Статуя

В поместье стояла тишина. Лунный свет бесшумно лился в окно и ярким пятном ложился на дощатый пол комнаты Сяо. Якса не спал. Он ворочался в постели, раздумывая о словах Меногиаса. Властелин камня заказал изваять статую... Неподвижная копия Архонта, застывшая навечно в одной позе, запечатлевшая его величие и красоту, грацию и спокойствие. Статуя, к которой всегда можно подойти, не страшась встретиться с каменным взглядом, не рискуя произнести какую-нибудь глупость, которая могла бы оскорбить слух повелителя. Статуя... Интересно, каково это — быть скульптором? Ощущать, как из-под твоих пальцев выходит нечто, не существовавшее ранее? Наблюдать, как безжизненный серый камень превращается в произведение искусства, приобретает живые черты божества. Каково это, прикасаться к ещё не рожденной статуе Моракса, осознавая, что в твоей власти придать ей нужную форму, изобразить сходство с неповторимым оригиналом? Сяо хотел бы задать эти вопросы Меногиасу, но понимал, что никогда не осмелится. Он глубоко вздохнул, повернулся на другой бок, и вскоре заснул. Утро встретило его холодным туманом, спустившимся с гор. Сяо не любил этот влажный запах, от него сразу начинало мутить. Почти так же пахло в пещере, в которой он томился долгие годы, прикованный цепями к склизкой стене. В пещере клубился туман, складывавшийся из остатков снов и отголосков кошмаров ушедших людей. Этот туман был липким, он проникал под одежду, стекал по коже, в нём слышались стенания и крики, полные страдания. Даже сейчас, вырванный из этого ужаса, свободный, получивший новое имя, Сяо до сих пор временами слышал в ушах те жуткие звуки. Туман, белесыми клочьями расползшийся сейчас над землёй, был самым обычным природным явлением. Но Сяо почувствовал накатившую дурноту и опустился на каменную скамью во дворе. В этот момент в ворота вошли Меногиас и Бонанас, вернувшиеся с ночной охоты на демонов. — Алатус! На тебе лица нет! — воскликнула гидро якса и всплеснула руками. Она подбежала к Сяо и присела рядом с ним. Бонанас с беспокойством держала его руку, допытываясь, что с ним случилось. Подошедший Меногиас положил прохладную ладонь на взмокший лоб, и Сяо сразу почувствовал себя лучше. Он слегка отстранился от него, при этом аккуратно вытаскивая руку из хватки гидро яксы. — Не нужно беспокоиться, — сказал Сяо. — Я уже в полном порядке... — Воспоминания? — сочувственно спросил Меногиас, глядя на Сяо сверху вниз. — Да... — нехотя бросил он. — Не хочу об этом говорить. Лучше скажите, как прошла охота? Меногиас с Бонанас вдруг переглянулись, выражение их лиц стало сложным, Сяо не смог разобрать, что оно означало. Бонанас тяжело вздохнула. — Охота была неплохой. Но... — непомерно длинные пальцы яксы сжались в кулаки. — Мы потеряли троих бойцов. Двоих в отряде Меногиаса, одну из моего. — Они погибли в бою? — глухо спросил Сяо, уже заранее зная ответ. Бонанас вдруг всхлипнула и отвернулась. Вместо неё ответил Меногиас, всё ещё стоявший перед ними. — Нет, — покачал головой гео якса. — Уже после боя. Мой отряд отдыхал, как вдруг Бенас и Голаус вскочили и зарычали, словно дикие звери... Никто не успел ничего предпринять. Они кинулись друг на друга и мгновенно разорвали глотки когтями и клыками... Сяо стиснул зубы. Он знал этих бойцов. Они не считались самыми сильными яксами в отряде Меногиаса, но зато были друзьями не разлей вода... Меногиас умолк, повесив голову. Бонанас невольно повторила его жест и, глядя себе под ноги, тихо прошептала: — В моём отряде погибла Фела, Белая Лебедь. Она бросилась со скалы, держась руками за голову. До этого она металась по лагерю и кричала, что боль разрывает её изнутри... Архонты, как она кричала... Бонанас закрыла лицо руками, и Меногиас поспешно сел рядом с ней, обняв за плечи. Гидро якса уткнулась ему в грудь, плечи её сотрясались от беззвучных рыданий. Сяо медленно поднялся и только тогда заметил, что тоже сжимает кулаки от бессилия что-либо изменить. — Карма... — хриплым голосом проговорил он. Меногиас печально кивнул, успокаивающим жестом поглаживая Бонанас ладонью по спине. Карма настигла тех якс, и ничего уже было не изменить. Отвратительные миазмы павших богов искажали всё, с чем соприкасались, неся порчу и разрушение. И первыми ей поддавались наислабейшие из защитников. Сяо резко мотнул головой, решительно призывая своё копьё. Он больше не обращал внимания на туман и дурноту, который он вызывал. У него имелась важная задача, и его самочувствие сейчас не имело значения. Меногиас лишь молча кивнул на прощание, когда Сяо отправился призывать свой отряд. Сегодня была его очередь сражаться со злом, окутавшим землю, которую он поклялся защищать. . . . Он вернулся следующим утром, тихо скользнув во двор поместья. Маска висела на его поясе, руки и одежда Сяо были темны от грязи и чужой крови. Охота прошла без происшествий, все