B.A.R.G.H.E.S.T. - 9

Двое сталкеров зашли в зал ожидания давно заброшенной станции "Янов" неподалеку от Припяти. Их лица были мрачны, волосы взъерошены, на одежде засохла грязь и чья-то кровь: теперь светлые костюмы бывших монолитовцев покрыты багровыми пятнами, въевшимися в плотную ткань. С их тяжелых зимних берц стекал оттаявший снег, перемешавшийся с грязью, рукава их комбинезонов порваны: на них все еще виднелись следы когтей какого-то мутанта, напавшего на них по дороге. Мужчины подошли к свободному столу в дальнем углу зала. Присев за криво сколоченные и полусгнившие деревянные лавки, они сбросили свои винтовки на стол. Тот, что был повыше, закрыл глаза и, облокотившись об стену, попытался задремать. Несмотря на приближающийся вечер, на станции все еще было немноголюдно: многие ушли из Зоны на зимовку, кто-то вернулся ближе к Кордону. "Идти в рейд на "Юпитер" вдвоем было достаточно глупой идеей" - подумал он, слыша, как за стеной завывает метель. Второй сталкер посмотрел на часы, висящие на стене. Большая стрелочка навсегда замерла, показывая час дня. 13:10. "Больше эти часы никогда не пойдут вновь" - мужчина поник и посмотрел под ноги. Старший окинул взглядом темный, неприветливый холл. "Янов" напоминал зал ожидания любой железнодорожной станции на Большой земле: любой, кто находился в Припяти, помнил эти типовые здания из своего детства - стены, сделанные из светло-рыжего кирпича, холодный каменный пол, печка в середине зала, кассы рядом со входом, где теперь засел Гаваец, а также петляющие меж собой коридорчики, ведущие к перонам. Правая часть здания принадлежала "Долгу", а левая часть здания "Свободе" - фракциям, которые здесь заключили меж собой перемирие, распространяющееся, к сожалению, только в окрестностях "Янова". Однако бывшему монолитовцу не было от их перемирия никакого проку, он все равно оставался здесь чужим. Остальные сталкеры Янова действительно видели в них лишь сектантов, безумцев. Несмотря на то, что некоторым членам этой фракции удалось выйти из культа поклонения Монолиту, - огромному камню, Исполнителю желаний, который стоял в центре Чернобыльской атомной электростанции, - в Зоне их все еще весьма недолюбливали. Бывший монолитовец вздрогнул, когда понял, что на него обращены недовольные взгляды всех тех, кто сидел в Зале ожидания в попытке переждать ночь. Прикусив губу, он отвернулся, но старший его товарищ даже не обратил внимания на это: вместо этого, он невесело поглядывал на друга, уткнувшегося в кпк, лишь бы не смотреть на сталкеров вокруг него. Усмехнувшись, старший монолитовец ровно сел, и, помассировав ладонями уставшие глаза, распахнул их, устремив взгляд к Младшему. - Надо будет новые комбезы достать, - сказал он, но младший товарищ никак не реагировал, - или эти заштопать... Опять. - Нам надо возвращаться, - поднял голову второй сталкер, оторвавшись от изучения заметок, - нас ненавидят здесь. Все. - Полно тебе, - отрезал Старший, потянувшись за бутылкой водки в потрепанный рюкзак, - некуда нам больше возвращаться. Младший пожал плечами. Ему не нравился "Янов": он хотел вернуться в уже родную Припять как можно скорее. Однако, он понимал, что сейчас это не представляется возможным: оставшиеся монолитовцы, лишь завидев их, откроют огонь на поражение. А вот Старшему возвращаться наоборот не хотелось. Потратив несколько лет своей жизни в служении Монолиту, постоянно говорившему в его голове, витавшему в его мыслях, он был несказанно рад внезапной тишине в своем сознании: никто теперь не указывал ему что делать или в кого стрелять. Он провел большим пальцем по царапинке под его глазом: она неприятно защипала. Сталкер, поморщившись, открыл бутылку водки, и, налив немного жидкости в металлическую крышку, выпил. "А