молчи и говори со мной, слышишь?! Но даже говорить с ним Цуюри была едва ли в состоянии, постепенно проваливаясь в сон. Она была настолько измотана, что пару раз даже чуть не рухнула в сугроб… И если бы не Танджиро, то та так бы и осталась лежать там, не в силах пошевелиться. Казалось бы, ей почти нет равных в собственном деле, ведь Канао готова драться даже до последней капли крови, но… не в этот раз. — Я больше не могу… — осевшим голосом бормотала она, а после, задыхаясь от кашля, хваталась за горло и жмурилась, — Не могу… — Неправда!.. — с огромным усилием возражал Танджиро, до боли сжимая её руку в своей, — Можешь… Ещё как можешь!.. Не говори, что не способна! Или ты… так просто хочешь умереть?.. После юноша быстро обернулся. Весь замерзший и краснолицый, не менее ослабший, он смотрел на Канао горящими глазами и даже умудрялся улыбаться несмотря на всё, что испытывал внутри. Потеря любых запахов и нужной дороги сильно его омрачала, но не настолько, чтобы поддаться гибели. Казалось, что ни холод, ни метель не были способны испортить его настроение. Особенно, когда рядом была Канао, ради которой Танджиро был готов бороться дальше. — Но… — его слова настолько её обескуражили, что больше никакие слова не лезли на язык. — Верь мне, Канао! И в себя верь тоже! — во что бы то ни стало продолжал он перекрикивать безжалостный свистящий ветер, — Вместе мы всё сможем… И в бурю, и в жар… Только не сдавайся… ни за что не сдавайся… И вместе с этими словами, давшимися ему отчего-то особенно тяжко, Танджиро испустил тяжёлый вздох и молча побрёл дальше… но сколько он будет молчать — лишь вопрос времени. Ответа от Канао тоже не последовало, но всё же что-то дрогнуло в её промерзшем насквозь сердце. Танджиро так старался и так тянулся к победе, что девушка временами просто не могла его понять, сколько бы ни пыталась… в отличие от неё, Камадо всегда был таким светлым, так часто открывался и смелым шагом шёл навстречу новому дню с широко расправленными руками — она была другой. Была другой во всём, но всё равно почему-то оставалась рядом с ним, словно их двоих свела сама судьба… и где бы они ни были, из любой беды находили выход, и потому Канао верила, что и эта бескрайняя метель когда-нибудь закончится…

***

Медленно, но верно они продолжили идти вперёд, держась за руки. Казалось, их пальцы за столько часов уже примёрзли друг к другу. Кожа на ладонях была вся красная и воспалённая, её пощипывало, как и щёки вместе с носом, которые тоже были румяны от мороза. Даже обёрнутый вокруг головы Канао шерстяной платок, который Аой когда-то силой сунула ей в руки больше не согревал… разве что, лишь спасал уши и шею от снега… Танджиро шёл чуть впереди, прокладывая за собой дорожку для Канао, которая отчаянно плелась следом до тех пор, пока полностью не выбилась из сил и уже окончательно не могла стоять на ногах… точнее, она больше их не чувствовала, и потому дальше свой путь продолжала на спине Камадо и, крепко обхватив его плечи, погружалась в тяжёлый неспокойный сон… ей снились кошмары. Теперь Танджиро пришлось взять всё в свои руки. Как бы ему самому не было трудно, он дал себе обещание, что не остановится до тех пор, пока не выведет Канао с этой горы. Пожалуй, одно лишь было к счастью — на эту миссию он предпочёл не брать Незуко с собой, оставив её на попечение девочек в поместье, но уже успел сотню раз пожалеть об этом… Временами он часто думал о ней, и даже сейчас, когда разум был пуст, в голове всё равно крутились назойливые думы о сестре… А не взял он её только по той причине, что посчитал это задание слишком быстрым, ведь до поместья бабочки почти что рукой подать, только если спуститься с этой проклятой горы… так что неважно, холодно ли ему или плохо — любой ценой нужно продолжать свой путь. …Но когда даже у Танджиро надежды совсем не осталось, а судьба, казалось, уже готовила обоим верную смерть, в самый последний момент какой-то странный едкий запах быстрым дуновением ударил в его нос, а затем на пару мгновений исчез, но вскоре снова дал о себе знать… Пахло чем-то жжёным, чем-то