Между строк...

…Аня улыбнулась и потянулась к нему. В темноте экипажа поцелуй вышел слишком интимным и горячим. Выпитое шампанское, узкий корсет и горячая рука мужа на затылке сделали своё дело: воздуха не хватало и голова кружилась. — На случай, если мы продолжаем тему порока и разврата, — тяжело дыша, проговорила Анна. — Ехать нам десять минут, а на этом платье ровно шестьдесят один крючок! Штольман провёл пальцами от затылка до поясницы, будто проверяя её слова. Маленькие электрические импульсы побежали по спине Ани. — Тебе нужно сменить портниху. Эта явно не благоволит мужскому полу. Аня хихикнула и подставила плечо под губы мужа. Ей не хотелось терять даже десять минут. Добравшись до Аниной шеи, Яков вдохнул знакомый аромат. Иногда ему казалось, что он его преследует. Тонкая лаванда с лимонной ноткой. В сочетании с глубоким вырезом и шестьюдесятью одним крючком этот букет бил в голову как шампанское. Всё-таки зря он позволил себе тот последний бокал. Теперь голова была лёгкой и начинала кружиться всякий раз, когда его губы касались Аниной кожи. — Аня, — проговорил Штольман, проводя кончиками пальцев по краю платья на груди жены. От этого она очень жалела, что время идёт и вскоре им придётся покинуть полутьму экипажа. Дышать становилось тяжело из-за взгляда Якова и от того, что он пробрался уже за корсаж платья в попытках дотронуться до нежной кожи. — Аня, — повторил Штольман, усилием воли отрывая глаза от голубой венки под ключицей. — Я вынужден признать, что проигрываю этому наряду. Это невозможное творение безумной швеи. Аня засмеялась. Мысль о Штольмане, сдающемся платью, веселила её неимоверно. Яков укоризненно на неё посмотрел и укусил за кончик указательного пальца. Аня смеяться перестала и посмотрела на него так, что всё шампанское, выпитое за вечер, разом вспенилось внутри, ударило в виски, а кровь, и без того шипящая и играющая в венах, понеслась с утроенной скоростью. — И что ты намерен делать по этому поводу? — почти шепотом произнесла она прямо ему на ухо. — Использовать то, что мне доступно, — выдохнул Штольман и посадил жену на колени. Так, до дома минут пять, особенно не разгонишься, но она такая горячая и умопомрачительная, что он не будет ждать до спальни. Мммм…спальня. Вытянуть наконец её из этих доспехов и добраться до неё настоящей. Руки скользнули под ворох юбок, проехались по шёлку чулок и замерли, не обнаружив кружева панталончиков на коленях. — Это что? — поражённо спросил Штольман, обнаружив легкую хлопковую паутинку только высоко на её бёдрах. Аня, которая разве что не растеклась у ног мужа горячей лужицей из-за ощущения от его ладоней на ягодицах, уже с трудом произнесла: — С этим платьем другого не наденешь! Это тоже придумала наша портниха. Да? Какая милейшая женщина! А он ещё на неё сердился! — Я должен это увидеть! — пробормотал Штольман и принялся поднимать наверх слои зелёного атласа. Аня запустила пальцы ему в волосы и откинула голову — приготовилась наслаждаться. Увы, экипаж остановился, и Штольман с раздражённым стоном уткнулся жене в грудь. — Я требую на законодательном уровне запретить прерывать подобные ситуации, — с сожалением сказал он, снимая Аню с колен и помогая спуститься на землю. Ноги у неё слегка подгибались, а из-за слишком плотного корсета не хватало воздуха. Получив от Элизабет заверения, что дети спят и всё хорошо, Яков и Анна с нетерпением устремились наверх. — Ты прости меня, но я к чертям отрежу эти крючки! — сказал Штольман, глядя на пышные волны атласа, колыхающиеся прямо перед его носом. Аня, сердце которой буквально замирало от его голоса, обернулась и лукаво сказала: — Мне нравится это платье! Штольман поднял брови. — То есть мне придётся расстёгивать эти дьявольские крючки? Все? Шестьдесят один? — Да, — широко улыбнулась Аня и, задрав носик, принялась вновь подниматься наверх. Яков посмотрел на хитро глядевшую на него жену, повернувшую за угол, и подумал, что так уж и быть, он расстегнёт эти чёртовы крючки, ну а потом, Анна Викторовна, вы сами напросились…