Роща спелых апельсинов

━━ ❉ ᯽ ❉ ━━

Все это казалось неправильным. Ненастоящим. Неполноценным.    Не успело солнце взойти над величественным зданием небольшого университета Эдгара Аллана, на стадионе по экси уже горел свет и бежало два десятка подгоняемых пар ног, где одинаковые фигуры одетые сплошь в черное с красным смотрелись как единый организм.   Покорно соблюдая дистанцию и изо всех делая вид что не желает сию же минуту упасть на кровать не поднимаясь больше никогда, белый как мел Жан Моро бежал трусцой, сверкая своими позорным клеймом в виде малозаметной римской цифры “III” на левой скуле, которые любой не знающий простофиля мог бы принять за особенную отметку особенного игрока. Вот идиоты.   — Пошевеливайтесь! Быстрее, еще быстрее! Вы кто, надежда экси или приперлись сюда рис на полях собирать? — гневный голос Хозяина гремел на все поле и Жан применил всю силу волю на свете лишь бы не грохнуться в обморок.   Но нельзя. Смотрит же, все смотрят.   Судьба решила поиздеваться над ним окончательно — после перестановки, которую «Вороны» проводили сквозь зубы, маты и плохо скрываемое разочарование, Жана поставили прямо позади Рико — номер 1 и номер 3 друг за другом, а отсутствие привычного номера 2 между ними никогда еще не било по внешнему виду команды как сейчас. Привычно идеальный пазл сейчас являл собой неполное, надломленное зрелище у которого с корнем вырвали ключевое звено.    Моро думал что за те самые пару месяцев что перевернули его мир вверх тормашками, а самого оставили валяться в грязной, холодной луже под дождем он сможет привыкнуть, но это было невозможно — Кевин Дэй с его ядрено ослепительной улыбкой и проклятыми блестящими темными волосами был везде.    Жан не мог, не хотел приходить на этот стадион настолько скоро.  Что прикажешь делать — забить? Сделать вид что никакого Кевина никогда здесь не было ровно как приказали?    Вполуха слушая Хозяина пока его как обычно поставили в спарринг-партнеры к Зейну, глаза Жана то и дело так и норовили ускользнуть налево в сторону Рико, стоящего далеко ото всех. Несмотря на то что замена Дэю была найдена в мгновение ока, совершенно никто не тешил себя иллюзиями — никто и ничто не может заменить Второго.   За то время пока «Вороны» едва не валились от усталости держа клюшки в руках, Жан совсем потерял счет времени — несколько раз, все по тактике Тэцудзи Мориямы естественно, ему как и другим связали ноги и заставляли прыгать зигзагами через конусы, явно рассчитывая что кто-то упадет. Нужно же поддерживать командный дух, несмотря на то что в «Воронах» и знать не знали о таком слове.   Не уделяйте внимания ничтожествам — раскатайте их, сотрите в порошок.    Вот пожалуй и все что гудело в голове Жана, пока он старался не выдать свое больное плечо в которое особо круто запустили мяч минут 20 назад, даже держаться за него было нельзя, ведь неизвестно почему, но сегодня Хозяин уделял ему особое внимания. За что.   Перерыва не дали, вместо этого его погнали на позицию защитника ради тренировочной игры; к тому времени около половины «Воронов» выглядела зелеными, удивительно как их мышцы еще не разорвались от таких нагрузок, даже если им было не привыкать. Такой вещи как «каникулы» в принципе не существовало, так что отвлекаться от экси не приходилось. Рико за весь маленький матч не проронил не слова, умудрившись не пропустить ни одного своего потенциального гола, забив в целом пять раз.    Самого Жана двинули в его и так поврежденное плечо еще сильнее, отчего в глазах потемнело а ноги завязались в узел и он молился всю дорогу лишь бы не упасть. Острая боль пронзила его насквозь и он начал считать до трех пока его залитые отчаянием холодные глаза были прикованы к земле корта. Он даже не помнил когда все закончилось, стоило прозвучать спасительному сигналу. Его легкие горели, пот лился градом, а каждая мышца его тела отчаянно требовала отдыха. Подняв голову, Жан мигом её опустил обратно словно в поклоне, лишь бы не дай бог не столкнуться взглядом с Рико.    — И по вашему это игра? — громкий свисток не возымел на Моро никакого эффекта, а вот некоторые другие поежились. — Я что должен показывать на четвертьфинале, такое позорище? Хотите дать повод для заявлений на всю страну что «Вороны» бездарность которая без Кевина Дэя и черепахи не обыграет?    