горелым… И, поначалу, Камадо даже стал подозревать себя в сумасшествии, пока не принюхался ещё раз, чтобы убедиться — ему не показалось. Запах точно был, даже если и ветер разгонял его по всей округе… Но вдруг его глаза чудом уловили странный тусклый свет среди белой пелены… Такой свет, что словно затухал и загорался вновь… — точно огонь! Огонь, который светил для них одних, указывая верный путь. Отныне им движила только одна мысль… — Канао, гляди!.. — в то же мгновение хрипло прошептал он, до сих пор не веря в то, что видел прямо перед собой, — Вдалеке горит свет… И Канао, краем уха уловив своё имя, устало приподняла голову вверх, а после лениво огляделась, будто старалась что-то найти… Однако перед глазами так и стояла белена, а за нею наступала темнота, когда Цуюри снова закрывала глаза и больше не могла их открыть… Её веки были такими тяжёлыми… — О чём ты?.. — тогда сонно бормотала она таким голосом, словно вся жизнь мигом ей осточертела. Бедной девушке больше ничего не хотелось, кроме как провалиться в сон, даже если в лицо дула обжигающая метель… — Не понимаю… Это было последнее, что сказала она прежде, чем снова мгновенно задремать, однако Танджиро настойчиво мешал ей, слегка потрясывая и бубня под ухом: — Нет, нет, нет, ещё рано, Канао!.. — побелевшие от инея брови Камадо были нахмурены, как и глаза, которые всё были устремлены в сторону света… — Не спи, не спи!.. Смотри вперёд! Он был упрям и твёрд. Настолько, что с новой силой продолжал идти вперёд и при этом умудрялся будить сонную Канао, которая одной ногой давно находилась в «стране грёз», если не в могиле… Так что его просьбы были подобны настоящим мукам… Тогда Канао снова медленно приподняла шатающуюся голову и с не менее усталыми словами, чем её действия, хриплым голосом прошептала: — Но для чего мне смотреть… — но неожиданно девушка замолчала, так и не успев договорить. Казалось, что Канао мигом растеряла всю способность говорить… Впрочем от того, что она увидела можно не только голос потерять… — …Дом! — Да!.. И пахнет дымом… Внутри точно кто-то есть! Должно быть, топит печь… Теперь не только радости Танджиро, но и удивлению Канао не было предела, а сонливость с неё как рукой сняло. Кровь побежала по жилам быстрее, грудь разогрелась, прилив адреналина не позволял сомкнуть глаз. Больше Цуюри не клала уставшую голову к нему на плечо, даже наоборот, поднимала её как можно выше, чтобы не упустить хижину из виду. — Да… Я тоже, кажется, чувствую запах… — в ту же секунду прозвучало с её уст… с долей сомнения? Она не была уверена, точно ли чувствовала запах дыма, ведь всё так странно путалось, но с другой стороны, ничего кроме почуять у неё бы и не получилось, — …Но ведь сейчас так поздно, да и рассвет, наверное, уже совсем скоро… кто в такое время может топить печь?.. — Ну… — её слова заставили его задуматься… А ведь действительно странно, что кто-то не спал в такое позднее время… обычный человек вряд ли на такое способен, а вот демон… — Наверное, просто бессонница?.. Танджиро был готов оправдаться любыми предположениями, лишь бы только ничего не усложнять. Забивать голову плохими мыслями — последнее, чего ему сейчас хотелось. — Бессонница? — поначалу переспросила она, словно не веря, но уже в следующее мгновение явно передумала, что-то переосмыслив, — Нам только на руку… мы обязаны попросить ночлег… Теперь голос девушки звучал строго, словно ничто не могло оспорить её вердикт, но в то же время Канао будто спрашивала: «точно ли стоит оставаться?»