ведь у нас действительно есть проблема" - подумал он про себя. Их обоих, казалось, ненавидели все сталкеры "Янова". Он чувствовал их прожигающие взгляды на своем затылке. Им неоткуда было ждать помощи, с ними не хотели иметь дел: нужно было самим чинить все снаряжение и оружие, продавать артефакты не Гавайцу за весьма выгодную цену, а ученым, которые сидели в своем бункере неподалеку от станции, им никто не обменивал патроны даже на деньги, а потому приходилось каждый день прочесывать местность в поисках убитых сталкеров, чтобы обыскать их сумки. И виной всему были их светлые, бело-зеленые комбинезоны и причастность к злочастной группировке в прошлом. Лицо Старшего до сих пол ссаднило и болело. Он полагал, что причиной его плохого самочувствия стал заброшенный химический корпус Юпитера, где они искали артефакты: вещества вполне могли разъесть кожу на его лице. В любом случае, хабар они добыли и успешно обменяли у ученых на новенькие, еще блестящие детекторы, а так же на еду и пару бутылок водки. Старший понимал, что это был совсем не равноценный обмен, но никто, кроме ученых - продажных крыс, не хотел брать от них что-либо даже бесплатно. Старший хмуро посмотрел вокруг. Сталкеры недоверчиво поглядывали на него, и он, зевнув, вновь открыл бутылку с сорокоградусной прозрачной жидкостью, и жестом предложил младшему товарищу присоединиться. Тот молча кивнул. Взяв бутылку за тонкое горлышко, он отхлебнул из горла, поморщившись. Старший покачал головой. - Я просто заебался, - Младший опустил взгляд на край стола, - туда-сюда, туда-сюда, мне это уже надоело. Мы застряли тут. Старший пристально посмотрел на него и почесал руку, оставляя на ней белые следы. - Ну, давай застрелимся. Выбора-то больше нет. - Почему Монолит вообще отпустил нас? - Младший закусил нижнюю губу, - почему я перестал слышать его голос в своей голове... - с сожалением произнес он. Он посмотрел на дно бутылки, и, не выдержав, отхлебнул еще. Старший покачал головой. Ему не нравилось, что Младший страдает, но понять причину этого он все еще был не в состоянии: то ли это были последствия осознания того, что приходится самому принимать решения, то ли потому, что другие сталкеры косо смотрели на них двоих... Привстав над столом, он отобрал уже наполовину пустую бутылку водки из бледных рук щуплого и осунувшегося Младшего. Младший выглядел неважно: огромные черные круги под бледными с красными прожилками глазами, грубая щетина, осунувшиеся скулы - лицо его больше напоминало лицо мертвеца. Впрочем, он ничем не выделялся среди прочих сталкеров, которые остались зимовать в окрестностях "Юпитера". Да и Старший вряд ли выглядел сильно привлекательнее, хоть и всегда выделялся своим ростом и светлыми волосами, аккуратно выстреженными под андеркат. - Почему я не слышу его голос... - тихо спросил Младший, опуская голову на стол в попытке поспать. Старший подсунул ему под голову свой рюкзак и потрепал по темным слипшимся волосам, откинувшись к стене и задрав ноги на лавку. Он устал. "Утро вечера мудренее" Младший проснулся достаточно рано, голова его была тяжелой, а взгляд томным. Он попытался сфокусироваться на открытой консерве, в которой плавал жир с кусочками мяса, и то и дело переводил взгляд на старшего товарища, который скручивал сигареты. Метель поутихла, а потому надо было собираться и выдвигаться рыскать в поиске артефактов, пока все остальные спали. - Ты спал? - тихо спросил он старшего товарища. - Немного, - он покачал головой, собирая рюкзак. Младший отвернулся от него и посмотрел на разодранные рукава. Он совсем забыл их заштопать, накладывая очередной шов поверх другого шва. Рукава его комбинезона уже напоминал грязную сшитую меж собой рванину. Старший увидел его пристальный