яксы из его отряда вернулись в казармы целыми и невредимыми. Сяо чувствовал усталость, но осознание успешно выполненного долга придавало ему сил. Он прошел пару шагов, направляясь к дому с намерением умыться и завалиться спать, но замер. За сутки, что он отсутствовал, гоняясь с прочими яксами за демонами, во дворе произошли изменения. Теперь ровно посередине стоял огромный камень, возле которого на большом верстаке были разложены инструменты, накрытые сейчас промасленным холстом. Валун был грубо обтёсан, всю землю вокруг усеивали осколки и каменная крошка. Видимо, Меногиас постарался на славу. Сяо медленно обошёл кругом будущую статую. Сейчас камень был выше его роста. Неизвестно было, какого размера окажется готовая работа, но даже в таком виде она уже внушала трепет. В камне угадывалась фигура сидящего человека, пусть и сработанного пока в общих чертах. Сяо услышал шорох на дорожке и обернулся. Из дома выходил, зевая и смачно потягиваясь всеми четырьмя руками, Босациус, предводитель Пятёрки якс. При виде Сяо на его губах появилась довольная ухмылка. Босациус приблизился, играя мышцами на оголённом торсе. — А вот и наш малыш Алатус! — воскликнул он дружелюбно, от души хлопая Сяо могучей ладонью по спине. Анемо якса огрызнулся: — Просто кто-то у нас переросток, сшибающий в доме все косяки головой. Босациус расхохотался и шутя растрепал Сяо волосы, на что получил в ответ сверкнувший острыми клыками оскал. Он вскинул все четыре ладони в примирительном жесте. — Ладно, ладно, успокойся. Я же любя, — сказал он. Потом взглянул на незаконченную статую. — Видал, как потрудился брат Меногиас? Жалеешь, наверное, что она не поместится в твою комнату? — Босациус! — возмущенно вскричал Сяо и почувствовал, как заливается краской с головы до ног. Сяо никогда не раскрывал никому природу своих истинных чувств к Властелину камня. Но связь между участниками Пятёрки якс была так крепка, что очень быстро все они заметили, какое восхищение вызывает у Сяо фигура их могущественного божества. Но в то время, как остальные относились к привязанности анемо яксы к их господину с пониманием, для Босациуса эта тема оставалась кладезью неисчерпаемых шуточек. — Ты, наверное, в каждом камне видишь лицо Моракса, да, малыш Алатус? — снова поддел его Босациус и попал пальцем в небо. Сяо вспыхнул от смущения и негодования и мгновенно перенёсся подальше от разошедшегося электро яксы. Он упал ничком в высокую траву, густым ковром устилавшую вершину горного пика. Здесь никого не было, кроме Сяо и свиста ветра. Но даже ветер он считал гораздо более приятной компанией, чем Босациуса с его грубыми шутками. Самым ужасным было то, что предводитель Пятёрки якс оказался совершенно прав. Сяо прижался всем телом к остывшей за ночь скале под собой. Любая горная вершина, обломок скалы, мшистый валун, одним словом, всё, что являлось камнем, влекло за собой целую цепь ассоциаций, неизменно приводившую его к мыслям о Мораксе. И эту уединенную скалу Сяо полюбил тоже, в первую очередь потому, что она была сотворена силой нынешнего Гео Архонта. Сяо тяжело вздохнул. Из-за настырного Летучего змея он лишился мягкой постели, но сон на вершине горы не смущал его. Солнце поднималось всё выше, камень под ним нагревался, приятное тепло разливалось по уставшим членам Сяо. Он расслабился и вытянулся, зарывая пальцы в шелковистую траву. Над его головой качался белоснежный венчик цветка, от которого тянуло тонким сладковатым ароматом. Сяо закрыл глаза и погрузился в привычные мечтания. Перед ним замелькали знакомые образы, он перебирал в памяти каждое мгновение, проведённое подле Властелина камня, начиная с их первой судьбоносной встречи. Особенно ярко на их фоне сияло лицо Моракса, каким Сяо видел его в последний раз — поднятое кверху, обрамленное белой, как лепестки цветов цинсинь, тканью одеяния. Взгляд его, всегда такой спокойный и хладнокровный, в тот день показался Сяо непривычно приветливым. Моракс поздоровался с ним лёгким кивком, и в глазах глубокого янтарного цвета — Сяо готов был поклясться! — на мгновение отразилось участливое тепло. От мысли, что Властелин камня уделил ему драгоценную секунду своего личного внимания, к тому же, окрашенного тёплыми эмоциями, руки Сяо начинали дрожать от волнения. Непрошеная улыбка вдруг сама собой расцвела на потрескавшихся губах. Сяо перевернулся на спину, широко раскинул руки в стороны и распахнул глаза, глядя в пронзительно-голубое небо. Он негромко рассмеялся от затопившего всё его существо мгновения счастья и чистого восторга. Всё же, какой дурак Босациус. Поставить статую Властелина камня в комнате! Единолично владеть ею! Какие глупости извергает его болтливый язык. Разве можно даже подумать о таком кощунстве? Изваяние Моракса не должно принадлежать кому-то одному, оно может быть только достоянием целого народа.