Научите меня магии!

Неприятное, склизкое чувство покидало тело Маши, и теперь она с удовольствием наблюдала, как Василису медленно и беспощадно сковывал испуг. Та же ощущала себя словно в кошмарном сне. Её одноклассники, все, кого она считала товарищами, теперь смотрели прямо на неё пустыми, немигающими глазами. В голове в этот момент у Василисы, словно молотом о наковальню, билось одно и то же слово: «Нет! Нет! Нет!» — Спи, – ласково проворковала Радобольская, наконец наслаждаясь превосходством над давним соперником. Ноги Василисы подкосились, и она, как срубленное дерево, рухнула на землю. Радобольская подошла к ней и сделала такое движение, словно потянула что-то на себя. Из груди Василисы показался большой золотистый шар – гораздо больше, чем был у Коли. Коля в этот момент встрепенулся, моргнул, и лицо его сделалось осознанным. — Остановись! – прокричал он в ужасе. – Что ты делаешь? — Заткнись, расслабься и кайфуй, – подал голос Саша. – Душой меньше, душой больше. Тебе не всё равно? Если присмотреться, можно было заметить, что движения Саши, несмотря на мрачность, не были скованно-механическими, как у Пети с Викой или того же Коли, напротив, они были невероятно живыми, Саша будто постоянно сдерживался, чтобы не начать танцевать или бегать. Его будто переполняла энергия. — Но Василиса наш друг! – протестовал Коля. – Зачем вы делаете это с ней? Зачем со мной вы сделали это? Зачем… — Затем, что мерзость случается, – перебил его Саша. – Просто случатся, и с этим ничего нельзя поделать. Только перетерпеть. — Но почему вы делаете это сейчас? – Коля был уже почти в отчаянье. – Скоро Новый год. Остановитесь, хотя бы из уважения к празднику! — Просто ещё один день и одна ночь. – Саша брезгливо посмотрел на огоньки гирлянд, развешанных в парке. – Ничего особенного. Саша знал, что эти вспышки помутнённой осознанности у Коли будут происходить всё реже, пока совсем не исчезнут. Но сам Саша предполагал, что избежит подобной участи. Человек из матрёшки обещал ему подарить в Новый год полную свободу, взамен чего Саша должен был беспрекословно выполнять все его приказы, а также следить за душами, которые добыла Радобольская, и руководить ими, если потребуется. То состояние, в котором он сейчас находился вместе с Колей, Викой, Петей, Маргаритой Ивановной и охранником, человек в чёрных очках называл коротким и звучным словом: «нежить». Не живые, но и не мёртвые в полном смысле слова – это состояние как нельзя кстати подходило Саше, после того, что он сделал два месяца назад. По правде сказать, Саша не был уверен, что эта полная свобода так уж ему и нужна. Он просто хотел больше ни за что не отвечать, ни о чём не думать и чувствовать спокойствие в душе. Однако, на подобной службе было не до спокойствия. — Мальчики, не ссорьтесь, – окликнула их Радобольская, не оборачиваясь. Лицо её было напряжено и сосредоточено. Шар никак не удавалось вытащить до конца. — Нет, я протестую, я против… – было затараторил Коля, но тут взгляд его затуманился, и защитник праздника замолчал. — Вот что, – сказала Маша, наконец оставив попытки вытащить шар. – Саша, отнеси её в школу. Там займусь ей всерьёз, а пока мне, наверное, следует разобраться ещё кое-с-чем. Маша пристально посмотрела на небо – туда, куда улетел Миша. Саша молча кивнул и взвалил Василису на плечи. Через несколько минут перепутье в парке опустело. На нём остались стоять лишь две бледные тени – Петя и Вика. Когда-то Петя был рыжим, веснушчатым любителем рассказывать истории, а Вика – девочка чуть пониже Пети, с каштановыми волнистыми волосами – была умнейшей ученицей восьмого «Б» класса, чем в своё время очень гордилась. Теперь эти двое были лишь блеклыми, серыми копиями самих себя, и даже былой сочный цвет их волос едва угадывался. Вика моргнула и легонько дотронулась до руки Пети. Тот тоже моргнул и посмотрел на неё. — Как много ты помнишь? – робко спросила девочка. — Слишком мало, но всё ещё достаточно, – медленно, словно в полусне