взгляд, рассматривающий сетки швов на светлом комбинезоне. Он молча пожурил себя, что не додумался заштопать не только свой, но и комбинезон товарища, и, застегнув рюкзак, перекинул его через плечо. Включив свой КПК, он постучал по его экрану и посмотрел погоду за бортом Янова: надо было отходить ближе к Скадовску, метель в районе Юпитера лишь усиливалась. Младший поморщился, услышав его предложение отходить на Затон. Он считал, что в Припяти было относительно надежнее, можно было найти побольше артефактов, и там не было сталкеров, которые бы косо на них смотрели: они могли бы занять квартиры в крайних домах Припяти, попрятать там хабар на случай чего и не бояться того, что тебе однажды прострелят бошку "свои". Когда сталкеры покинули Янов, Младший задумался о своем прошлом. Он даже не помнил своего имени, кем были его родители, чем он занимался до того, как попал в Зону. Память совсем медленно и понемногу возвращалась к нему, яркими вспышками мелькая в голове. Он вспоминал некоторые моменты из детства, вспоминал, как играл в песочнице, он вспоминал, как шел по темной-темной улице, припорошенной снегом. Но он совершенно не помнил самого себя до момента вступления в "Монолит", да и сейчас он бы променял все эти обрывки на то, чтобы услышать его голос в своей голове. Старший, пройдя немного вперед, заметил, что Младший отстал. Обернувшись назад, он увидел стоящего посреди подтаявших сугробов товарища, чье лицо исказилось от боли. Его руки тряслись, он умоляюще смотрел на друга в надежде на помощь, но тело его поникло и он, споткнувшись, упал в грязный снег, отчаянно пытаясь ухватиться за воздух. Старший подбежал к нему, и прижал его к себе. Младший сидел на крыльце дома Припяти, смотря на уходящее в зенит солнце. В городе стало тихо, лишь где-то вдалеке завывали голодные собаки. Он недовольно хмыкнул, сжимая свою винтовку в руках, и осмотрелся вокруг: пусто, как и всегда. В этом городе не было никого, кроме монолитовцев и мутантов. Его старший товарищ решил ненадолго покинуть его, пройтись по Припяти и оценить обстановку: в последнее время мутантов развелось в подвалах домов немерено, оставив Младшего здесь, на крыльце покинутой шестиэтажки. - Скучно, - сказал тот, кинув попавшийся под руку камешек перед собой. Он вздохнул и облокотился спиной на пыльные ступеньки, разглядывая небо над ним, - Ничего примечательного - небо как небо. Он фыркнул, заслышав краем уха шуршание в заброшенной парадной дома. "Опять небось какая собака шарится по квартирам в поисках жратвы" - подумал он, и, взяв винтовку, медленно зашел в здание, не издавая ни звука. Пройдя метров десять по коридору, аккуратно, пытаясь не задеть своими тяжелыми ботинками громыхающие обломки оконных стекол и бетона, которые смешались со старой опавшей штукатуркой, он повернул налево, в сторону квартир, откуда, как ему показалось, доносился шум. Рядом скрипнула половица. Младший резко повернулся и увидел в двери противоположной квартиры сталкера в черном комбинезоне, который стоял, наведя ствол прямо на него. Он, опустив голову вправо, смотрел на сталкера из-под капюшона своими загадочными зелеными глазами. - Ммм, - лишь проронил он, прицениваясь взглядом к Младшему, который замер с широко распахнутыми глазами, так и продолжая держать ствол в руках. - Ммм? - удивленно промычал младший. - Эй, не спать! - Старший тряс его за плечо, выводя из транса воспоминаний, - солдат, не спать! Я не могу потерять еще и тебя... Младший посмотрел на него пустыми глазами, а затем, качнув головой, пришел в себя - глаза его снова засияли, тело перестало трястись. Казалось, что ничего не произошло - да и Младший старательно делал вид, что с ним все хорошо. Он встал и отряхнулся, и, стараясь не подавать виду, пошел дальше.

