Война львов и роз

      Прошло девять лет с тех пор, как Аделиза родила Бриджит. За эти годы она успела забыть, насколько мучительными бывают роды. Она чувствовала, как её тело разрывается на части; иногда ей казалось, будто её лоно терзали дикие звери. Это бы могло объяснить столько крови на белых простынях её кровати.       Некоторые женщины говорили, что больнее деторождения лишь сгорание заживо. Но Аделиза не верила ни единому слову, ведь никто из них не горел. Она бы могла спросить о том, что испытывал Ричард, когда она подожгла его покои, но и этот ответ бы её не удовлетворил; её муж ведь не мог сравнить эту боль с родами.       Но рано или поздно любые страдания закончатся. Повитухи обмыли младенца, положив его королеве на грудь. Аделиза довольно осмотрела новорожденного сына, мысленно радуясь тому, что у мальчика был на макушке пушок светлого цвета. Чем меньше во внешности её детей передавалось от Ричарда, тем счастливее она была.       — Аделиза, — в покои вошел вовсе не муж, которого королева и без того не желала видеть. Ричард обещал ей сотню раз, что больше не притронется к ней, но всё же иногда поддавался уговорам своей матери. Чаще всего, во время процесса, он даже не глядел на неё; иногда он и вовсе плакал, и тогда Аделизе даже становилось его жалко.       — Проходи, — ощущая болезненную слабость, Аделиза вяло кивнула, приглашая Уорика в покои. Служанки предусмотрительно накрыли королеву одеялом, хотя она даже не испытывала смущение. — Ты выбрал фрейлин для Бриджит?       — Да, я счел лучшим вариантом для принцессы её собственную кузину Амелию Говард, — ответил Уорик, присев на край кровати.       Королева обрадовалась: дочь герцогини Сомерсет, её подруги Анны, была определенно хорошей кандидатурой. Анна, как и её муж, были верны Аделизе, а значит, их дочь будет столь же предана Тедди и Бриджит.       — А твоя дочь?       — Лиззи всего пять лет. Подождем два года, и тогда она прибудет ко двору, — заверил Уорик. — Уже придумала имя? — он слабо улыбнулся, взглянув на красного кричащего младенца.       — Пускай эта привилегия достанется Риччи. Я планирую выбрать крестных родителей. Хочу, чтоб Энтони нес его к алтарю.       — А что насчет крестной матери?       — Только не герцогиня Саффолк, — закатила глаза Аделиза.       — Кстати насчет неё. Она за дверью с герцогиней Норфолк. Они пришли, чтобы поздравить тебя с успешными родами.       — Не хочу их видеть. Я ненавижу Екатерину после того, что она сделала моей дочери.       — Подумай хорошенько, она — мать будущего герцога Саффолка. Нам нужна будет их поддержка в будущем. К тому же, оскорбив Екатерину, ты невольно обидишь и её дочь. А герцог Норфолк очень сильно любит свою жену. Вплоть до того, что может принять вражескую сторону из-за одного лишь её слова.       — Пусть герцогиня Норфолк войдет. Но не Екатерина. Скажи ей прямо, что я её видеть не желаю.       — Как скажешь, — устало вздохнув, Уорик встал с кровати.       Граф вышел в коридор, где уже столпились придворные, желающие поглазеть на нового «сына Англии». Прокашлявшись, он повернулся к герцогине Саффолк.       — Прошу прощения, Ваша Светлость, королева сейчас не настроена на то, чтобы принимать гостей, — с наигранным сожалением объявил Уорик.       — Она до сих пор злиться на меня? Это я должна быть зла: она унизила меня перед всеми! — тяжело дыша, герцогиня схватилась за сердце. Её дочь мгновенно схватила мать за руку, помогая устоять на ногах. Но все её попытки были напрасны, ведь Екатерина уже стала терять сознание.       Уорик сделал шаг в сторону, дав место герцогине, чтобы упасть. Он никогда не любил эту напыщенную и высокомерную женщину, и потому не испытывал ни капли жалости.       — Это Аделиза во всем виновата! Это она довела мою мать до такого состояния! — завопила герцогиня Норфолк, присев на колени у тела матери. — Она говорила, что убьет её! Ведьма, это она все сделала! Она наслала на неё магию, чтобы погубить!       Придворные зашептали, разбавляя гробовую тишину своими сплетнями и обсуждениями. Уорик нашел взглядом жену. Они вдвоем понимали, что такие гадкие слухи повлияют на репутацию Аделизы не в лучшую сторону. Схватив герцогиню за руки, он поднял её с пола.       — Успокойтесь сейчас же, — недовольно попросил граф.       — Убийца! Она её отравила! — сбивчиво дыша, герцогиня не собиралась униматься. — Схватите королеву, пока она не погубила нас всех!

