Война львов и роз

      Багровые шторы в главном зале Гринвичского дворца были разведены по сторонам, чтобы в помещение попадало как можно больше тусклого вечернего солнца. Два стражника, шедших с обеих сторон от принца Эдуарда, остановились у входа в зал. Дальше ему пришлось идти самому.       Наследник огляделся по сторонам, пытаясь увидеть хоть одно знакомое лицо. К его же счастью, около трона стоял его дядя и крестный отец, принц Джордж, герцог Ричмонд. Могучий рыцарь и непобедимый воин; он был его кумиром, примером для подражания. Джордж навещал любимых племянников в Йорке раз в несколько месяцев. Каждый его приезд запоминался Эдуарду и Бриджит новыми впечатлениями и подарками.       На седьмые именины Тедди дядя подарил ему первый меч. Пусть это была и не чистая сталь, но мальчик всё равно был счастлив. Учебный безопасный меч был гораздо лучше тех простых деревянных палок, которыми Эдуард дрался с йоркскими мальчишками. Бриджит же дядя одаривал драгоценностями. Маленькая принцесса искренне радовалась каждому рубину и изумруду, привезенному из столицы. Благодаря Джорджу дети знали, что о них ещё кто-то помнит и заботится.       По другую сторону от трона стоял архиепископ Йоркский, кардинал Лэнгли. Его Тедди любил не так сильно, как Джорджа. Кардинал заботился о них, но был чересчур набожен и фанатичен в своем воспитании. Эдуарду он сумел привить зависимость от постоянных молитв и богослужений. Мальчик молился по пять раз в день у роскошного алтаря, замаливая грехи, которых у него не было. Бриджит же не поддалась влиянию своего воспитателя, и на мессы приходила лишь потому, что это был её долг.       Эдуард узнал и графа Уорика, стоящего рядом со своей леди-женой. Они тоже иногда наведывались к ним, так как графиня была крестной матерью Тедди, а граф — крестным отцом Бриджит. Но посещали они Йорк довольно редко, хотя Эдуард и смог запомнить их лица. Чаще всего граф Уорик спрашивал у мальчика, желает ли он стать королем, не обращая внимания на крестницу, обычно прячущуюся за юбками своей старой няньки. Эдуард никак не отвечал на его одинаковые расспросы, так как не до конца понимал, что означает быть королем.       Больше никого Тедди здесь не знал. Его королевы-матери не было видно. Он знал, что коронация уже прошла, а значит — она должна быть в Гринвиче. Почему-то мальчику, не знавшему мать, стало вдруг обидно и больно от того, что королева не почтила его своим присутствием.       Короля Эдуард тоже не знал в лицо. Он помнил лишь эмоции, которые испытывал во время их последней встречи. Тедди хорошо запомнил, как плакал и дрожал, когда его родители кричали друг на друга. Он не понимал, почему он вдруг резко стал таким беспомощным и слабым, когда другие мальчики в такой ситуации непременно бы вступились за мать.       Подойдя к трону своего отца, девятилетний мальчик опустился на колени. Он боялся поднять взгляд на короля, думая, что тот смотрит на него с ненавистью и пренебрежением. Эдуард сложил руки в знаке молитвы и покорно опустил голову.       — Я, Эдуард, принц Уэльский, — дрожащим голосом начал мальчик, когда отец опустил на его голову корону. Регалия была слишком большой для него и потому болталась от любого движения, — клянусь Вам в моей верности и вере. Я буду служить Вам, как своему сюзерену, и да поможет мне в этом Бог.       Эдуард осторожно встал с колен, придерживая рукой шатающуюся корону. Он впервые взглянул в темные глаза своего отца и тотчас осознал, что абсолютно на него не похож. Кажется, у Ричарда в голове промелькнула та же мысль. Однако, несмотря на испытываемые эмоции, которые никак нельзя было назвать любовью или нежностью, король протянул своему единственному сыну руки. Эдуард сделал неуверенный шаг к отцу и быстро поцеловал его в щеку. Король довольно кивнул, отпуская сына.       