***

-Братья, враг Монолита поблизости, - крикнул Младший в рацию и продолжил исследовать припятский дом, в котором, как ему казалось, он слышал скрип половиц. Ведомый Монолитом, Младший шел вперед, вскинув свою "Гадюку" перед собой. В этом здании определенно находился кто-то, а любой, кто не был подчинен воле огромного синего кристалла, был его врагом. У Младшего в голове даже не возникало никаких мыслей о правильности - только голос величественного святящегося камня, находящегося где-то внутри четвертого блока ЧАЭС. Он поднялся по лестнице на второй этаж. Половица скрипнула за дверью пустой одинокой квартиры, оставленной ее жильцами почти тридцать лет назад. Кто там жил до 26 апреля 1986 оставалось загадкой - имена уже давно были стерты, а Припять уже давно была другой.Младший аккуратно отворил обитую дешевым кожзамом дверь - за ней не было никого. - Братья, отставить, враг Монолита не обнаружен, - отчетливо произнес Младший в рацию и, развернувшись, почувствовал удар по голове, а после него - темноту.

***

- Очнулся, - сказал мужчина, сидяший на корточках перед привязанным к стулу монолитовцем, - не первый раз сажаю таких как ты на цепь, но... Какой-то ты не такой, как твои "братья", - сталкер в черном комбинезоне подкинул в руке болт, - ну же, полай. - Монолит уничтожит тебя, - сквозь зубы процедил Младший, - Монолит унитожит тебя! - Что он тебе говорит в твоей пустой башке? - сталкер коцнул зубами рядом с ухом культиста, - скажи мне. - Что я должен уничтожить врагов Монолита, - завопил мужчина. - Вот оно что, - сталкер в черном подошел ближе и поставил свои руки, закованные в плотные тактические перчатки на колени Младшего, улыбаясь нездоровой улыбкой прямо в лицо монолитовца, - что, если я скажу, что мы не в Припяти? Ори сколько хочешь, тебя твои братья не спасут. - Уничтожить.. Врагов Монолита, - сжав зубы, проговорил пленник, - уничтожить... Врагов... Монолита, - из его рта потекли слюни, перемешанные с кровью. - Бешеный пес, - сталкер отошел от Младшего, - знаешь, мне поручили этот эксперимент за достаточно большие деньги, за которые я смогу начать новую жизнь на большой земле... Но теперь мне и самому стало интересно, что с вами не так. Почему, - он снова подошел к пленнику и дотронулся его щекеи своей, - почему вы такие... - Враг Монолита! - снова крикнул Младший. Удар - и он снова погрузился во тьму.

***

- Как тебя зовут? - Ч... Что? - переспросил Младший, который провел в заточении вот уже несколько дней. - Спрашиваю, как тебя зовут. - Не знаю... Без понятия. Враг... Моно... - Ой, - цокнул сталкер, - да когда же ты заткнешься? Вроде и пси-воздействия на мозг уже как несколько дней нет, хотя... Ты действительно делаешь успехи. Я назову тебя... Младшим. - Почему? - спросил монолитовец, - свое собственное имя... Звучит так странно. Монолит не простит.- Потому что первый мой эксперимент, который прошел удачно, назвали "Старшим". - Почему Монолит оставил меня? - Младший жалобно заскулил, - почему? Я хочу услышать его голос, за что он оставил меня... Сталкер цокнул и вышел из комнаты, оставляя обессиленного мужчину одного наедине со своими мыслями. У Младшего появилась очередная возможность оглядется - казалось, что они обосновались в какой-то полуразрушенной деревенской лачуге. Вот и печь - вся в копоти, и кровать, и стол - а из соседней комнаты раздавался гул и писк каких-то электронных приборов, назначение которых монолитовец вряд ли знал. Руки, как и ноги, были связаны плотной веревкой, больно впивающейся в кожу. Сталкер кормил его с ложечки сам - настолько боялся упустить свою новую игрушку. - Мне... Больно, - хныкнул Младший и даже не знал, о какой боли идет речь - о его душевных терзаниях и переживаниях, что Монолит оставил его, или о гниющих ранах на руках. Сталкер приоткрыл дверь и посмотрел на него взглядом, полным сожаления. - Знаю. Прости. Это для твоего же блага. - Для какого блага? Я хочу домой! Мужчина нахмурился и, помассировав виски, задал неожиданный для монолитовца вопрос. - А что... Есть дом? - Припять... Братья... Монолит... - Они ведь имени даже твоего не знают, - хмыкнул сталкер, снова заходя в комнату, - да и вряд ли ищут. Для них ты просто исчез - и никто даже не заметил. Ты исчез из их головы. - Кто ты? - теперь внезапно для сталкера, задал вопрос монолитовец, - как тебя зовут? - Пес. Меня зовут Пес.

