Интермеццо

— Как там Глайндборн? Анафема была слишком занята своим тостом с авокадо, чтобы заметить, как вздрогнул Азирафаэль. — Отлично. Просто отлично. Бриттен великолепен. Там был Стивен Фрай, он очень высокий. Все было отлично. Ты почему спрашиваешь? Так держать. Она точно ничего не заподозрит. Он проткнул вилкой блинчик с сыром. Анафема перегнулась над крошечным столиком так далеко, что оказалась в его личном пространстве. — Просто я знаю, что Кроули получил весьма неприятные известия, пока вы там были. — А. Насчет оркестра, ну да. Подошел официант и заменил пустой бокал Азирафаэля с мимозой на полный. Что ж, он хотя бы попал на бранч. Бранчи Азирафаэль любит. Конечно, встретились они по инициативе Анафемы, и непонятно, кто именно будет платить... Но, в конце концов, ее зарплата все равно идет из его кошелька. Анафема постучала пальцами по гладкой поверхности стола. — Ньют сказал, он был в ярости. Я просто хотела убедиться, что тебя это не коснулось. Он же не стал срывать злость на тебе? Я слышала, он бывает весьма темпераментным. Можно и так сказать. — У меня нет никаких претензий к его темпераменту. — И он позвал мадам Трейси в свой камерный ансамбль. Ты уже знаешь? Азирафаэль вздрогнул, вспомнив подробности. — Он при мне ее спрашивал. — И она согласилась? В это Ньют просто не мог поверить. Сама мадам Трейси исполнит его композицию? — Видимо, они давние приятели. Вместе ходили по вечеринкам. — Хм. Подумать только! Ну тогда ясно, как он может позволить себе нанять ее. Я-то думала, Кроули придется платить ей из своего кармана, но раз они старые приятели, воспользуется «услугой от подруги», как Ньют выражается. Она пригубила мимозу, оставляя на бокале следы помады. — Анафема. Меня это чуточку беспокоит. Они оба, кажется, очень сердиты на Би-би-си. Кроули — из-за неудачи с оркестром, а Трейси, ну… — Потому что ее внесли в черный список после того, что она вытворила на Променадном концерте? — Да. — Ясное дело. — Ты точно уверена, что Би-би-си не против этого их сотрудничества? Вряд ли Михаил примет Трейси обратно с распростертыми объятиями. — Вообще-то, как раз наоборот. Они уже все согласовали. Ньют в тот же день подготовил бумаги. Кроули может нанимать в свой ансамбль хоть Трейси, хоть кого угодно. Главное — не выйти за рамки бюджета. — Хм. — Михаил не промах. Вернуть на канал мадам Трейси? В одной программе с Энтони Кроули? Да на это вся страна соберется. Как я и говорила, классическая музыка не особенно хорошо продается. И можешь поспорить на свою любимую бабочку, начальство на нее порядочно давит. Она больше всех хочет, чтобы сериал обернулся успехом. — Зачем тогда урезать состав музыкантов? Анафема пожала плечами. — Может, это был не ее выбор. Скорее всего, так и есть. У них вечно всё решается сверху. Михаил — лишь посредник, хоть и делает вид, что ее тоже спросили. — Ну конечно, ей-то не приходится иметь дело с Кроули, когда он недоволен. — Но ты-то с ним можешь управиться? Азирафаэль улыбнулся, вспоминая аромат лаванды и проворные длинные пальцы. — С легкостью, дорогая. Она сощурилась, и Азирафаэль понял, что сейчас станет жертвой ее сверхспособностей к чтению мыслей. — Вы двое, похоже, страсть как сблизились в Глайндборне. Видите? Ну вот откуда она могла это знать? Магия, не иначе. — Э-э… Анафема нагнулась и откопала что-то в своей огромной, задвинутой под стол сумке. Это был выпуск «Татлера». Она пролистала страницы и дошла до раздела «Замечены в опере». В правом нижнем углу красовалась фотография Азирафаэля и Кроули, обнимающихся на пледе для пикника, висок к виску. Музыкальный знаток Азирафаэль Фелл спелся с неожиданной пассией — бывшим рокером Энтони Кроули. Как говорится, противоположности притягиваются. Он ахнул, не зная, на что обидеться первым делом. — Музыкальный знаток? Спелся? Он сказал нам, что это для инстаграма! Он заставил нас принять эту позу! Анафеме хватило наглости ухмыльнуться, прежде чем убрать выпуск обратно в сумку. — Энтони Кроули известен. Ему суждено везде привлекать внимание. Просто не забывай об этом, ладно? Рядом с ним и тебя начнут замечать. В смысле, даже больше обычного. И если мне что-нибудь нужно знать о ваших отношениях, сейчас самое время мне рассказать. Азирафаэль сосредоточился на кусочке расплавленного бри, что растянулся между его зубами и вилкой. Он отправил его в рот целиком, тщательно прожевал и проглотил. Потом поднял бокал мимозы и осушил его одним махом. — Да нет, нечего рассказывать. Ты собираешься доедать тост? Она подвинула к нему свою полупустую тарелку, все еще насмешливо ухмыляясь. Азирафаэль принялся за дело, но мысли его были далеко. Надо поговорить с Кроули. Желательно, наедине и в трезвом виде. Будет ужасно неловко. Но сделать это необходимо.