… С одной стороны, если они не хотят умереть от холода — это единственный шанс, но с другой… хозяином хижины может оказаться кто угодно: начиная от безобидного старика и заканчивая демоном, на борьбу с которым сил уже не оставалось… а обессиленные охотники — лучшая закуска, которую возможно прихлопнуть не хуже простого комара. — Конечно попросим, ведь это наш единственный шанс не сгинуть живьём на этой горе… — после Камадо отчего-то истерично посмеялся, даже если ему этого совсем не хотелось. На кону стояли их жизни, так что если этот кто-то им откажет — пиши пропало, в поместье бабочки они больше не вернутся… А ведь странное чувство, когда смерть дышала ему в спину и своими длиннющими руками хватала за шею далеко не в первый раз преследовало Танджиро, но сейчас почему-то особенно его пугало… быть может из-за того, что рядом с ним была только Канао, а вокруг ни души… — А что мы будем делать, если нас не пустят?.. — вдруг Канао посетила пугающая мысль, которую она озвучила растерянным голосом, перед этим вздрогнув то ли от холода, то ли от страха, — Ведь нас могут выгнать… Она была права. Нельзя слепо надеяться на то, что их могут принять с распростёртыми объятиями… особенно, если хозяин хижины, каким бы он ни был, закрытый и неприветливый, настоящий отшельник, которому нет дела до чужих бед и жизней. И поначалу Танджиро даже не знал, что ответить, чтобы не огорчать Канао. Юноша просто хотел, чтобы та не теряла веру в лучшее… — М-м… — обещать то, что могло не случиться не хотелось, но и говорить о том, насколько всё может быть плохо — тоже, — Знаешь, мне не хочется думать о плохом… Давай лучше будем надеяться на добродушный приём… а ещё на то, что этот домик принадлежит простому доброму человеку… — неспеша продолжал он, а после обернулся, краем глаза встретившись с усталым взглядом Канао, — Обещаешь мне? Ответа снова долго не поступало… То ли просто Канао не разделяла его оптимизма, то ли уже успела задуматься о чём-то стороннем. Её обветрившиеся губы то растягивались, то сужались, словно та хотела о чём-то сказать, но не решалась и прятала глаза… но вскоре всё-таки ответила, пусть и нехотя: — Я обещаю… И Танджиро был искренне этому рад, отчего даже зашагал быстрее, воскликнув: — Но я всё равно постараюсь сделать всё, что в моих силах! Даже заплачу за ночлег, если это понадобится… — но вдруг он замолчал, а после, с трудом отдышавшись, произнёс: — Я готов на всё, лишь бы с тобой всё было в порядке, Канао… — по одной интонации его голоса можно было понять, что это серьёзно. Когда дело касалось Канао, Танджиро относился к нему с полной ответственностью. Для него она была кем-то, кто был ему очень дорог… При виде её сердце юноши сразу наполнялось радостью и приятным теплом… Этот трепет всякий раз нежно щекотал его душу почти так же приятно, как и тогда, когда она робко касалась его руками. Тогда и без того раскрасневшиеся от мороза щёки Канао вспыхнули новым румянцем. По крайней мере, она чувствовала, как кровь активно приливала к её лицу… Но что-то в этом всём не укладывалось, не давая покоя… То ли дело было в его словах, то ли сама Канао считала, что не заслужила столько внимания и потому спросила: — А ради себя ты не готов?.. — и почему-то теперь ей очень хотелось услышать его ответ. Намного больше, чем когда-либо… Услышанное же тотчас ввело его в замешательство, да так, что он даже почувствовал, как сердце дёрнулось от удивления… Канао словно знала, что попадёт в яблочко, когда это спросит… возможно, именно это ею и движило, ведь всё в Танджиро было хорошо, но было и одно но — он готов спасти всех, но готов ли спасти самого себя? — Ну, по правде говоря… сейчас я совсем не думал об этом, — язык бедного Танджиро словно заплетался, когда ему вроде и хотелось соврать, но и в то же время попросту не получалось, — …Просто я знаю, что мне не страшны такие сильные холода. Я рос в горах, а вот ты… — его слова были похожи на первое пришедшее в голову оправдание, но и сейчас юноша не лгал. Тогда первые несколько секунд Канао снова помолчала. Внутренне она понимала его беспокойство, или вновь пыталась понять… но и в то же время так сильно хотела услышать, что и за себя ему тоже страшно. — Но разве ты не боишься простудиться?.. Перемёрзнуть?.. — вскоре встревоженно возразила она, не соглашаясь с его словами, — Я помню твою особую технику дыхания, позволяющую разогревать тело и ускорять кровоток куда лучше других техник, но ведь это не может длиться вечно?.. Напряжение между ними нарастало так же быстро, как и усиливалась буря… — Нет, вечно не может, — в свою очередь, монотонно бормотал тот, соглашаясь с её словами, пока до заветной хижины