Война львов и роз

      Великолепное пиршество подходило к завершению. Пьяный посол Священной Римской империи до сих пор пытался донести до короля Англии мысль о том, как сильно похожа принцесса Мария на свою бабушку, в честь которой её и назвали. Монарх не разделял мыслей посла: его мать была смуглой и черноволосой, а дочь — рыжая, веснушчатая, с настолько бледной кожей, что ему нередко казалось, что дочь упала в мешок муки и не сумела отмыться. Как бы то ни было, договор о браке был заключен, и маленькая принцесса уже была помолвлена с наследником императора, эрцгерцогом Карлом.       Джейн дрожала, как осиновый лист на ветру. Даже её натянутая улыбка подрагивала каждый раз, когда она вспомнила о том, что ждет её после основной церемонии бракосочетания. Но придворные начинали спешно расходиться по своим покоям, а слуги — убирать объедки со столов. Ей казалось, что ей никогда ещё не было так страшно, как в тот момент, когда она лежала в одной ночной рубахе на кровати. Летний вечер уже был прохладным, предзнаменовав скорое наступление осени. Окно было открыто, и в просторной комнате стоял сквозняк.       Служанки опрыскивали сладкими духами всё, до чего дотягивались. Приторный запах впивался в нос, и Джейн чувствовала, как он оседал в её горле. Закашлявшись, девушка даже не успела опомниться, как одна из служанок протянула ей стакан воды. Дрожащими руками она обхватила стакан и залпом выпила всю жидкость. Когда же девушки ушли, она поняла, что не может просто так лежать на кровати, разглядывая потолок.       Вскочив с постели, Джейн стала наворачивать круги по комнате. Иногда в её голове возникали мысли о том, чтобы сбежать. Через дверь или окно — было неважно. Ей просто не хотелось проживать то, о чем слышала только из приватных бесед с Аделизой. И судя по рассказам невестки, это было весьма неприятно и неловко. К сожалению или к счастью, принцесса Уэльская делилась этими подробностями еще до того, как узнала о помолвке Джейн и графа Уорика. Иначе, она бы ни в коем случае не стала пугать её такими рассказами.       — Как тебе праздник? Кажется, твой дядя постарался на славу, — войдя в комнату, граф стал медленно приближаться к девушке. Она промолчала, сделав шаг назад. — Я давал тебе клятву защиты, Джейн. И я намерен её сдержать. Будь уверена, в браке ты не будешь знать ни боли, ни страданий.       — Не подходи, — спокойно сказала девушка, сделав ещё один шаг назад. Поняв, что она упирается в кровать, Джейн замерла, обдумывая следующие действия.       — Не бойся, я не посмею сделать тебе больно, — он примирительно выставил руки впереди себя, доказывая, что пришел с благими намерениями.       Когда же он подошел к ней почти впритык, дышать девушке стало ещё сложнее. Он был выше её кузена и дяди, которых одно время Джейн считала самыми высокими людьми в Англии. Её макушка едва доставала ему до подбородка, поэтому графу пришлось аккуратно приподнять её лицо, чтобы она взглянула ему в глаза. Когда Уорик стал медленно наклоняться, Джейн поняла его мотив и дернулась в сторону. Чуть приоткрытые губы графа замерли в миллиметре от щеки девушки.       — Ты же понимаешь, что нам придется это сделать? Ты теперь моя жена, — тихо напомнил он, обжигая её щеку своим дыханием. Она вновь промолчала, и его руки скользнули вниз по телу девушки. Джейн судорожно вздохнула, но он не остановился, подбираясь к самому краю её рубахи.       — Стой, — едва слышно вымолвила она. Поняв, что он не услышал, она сказала уже чуть громче: — Ричард, стой.       Граф замер в оцепенении. В последний раз по имени его называли ещё в те времена, когда он был ребенком. Получив при рождении от умершей матери титул графа Солсбери, а вскоре и графа Уорика, уже от деда, мальчик стал лучшим другом принца Уэльского. Тут была большая проблема: детей звали одинаково. Поэтому, чтобы не путаться, даже учителя называли их соответственно: Ричард и Уорик. Вскоре титул так прижился парню, что даже король звал его по названию родового замка.       