***

— Я напишу вокальный цикл, — объявил Кроули неделю спустя. — Всего девять композиций, для сопрано и камерного ансамбля. Конкретный состав инструментов еще надо будет обдумать. Адам пожал плечами. Что в итоге будет за композиция, его, в общем-то, не волновало. Сегодня снимали в Баркинге: в бывшей школе Кроули, на главной улице, где он поначалу давал концерты, в молодежном центре, где он сколотил группу, которая позже станет называться Demonic Miracle. Прямо сейчас они сидели на скрипучих качелях заброшенной детской площадки напротив этого самого центра. Солнце клонилось к закату, опуская блеклые сумерки на этот и без того весьма унылый антураж. Азирафаэль не видел Кроули с тех пор, как тот высадил его у дома после Глайндборна. Уже три недели назад. Секс в костюмерной пока в разговоре не всплыл. Может, для людей вроде Кроули в этом ничего такого и не было. Рок-звезды, понимаете ли. Приключилась истерика в опере — вздрочни первому встречному в кладовой. Обычное дело. Азирафаэль моргнул, с усилием концентрируясь на происходящем. — Я еще в ранней юности понял, что никому нельзя доверять, — рассуждал Кроули даже с большим надрывом, чем обычно. — Все только и ждут возможности тебя наебать. — Снято. Адам выглянул из-за Пеппер, проводя рукой по взлохмаченным волосам. — Давай еще разок, только без мата. — Какой в этом, блядь, смысл? Кроули спрыгнул с качелей и побрел к дороге, засунув руки в карманы. — Боже, сколько драмы, — пробубнила в камеру Пеппер. Адам ткнул пальцем в сторону двери молодежного центра, за которой только что исчез Кроули. — Иди за ним, Азирафаэль, у нас не так много времени, скоро совсем стемнеет. — Что? Почему я? Это разве не его работа? Он кивком указал на Уэнслидейла, который возился с планшетом для бумаг. — Я ему, вообще-то, не нянька. — Я тоже. Адам, Пеппер, Уэнслидейл и Брайан глядели на него, подняв брови. — Ох, ладно. Азирафаэль соскочил с качелей и чуть не навернулся в песочницу. Что вообще за идея такая, снимать на детской площадке? У них тут серьезный документальный сериал. И с чего это вдруг он должен бегать за Кроули, драматично покинувшим съемки? Ах, точно. Он же ему обещал. Но Адаму-то это откуда знать? Он дошел до двери в молодежный центр и с облегчением заметил Кроули в вестибюле: тот развалился на ярко-желтом диване в виде огромного кирпичика лего, нависая над кофейным столиком весьма неудачного зеленого цвета. — Ну, что такого случилось? Кроули поднял взгляд от листовки «Грохот битвы групп», что держал в руках. — Фелл. Тебе кто-нибудь говорил, что ты похож на баноффи? Азирафаэль оттянул вниз жилет — надо признать, и в самом деле карамельного цвета. — Нет. — Ну так ты похож. — А мне вот нравится баноффи. — Ну конечно тебе нравится баноффи. Азирафаэль окинул взглядом жалкую фигурку, сгорбившуюся на уродливом желтом диване. Даже в таком виде, с бессильно повисшими конечностями и желваками, играющими на лице от невысказанного разочарования, Кроули был неотразим. — Знаешь, на кого похож ты? — Ты сейчас скажешь что-нибудь невероятно глубокое и будешь этим выпендриваться. — На пугало. Кроули провел ладонью по волосам, что спускались ему на плечи идеальными рыжими волнами. И обиженно надул губы. — Не успел сегодня как следует уложить волосы. Азирафаэль сел рядом с ним на