оставалось сделать всего пару последних рывков…— А если и простужаться, то пускай эта участь выпадет мне, а не тебе. Снова берёт всё на себя, снова взваливает всё на свои плечи… — думала она с тоской на сердце, которая не могла её не расстраивать, а после мысленно молила Танджиро о прощении за то, что дала такую слабину… — Ну уж нет… — вскоре Канао нахмурилась, — В таком случае, если и болеть, то только вдвоём. — Нет, я не согласен, — он не то что был не согласен… Танджиро был категорически против такого варианта! — Давай не допустим, чтобы кто-то из нас с тобой простыл, хорошо?.. — но вдруг юноша медленно остановился, а уже в следующее мгновение ощутил невыносимую боль в ногах и сморщился. Казалось, что все мышцы горели пламенем… — Кстати, мы уже пришли. Она же не сразу отреагировала на его слова, будто снова застряла в своём внутреннем мирке, о чём-то задумавшись… а когда до неё всё же дошло, то Канао с трепетом заявила: — Ох, уже?.. А я и не заметила… И затем, чуть прищурившись, быстро окинула взглядом всё то, что видела перед собой — немного ветхая, старая на вид хижина; одно единственное окно, судя по всему, на весь дом, из которого и горел свет, а также небольшая входная дверь, похожая на изделие ручной работы, если судить по едва заметной резьбе, на которую десятым слоем налипал снег… — Можешь слезть, Канао? — и снова Танджиро выбил Канао из колеи, теперь еле слышно посмеиваясь на её рассеянностью, поскольку и сам-то был ничем не хуже. Тогда Цуюри вздрогнула, как от лёгкого испуга, уже не помня о том, о чём они говорили всего-то пару секунд назад… Сердце снова быстро побежало, в кровь прилил адреналин, и она же мгновение переступила на снег, слегка покачиваясь, как тростинка на ветру. — Прости, я не сразу поняла… — теперь виновато оправдывалась та, машинально приобняв себя за плечи. — Ничего страшного, — по-доброму обращался он к ней, а после обернулся. Теперь они, наконец, снова могли видеть друг друга. Казалось, что Камадо даже успел соскучиться по выражению её милого раскрасневшегося лица, — Я понимаю, что ты сильно устала… Даю слово, что всё это скоро закончится, и ты сможешь отдохнуть… — и пока он это говорил, то медленно и аккуратно брал её ладони в свои, а затем согревал их своим горячим дыханием… От такого вся кожа вплоть до кончиков пальцев покрывалась мурашками, и Канао широко раскрыла свои глаза, чуть дёрнувшись… Тёплый поток воздуха из его лёгких для её замершей кожи был сравни с настоящим огнём, от которого становилось горячо не только пальчикам, но и её сердцу… — Д-да… — это всё, что ей удалось промямлить в ответ, пока расслабленные пальцы легонько подрагивали в его руках, словно мечтая о большем… Но вскоре Танджиро плавно её отпустил, проводив глазами, а после подошёл ко входной двери хижины. Он бы мог погреть её ещё немного, но медлить нельзя… Перед тем, как пару раз постучать, Камадо сделал глубокий вдох, а за ним ещё один… Его явно терзало волнение вместе со страхом неизвестности… Больше всего он боялся, что ничего не удастся… а после, наконец, сделал первый стук… Тишина… И Канао, стоя позади, с замиранием сердца наблюдала и видела, что ответа на его стуки не последовало, ни через секунды, ни через минуты… Тогда Камадо постучал ещё раз, уже гораздо сильней, а после громким голосом, чтобы точно было слышно, спросил: — Есть тут кто? — ему явно было сложно повышать тона, ведь боль в горле была адской, но он настойчиво продолжал… — Прошу, простите нас за внезапное вторжение… мы всего лишь уставшие путники, попавшие во вьюгу… Юноша был готов биться об заклад — дом не пустовал. Иначе не топилась бы печь и не горел теперь уже более тусклый приглушённый свет, а так же не было бы того странного человеческого запаха… Однако, со стороны жильцов всё ещё было тихо, но Танджиро не собирался так просто сдаваться и снова сделал два громких стука. — С вашего разрешения, можем ли мы переждать непогоду в вашем доме?.. — теперь его голос звучал несколько отчаянно, но всё так же громко, — Лишь до тех пор, пока снег не уляжется… Разрешаете?.. Снова тихо… Неужели