Тут Жан напрягся — от слов Мориямы ему было не жарко не холодно, разве что теперь он каждую секунду ожидал удара клюшкой по голове если тренер решил что он сделал что-то не так за всю их тренировку, гораздо важнее что по этому поводу думал Рико. Простое правило, если плохо королю, плохо всем его остальным фигурам.  Но он молчал, продолжая сверлить каждого сокомандника немигающим взглядом своих глубоких черных глаз.    В самом начале сезона приказ был ясен — играть так будто такая страшная потеря для них это ничто, они все еще были обязаны оставаться лучшими. Естественно все понимали что это чушь, но кто будет настолько сумасшедшим чтобы противится самому создателю экси? Никто.    Через мучительные три минуты головомойки,  всем «Воронам» было приказано сложить клюшки в сторону, свою не сложил только один Рико — что сейчас начнется догадаться Жану было не сложно.  Король назвал имена и четыре человека вышло из общей однородной толпы; у Моро прихватило сердце когда он уже смирился с судьбой и приготовился выйти вместе с остальными, но вместо этого стоял ровно, возглавляя шеренгу. Повторяя насколько же они позорят экси и его, Хозяин долго кричал на них, пока на каждого выдавалось по три звонких удара черной капитанской клюшкой, что по хорошему могли и кости сломать. Рико же не привыкать?    Жан смотрел на него, безжалостно наносящим удар за ударом с разочарованием на своем холодном лице через пелену в глазах, изо всех сил надеясь что сейчас громкий спасительный голос прикажет: «ХВАТИТ!»    Но это были лишь пустые надежды — никто из четверых наказанных которые посмели показать усталость слишком открыто, а один так вообще упал во время тренировочного матча не издал ни звука. Другие «Вороны» также молчали, пока казалось непоколебимая фигура их короля с клюшкой в руке, заставляла сердце колотится с бешеной скоростью, а душу уходить в пятки, полностью отдавая те крохи что остались экси. Взгляды Жана и Рико снова встретились, но он не показал насколько боялся, даже когда Морияма как-бы невзначай дернул клюшкой в качестве предостережения.   «Кевина здесь больше нет, а это значит — ты мой,» — было единственным что говорил ему этот взгляд полный непроницаемого высокомерия, в котором не было ничего людского. Порой Жан не мог понять, человек он вообще или нет.    — Перерыв пять минут, — спасительные слова пришли откуда никто не ждал и едва позволяя «на день отработанным» бедолагам подняться на ноги, «Вороны» едва перебирая ногами потащились к скамьям, когда каждая ноющая косточка отдавалась отчаянным дребезжащим плачем в ушах Жана.   Он не пил воду и даже не пытался отряхнуть от себя пыль вместе с прилипшей к телу рубашкой. Сегодня не его очередь, его не стали бить — во всей видимости, остальные придерживались того же мнения. «Лишь бы не их» было главным правилом — играй, иначе ты просто не выживешь. И Жан Моро играл, он жил игрой даже несмотря на его кривые пальцы после многочисленных переломов, или вот сейчас плечо.   Это ничего. Оно пройдет.    Ноги совершенно не хотели его слушаться, а язык заплетался при попытках начать разговор, хоть и невелика потеря — в «Воронах» парни едва общались друг с другом, негласный стандарт который вот уж точно пошел на пользу Тэцудзи Морияме, ведь никто не отвлекался от того что было на самом деле важно.    Если первая половина тренировки его убила, то вторая просто добила — «Воронов» нещадно, практически без передышки гоняли по всему полю с клюшками в руках, заставляя поднимать ноги для челночного бега. Каким образом из Жана не полез его ранний завтрак он не в курсе — каким вообще образом и какому только дьяволу Рико Морияма продал свою душу, что он сейчас бежал с таким лицом, будто его это совсем не касалось?    Жан по праву считался третьим лучшим игроком университета Эдгара Аллана, хотя это совершенно не значило что ему вместе с этим было позволено нежиться даже в крохах лучей славы — пешки не имеют права затмевать своего короля, а сиять было дано лишь ему одному.  Однажды, Кевин этого не понял. Или просто понял правила игры по другому.    