Тедди отступил назад и поклонился. Корона на его голове начала съезжать вниз, и мальчику пришлось вновь ухватиться за неё, чтобы не опозориться перед своими будущими подданными. Под звуки аплодисментов мальчик повернулся к архиепископу Кентерберийскому. К его же удивлению, примас всей Англии был довольно молодым мужчиной. Даже Тедди понял, что он добился своего поста не собственными усилиями, а благодаря родственным связям.       Архиепископ надел на принца Уэльского золотую цепь, пока слуги закрепили на его поясе меч. Настоящий, выкованный из острой блестящей стали, с золотым черенком и львом, изображенным на яблоке. На мальчика набросили горностаевую мантию. Сейчас Тедди выглядел величественно и нелепо одновременно. Все регалии, включая кольцо, болтающееся на пальце, были слишком большими для него. Он чувствовал, что вот-вот упадет, не выдержав огромного веса, но всё же выстоял.       Развернувшись на пятках, Эдуард взглянул на лордов и леди, собравшихся в зале. Все они одновременно поклонились наследнику королевства, дав мальчику почувствовать собственную важность. Медленными шагами, чтобы не уронить что-либо из регалий, Эдуард направился к выходу. Лишь после его ухода придворные позволили себе выпрямиться.       Выйдя в коридор, Тедди почувствовал невероятное облегчение, сумев расслабиться. Корона небрежно съехала в бок, когда он перестал держать спину идеально прямой. В этот момент крайнего возбуждения и счастья, единственным, что хотелось сделать мальчику, это встретиться с матерью. Он не видел её уже очень давно, и ему не терпелось рассказать ей обо всей церемонии и похвастаться полученным титулом.       В коридоре появилась маленькая тонкая фигура. Заметив сестру, Эдуард невольно улыбнулся. Бриджит была для него самым родным человеком на всем свете. Лишь ей одной он доверял все свои секреты, ей рассказывал сказки на ночь, её утешал, когда она просыпалась от кошмаров.       Забыв о своей тяжкой ноше, принц схватился на корону, и побежал навстречу сестре. Он запрыгнул на неё в объятиях, едва не сбив с ног. Из Йорка их увезли по очереди. Сначала Бриджит забрали из их дома, и лишь спустя несколько дней — Эдуарда.       — Посмотри на себя, ты настоящий принц! — рассмеялась девочка, восхищенно осмотрев внешний вид старшего брата. До этого им приходилось носить скучные серые одежды. Кардинал говорил, что довольствуясь малым, они станут более благонравными и скромными, как и подобает верным христианам.       — Ты тоже красивая, — он улыбнулся, взглянув на сестру. С момента их последней встречи она поменялась так сильно, будто прошло несколько месяцев, а не недель. Она больше не прятала свои яркие рыжие волосы под страшными чепчиками. Теперь они были спрятаны в жемчужную сеточку, и несколько волнистых прядей обрамляли её бледное лицо. Вместо серой шерсти она носила шелка глубокого синего цвета. Одежда подчеркивала цвет её левого глаза, похожего на небосвод.       — Пойдешь со мной играть? — с надеждой в глазах спросила Бриджит. Она была уверена, что как только они вернуться в столицу, брат позабудет о своих уроках и скучных богослужениях.       — Я должен навестить нашу маму. Ты знаешь, где она?       — В своих покоях, как обычно, — закатила глаза девочка. — Обещай, что потом придешь ко мне в сад? Иначе Сара заставит меня идти на урок шитья с тетушкой Марией.       — Почему ты называешь её тетушкой? Она всего на пять лет старше тебя. Но я обещаю, что приду, как только поговорю с матушкой, — он взял сестру за руки.       Отпустив Бриджит, Эдуард направился к покоям матери. Он знал, где они находятся, поэтому найти их ему не составило труда. Однако у двери мальчик замер. Тедди услышал мужской голос, и потому принял решение остаться в коридоре и дождаться, когда мама освободиться. Но детское любопытство взяло над мальчиком верх, и он прислонился к двери, чтобы лучше расслышать разговор.       — Теперь, когда Тедди получил титул и был официально объявлен наследником, нам нужно действовать, — спокойным тихим голосом начал мужчина. Сквозь замочную скважину Тедди смог разглядеть графа Уорика.       — План выглядит неправдоподобным, — королева начала нервно заламывать руки, глядя на линию горизонта за окном. Закатное солнце всё еще слепило глаза, и ей пришлось повернуться к графу. — Кто поверит, если десятилетний мальчик поднимет восстание?       Эдуард ужаснулся, отпрянув от двери. Он подумал, что матушка говорила про него, но вскоре вспомнил, что ему девять, а не десять. Теперь страх заменила обида. Не могла же мама забыть его возраст, подумал Эдуард, вернувшись обратно к двери.       — А что ты предлагаешь? — устало спросил лорд Уорик. — Ждать, когда Хамфри вырастет? Ричард может в любой момент изменить свое решение, назвав Эдуарда бастардом. Мы должны свергнуть его как можно скорее, чтобы твой сын стал королем.       На этот раз Тедди не выдержал. Как праведный последователь католицизма, он просто не мог допустить мысли о том, чтобы свергнуть короля, помазанного на правление самим Господом Богом. Это была бы измена не только против государства, но и против веры.       — Я не хочу становиться королем! — воскликнул Тедди, ворвавшись в покои матери. Столкнувшись с удивленными взглядами, мальчик замер, проглотив ком в горле. Так неловко он не чувствовал себя ещё никогда. — Неужели ты собираешься предать отца? — обратился он к матери.       — Тедди, — ласково произнесла Аделиза, наклонившись к сыну. В её глазах отчетливо читалось снисхождение. — О чем ты говоришь? Скажи мне, какой мне толк предавать своего мужа? Ради чего?       — Я не знаю, — его глаза смущенно забегали по сторонам. — Я просто услышал…       — Тебе показалось, мальчик. Здесь нет ничего противозаконного, — вскинул брови граф Уорик. — Мы с твоей матерью лишь обсуждали твою инвеституру. Не более.       Эдуард замер, хлопая ресницами. Аделиза нежно погладила сына по щеке, любуясь его красотой.       — Сынок, давай поговорим чуть позже? Я зайду к тебе вечером, хорошо? — улыбнулась королева.       — Конечно, — он кивнул, поспешив выйти из покоев.       Эдуард знал, что ложь — это грех. А его мать и граф Уорик, будучи католиками, грешить не могут. Теперь его терзало ужасное чувство изнутри. Неужели матушка и лорд были правы, сказав, что ему показалось. Теперь Тедди считал, что это были действительно его домыслы и галлюцинации, которые терзали его уже на протяжении нескольких лет.       Иногда он видел своих предков. Великих и могущественных королей, блуждающих по коридорам замка. Но ни одна служанка не верила его рассказам, а кардинал Лэнгли, прознав об этих видениях, посылал Тедди на очередную исповедь.       В одну ночь он проснулся в холодном поту, заметив на своей кровати своего деда-короля. Они беседовали с ним о том, как тяжело править государством. А на утро, когда он рассказал об этом кардиналу, тот сообщил, что король не приезжал в Йорк, чтобы навестить их.       Весь тот день Эдуард был словно не в себе. Он уперто стоял на своем, утверждая, что он точно видел своего деда в ночной тьме. И кардинал тогда заставил его молиться в часовне до самого заката. Но Тедди не смог исполнить наказание полностью, ведь уже после обеда к нему явились стражники и служанки. Они отвели мальчика к его сестре, где кардинал и сообщил им о том, что их дед почил, а новым королем стал их отец. И тогда Бриджит напомнила брату о его ночном видении, впервые сказав то, что въелось ему в память и не спешило уходить в небытие до сих пор:       — Может, ты безумный, братец?