никто не откроет?.. Может, голос недостаточно громок или стуки слишком тихие?.. Но куда ещё громче?.. — странные мысли забивали его разум битком, больше не давая сосредоточиться… Руки уже начали опускаться что от бессилия, что от отчаяния. Раскрасневшиеся пальцы уже неконтролируемо дрожали, а воспалённая кожа ещё сильнее взвывала от ударов по острому дереву, но нужно было приложить ещё хоть какие-то усилия… хотя бы ради Канао. — Прошу вас!.. Нам бы просто отогреться возле вашего очага!.. — тогда изо всех сил закричал Танджиро, едва ли не надрывая своё горло, и прижался к неподвижной двери. Ему до последнего хотелось надеяться и верить в какое-то чудо… Однако, всё было тщетно… На слова и просьбы никто не отвечал, как и двери тоже никто не открывал… — Умоляю… пожалуйста… Плечи Танджиро медленно опускались, а сам он издал тяжёлый вздох, больше не стуча… И на что он только надеялся? Поверил в слепую надежду, как малое дитя, а в итоге оказался обманутым. Впервые за долгое время он вновь почувствовал себя беспомощным и загнанным в угол, и тогда на душе стало паршиво… Ужасное чувство, которое он испытал впервые, когда нашёл свою семью убитой несколько лет назад… — Канао… — вскоре, немного придя в себя произнёс Танджиро, медленно поворачиваясь к ней с омрачённым лицом. Кажется, что он хотел что-то ещё сказать, но та опередила весь ход его мыслей: — Не впускают? — совершенно спокойным на вид голосом спросила та, взглянув на него в ответ. Сейчас лицо её не выражало никаких эмоций, снова было спокойно. Неужели ей настолько безразлично?.. — Как видишь… — опечаленно отвечал он, словно в этом была его вина, — Думаю, что пытаться дальше бесполезно, — затем Камадо снова издал тяжёлый вздох, чувствуя, как холодный ветер целым потоком обжигал его лицо, словно смеясь над неудачей, — Если не открыли сейчас, то позже и подавно никто не откроет. Наверное, глупо было надеяться… тем более, что вламываться в дом силой я не стану… — А ты уверен, что внутри точно кто-то есть?.. — Цуюри явно не хотелось ставить на этом мгновенный крест, — Может… внутри и правда никого?.. — Уверен, я не мог ошибиться, — монотонно подтвердил он, ещё раз внимательно осматривая хижину, — Если я почти вплотную подойду к двери, то сразу же почувствую запах другого человека. Когда я стучался, то чувствовал его… — чтобы ещё раз убедиться в своих словах, Танджиро быстро развернулся к дверце вновь и принюхался. Она пахла старой и мокрой древесиной, сыростью, но вместе с этим из-за неё как будто просачивался другой запах, каким обычно пахнут люди — запах еды, одежды, какая-то сладость… Этот запах Танджиро успел запомнить так же хорошо, как и запах демонов. Тогда, услышав его, некоторое время Канао помолчала в замешательстве. — Ну… Тогда… тогда… — Цуюри, уж было, хотела что-то ему предложить, но совсем не знала что. Ничего другого в её голове больше не крутилось, и раз уж Танджиро был так уверен, то глупо сомневаться… — Забудь. Это уже не имеет значения, — по одним её словам было ясно — Канао больше не хотела обсуждать эту тему. — Что не имеет значения? — кажется, юноша её недопонял, и оттого теперь глядел на неё встревоженными глазами, вновь повернувшись, — Ты о чём? Тогда Канао смутилась, а после сама от него отвернулась, словно ограждаясь барьером… — Ни о чём. Давай просто уйдём отсюда и не будем нарушать покой… — теперь ей просто хотелось идти дальше, ни о чём не думая и не переживая. Идти так же, как они шли до тех пор, пока не заметили хижину вдали… и плевать на снег, плевать на холод и метель, плевать на всё, — Ты уже сделал всё что мог, и даже больше… — Канао… — тогда тихо прошептал тот ей на ушко, подойдя со спины. Показалось, что голос его прозвучал особенно грустно, сочувственно, и в этом сочувствии крылась огромная любовь… Он снова коснулся её плеча, как будто мысленно хотел этим жестом придать немного сил, — Прости, что не вышло, пусть я и пообещал тебе… — а после опустил глаза. — Это уже не так важно, Танджиро, — спокойно отвечала ему Канао со вздохом, — Это не зависело ни о тебя, ни от меня, так что