ответил Петя. – А ты? — Уже почти ничего, – грустно ответила Вика. – Напомни мне. Петя поднял руку. Кожа той потемнела, загрубела и покрылась корой. От пальцев стали тянуться тонкие веточки с зелёными клейкими листьями. Сквозь щели в коре пошел дым и вырвались язычки пламени. Листья вспыхнули и рассыпались в воздухе горящим пеплом. Несмотря на пожирающий их огонь, ветви продолжали расти, ветвиться и пускать новые грозди листьев, а те, в свою очередь, рассыпались и наполняли воздух крошечными оранжевыми огоньками-искрами. Огоньки стали складываться в фигуры и образы. Этот странный симбиоз дерева и огня словно погрузил Петю с Викой в историю двухмесячной давности. — Мы чародеи с неплохим потенциалом, – начал Петя рассказ. – Но ни ты, ни я об этом не догадывались до тридцать первого дня октября. Тогда Радобольская была ещё неопытна в применении чар и выстраивании планов. Было поздно. Я, ты, Саша и Радобольская сидели на кружке по математике и ждали, когда в кабинет вернётся Маргарита Ивановна. Саша тогда ещё не был таким как теперь. Помнишь, Вика? Погас свет, Радобольская с Сашей пошли проверить, что случилось. Мы долго сидели в темноте, и наконец я решил пойти за ребятами. Вика, я получил нож в шею, предназначавшийся тебе. Но я не умер, нет. Именно в тот момент я осознал себя чародеем. Почувствовал необыкновенную лёгкость, почувствовал, что могу протянуть силу, за пределы своего тела и изменить пространство вокруг себя так же просто, как мы поднимаем руку. Но я был слаб, не мог пошевелиться, не знал, что делать, и продолжал бессильно лежать на полу, мокром от собственной крови. Всё что я тогда мог, так это пытаться не упустить нить слабого сознания. Ты была напугана. Попыталась сама выбраться из школы. Охранник не мог помочь, ему уже проломили череп, так что глаз вытек, а Маргарита Ивановна к тому моменту превратилась в нежить. Но Саша нежитью ещё не был, и помог тебе. Хитростью вы заманили Радобольскую на третий этаж в кабинет математики. Саша прижал своим тощим телом дверь и велел убегать тебе. И ты убежала, Вика. Я всё слышал. Тут я почувствовал, что не владею собой. Это был первый раз, когда человек из матрёшки отдал мне свой приказ, хотя тогда я этого ещё не осознавал. Мне невероятно захотелось вернуть тебя в школу, захотелось, чтобы ты помогла Саше сбежать. Из-за закрытой двери Радобольская уже почти задушила Сашу иллюзией, как скользкий осьминог душит свою жертву. Мне до боли хотелось, чтобы у этой истории был хороший конец, и я предстал перед тобой в своём истинном облике. Получеловек-полудерево, вечно пожираемый огнём и из него же черпающий свою силу. Оказалось, что ты не успела выйти из школы, и я остановил тебя. Начался пожар. Разбрызгиватели на потолке стали нещадно лить воду, гася мой огонь. Больше я ничего не мог сделать, только наблюдать. Ты вернулась на третий этаж, и вместе с Сашей вы одолели Радобольскую, в жестокой схватке сбросив ту из окна. Не догадываясь, что Радобольская, подчинив ветер, избежала рокового падения, вы мокрые, крепко обнявшись, стояли посреди класса, а с улицы вам слышался вой сирен пожарных машин. Я тоже слышал его. Тут неопытная Машина иллюзия сделала своё дело – в голове у Саши на несколько минут произошел какой-то сбой. Он впился зубами тебе в плечо и начал пожирать. Ты ничего не могла сделать. Так мы все стали нежитью. Вика, ты помнишь? Огоньки-искры погасли, догорев в воздухе. Петина рука стала прежней. — Теперь я помню, – отозвалась девочка. – очень важно не забыть. Память – это всё, что у нас осталось. И ты не забывай Петя. Может, мы сможем, найти какой-то выход, может, сможем освободиться… — Сможем, – Петя сжал холодные Викины пальцы. – Скоро Новый год, конец всех историй и начало новых. Новый год – это светлый праздник, значит конец будет хорошим. Я ведь был лучшим рассказчиком в классе, я это точно знаю. Ты мне веришь, Вика? Прошу, верь. Вика! Но взгляд Вики уже был пустым и немигающим. Она снова впала в забытье.