Война львов и роз

      1479 год, Уэльская марка       Подъехав к небольшому холму, Эдуард одним жестом руки остановил весь эскорт, ехавший позади него. Знаменосцы парня разбрелись по сторонам, охраняя территорию. Тедди спешился, поспешив взобраться на холм. Прищурившись, он заметил вдалеке группу всадников и, на всякий случай, схватился за свой меч. Когда наездники стали приближаться, принц смог расслабиться.       Аделиза, подъехав к тому же холму, дождалась, пока её люди помогут ей слезть с лошади. Неспешно направившись в сторону сына, она оценивающе оглядела сопровождавших его рыцарей и слуг. Сквозь снежные хлопья, падающие с неба, она смогла разглядеть сыновей некоторых лордов, отправленных ранее к принцу в услужение.       Когда мать подошла к нему, Эдуард поклонился, целуя руку женщины. Оставшись в том же согнутом положении, он дождался, когда Аделиза поцелует его в лоб. Прежде чем заговорить, королева взяла сына под руку, направившись в сторону. Лишь когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы не быть подслушанными, она заговорила:       — Мой дорогой мальчик, ты едешь в столицу, не так ли?       — Верно, отец приказал мне покинуть пост в Уэльсе и приехать к нему, — Эдуард напрягся, взглянув куда-то за горизонт. — Ты ведь не просто так приехала? Я уже осведомлен о твоем безумном плане, — повернувшись к матери, он заметил легкое удивление на её лице. — Намеки графа Эссекса были слишком понятными для меня. Ты собираешься совершить ужасный грех.       — Тедди, твой отец свернул с истинного пути. Неужели ты готов позволить ему продолжать те злодеяния? Я думала, что ты, как истинный католик, сделаешь всё, что в твоих силах, чтобы предотвратить те ужасы, что творятся по всей Англии.       — Я католик, и ничто не способно это изменить, — он нахмурился. — Однако, как христианин, я понимаю, что пойти против своего отца — это страшное преступление.       — Что же, ты готов смириться с тем, что тебя назвали бастардом и лишили всех прав на трон? — на выдохе спросила Аделиза. — Ты меня сильно разочаровываешь.       — Кем бы ни назвал меня отец, все люди понимают, что мое положение от этого не меняется. Я стану королем, когда придет время. Мой отец умрет своей смертью: от старости или от болезни. Но не от вражеского меча.       — А если эта мавританка родит ему сына? Ты и тогда ничего не будешь делать?       — Если мой пока ещё не рожденный брат будет умным, то не станет претендовать на трон. Если же он станет проблемой, то я его уничтожу. Но против отца я идти не стану. Пока он является моим королем, мне даже думать о таком запрещено.       — Пока бастард той шлюхи еще не родился, первым наследником является твой дядя Джордж…       — Если дядя посмеет предъявить права на трон, то и его будет ждать смерть. И герцог Ричмонд, и Кларенс, и Глостер — все падут от моего меча, если посмеют пойти против меня, — сказал он с полной серьезностью и уверенностью в своей правоте. — Ты можешь не продолжать, мама. Я всё понимаю. Но никогда не приму твоего выбора. Даже не старайся меня переубедить, я не предам отца, как бы сильно я его не ненавидел. Но мне страшно за тебя. Что сделает отец, когда ты пойдешь против него?       — А что он сможет мне сделать? — вскинула брови Аделиза. — Ты думаешь, я настолько глупа, чтобы попасть к нему в плен? Уверяю тебя, львенок мой, я буду находиться в полной безопасности. Я больше страшусь той ведьмы, что сидит на моем троне. Мужчины воют с помощью грубой силы, а женщины более склонны к применению интриг и козней. Даже мою еду всегда первыми пробуют служанки, чтобы удостовериться в том, что она не отравлена. Кто знает, какие яды она привезла с собой из Гранады?       — Я надеюсь, что скоро отец поймет, насколько большую ошибку он совершил, — тяжело вздохнул Эдуард. — И тогда эта женщина отправится обратно в те земли, откуда приехала. Она больше не будет тебя беспокоить. А когда я сяду на трон отца, то тебе вернут прежние титулы и почести. Ты вновь станешь королевой.       — Одной из двух, — Аделиза улыбнулась, положив руку на плечо сына. — Я уже написала письмо герцогу Бургундскому. Его дочь, леди Элеонора, должна прибыть ко двору в течение года. Надеюсь, что я ещё смогу увидеть своих внуков.       — О чем это ты? Конечно, ты увидишь их, — нахмурился Тедди.       — Я не знаю, когда мы увидимся в следующий раз, мальчик мой, — впервые за весь их разговор принц увидел в глазах матери искреннее волнение. — Но я хочу, чтобы ты запомнил одну вещь. Никогда не забывай о том, кем ты являешься. И, возможно, однажды это спасет тебе жизнь.       — Я не забуду, — кивнул он, хоть и не желал придавать этому особое значение.       — Прощай, Тедди, и береги себя, — королева прижалась к груди сына, прикрыв глаза.       — И ты тоже, мама, — принц сильнее вжался руками в плечи матери. Сейчас он был гораздо выше неё, однако всё еще чувствовал себя в безопасности лишь в её объятиях. Казалось, что если он отпустит мать, то потеряет её навсегда.       Однако Аделиза отстранилась, спешно вытерев с глаз подступившие слезы. Бросив на сына прощальный взгляд, она направилась к своему коню, оставив Тедди стоять в неведении и раздумьях. И они вдвоем, кажется, понимали, что не увидятся ещё долгое время.