давай поторопимся… — после этих слов Цуюри прикрыла свои глаза, опустив голову вниз… — Возможно, нам ещё удастся найти нужный путь… — Пожалуй, ты права… — Не стоит огорчаться. Это было ожидаемо… да и какой нормальный человек станет открывать дверь в такую метель и в такой поздний час?.. — Цуюри даже пыталась обыграть всё это шуткой, но ей казалось, что со стороны это выглядело нелепо, так что сразу после замолчала, больше не говоря ни слова. Танджиро понимал, что она снова была права. Тем более, зная, какие здесь опасные места из-за диких животных и разбоя, никому не открывать — значит оставаться в условной безопасности. — Да… И тогда Камадо молча, ничего не объяснив быстро начал снимать с себя своё клетчатое хаори с серьёзным видом на лице. Это не осталось без странного внимания Канао, которую теперь переполняли странные чувства… — Что… что ты делаешь?!.. — уж было быстро спросила удивлённая девушка, широко раскрыв свои глаза, но вдруг почувствовала, как вдруг что-то ласково укрывает её плечи… — Танджиро!.. — Если не хочешь надевать полностью, то пускай будет так, — строго отвечал тот, в свою очередь, снова немного хмурясь, — Прошу, не снимай его. Тогда Канао замерла, будто всё её тело мгновенно парализовало… Только что он накрыл её своим хаори, оставшись в одной лишь форме с хиленьким шарфом на шее… — Но… а как же ты?! — та даже сделала полшага к нему навстречу, встав почти что вплотную, что заставило Танджиро немного удивиться. Обычно, Канао ещё никогда по своей собственной инициативе не подходила к нему так близко, — Ведь без хаори ты точно начнёшь замерзать!.. Подумай о себе! — громко продолжала твердить она, и звучала весьма убедительно. — О-о, не бойся… — уж было хотел налегке ответить он, махнув рукой, будто беспокойство Канао не имело смысла, как вдруг нечто странное обоих внезапно перебило, заставив замолчать… Это был какой-то непонятный звук… нет, возглас, доносившийся со стороны хижины. Сердце замерло. Удивлённые и ошарашенные одновременно, оба медленно повернули голову в сторону исходящего шума и по привычке сложили руки на рукоятях катан, но затем увидели человека, стоявшего в дверном проёме… — Только идиотам могло прийти в голову спускаться с горы ночью, когда здесь каждый вечер так штормит! — выкрикивал, на вид, пожилой мужчина своим немного сиплым голосом, оперевшись рукой на открытую дверь. И хоть виднелся лишь его худой силуэт, без всякого сомнения было ясно — это человек. Теперь их лица и вовсе застыли. Сердце Танджиро почти что затихло, словно боялось издать лишних звуков, а вот сердцебиение Канао только набирало обороты, что её аж затрясло… — Ты тоже это видишь?.. — почти не открывая рта спрашивала она, в ответ на что Танджиро лишь легонько кивал, а после сглатывал внезапно вставший ком в горле, как от страха… — Ну, вы что, совсем там оглохли? — продолжал устало выкрикивать старик, пока те так и смотрели на него в ответ, ни в силах и шагу ступить… оба думали — общее ли это видение или таково наступление смерти?.. Тогда мужчина повторил более доходчиво… — Я спрашиваю, вы идиоты?.. Эти слова же вернули Камадо в чувства, словно что-то резко стукнуло его по голове… — А-а… нет!.. Замешкавшись, Танджиро выкрикнул первое попавшее в голову и даже не заботился о том, что теперь со стороны напоминал дурачка с удивлёнными большими глазами и странным выражением на лице… на самом деле он просто не знал, что и думать, пока Канао до сих пор стояла в оцепенении. — Тогда чего вы стоите, как столбы?! — терпение у пожилого мужчины явно кончалось… его лицо хмурилось, а и без того охрипший голос постепенно садился, — Если не хотите помереть, то скорее забегайте в хижину! Задувает ведь!.. И Танджиро понимал, что нельзя было терять ни минуты, пока старик не передумал окончательно, так что уже в следующее мгновение схватил ошарашенную Канао за руку и потянул в сторону дома… Девушка же быстро поплелась за ним, едва ли не спотыкаясь и всё ещё не говорила ни слова, но в глубине души была благодарна что своему спутнику, что хозяину хижины за то, что не оставил их умирать…