От мыслей о Дэе желудок сжался еще сильнее и мигом все поле вокруг, даже свистки Хозяина перестали существовать — он знал что если ошибется, из него выбьют дух прямо на поле, но сейчас об этом думать совсем не хотелось. И так его заставили бегать челночный, а он уже и не помнил сколько именно стоял на ногах.   «Вороны» совершенно спокойно могли превышать установленную комитетом тренировочную норму втрое, только для того чтобы у противника не оставалось даже призрачного шанса на победу. Они валились с ног, без конца могли блевать или молится лишь бы им ничего не сломали, иначе прощай контракт; однако спорить и возмущаться они тоже не могли.  Страх — ужасная вещь. Она толкает на то что ты забываешь о боли, сосредотачиваясь только на пропитанной потом и кровью поле экси, пока твоя клюшка и руки становятся единым целым. Никто не хотел получить от Рико. Никто не хотел уходить из команды.  А Жан и не боялся вовсе — он должен был тренироваться, даже если ему отобьют все пальцы, а кожа медленно начнет слезать, не оставляя на ее месте ничего кроме скелета.    Как он дошел до душа, Моро не понимал — эта тренировка, даже с учитыванием того что он и не смел думать об отказе от экси на «каникулах» была настоящей пыткой. Черные носки мастерски скрывали следы запекшейся крови от отбитых пальцев на ноге, пока Жан только и мог что согнувшись и чувствуя на своем теле заглушающую боль ледяную воду, смотреть на собственные синяки. Они были везде: почти полностью покрывали колени, под ребрами, на руках и уже предательски желтел огромный участок плеча.    Чуть отрощенные, непослушные черные волосы успели еще больше спутаться из-за воды, когда он еле мог заставить свои беспомощные руки натянуть серое худи на голое тело — будь его воля, он бы так в форме и ходил. Остальные в раздевалке не шумели, у них всегда было до одури тихо; только иногда, какому-то идиоту хватало наглости стонать от боли. На следующей тренировке таких всегда драл лично тренер, а это было буквально худшим что могло с ними случится.    Жан не успел надеть кроссовок, с которым он возился порядком пяти минут лишь бы не нагружать и без того разорванную в клочья руку, жмурясь каждый раз когда слышал сзади звуки боли, как его тут же дернуло от чужого прикосновения к своему плечу.    — Tout va bien ? — он ответил рефлекторно, не видя даже того кому он это говорит, а когда повернул голову и увидел мрачное, точно высеченное из мрамора лицо Рико, внутри у него все похолодело.    — Я же вроде просил не говорить на французском, так ведь? — он говорил ровно, но с таким тоном будто весь мир был ему обязан.    — Прости, — Жан не нашел другого оправдания кроме самого банального на свете, но порвать зрительный контакт не смел, не дай бог его не так поймут и решат что ему было мало и что он не уважает своего короля.    Слышать слово «просил» из уст Рико являлось самой большой шуткой человеческого рода. Дураку было ясно, что он никогда ни о чем не просит, особенно свою личную собственность.   Моро отчасти привык говорить по-французски — родной язык был чем-то теплым, спокойным и тем что давало защиту, открывало перед ним небольшое окно внутри тюрьмы под названием Эвермор.  Но и этой маленькой лазейке пришел конец. Дэй бессовестно забрал ее, а Рико не знал французского, так что естественно этот язык мигом вернулся в стан запретных, что Жан прости ненавидел всей своей душой и телом.    Обычно молчаливый Рико сел рядом, так что один из соседей Жана по скамейке мигом встал и перекатился на другую, оставляя «свиту» в гордом одиночестве. По Королю было видно что он растянул руку после своих многочисленных голов, однако виду не подавал совсем — естественно, он же был обязан считаться примером для всех «Воронов», а значит нужно было соответствовать.    — Смотрю ты прокачался, — наконец подал голос Морияма. — Неужели появился стимул работать или ты просто решил наконец перестать разочаровывать меня?   — Спасибо за игру, — отрезал Жан, не забывая держать в голосе бесконечное уважение.   За годы в Эверморе он научился отвечать ровно так как и должен был — без запинок, часто говорить «спасибо» и «да»; неважно о чем его попросят, он обязан соглашаться всегда.  