диване, убеждаясь в его неудобстве. — Ты как вообще, Кроули? Мы толком не поговорили после… ну, знаешь. — Без обид, но когда я подписывал договор, я понятия не имел, в какую запутанную хуйню это выльется. С тобой. Он нервно помахал между ними рукой, и Азирафаэль понял. Судя по всему, Глайндборн все-таки не был для Кроули обычным делом. — Когда ты подписывал договор, ты вообще не знал, что я буду участвовать. Ты должен был знать. Но не знал. Кроули хмыкнул, и Азирафаэль положил руку ему на затылок, ныряя пальцами в спутанную гриву волос. Это был такой естественный жест. Он глубоко вздохнул. — Мне кажется, нам стоит поговорить. — О Бриттене? Азирафаэль тихонько рассмеялся. — Да. Поистине чудесная постановка. Незабываемая. Я прямо в раю побывал. — Какой кошмар, ты просто ужасен. Но Кроули заулыбался и наклонился немного ближе. Легкий аромат базилика наполнил воздух. — Простите, сэр? Азирафаэль уронил руку на спину Кроули, а потом и вовсе убрал ее к себе на колени. Бледный молодой человек опирался коленями о синий пуфик в виде кирпичика на другом конце вестибюля и смотрел мимо него прямо на Кроули. — Чего? — буркнул тот. — А вы случайно не Энтони Кроули из Demonic Miracle? — Он самый. А ты не слишком юн, чтобы знать, кто я такой? Юноша просиял, перескочил через пуфик и приблизился к ним. — Моя мама ставила ваши песни в машине. Ну, когда папа не слышал. Первое, что я научился играть на гитаре, — это «Не милый», когда мне было десять. — Не совсем по возрасту, но зато у твоей мамы есть вкус. — Я даже сыграл ее на конкурсе талантов в начальной школе. Меня тогда отстранили. — Да ты настоящий бунтарь. — Можно с вами сфотографироваться? Мама умрет от зависти. Кроули вздохнул. — Что может быть лучше материнской зависти. Ну ладно. Двигайся, Фелл. Азирафаэля бесцеремонно спихнули с края дивана. Он поднялся и скрестил руки на груди, совершенно незамеченный Кроули и его юным обожателем, без устали снимающим селфи за селфи с кумиром. — Ты тут часто бываешь? — спросил Азирафаэль, и юноша очень кратко отметил его присутствие. — Да не особо. — Он постучал ногтем по листовке на столике. — Но сегодня я буду участвовать в «Битве групп». Он вновь повернулся к Кроули. — Спасибо. Мне пора к остальным. Поверить не могу, что встретил Энтони Кроули! Он помахал рукой и исчез в коридоре, уткнувшись в свой телефон, вероятно, выкладывая фотографии на «Фейсбук», или где там нынче тусуется молодежь. Кроули подхватил листок «Битвы групп», вскочил с желтого дивана и широким шагом отправился к двери на выход. — Вот оно, Фелл. Отменяй свои планы на вечер. — У меня и не было планов. Азирафаэль поспешил его нагнать, раздумывая, когда это его жизнь превратилась в череду погонь за Энтони Кроули. Слишком он быстрый на своих длиннющих ногах, вот в чем беда. Он уже толкал дверь, выходя к собравшейся снаружи съемочной группе. — Ребята, мы идем на «Битву групп». Уэнслидейл, достань разрешение на съемки. Должно быть несложно, они меня знают. Пеппер, заряди камеру или замени пленку, или что там тебе надо сделать. — Могу заодно дать ею тебе по башке, — проворчала она, но Кроули предпочел этого не заметить. — Адам, мы обязаны там появиться, и ты меня не остановишь. Адам забрал у Кроули листовку и покрутил ее в руках. — И не подумаю. По-моему, идея — бомба.