***

      Туманная дымка в лучах рассветного солнца выглядела по истине волшебно. Аделиза хотела было остановиться и поглядеть на красоту природы, но на любования у неё не было времени. Сейчас её волновала собственная судьба, ведь обвинения в колдовстве существенно повлияли на её жизнь.       Придворные стали сторониться своей королевы, и даже не осмеливались первыми подойти к ней. С ней говорили не по своей воле, лишь когда она сама подходила к нужному человеку. И даже тогда она замечала, что её собеседник желает как можно скорее распрощаться с ней и сбежать.       Аделиза быстро преодолела большой зал храма, где обычно проходили литургии, и встала на колени у исповедальни. Через сетчатое окошко она увидела лицо кардинала Лэнгли. Мужчина смотрел не на неё, но вид у него был обеспокоенным.       — Говори, дочь моя, — перекрестившись, кардинал отвернулся.       — Я разговаривала с Ричардом, — прокашлявшись, Аделиза решила пропустить официальные приветствия. Казалось, что даже Лэнгли стал её побаиваться, наслушавшись придворных сплетен. — Екатерина серьезно больна. Она не встает с постели уже долгое время. Её дочь считает, что я забрала здоровье герцогини для Джона. Якобы, он неожиданно быстро поправился после своей недавней болезни.       — Дети часто болеют в таком юном возрасте. Это чудо, что твой сын выздоровел.       — Говорят, что Ричард планирует устроить проверку на колдовство. Джейн начиталась страшных сказок и всё время твердит, что меня заставят нести раскалённое железо.       — Однако в последний раз ордалии проводились больше трех столетий назад. Тебе нечего бояться.       — Ты издеваешься? — Аделиза нахмурилась, а у кардинала округлились глаза от такой неожиданной перемены настроения. — Я пришла к тебе, хотя могла спать. Я, как недавно родившая женщина, должна отдыхать и набираться сил, а не стоять здесь вечность на коленях и ждать, пока ты дашь хоть какой-то вразумительный ответ.       — Я могу попробовать отговорить Ричарда от этого неразумного решения, — кардинал отвел взгляд в сторону, не решаясь продолжить.       — Что ты хочешь? Золото? Дворец? Новую должность?       — У меня есть дочь, как ты знаешь. Она выросла и должна выйти замуж. Я не молод, и лишь Бог знает, что с ней будет, если я не успею устроить ей будущее.       — Замуж? — удивилась Аделиза. — Но за кого?