С Рико всегда было непросто разговаривать — неподражаемый сын экси на поле и достаточно обаятельный на телевидении, в повседневной жизни представлял из себя весьма странное зрелище. Возможно так и выглядит человек живущий одним лишь экси, но адекватный в прямом понимании этого слова разговор завести с ним было невозможно; вдобавок, стоило Жану надавить не туда и он буквально рисковал своей шкурой, которую для Рико спустить совершенно не представляло никаких сложностей.   Моро хотел еще что-то сказать по поводу сегодняшней игры, как тут дверь в раздевалку распахнулась с такой силой, что едва не слетела с петель.  — Морияма! — он дернулся от внезапного крика сзади, в то время как Рико представлял из себя само спокойствие. — Надо… Тут это. Извини что беспокою, ну нас просто произошел пиздец…    Келлер, их вратарь присоединившийся к команде около года назад, с видом гонца, несшего на своих плечах дурные новости, позвал короля в сторону — они шептались долго, так что Жан не мог расслышать ни слова, не то чтобы его интересовал сам разговор. Все что волновало его, а соответственно минимум половину раздевалки, это лицо Рико, багровеющее все больше и больше, а на обычно гладких висках заиграли желваки.   Под конец речи Келлера, Рико внезапно выплюнул несколько непроизносимых, но явно матерных слов на японском, ударив стену в считанных сантиметрах от лица своего вратаря. Жана это нисколечко не касалось, как он почувствовал на себе тот самый испепеляющий взгляд, словно он был виновен в этой новой беде чем бы там она не была.  Подойдя к нему, чего он так хотел избежать, Рико молча приказал французу подняться — Жан так и не завязал левый кроссовок, который он с таким трудом натянул на кровоточащую ногу. Он не задавал вопросов, а лишь покорно пошел за ним, как несчастный ишак на привязи, умеющий только выть и кричать. Никому не хотелось бы оказаться на его месте — даже дышать рядом с Рико было смертельно опасно для него, пока он чувствовал как злоба короля экси была готова разорвать его на мелкие куски, просто лишь за то что Моро попался под руку и никогда не посмеет ответить на все что Король мог с ним сделать, лишь бы у него хватило его обычно безграничной фантазии. Морияма хлопнул дверью во второй раз; вот теперь ремонт точно понадобится, подумал Жан, проходя мимо давящих и высасывающих жизненную силу выкрашенных в черное коридоров «Вороньего Гнезда». То, что Рико в принципе покинул свои владения и отправился к черту на кулички в университет, где практически не бывал заставил Жана насторожиться, прокручивая разные версии событий в его и без того уставшей голове, по которой сегодня слишком уж много били.   Ответ на свой вопрос он получил быстрее чем он ожидал — едва поспевая за Рико, он заметил знакомые стены одного из общежитий, находящегося невдалеке от корпуса факультетов искусств.  «Господи. Что сука на этот раз…» — подумал он, пока Рико без труда нашел нужную дверь — уже открытую, вломившись внутрь без труда. Жан сглотнул. В темной, с плотно задернутыми шторами так что различить что-либо было практически невыполнимой задачей, в углу ничком лежало свернувшейся в калачик маленькое тельце. Рико вышел вперед, подавляя нечто приближенное к дрожи которое могло испытывать его железное тело, с холодной яростью отпинывая в сторону полностью пустой шприц. Сквозь шторы едва пробивался слабоватый лучик света, а когда Моро поддел левую, так и вовсе захламленная красками, мольбертами и бесконечными баллонами с граффити комната, в которой дай бог десять процентов отводилось вещам, которые вообще-то должны были присутствовать в жизни человека, предстала перед его глазами. Жан совершенно не хотел смотреть вниз, но тяжелая рука Рико сдавила заднюю часть шеи, заставив его посмотреть; «И чтобы не смел закрывать глаза, сволочь,» — прошептал он. Дальше прозвучал короткий и требовательный приказ:  — Помогай. Жан, чувствуя, как веревка бессилия вновь тугим узлом обвивается вокруг его тела, он все же посмотрел вниз — девушка, над которой они оба сейчас так рьяно хлопотали, сейчас лежала задрав голову вверх, разбросав вокруг себя беспорядочные пряди обычно прямых волос, полостью выкрашенных в выцветающий розовой оттенок.  