***

      Этим холодным утром граф Уорик пришел на заседание совета одним из первых. Постепенно собравшиеся лорды бросали друг на друга обеспокоенные и усталые взгляды, ведь у каждого скопилось множество проблем с появлением мавританки при дворе. Теперь, когда король официально разорвал все связи с Римом, исповедование католицизма стало преступлением. Кто-то встал на сторону короля во избежание лишения головы и титула, но самые отважные и по сей день сохраняли прежнюю веру, не боясь последствий.       Спустя минуты долгого ожидания, король всё же соизволил почтить вассалов своим присутствием. Лорды вскочили с мест, приветствуя радостного сюзерена. Многие замечали, что король стал расцветать на глазах. Новая любовница повлияла на него в лучшую сторону: он стал более жизнерадостен и милосерден, но при этом вовсе перестал интересоваться делами в своем королевстве. Ричард и раньше не был особо увлечен правлением страной, но сейчас он, казалось, совсем забыл, что на его плечах лежит большая ответственность.       — Можно поинтересоваться, милорд, что Вас так осчастливило? — натянуто улыбнувшись, подал голос Уорик. Лорды с удивлением взглянули на графа, так как сами не осмелились бы заговорить с королем первыми.       — Хорошо, что ты спросил, мой дорогой друг, — тихо рассмеялся Ричард, вытаскивая из кармана свернутое в трубочку письмо. — Хочу, чтобы все вы посмотрели на это. Взгляните, документ пришел из Ватикана. Старик, сидящий там, всерьез решил, что меня напугает отлучение от его Церкви. Будто бы мне есть до этого дело! — он рассмеялся, оживленно тыча письмом в лица советников, сидящих рядом с ним. Герцог Саффолк едва смог увернуться, когда часть пергамента оказалась в сантиметре от его носа. — Но не будем думать об этом старике, мы же не хотим испортить настроение перед моей свадьбой? Я хочу устроить самую грандиозную свадьбу во всей истории, чтобы потомки сочиняли легенды про это масштабное и богатое празднество! Скажите, барон де ла Поль, достаточно ли денег в казне, чтобы пригласить ко двору иностранных артистов? Моя дорогая Жанна уже ждет ребенка, и мне бы хотелось, чтобы она стала самой радостной женщиной в мире в этот день.       — В этом есть небольшая проблема, — порылся в своих бумагах барон. — Денег едва ли хватит на скромное пиршество.       — Тогда конфискуйте имущество из монастырей, — закатил глаза король. — Эти алчные аббаты всё равно больше в нем не нуждаются.       — Это не совсем правильно, — попытался вставить слово Уорик.       — Мы сейчас не говорим о правильности, — перебил его Ричард. — Раз так, то пускай все монастыри будут разрушены! А их земли пойдут в королевский домен. Тогда то, я полагаю, денег в казне будет достаточно?       — Если Вы закроете монастыри, то сотни людей окажутся на улице. Многие люди жили и питались лишь за счет своих приходов, — попытался скрыть свое возмущение герцог Норфолк.       — Ну и пускай! Пусть знают, что во всем вина этого гадкого понтифика! Если бы он дал мне аннулирование, то ничего бы этого не было! — начал злиться король.       Внезапно в зал совета вошел взволнованный герцог Ричмонд. Многие были удивлены его опозданием, но по его лицу было понятно, что на то была серьезная причина.       — Братец, я назначил тебя лордом-констеблем не для того, чтобы ты пропускал заседания, — чуть раздраженно ответил Ричард. — Что у тебя стряслось?       — Вести из Глостера, — на лице герцога заиграли желваки. Уорик напрягся, зная, что именно там и должно будет вскоре начаться восстание. — Ваша жена… бывшая жена, графиня Дорсет, раздает народу вооружение.       — Аделиза намерена организовать против меня мятеж? — вскочил с места Ричард. — Ей не удастся осуществить свою глупую затею. Пара десятков глупых крестьян, впервые взявших оружие в руки, не смогут противостоять нашим профессиональным воинам, не так ли? Отправьте в Глостер наших гвардейцев и захватите её! Пускай графиню сопроводят в Тауэр.       Ричард поспешно скрылся за дверями зала. Уорик вскочил с места, быстро собрав свои вещи со стола. Не попрощавшись с остальными лордами, он за короткое время преодолел расстояние между залом и покоями жены. Джейн, заметив мужа, подскочила с места.       — Что происходит? — взволнованно спросила графиня.       — Где девочки? — тяжело дыша, Уорик стал складывать личные вещи в сундук.       — В соседней спальне, — Джейн подбежала к двери, войдя в смежную комнату.       Уорик облегченно вздохнул, заметив своих дочерей. Двенадцатилетняя Лиззи заплетала косу своей младшей сестре, девятилетней Марии. Трехлетняя Сесилия бегала по комнате, играя со служанками. Заметив своего отца, все три девочки бросили свои занятия, подскочив с места, и присели в реверансе.       — Хорошо, — тихо произнес Уорик, подойдя к старшей дочери. — Лиззи, скажи, ты соскучилась по нашему замку?       — Не знаю, — растеряно ответила девочка, бывшая наследницей отцовских титулов. — Мне и здесь хорошо. Мы с мужем недавно гуляли по саду и…       — Граф Эссекс поедет с нами, не переживай, — он приобнял дочь.       — Поедет куда? — уточнила Джейн, взяв Сесилию на руки.       — Мы едем в наш замок, — ответил граф, повернувшись к жене. — Там вы будете в безопасности. Мы поднимаем восстание, Джейн. Война началась.