***

Крошечный актовый зал в глубине молодежного центра был набит до отказа, и Азирафаэль нигде еще не чувствовал себя более неуместно. Даже в гот-клубе. Но там-то его хотя бы поддерживали уверенные объятия Кроули. Здесь же, с Адамом и остальными, будет совсем опрометчиво воссоздать обстоятельства того вечера. Да и под такую музыку, как здесь, особенно не потанцуешь. И в любом случае, он даже не знал, захочет ли Кроули с ним танцевать. Нет. Что им нужно — так это поговорить, а это довольно трудно устроить под шум гитар, гудящих в стоваттовых усилителях, и на глазах у съемочной группы, следящей за каждым их шагом. Пеппер сменила свою тяжелую камеру на модель поменьше и полегче и держала ее над головой, снимая группу, которая только что закончила двадцатиминутную программу на низкой сцене. Адам суетился вокруг нее, раздавая режиссерские указания. Брайан и Уэнслидейл совершенно потерялись в толпе. Азирафаэль находил утешение в мысли, что они здесь кажутся такими же неуместными, как и он сам. Он стоял с Кроули у дальней от сцены стены, держа в руках банку дешевого сидра, к которой и не думал притронуться. Ее принес ему Брайан, явно довольный тем, что для него в кои-то веки нашлось задание, и Азирафаэль невольно его пожалел. — Что мы здесь делаем? — спросил он у Кроули уже в пятый или шестой раз. — Смотрим новое поколение талантов. Demonic Miracle участвовала в этом конкурсе, когда мы только закончили колледж. — Вы победили? — Не. Заняли третье место. Но в толпе оказался наш будущий менеджер. Мы подписали контракт уже на следующий день. — Как трогательно. Но это не объясняет, зачем ты затащил сюда сегодня меня и всю съемочную группу. — Как я и сказал, мы ищем таланты. — Таланты для… о нет, Кроули, ты же не собираешься нанимать кого-то из этих… этих рокеров в свой ансамбль? Самодовольное выражение лица Кроули само по себе было ответом. Азирафаэль поджал губы. — Да ладно! Наверняка большинство из них даже ноты читать не умеют. Зачем так усложнять себе… — Всё, помолчи. Следующая группа уже начинает. На сцену вышел невысокий мужчина в бордовом бархатном пиджаке. Ему пришлось подняться на цыпочки, чтобы снять микрофон со стойки. — Итак, наша третья группа сегодня… Это здешние ребята, они играют вместе со средней школы и описывают свою музыку как нечто среднее между Oasis и Demonic Miracle. Прошу поприветствовать The Ambassadors! — Oasis, серьезно?! Кроули был возмущен. Азирафаэль не вполне понимал почему, но в утешение протянул ему нетронутую банку сидра. Кроули забрал ее, снисходительно покачав головой, и Азирафаэль знал, что тот счел его снобом. Он указал на сцену, где члены объявленной группы занимали свои места за инструментами. — Смотри-ка, это тот мальчик, которого мы встретили раньше. И правда. Бледный молодой человек перед выступлением переоделся в белую рубашку и кроваво-красный галстук, должно быть, чтобы создать впечатление настоящего дипломата, под стать названию группы. Хотя он также густо подвел глаза, что несколько рушило образ. Перекинув через плечо ремешок с серебристой гитарой, он подошел к микрофону. — Привет. Я Маг, а мы The Ambassadors. И первая наша песня называется «Няня была психопаткой». Барабанщик задал ритм, и они заиграли. В принципе, Азирафаэлю понравилось их выступление. Музыка его не впечатлила, он прекрасно обошелся бы без нее. Она не завораживала так, как песни в гот-клубе, и была лишена нюансов, которые предоставил бы хороший струнный квартет. Но он с удовольствием посмотрел, как Кроули отбивает ритм ногой, изображая в воздухе гитарные риффы. Сам Азирафаэль не видел особенной разницы с предыдущими исполнителями, но Кроули был впечатлен. — Они звучат точно как надо, — прокричал он Азирафаэлю на ухо две песни спустя. Азирафаэль, улыбнувшись, кивнул. Стоило признать, что Маг и впрямь виртуозно освоил гитару, пальцы его летали вдоль грифа с молниеносной скоростью. Он стал бы замечательным скрипачом, было бы только желание. Даже жалко. Конечно, Кроули он об этом не скажет. Когда они доиграли и на сцену вышла новая группа, Кроули схватил Азирафаэля за руку. — Пойдем, найдем их снаружи. — Снаружи? — Дверь со сцены ведет во двор. Азирафаэль послушно потащился через ряд дверей и коридоров, прочь от грохота музыки. Кроули уверенно здесь ориентировался. Вскоре они толкали тяжелую дверь пожарного выхода во двор. The Ambassadors уже были там, загружая свои инструменты в белый фургон. — Эй, Маг! Подойди на минутку. Парень бегло глянул в их сторону и изумленно обернулся, не веря своим глазам, и поспешно сунул чехол с гитарой барабанщику, торопясь подойти к ним. Глаза его сияли от