Подхватив ее за ноги, ненормально тощие как и все ее тело, по команде Рико, Моро положил ее на кровать, с которой пришлось в спешке скидывать журналы, палитры и старые кисточки пополам со всяким хламом, изо всех делая вид что из него совершенно не хотел полезть обед при виде этого зрелища.   — Джун, ну давай. Блять, — словно разочарованно что его приказ остался без немедленного выполнения, король затряс ее за плечи, но в ответ получил лишь еще более приоткрытый рот и широко распахнутые глаза. Жану было трудно это переварить — даже когда Рико прикатил к кровати капельницу, и они оба начали с горем пополам промывать ей вены, а девушка не подавала признаки окончательно сторчащейся, его ползучая тревога никуда не делась, пусть им хоть сто раз скажут что опасность миновала. Моро отошел и чуть не налетел на мольберт, хруст деревяшек которого напомнил ему недавний хруст собственных костей, а плечо на это заныло еще сильнее.  Смотреть на это всегда было неприятно — Рико мог сколько угодно кое-как поправлять подушку под этим обессиленным телом, максимум заботы к другой человеческой жизни которую он был в принципе проявить, повторяя шепотом разные слова, мешая между собой английский и японский, пока глаза Жана были прикованы к розовым волосам тощей девушки в простой белой футболке, от руки которой тянулась пластиковая трубка к капельнице, которая стояла тут всегда.  Он даже не был уверен, узнает ли они их сейчас или нет вглядываясь в эти пустые глаза, что были подобны блюдцам — мозгами она была примерно там же где и Кевин Дэй, далеко и подальше от него. Жану было не привыкать лицезреть такие сцены, но отсутствие четвертого человека в комнате который был обязан быть здесь, прожгло в его сердце такую дыру что оно уже не подлежала восстановлению. Обычно Кевин был тем самым кто стоял и помогал Рико — иногда из жалости, иногда из-за того, что последний без проблем угрожал выпотрошить его, всегда стоя наготове с ножом. А сейчас его не было. И он не собирался возвращаться, Жан это знал.   Кевин. Кевин. Кевин. Кевин... Все вокруг напоминало о нем, особенно Рико, всеми силами державшийся за левое плечо Джун, приказывая ей не спать. Сучий предатель, вот он кто.  

***

  Пять лет назад   Ерзая на холодной скамье и пустыми, с полыхающим внутри своего сердца огнем смотря на стадион, который он впервые видел, Жан в этот момент просто хотел перестать дышать.  Скула все еще болела, несмотря на то что по ощущениям, татуировку нанесли уже очень давно —привыкнуть к ней было невозможно, ровно как и понять что вся его прошлая жизнь сорвалась с обрыва и стремительно летела в бушующий океан, пока он молился разбиться о камни.    Новенькую форму со свеже выведенным именем «Моро» на футболке он надел с трудом — по ощущениям, он натянул на себя гантели или кольчугу, в которой двигаться являлось просто нереальной задачей. В раздевалке он был один, видя стадион только лишь сквозь маленькое окошко; может оно и к лучшему, меньше нервов. А он и так был на пределе. Сдержать слезы было сложно — казалось, с такими предками устойчивость от всего на свете была ему обеспечена, но сейчас будущая «восходящая звезда экси» представляла из себя весьма жалкое зрелище и ему было даже не стыдно. Жан имел право плакать, выматерить всех; от матери с отцом до тренера Мориямы и того мафиозного уебка который ему его отдал, но не стал. Жить, он должен жить.  Понемногу вскипая от вселенской несправедливости, которая его настигла в самый неподходящий возраст, осознавая что даже он сам себе сейчас не принадлежит, мир Жана окрасился красным.  Вскочив с лавки и едва не перевернув ее, несколько раз он ударил ногами по железным шкафчикам, пиная их так что на ногах могли остаться синяки размером со здоровенное яблоко, а ему было все еще глубоко плевать на все это. К черту экси, к черту его родителей, к черту всех. Он уже успел возненавидеть свою татуировку, пожизненно закрепляющую за ним номер «три» — ага, как же! Мечтать не вредно, живым он не дастся.  После сильных избиений шкафчиков, единственной вещи над которой он имел власть и что не могло дать сдачи, Жан посмотрел на свои колени, сгибаясь от боли и сдерживая в себе сотню и сотню лезущих из его горла как черная слизь воплей. Мальчишка не осознал как сполз на холодный кафельный пол, вдыхая свежий, едкий запах моющего средства, разъедающего глаза и сердце.   — Ты закончил? — внезапно, внутренние причитания и сдерживаемые слезы Жана были прерваны громким, резким возгласом, отчего он мигом развернулся прижавшись к шкафчикам спиной и приготовился нанести удар раньше чем могли ударить его самого.  Голос донесся с другого конца раздевалки из дверного проема, поэтому хочешь-не хочешь, но никогда не достанешь — лицо Моро мигом стало мрачнее тучи, стоило ему рассмотреть лицо пришельца получше, кривя губы и мысленно прокручивая всевозможные ругательства которые приходили ему на ум; даже самые мерзкие и отвратительные, которыми обожали разбрасываться «друзья» его родителей.  Сытая и битая физиономия уже весьма известного в кругах экси Кевина Дэя мозолила глаза — не такой мертвецки бледный как сам Жан, с широко распахнутыми зелеными глазами, пока темные волосы, взмокшие видимо от тренировок, были едва уложены во что-то чуть приличное, торча во все стороны. Но даже несмотря на свой нелепый вид, парень в красно-черной форме держался за гранью понятия Моро — самодовольное, непроницаемое лицо и странная с небольшим ехидством улыбочка; все это выдавало в нем того самого сученыша из телика, которого ему по-хорошему стоило бы уже начать презирать. Игнорируя угрожающую стойку Жана, Дэй сделал несколько шагов вперед, поравнявшись с ним так, что теперь возвышался над ним, сверкая своей татуировкой с номером «Два».  Моро хоть и не собирался вставать, но увидев вытянутую руку как раз для этого, пришлось. Он был готов под землю провалиться за то что Дэй застал его в таком состоянии уже сейчас, совсем одного и мешающего всепоглощающий страх со жгучей ненавистью, что прожигала не только все вокруг, не и его собственное серце.    Кевин мельком оглядел всю раздевалку, после сосредоточив все внимание на коленях Жана. На его удивление, даже спрашивать не стал почему разбросаны корзины с мелкими вещами вроде мячей, а на казалось бы новом шкафчике для вещей уже красовалась свежая вмятина:   — Играть можешь? — вот и все что он сказал после неприлично длинной паузы. — Да, — беспристрастно ответил Моро, борясь с желанием приложить этого дебила с его надменным тоном об эти самые железные шкафчики. — А ходить?   — Тоже да.    На это Кевин выдохнул и больше не задал ни единого вопроса, узнав то что ему было действительно интересно. Выбрав сесть рядом когда Жан вернулся на свое место на лавке, взглядом тупя в потолок. Он некоторое время просто медленно болтал ногами, будто взвешивая все «за» и «против», думая достоин ли он его внимания.  Наконец, вдоволь рассмотрев этого бледного парня с французским акцентом, крушащего новую раздевалку в первый же свой день в качестве «Ворона», Кевин решил для себя что тут хоть есть за что зацепиться.   — Поздравляю, — Дэй протянул руку и теперь цифра «Три» стала виднее некуда. — Так какого это, поступить в лучшую сборную страны? — Мы вообще-то еще ничего особого не выиграли, — злобно сквозь зубы процедил Жан, желая хоть как-то поднасрать этому выскочке, на что в ответ получил от Кевина такой взгляд, будто последний был готов прикончить его на месте. — Скоро выиграем, — холодно отчеканил он. — И да, не вздумай говорить такое при Рико или тренере, а не то отправишься до вечера драить корт; и уж поверь, это наказание по сравнению с остальными покажется тебе процедурой в спа.    После такой неприкрытой угрозы и практически приказа заткнуться, Жан вновь притих — Кевин особо до него не докапывался, решив не упоминать его секундную истерику или раскиданные вещи; «не высовывайся и тут все уберут без вопросов», бросил Дэй.    Но и получить от будущего товарища по команде хоть сколько важную информацию оказалось не так уж и просто — тот просто увиливал от ответа или вовсе говорил про всякие дебильные неразглашения. До тренировки оставалось немного времени, поэтому Жан решительно не понимал в чем именно дело; подобрав выкатившийся из корзины мяч для экси, он начал кидать его о холодный пол  и громкие звуки для пустой, неприятной комнаты начали отдаваться в его сердце.    — Прекрати это, — приказал Кевин. — Нахуй пошел, — Жан сжал второй свободный кулак, продолжая бить мячом по полу, тихо смакуя мечту запульнуть его своему собеседнику прямо в глаз.    