***

      К концу дня погода не наладилась. Мелкий дождь был столь привычным для Англии, что никто не обращал на него внимания. Придворные спокойно гуляли под открытым небом, наслаждаясь прохладой, пока королевская семья заботилась об очередной роженице. Принцу Джорджу было всё равно на роды нелюбимой жены, поэтому он проводил свое время за уроками фехтования с племянником. Аделизе тоже не было дела до проблем незнакомки. Единственное, что волновало королеву — она сама и её дети.       Кардинал Лэнгли имел определенную власть на короля, хотя Ричард относился с большим уважением к архиепископу Кентерберийскому. Он понимал страх Аделизы быть названной ведьмой. Ведь тогда король, и без того желавший развестись с ней, получит вескую причину на осуществление задуманного.       — Ты точно написала ему? — кардинал стал заметно нервничать, оглядываясь по сторонам.       — Да, я пригласила его в сад, чтобы поговорить, — уверенно кивнула Аделиза, не сводя взгляда с племянницы кардинала, что крутилась под деревом, поправляя платье. Когда вдалеке послышались шаги, королева и капеллан шагнули в сторону, скрываясь за кустами роз. — Идет.       С каждым шагом принц Томас становился все неуверенней. Он несколько раз перепроверил текст в письме, что ему пришло от Аделизы; там королева выражала надежду, что он сможет как можно скорее явиться в сад, чтобы встретиться с ней. Тогда Томасу пришлось бросить все свои дела и отменить все встречи. Но Аделизы на месте не было. Была лишь…       — Джоан? — на выдохе спросил Томас, не скрывая улыбки.       — Ваше Высочество, — племянница кардинала слегка опешила, но не забыла присесть в реверансе.       — О, прошу, не называйте меня так официально. Мы же с Вами знакомы с самого детства, — принц сделал шаг навстречу. — Ваш дядя, кардинал Лэнгли, был моим опекуном и наставником. Мы встречались несколько раз, но тогда были совсем детьми. Наверное, поэтому Вы меня и не помните.       — Нет, я Вас помню, — девушка зарумянилась, отведя взгляд в сторону. — А что Вы здесь делаете?       — Я… — Томас хотел было рассказать про письмо от невестки, но передумал, — я вышел на прогулку. Не желаете прогуляться вместе со мной?       — С радостью.       Томас взял Джоан под руку и уже через несколько мгновений они скрылись из поля зрения кардинала и королевы. Аделиза довольно улыбнулась переглянулась с кардиналом. Теперь она выполнила свою часть уговора, а значит — Лэнгли обязуется защищать её с помощью своих привилегий. Ложь была меньшим, на что она могла бы пойти ради собственной выгоды.

***

      Тихие вечера сменялись шумными, дни становились то короче, то длиннее, но люди, окружавшие Аделизу, не менялись. Все тот же безразличный и гневливый муж, та же меланхоличная и чересчур заботливая свекровь, те же веселые Анна и Джейн, тот же фанатичный и эмоциональный Эдуард, та же несколько грубая Бриджит. Иногда Аделизе казалось, что один и тот же день её жизни повторяется вот уже несколько недель. От рассвета до заката она живет одними и теми же надеждами и страхами, и ничего в её жизни не меняется, все стоит на месте.       — Я прошу внимания! — раздался громогласный голос Ричарда, сидящего во главе стола. У Аделизы заболели уши от такого резкого звука, выдернувшего её из мечтаний и мыслей. — Мы рады сообщить, что вскоре Англию ждет еще одна королевская свадьба! Мой брат Томас, герцог Кларенс, сочетается узами брака с леди Джоан Лэнгли, племянницей архиепископа Йоркского.       Толпа дружно залилась овациями. Громкие переговоры и сплетни стали давить на голову королевы, которая и без того болела весь вечер. Она пыталась успокоиться, разминая пальцами виски, но все придворные стали сливаться друг с другом. К горлу начала подходить тошнота, а в глазах стало слишком быстро темнеть. Из-за резкого ослабления Аделиза не сразу заметила, как перед ней уже стояла служанка.       — Что? Что случилось? — прищурившись, королева медленно встала из-за стола.       — Мадам… Ваш сын… — всхлипнула служанка.       Сердце Аделизы упало в самые пятки. Дождь стал сильнее, и теперь капли громко били по земле. Аделиза не слышала слов мужа, расспросов придворных и тяжелых вздохов. Она слышала лишь дождь, который смешался в один звук со штормовым ветром.       Аделиза вылетела из зала настолько быстро, насколько могла в своем болезненном состоянии. Она не помнила, как пронеслась через несколько коридоров, прежде чем оказаться в детской комнате. Первым ей в глаза бросилась кучка служанок, столпившихся у детской кроватки. От самой молодой до самой старой — все они заливались слезами.       Заметив королеву, женщины присели в реверансе, но Аделиза не обратила на них никакого внимания. Несколько шагов от двери до кроватки показались ей слишком долгими и мучительными. Когда она нагнулась над люлькой, то увидела своего сына. Малыш Джон, так и не научившийся ни ходить, ни говорить, лежал бледный, закутанный в несколько слоев пеленок и тканей.       Губы Аделизы непроизвольно задрожали. Тонкие пальцы потянулись к сыну, но разум вовремя их остановил. Королева упала на колени, вцепившись в края деревянной кроватки. Ветер на улице стал еще сильнее, начав свистеть и завывать. Крик Аделизы слился с громом, а слезы — с молниями. Лучше бы все её дни оставались одинаковыми.