восторга и обожания. — Энтони Кроули. Ух ты. Вы видели, как мы сыграли? — Да нет, просто проходил мимо этого стремного полупустого двора. — А-а… Он немного поник. Кроули хлопнул его по плечу. — Не дури, конечно, я вас видел. Ничуть не похоже на Oasis. Маг пожал плечами, не отрывая взгляда от ботинок. — Папа сказал, что похоже. — Это потому что ты подвываешь, как этот балбес Галахер, и только. В музыкальном плане никаких сходств. Ну да ладно. Что я хотел спросить. Сколько тебе лет? — Девятнадцать. А что? — Не знаю, я не юрист. Хочешь сыграть в моем камерном ансамбле? — Это как? — Это типа группы, но скучной. Только гитара, петь не потребуется. Для этого у нас будет кое-кто, кто, эм, воет поменьше. Но тебе заплатят. Больше, чем здесь, если вы победите. И с остальными не придется делиться. Он кивнул в сторону его товарищей, прислонившихся к фургону со сложенными на груди руками и подозрительно на них поглядывающих. Маг не обращал на них никакого внимания, не сводя взгляда с Кроули. — Ого. Вы зовете меня в свою группу? — Ну-у, — Кроули покачал головой с бока на бок. — Я композитор, это скорее закулисная роль. Так ты, значит, согласен? Маг просиял, и они пожали руки. Потом он наконец унесся возбужденно пошептаться с товарищами. — Неужели я правда настолько невидимый? — недовольно проворчал Азирафаэль, наблюдая, как все трое скрываются в здании, как только с фургоном было покончено. Кроули обернулся к нему, растягивая губы в ухмылке. — Невидимый? С чего это вдруг? Ты прямо светишься, посмотри на себя. Он махнул рукой на одежду Азирафаэля — несколько оттенков бежевого. — А я-то думал, что похож на баноффи. — Да, но на симпатичный. Ты стал бы сенсацией на кулинарном конкурсе. Выиграл бы полуфинал. Азирафаэль рассмеялся. Вообще-то он бы сейчас не отказался от кусочка баноффи. Интересно, открыты ли еще пекарни Баркинга. Кроули не спускал с него глаз, он чувствовал это даже в тусклом свете из окон молодежного центра. По шее поднялся жар. — Ты, наверно, привык, что на тебя глазеют восторженные поклонники. — Увы, таков удел рок-звезды. — И правда. Я начинаю их понимать. Хотя надо признать, мне бы и в голову не пришло, что похоронный образ может быть таким привлекательным. — Что ты имеешь в виду? Кроули слегка нахмурился, и Азирафаэлю вдруг стало нестерпимо смешно. Он вздохнул поглубже. Взрыв хохота сейчас был бы совсем неуместен. — Я хочу сказать, что меня начинает увлекать готическая культура. Ну или, по крайней мере, сами готы. Вот. Я нахожу их весьма… притягательными, пентаграммы и все такое. Вместо него хохотать начал Кроули. — Какой ты странный… Я даже не ношу пентаграммы, это что-то из девяностых. — Он умолк и посмотрел на Азирафаэля, разинув рот. — Погоди-ка, ты что, флиртуешь? Ебаный бог, Фелл. Ты серьезно вот так флиртуешь? — Да. Замолчи. Азирафаэль зацепил пальцем неприлично глубокий V-образный вырез его футболки, притянул Кроули к себе и сцеловал с его губ ухмылку. Одной рукой он приобнял его тонкий стан, все еще подрагивающий от беззвучного смеха. И тогда Кроули затих, дыхание его углубилось, и он прильнул к руке Азирафаэля — уверенно, поощряюще. Вышло естественно. Идеально. Как давно он этого ждал… В его объятиях Кроули растаял, размыкая губы, наклоняя голову. Покорный и сладкий от сидра. Его руки легли Азирафаэлю на плечи, надежно удерживая на месте. Весьма кстати, поскольку, чувствуя во рту его язык и прижимая к себе его тело, Азирафаэль готов был взмыть к звездам. Из открытой двери на сцену донеслись аплодисменты. Наверное, доиграла очередная группа. Кроули разорвал поцелуй и тут же прижался к его уху губами. — Пойдем отсюда, — прошептал он. Азирафаэль не удержался от самодовольной улыбки. Может, он и не самый выдающийся ловелас в Лондоне, но результат явно говорит сам за себя. — Отличная мысль. Он на ощупь нашел руку Кроули и потянул его прочь от здания, не зная наверняка, где находится выход. После пары шагов Кроули встал как вкопанный. — Постой-ка. А как же дети? — Какие дети? — Адам и остальные. Азирафаэль повернулся к молодежному центру, из которого все громче и ближе доносилась болтовня и шаги идущих на выход курильщиков. — Думаю, они надежно отвлечены. Живая музыка, компания сверстников, дешевый сидр. Вряд ли они вообще заметят, что нас нет. Они покинули дворик через ворота в дальнем конце, и, после того как Кроули несколько минут провозился с телефоном, на обочине рядом с ними остановилось такси. Оказавшись внутри, они поглядели друг на друга с разных концов заднего сиденья, и, когда машина выехала на дорогу, Кроули произнес очень многообещающим тоном: — Ну, что ж. К тебе или ко мне?