Своим лицом Дэй хоть и выражал полное презрение, на правах «второго лучшего игрока», которого из него воспитывали буквально с пеленок, по-видимому уже угрохав на это кучу денег, в остальном оставался полностью собранным. Когда было ясно что строптивый, злобный новичок не собирается останавливаться, тот лишь пожал плечами.    — Когда я пойду показывать тебя брату, чтобы вот этого и близко рядом с ним не было. Рико никогда не потерпит такого отношения к себе и команде.   Приказной треп Кевина Жан пропустил мимо ушей, изо всех сил надеясь что не захочет дать стрекача из этой раздевалки при упоминании Мориямы-младшего. С тренером «Воронов», который недвусмысленно назвал этого самого Рико его новым хозяином, словно Жан был собачкой на привязи которую можно было подарить богатенькому мальчишке — они бы его еще заставили палку ему в зубах носить!   Моро совсем не хотел идти на поле и тем более знакомится с капитаном «Воронов», а когда Кевин сунул ему под нос клюшку со словами: «идем», так вообще замахнулся на него.  Дэй со странным спокойствием в движениях заблокировал крайне вялый удар, пока Жан начал бешено ругаться по-французски, благо по его виду он не мог сказать что собеседник его понимал.    — Замолчи, черт тебя дери! — Жан добился того чего подсознательно хотел, заставив всегда уравновешенного и спокойного Кевина выбросить свою маску холодности, ту самую из телевизора, когда тот вел себя будто вручную держит небо. За пару минут времяпрепровождения рядом, он успел возненавидеть и Дэя и весь этот сраный черный комплекс к чертям собачьим.  Жан не умел слушаться, что было огромной проблемой — Кевин это понял.    — Я тебе не психолог, — сплюнул Дэй, когда Моро наконец утихомирился. — Успокаивать я тебя не буду, а ты и без того уже опоздал на общий сбор. Заруби себе на носу, тренер Морияма ошибок не прощает.  — Да… — Жан хотел протестовать дальше, обматерив Тэцудзи на чем свет стоит, но в зеленых глазах Дэя читалось странное: «Не надо. Оно того не стоит».    Ограничившись парой слов чистой французской брани, Жан сжал клюшку и позволил Кевину довести его до поля — по дороге, Дэй успел бросить чтобы Моро не вздумал трепаться об их знакомстве перед Рико. На вопрос «какого хуя?» он ответил что их Король (идиотское прозвище) хотел познакомится с ним первым, и никто не обладал правом ему отказывать.  Жан всю дорогу вел себя тихо, стоило тонкой полоске света упасть на его сморщенное от гнева лицо — неба над темным кортом не было видно, а единственной хилой ниточкой связи с внешним миром оставалось три несчастных окна почти под самым потолком. Видимо будь воля тренера, он бы и их убрал. В самом зале дышалось с трудом — неужели в этом и заключался гениальный план Мориямы? Довести будущую сборную страны до белого каления эдакими декорациями? Моро обернулся, но Дэй делал вид будто они вообще не идут рядом, высматривая в небольшой одинаковой толпе недавно собравшихся «Воронов» того, ради которого и был организован весь этот цирк.     — И где скажи на милость ты пропадал? — Жан понял что обращаются не к нему, видя как громкий, приказной голос рассек стадион, пока другие «Вороны», явно чуть постарше, впились глазами в странно смотрящего на них новичка с третьим номером на футболке.    — Простите тренер, — Кевин почтительно склонил голову и только тогда Тэцудзи разрешил ему вернуться в строй. Он мигом подошел к одному единственному человеку, игнорируя все на свете и встал по его правую сторону, даже не сказав элементарного «привет».   Рико Морияма был куда ниже, но сверлил его с таким взглядом не выпуская клюшку из рук, будто Моро был каким-то жалким муравьем, не стоившим и секунды его драгоценного внимания. Убедившись что и его татуировка настоящая и при этом стараясь не пересекаться с ним взглядом, новый член команды мысленно закатил глаза — и чья это была блестящая идея делать постоянные тату совсем мальчишкам?  Жан потоптался на месте все еще в стороне от команды, каждому из которых он был готов прописать по лицу, пока тренер не приказал ему подойти ближе. Он хорошо помнил этого коренастого японца, который пока возглавлял личный список ненависти Жана — это ведь именно он поставил напротив его имени галочку с припиской «годен», из-за чего его швырнули в эту тюрьму даже не спросив. Да и вообще, кому там всралось его мнение?   — Добро пожаловать, — Рико подошел к нему, отчего вся остальная команда расступилась. Он не улыбался, да и в принципе не пытался даже сделать вид что хочет создать приветливое впечатление о себе.    — Привет, — Жан опустил голову не только чтобы удобнее разговаривать с капитаном, но и иметь возможность вовремя отвернуться.    — Почему ты опоздал? Мы прождали тебя тут почти десять минут, — внезапно, Морияма начал сразу с козырей, принявшись пилить его на глазах у всей остальной команды. — Разве не в курсе что на тренировку нужно приходить вовремя, иначе какой из тебя вообще игрок экси если не можешь даже этого? Мне вроде говорили ты способный…   «Да пошел ты к черту,» — подумал Жан, мужественно выдержав на себе тяжелый взгляд Рико. Видимо упоминать что он смял и выкинул в окно автомобиля листок с правилами «Воронов», как только подвернулась такая возможность сейчас не стоило. Дальше разговор не клеился, но Рико продолжил с высокомерным нажимом объяснять ему правила, по которым он теперь будет обязан проживать свою никчемную жизнь.  Услышав обычный рабочий день по которому тренер собрался гонять свою команду мечты, у Жана округлились глаза, и он посмотрел на Морияму так, словно у того было три головы.    — Да вы что, охуели? — пробормотал он, явно громче чем рассчитывал. Слышали все.   Глаза Рико вмиг впились ему в душу, а Кевин сзади закрыл лицо рукой со словами: «ой господи…». Тэцудзи Морияма как по команде возник из-под земли, уже видимо готовя для новичка с длинным языком пробежку в пятьдесят километров. Жан думал, что тренер раскричится, осыпет его бранью или что похуже, но он оставался нерушимым как скала, с совершенно непроницаемым лицом.   — Разберись с этим, Рико. Он твой, — было все что он сказал после длинной паузы.    «Твой? Мечтай, японская свинья — я ничей! Я Жан, сам по себе Жан, свой собственный. Я никому не принадлежу.»   Однако, по-видимому, Морияма придерживался иного мнения, да и эти отчаянные слова были лишь жалкой попыткой маленького мальчика убежать от реальности, в которой его купили как самый обычный товар — все это ложь, больше Жан себе не принадлежал. Стоило тренеру и команде, потерявшей интерес к молчуну, который умудрился облажаться в первые минуты, отвернуться, как на лицо Рико медленно начала вылезать странная улыбка, больше напоминающая оскал и подчеркивая его раскосые, черные глаза еще сильнее.  Бывалый пыл Жана после нее мигов сошел на нет, а в сердце начала сердито лезть боязнь, пополам с недоверием. Что бы эта улыбка не означала, Жан внутри себя понимал — ему пиздец.   Рико подобрал с пола корта клюшку и вручил ее своему третьему номеру, пока единица на скуле плыла перед глазами. Взгляд капитана команды обжигал, с интересом смотря на дрожащую руку, которой Моро принял от него этот непонятно что означающий жест.   — Ты и так заставил нас ждать, мы уже выбиваемся из графика, — Морияма закинул свою собственную, иссини-черную клюшку себе на плечо. — Сейчас ты выйдешь на тренировку и покажешь на что способен, разбираться с твоим недостойным поведением будем позже, понял?    Этикет и его положение требовали сказать четкое «да», однако Жан молчал — то ли из-за страха, но скорее больше из-за желания казаться свободным хотя бы для самого себя. Его молчание уже начали выводить капитана из себе по-новому, но вдруг сзади раздался ровный, уверенный в себе голос:   — Да Рико, он все понял. Разве не видишь?  Жан поднял голову и увидел Кевина, жестом подзывающим брата к себе. Рико удовлетворил такой ответ раз он от него отвязался, пока Моро ровным счетом ничего не понимал. Он ему что, помог?! Это что вообще сейчас такое было? Этот тупой мажор Дэй не имел права говорить за него, не имел. Сжав в руке ненавистную клюшку для экси, на которой уже остались следы страха от рук Мориямы, Жан посмотрел наверх. надеясь увидеть сквозь окно небо. Но там был только свет, а дальше шел Вороний Корт. Сегодня, отныне и навеки его жизнь официально превратилась в это. Раздался свисток, от которого у него вмиг заложило уши, и он отправился бежать сразу за Рико и Кевином, изо всех сил надеясь просто ничего не видеть кроме сплошной черноты.