***

Прошел приблизительно месяц. Младший уже забывал голос Монолита, а Пес разрешал ему совершать короткие прогулки. Шрамы от веревок на руках никак не сходили - в основном потому, что несмотря на бинты и дезинфекцию, сталкер все же не рисковал с ним спать без дополнительной защиты - и на ночь руки его были привязаны к крюку на стене. Они сближались. Пес изучал его подноготную, лез ему под кожу, изучал его, а Младшему было это даже приятно - он не помнил свою жизнь до Монолита, и ему было радостно, что он может пообщаться хоть с кем-то, кроме своих "братьев". Младший наконец-то мог рассмотреть сталкера чистым разумом - это был мужчина средних лет, с уставшими выцветшими голубыми глазами, с темными волосами, в которых виднелась благородная седина, и с очень приятными чертами лица. Он выглядел строго, но в то же время как то, к чему бывший монолитовец тянулся всей своей новообретенной душой. В глубине души предательство все же тяготило его. Он чувствовал себя разбитым, но ничего не мог с собой поделать - голос огромного кристалла четвертого блока больше не звал его, не диктовал ему, что делать. Иногда младший, сидя на грязной и провонявшей плесенью кровати, обнимал свое щуплое исхудавшее тельце. - Музыка, - сказал резко вошедший в комнату Пес, - примерно в это время я начал давать Старшему слушать музыку. Младший поморщился. - Ты так часто о нем говоришь... Кто это? - О! - Пес улыбнулся, - еще один подопытный... Прожил тут, в моей хибаре с полгода, я восстанавливал его разум буквально по крупинкам, как твой, - он что-то искал на своем КПК, - а затем отправил его к ученым здесь, в Зоне. Они обследовали его и заверили меня, что его мозг не пострадал и он сможет вернуться к нормальной жизни. Сейчас мы - хорошие друзья, и он рвется познакомиться с тобой, но - для твоего неокрепшего мозга это совсем не время. - Зачем ты это делаешь? Пес смутился. - Делаю что? - Воруешь людей и лечишь их голову. - Ах, это, - Пес рассмеялся, - работа у меня такая. На Большой земле я ведь был известным психотерапевтом... - А как ты оказался в Зоне? - Это - тяжелая история, малыш, - Пес мягко улыбнулся, - ты к ней еще не готов. Держи, - сталкер протянул ему наушники, - музыка.

***

С тех пор Младший почти каждый день слушал все треки с КПК Пса. Он буквально заслушал все-все альбомы до дыр, изучая каждую строчку и новое для себя слово. Он рос, словно ребенок, сознание его крепло с каждым днем. "Что значит любить?" "Что значит дружить?" "Что значит танцевать?" Раны на руках начали стремительно заживать - Пес больше не боялся оставлять уже бывшего монолитовца на ночь без веревок. Прогулки их стали смелее - они уже стали выбираться глубже в леса, охотясь на слепых псов. Пес заменил Младшему отца, хоть тот даже не понимал, что это означает. И больше всего на свете сталкер хотел выяснить что же произошло и кем был этот монолитовец до того, как пришел в Зону. Через руки Пса прошло много людей. Много кому в Зоне требовалась его помощь - поговорить, помочь, выслушать и дать совет. Но Младший - он был особенный из всех, кого этот сталкер встречал. Несмотря на всю его парадоксальную растерянность, он все быстро схватывал на лету - эксперимент с приручением дикого монолитовца шел как никогда успешно. Пес был очарован им - тот рос на глазах. Словно ребенку, ему было все интересно - он трогал, нюхал и пробовал.Пси-установка знатно разъедает людям мозг, но у Младшего он, к счастью, не пострадал.

