Научите меня магии!

Кажется, это старая сказка. Мне сегодня шестнадцать. Василиса шла по мрачному коридору. Бледный свет, проникавший сюда сквозь жалюзи, падал на посеревшие стены с отклеившимися обоями. По стенам расползались трещины. Это старинный замок. Василиса должна подняться в башню. Там её ждёт веретено. Она должна уколоть палец, это все знают. Василиса посмотрела на лестницу, ведущую на второй, а затем и на третий этаж. Но лишь только капля её крови окажется на кончике веретена, всё погрузится в сон. — Я не хочу этого, – подумала Василиса. Мысли ворочались лениво, словно увязая в тягучем сиропе. А что если… Что если меня там не будет? Что если я буду совершенно в ином месте? Василиса посмотрела направо. Там, за отворённой железной дверью, виднелась другая лестница, ступени которой спиралью уходили вниз во мрак. Вот где можно спрятаться. Василиса шагнула в темноту. Кажется, это больница. Так много людей. Что-то разом говорят непонятное. Всё белое, чистое. Стол. А на нём Миша. Худой и бледный. — Скорее, – шепчет на ухо Василисе тонкий голос Маргариты Ивановны. – Нужно переливание. Подходит только десятая позитивная. Спаси Мишу. Отдай кровь. Дядя Боря вложил Василисе в руку длинный изогнутый нож. Девочка, робея, подошла к Мише и заглянула в лицо. Её длинные золотистые волосы касались поверхности стола. — Это не Миша! – вдруг вскрикнула Василиса. Мальчик на столе распахнул глаза и зашипел. Его кожа тут же посерела, покрылась трещинами. Василиса рванулась прочь от стола, но мальчик ухватил её за длинные пряди волос и потянул к себе. Василиса с размаху воткнула нож в грудь мальчугана. Тот резко ослабил хватку. Василиса не устояла на ногах и, пару раз неловко шагнув назад, упала. Мальчик сел на столе. Теперь Василиса его узнала. Это был Саша. Саша улыбался. Девочка попыталась встать, но дядя Боря и Маргарита Ивановна цепко схватили её за руки. Саша с хлюпающим звуком вытащил нож из груди, спрыгнул со стола и шагнул к Василисе. Василиса зажмурилась. С кончика ножа сорвалась капля бурой крови. Кап. Кажется, это уборная. Из крана то и дело капала вода. Василиса подошла к зеркалу и оперлась о края раковины. Из-за стекла на неё смотрела Радобольская. — Просто скажи «да», – Маша тоже оперлась о раковину и заглянула в глаза Василисе. — Нет, – робко пробормотала Василиса. — Да! – крикнула Маша. — Нет, – Василиса отстранилась от раковины. — Эх, Маша-Маша, – раздался низкий голос. Зеркало потемнело. – Нелепые, предсказуемые иллюзии. Давай-ка, лучше я это сделаю. Василиса ступила назад, и нога её утонула в чём-то холодном и мокром. Девочка огляделась. Она была в лесу. Ноги её по щиколотку утопали в мутной жиже с жухлыми листьями. Деревья здесь были без листвы. На стволах толстыми пластами зеленел мох. Где-то далеко простучал дробь дятел. Закричала птица-пересмешник. Над жижей стоял лёгкий туман и солнце, пробивавшееся сюда из-за туч, золотило его местами. Василиса попробовала сделать шаг. Не вышло. Ноги её словно приросли к почве. Василиса рванулась снова, но, почувствовав боль, вскрикнула и схватилась за ногу. Тут девочка обратила внимание на свои руки. Кожа их загрубела и стала покрываться наростами. Василису охватил страх. Она попробовала закричать, но из горла вырвался лишь жалобный скрип. Тут же все деревья вокруг заскрипели, вторя ей. Под скрип этого многоголосого хора Василиса выпрямилась и изогнулась. Она почувствовала, что тело её немеет. Но вдруг страх её сменило удивительное спокойствие. Не надо было никуда идти, никуда спешить. Из спины и плеч Василисы поползли тонкие веточки. И это её устраивало. Она была согласна.