Он молча встал напротив неё, взглянув на неё с такой любовью, какую девушка не видела никогда. Его глаза светились от счастья, и он спокойно подошел к окну, доставая из сундука какие-то склянки. Джейн замерла, мысленно прокручивая в мыслях всевозможные пытки, которые он мог сотворить. Стоя спиной к девушке, граф покрутил в руках бутылочку с алой жидкостью.       — Ты девственница? — к смущению жены спросил Уорик.       — Конечно, — замерев, ответила Джейн.       — Этого мне достаточно, — он подошел к кровати, на которой уже лежала заранее подготовленная белоснежная простыня. Открутив крышку склянки, он вылил часть содержимого на простыню, и на ней тут же оказалось несколько багровых капель.       — Что это? — любопытство девушки всё же взяло верх над страхом.       — Змеиная кровь, — он усмехнулся собственной продуманности. — Я понимал, что ты, вероятно, не захочешь исполнить свой супружеский долг в первую же брачную ночь. Где-то в глубине души всё же была надежда на другой исход, но лучше заранее подготовиться, чтобы никому из нас потом не было стыдно.       — Мы просто ляжем спать? — Джейн не верила собственному везению.       — Я же не чудовище, чтобы брать тебя силой. Пусть пройдет время. Ты меня полюбишь, разумеется. Я не трону тебя, пока ты сама не скажешь мне, что хочешь этого.       — Спасибо, — тихо вымолвила девушка. На лице графа промелькнула грустная улыбка.       — Ложись спать, — он спокойно забрался под одеяло. Уверенная в его обещании, Джейн забралась в постель рядом с ним. Почему-то после его слов ей стало так спокойно, что она почти мгновенно провалилась в сон.       Уорик ещё некоторое время наблюдал за спящей женой. С его лица не сходила улыбка. Он добился желаемого и был уверен в том, что сможет привести в жизнь всё задуманное. Но это было даже не начало его плана, и это угнетало. Сколько еще жизней он будет вынужден разрушить, чтобы сделать то, о чем уже давно думал?

***

      Король мрачно рассматривал листовку, лежащую перед ним на столе. Он уже успел стократно проклясть человека, придумавшего печатный станок. Эти рисунки разлетались по Англии с небывалой скоростью уже не первый год. На них покойная королева Мария держала за шиворот двух своих дерущихся сыновей. Король Генри выглядел как неотесанный мальчуган, с которого слетает корона.       Глядя на Джейн, король нередко вспоминал её отца, своего любимого брата. Иногда у него в голове появлялись греховные мысли: он мечтал, чтобы ситуация произошла наоборот, и из окна выпрыгнул не Эдуард, а Уильям. Он нередко корил себя за то, что не вошел в покои брата раньше. Кто знает, как бы сложилась их жизнь, если бы глупые служанки не сообщили герцогу Йоркскому о смерти новорожденной Джейн. Возможно, у него бы снова появился смысл жизни. Он бы жил, хотя бы ради дочери.       — Милорд, продолжим? — уточнил лучший друг короля, герцог Саффолк. Он был мужем сестры короля и лорд-канцлером. Многие придворные считали, что он возвысился незаслуженно. Лишь благодаря длительной дружбе с королем он получил столько привилегий, о которых другие и мечтать не могли.       — Конечно, что там в Гемпшире? — прокашлялся король.       — Лето выдалось засушливым, многие крестьяне голодают. Как-бы бунт не начался, — вздохнул граф Оксфорд, который в совете занимал должность лорда великого камергера.       — Даже если они и поднимут восстание, мы его быстро подавим, — уверенно заявил герцог Норфолк, занимавший должности графа-маршала и лорда-адмирала.       — Это не слишком поспособствует народной любви, Ваша Светлость, — напомнил король. — Я король. Значит, обязан заботиться обо всех своих подданных. Пусть в каждом большом приходе организуют бесплатную раздачу еды. Самая обычная каша с хлебом сгодиться.       — Простите, Ваша Милость, но у нас нет денег на то, чтобы устраивать бесплатные столовые, — стушевался граф Шрусбери, он же — лорд-казначей.       — Так возьмите часть денег из приходов, — отмахнулся король. Граф Шрусбери резко выпрямился, и принц Джордж, несущий почетную стражу в кабинете, прислушался в ожидании скандала.       — Это же богохульство, милорд! — не выдержал лорд-хранитель Малой печати. Джордж загнул уже четвертый палец за спиной. На совете было дежурить ужасно скучно, поэтому единственным, что оставалось делать молодому принцу, это считать, сколько раз граф Девон скажет «богохульство». — Мы не можем обкрадывать церкви!       — Библия учит нас состраданию и помощи нуждающимся, — напомнил граф Уорик. — Священники, как никто другой, должны заботиться о голодающих крестьянах.       — Мы же можем взять денег из военной казны, — не стал сдавать позиции граф Девон.       — Оттуда деньги идут на восстановление флота, — вскинул брови герцог Норфолк.       — Война с Францией закончилась больше десяти лет назад, Ваша Светлость. За это время Вы бы могли восстановить всё. По крайней мере, Ваш отец смог бы сделать всё гораздо быстрее, — ответил граф Девон.       — Мой отец был великим человеком, но не чудотворцем. Даже он бы не смог так быстро справится с той печальной ситуацией, в которой сейчас находится Англия.       — Если у клириков есть деньги на пиршества и посещения борделей, то и на столовые найдутся, — твердо решил король. — Лорд Девон, я не понимаю причин для Вашего недовольства. Будьте уверены, здесь Ваш брат Вас не услышит. Он сидит в Ватикане, на Святом Престоле.       — Я считаю своим долгом восстановить престиж Церкви в Англии. После недавних событий… — начал граф Девон.       — Вам не кажется, что народное мнение значительно повысится, если люди поймут, что Церковь о них заботиться? — нахмурился король, пристально глядя в глаза недовольного графа.       — А что насчет людей из других графств? Что будет, если они поймут, что король заботится лишь о Гемпшире? — не поменял своего мнения лорд Девон.       — За порядком обязан следить лорд-констебль, — король недовольно вздохнул, осмотрев своих советников. — К слову, где он?       Аделиза крутилась у дверей в зал совета. После того, как их общение с графом Уориком было окончено, ей приходилось довольствоваться всеми возможными методами подслушивания. Упоминание отца немного сбило девушку, поэтому она не сразу заметила, как к ней подошла дочка.       — Мама, — принцесса Бриджит потянула ткань платья, обращая на себя внимание Аделизы. — Почему дедушка так смешно себя ведет?       — Что? — нахмурилась принцесса Уэльская. — Где он?       — В тронном зале, — рассмеялась малышка.       — Покажешь мне? — улыбнулась Аделиза, взяв дочь за руку.       Когда они прошли в тронный зал, девушка замерла в проходе. Увиденная картина её абсолютно не радовала. Маркиз Дорсет, отец Аделизы, один из высокопоставленных чиновников и богатейших землевладельцев Англии, член Тайного совета и министр парламента, лежал на ступенях у трона с кубком вина. Толпа придворных, окружающих его, смеялась скорее над ним, чем над его пьяными шутками.       — А потом эта девка говорит мне: «Милорд, в прошлый раз Вы заплатили больше!», — маркиз Дорсет икнул, выпив вина. — А я отвечаю: «Дорогая, в прошлый раз ты пахла не так дурно!».       Аделиза скривилась от несмешной шутки. Придворные вновь рассмеялись. Те, что стояли вне поля зрения маркиза, стали перешептываться, обсуждая поведение лорда. Аделиза могла бы подойти к отцу, спасти его от насмешливых и осуждающих глаз, но она не желала этого. Сколько раз он появлялся в её жизни, чтобы спасти от оскорблений нянек и домогательств со стороны учителя геральдики? Ни разу.       — Он не заслуживает должность лорда-констебля, — тихо сказала Аделиза, продолжая наблюдать за отцом. — Роль шута ему больше подходит.