***

Прошло еще несколько недель. Разум Младшего совсем окреп, и он получил в руки свою винтовку - горькое напоминание о Монолите. Сейчас он совсем отделался от мыслей о величественном кристалле, стоящем где-то под четвертым блоком ЧАЭС. Параллельно с этим Пес стал пичкать его таблетками - пси-блокадой, чтобы до конца избавить от страшного влияния Монолита на мозг.Они осмелели выходить дальше Темной Долины. Младший даже издалека увидел других вольных сталкеров, но, по словам Пса, разум его был не готов к встрече с ними. Пока не готов. Да и белоснежный комбинезон немедленно бы заставил их вскинуть оружие - несмотря на то, что вся Зона была в курсе экспериментов с разумами бывших монолитовцев, их все же продолжали бояться. Взять даже Старшего - из-за белого комбинезона ему приходилось ой как не сладко. - Вся проблема в том, как ты выглядишь, малыш, - однажды сказал Пес, прикуривая сигарету, - в наше время это решает почти все. Я постараюсь достать вам комбинезоны со временем. Но это дорого. А денег у меня много не водится, сам знаешь... Деньги. Младший знал, что все в нынешнем мире упирается в них, но искренне не понимал почему. Казалось бы, это просто разноцветные бумажки, которыми впору топить печь, но люди так за ними бегают, кидаются в огонь, словно это - их смысл жизни. Еще через пару дней, Пес, внеся пометки в свой компьютер, обрадовал Младшего новостью о том, что к ним придет гость и останется тут зимовать. В импровизированном кабинете сталкера было много компьютеров и мониторов - но для чего они предназначались Младший не знал и не понимал.

***

Дверь отворилась и в нее вошел незнакомый мужчина - высокий, статный, с прямой спиной. Что-то в нем было, словно в Зоне он чужой. Короткие каштановые волосы, серые глубокие глаза, тонкие губы и неопрятная щетина. Младший смотрел на него не отрываясь, а затем перевел взгляд на его белоснежный комбинезон. Старший? Мужчина украдкой взглянул на сидящего в наушниках Младшего и направился к комнате Пса. - Привет. Быстро ты добрался...Старший огляделся. - Моя первая самостоятельная зимовка без сраных голосов в голове, - он нажал пальцем на свой висок, - а это кто, новенький? Может, мне стоит уйти, если он недостаточно подготовлен, чтобы общаться с людьми? - Нет-нет, - Пес замахал головой, - он в порядке, делает большие успехи. Можно по-тихоньку приучать его общаться и с другими людьми, - Пес оглянулся и позвал бывшего монолитовца, - Младший, иди к нам. Тот моментально вскочил с кровати, сгорая от желания подробнее рассмотреть Старшего - наверняка, в прошлой жизни, память о которой ему стер Монолит, он встречал других людей, но сейчас общение с людьми казалось ему чем-то новым...Чем-то... Необычным. И таким приятным. - Здравствуй, - Старший протянул руку и Младший с охотой пожал ее, - будем знакомы. - Будем, - кивнул Младший, смотря прямо в серые глаза некогда одного из братьев. - Так странно встречать кого-то еще из "Монолита", кто не угрожает прострелить мне башку, - хмыкнул Старший, - и давно ты выхаживаешь этого щеночка? - Три месяца как. Поймал его в Припяти, он отбился от стаи, отвлекшись на меня. Я и раньше его заприметил там же, но почему-то... Он в меня не выстрелил тогда. - И как тебе твоя новая жизнь? - спросил Старший. Младший замялся. Как ему его новая жизнь? Он никогда себя об этом не спрашивал. Новая жизнь... - Ты еще об этом даже не задумывался, так ведь? - наклонил голову Старший.Младший закивал.- Пес, он совсем как ребенок, - покачал головой Старший. - Он быстро учится, - парировал сталкер, - три месяца назад его мозг был словно без извилин, как у новорожденного. Да и что ты, блять, понимаешь? Сам только недавно выпорхнул отсюда. - Тем не менее, - Старший прищурился, - я изначально вел себя иначе. - Все люди разные, - ответил Младший, ошарашив Пса, - не стоит равнять всех по себе. Старший вздохнул. - Все равно я твой самый удачный и любимый эксперимент, - сказал он и развернулся, уходя в другую комнату - благо, в этой заброшенной халупе их было достаточно, чтобы разойтись по углам и подумать. Пес вздохнул. "Эксперимент... И даже у тебя до сих пор нет самоосознания, Старший".