Между строк...

…Анна вытащила рисунок колье из его рук, обняла его за шею и села на его колени лицом к нему. Штольман затаил дыхание. — А здесь всё расписано, как ты меня учил: временная прямая с фактами, связи между подозреваемыми, непроверенные сведения и прочее, и прочее. Теперь мы будем сидеть с тобой рядышком и обсуждать дело. Наметим план действий. Выстроим предположения. Каждая фраза сопровождалась лёгким поцелуем в веки, скулы и губы мужчины. Его руки сами собой поползли вверх по спине Ани и остановились на изящных плечах. — Ты планируешь рассуждать о деле, сидя вот так? — усилием воли стряхивая горячечную дымку перед глазами, спросил Штольман. Аня поёрзала, устраиваясь поудобнее. Приподняв одну бровь, она строго посмотрела на любимого. — Только и исключительно о деле! Ты же видишь, как много всего нужно обдумать! «Что ж, это будет долгий вечер!» — со вздохом подумал Штольман. Аня состроила серьёзную мину и решительно убрала руку Якова, которая будто сама собой сползла с её плеч до самой её попки. — Не о том вы думаете, Яков Платонович! — пожурила его она. — А где же ваш хвалёный профессионализм? «Разбился вдребезги об одну очень хитрую молодую особу», — подумал Штольман, потому как Аня его руку убрала, а вот свою ему на грудь положила, да так, что пальцы её оказались под рубашкой и принялись выписывать там одной Анне ведомые узоры. — Так вот, Яков Платонович, если мы вернёмся к временной прямой, — начала Аня снова, причём сказала она ему это на ухо и таким тоном, что сразу было понятно, что имела она в виду всё, что угодно, кроме того, что произнесла, — то мы увидим, что… Да вы меня слушаете, господин частный сыщик? — уже откровенно смеясь, спросила Анна, запустив руки ему в волосы и смотря прямо ему в глаза. Штольман, который и в самом деле потерял нить разговора, решил, что его Аня очень уж бурно радуется своему на него влиянию. «Что же, в эту игру играют вдвоём», — усмехнувшись про себя, решил Штольман. — Слушаю, разумеется, — взяв себя в руки, сказал он. — Так что там с временной прямой? — спросил он, забравшись ладонями под распахнутый пеньюар, добрался до шёлка ночной рубашки, обнял Аню за талию и стал поглаживать её большими пальцами по рёбрам почти под грудью. Лицо у него при этом было самое заинтересованное. — С прямой? — выдохнула Анна, которая сейчас думала об одном: как бы сделать так, чтобы руки его оказались повыше. — Именно, именно с ней, — улыбаясь, подтвердил Штольман. Очень уж ему нравилось, как они сегодня разбираются с бумажными вопросами. Аня подвинулась вперёд, отчего ладони его наконец оказались именно там, где ей хотелось, открыла глаза, которые оказались почти чёрными, и произнесла: — Чёрт с ней, с этой прямой! Ты и так догадаешься! В конце концов, есть же предел терпению, в самом деле! Аня с наслаждением выкинула из головы все мысли о документах и поцеловала Штольмана так, как ей хотелось. Яков ответил на поцелуй, теряя помышления об играх и поддразниваниях. Она тут, обжигающая, пылкая, жаждущая его — это было особенно остро, то, что она любила и желала именно его — зачем все эти соревнования, когда то, что их связывает, выжигает всё притворство, оставляя незамутненную радость и пламя обладания. — Яша, — оторвалась от него Аня. То, что он увидел в её глазах, начисто вымело из его головы все благородные помышления. «Ещё один такой взгляд взгляд и…» Что именно «и», ему додумать не удалось, Анна вдруг поцеловала его, почти укусив за нижнюю губу. «Плевать на кровать, когда нас не устраивал ковёр?» — мелькнуло в голове у Штольмана, и он перевернул Аню на спину, оказавшись над ней. — Спасибо! — с облегчением сказала она, обнимая его за плечи. — Ты всегда понимаешь меня без слов! Слова тут и правда были бы излишни…