Особенный друг

— Просто признай, что ты ничего не смыслишь в лотосах, — Цзян Чэн фыркнул и откинулся на спину, убирая руки под голову. Трава щекочет затылок, но оттого лишь приятнее на ней лежать. — Я зря ввязался в этот спор с тобой, Цзян-сюн. В действительности я плохо знаком с тем, как растут лотосы, мы покупали их только срезанными, — Не Хуайсан неловко пожал плечами, покручивая в пальцах сочную травинку. — И зачем было спорить? — Ты был так поглощен рассказом, что я не смел тебя прервать… Цзян Чэн закатил глаза и легко толкнул друга в плечо. После занятий было время на личные дела, потому ученики Гусу Лань разбрелись кто куда. Эта парочка, например, предпочла провести время, нежась под солнышком на лужайке, что было опрометчиво, учитывая, что белые одежды не предназначены для сидения на зеленой траве, но ни один из наследников своих кланов никогда ранее не носил белое, потому и не мог взять в толк, почему адепты, носящие ленты, так странно на них косились, проходя мимо. — С одеждами нужно обращаться подобающе, — холодный голос откуда-то со стороны заставил обоих напрячься, а потом и вовсе подскочить. Не Хуайсан примирительно замахал руками и сделал шаг назад, отходя за плечо друга. — Молодой господин Лань! — Господин Лань, — повторил Цзян Чэн и чуть склонил голову, поправляя ханьфу на себе, только сейчас замечая, что ткань на рукавах была перепачкана зеленым соком. Оставалось лишь догадываться, как выглядела спина. «Вот же—» — Наша вина, — торопливо добавил тот, бросив взгляд на бесстрастное лицо Нефрита Гусу Лань, но тут же недовольно глядя на А-Сана, который решил все переговоры свалить на него, просто поддакивая. Светлые глаза Лань Ванцзи, как показалось юношам, не предвещали ничего хорошего. Лучший ученик клана все так же не посещал занятия вместе со всеми, потому виделись они крайне редко, особенно после того, как Вэй Ин вернулся в Пристань Лотоса. Видимо, шума и проделок стало меньше, потому Лань Ванцзи перестал обращать на них внимание. До сего дня. — Вам выдадут новую. Впредь не добавляйте работы слугам, — голос Лань Ванцзи остужал все желание отвесить Не Хуайсану подзатыльник, позволяя радоваться тому, что накидки не заставили стирать собственноручно. Кто знает, сколько еще подводных камней найдется в этом клане? — Конечно, — только успел ответить Цзян Чэн, как собеседник добавил: — Господин Цзян разбирается в лотосах? — Что? — «Он что, подслушивал?» — А… Конечно. Мы выращиваем лотосы, сколько я себя помню, и даже дольше. Прозвучало слегка горделиво, но Цзян Чэн почувствовал толику превосходства в ситуации, когда никто из присутствующих не владел той же информацией, которую он мог выдавать, даже если его разбудят среди ночи. — Мне нужны лотосы. Пойдете завтра со мной в город, — то ли так показалось, то ли это действительно прозвучало безапелляционно. — … Эм? Юноши переглянулись. *** В городе шумно, рынок раскинулся на широкой улице, и теперь туда стекались снующие туда-сюда люди с тяжелыми сумками наперевес, толкающиеся и шумящие, почти так же, как в Юньмэне. Этот шум был знакомым и родным: ворота Пристани не закрывались, потому городские часто приходили взглянуть на тренировки. Болтали, делали ставки, подначивали. Цзян Чэн не особо следил за дорогой, поскольку он буквально не знал, куда они идут. Было достаточно просто лавировать в толпе и следить за тем, чтобы не уходить слишком далеко от облаченного в белое Лань Ванцзи. Тот держался более отстраненно, будто бы происходящее вокруг буйство городской толпы его совсем не интересовало, хотя сам юноша был готов поклясться, что заметил замешательство на лице второго господина Лань, когда они только спустились в город. Хотя мысль пришлось скорее выбросить из головы, поскольку как-то не складывалось то, что Ванцзи может шокировано пялиться на горожан. И чего это он удумал себе? На самом деле, Цзян Чэн толком не представлял, зачем его позвали. Если нужно было всего лишь купить лотосов, то могли бы заглянуть в любую из лавок, которые они уже прошли. Но его спутник ни разу не остановился, а юноша и не спрашивал, следуя тенью за старшим, стараясь не отсвечивать, чтобы вдруг не доставить неприятностей или не нарваться на наказание. Все же Лань Ванцзи — ответственный за дисциплину. Не Хуайсан уже успел попугать его тем, что он где-то провинился, и так извращенно получит наказание за пределами Облачных глубин, но сейчас Цзян Чэн думал, что, если он действительно заслужил наказания, то ему бы сообщили. И выслали бы письмо отцу. Возможно, он бы даже приехал... Спустя минут двадцать бесцельных блужданий, Цзян Чэн уже сложил руки на груди и закатил глаза. Нет, это все, конечно, здорово, но хотелось бы какой-то определенности. Нагнав Лань Ванцзи, юноша попытался взглянуть на него. — Что мы ищем? — Мы идем на лотосовый пруд, — коротко бросил второй господин Лань, даже не посмотрев в сторону своего спутника. Цзян Чэн чуть рот не раскрыл. Они определенно НЕ шли на лотосовый пруд. Эта фруктовая лавка проплывает мимо в третий раз, да они же просто нарезают круги. Брови сами собой сошлись на переносице. Он подавил желание выругаться, прожигая спину Лань Ванцзи раздраженным взглядом, пока вдруг не заметил, как тот сделал полшага в сторону, распугивая тем самым толпу зевак. Создалось впечатление, что он буквально пытался подойти к ним и… О небеса. Он не знает дороги. И что, стесняется спросить? Или крестьяне слишком шокированы столь идеальным с ног до головы заклинателем? Цзян Чэн хлопнул себя по лбу и просто отошел в сторону. Цзян Чэн тоже в белом, тоже с мечом, но ему торговец ответил без проблем. Может быть, потому, что он выглядит менее богоподобно, а может быть потому, что споткнулся о камушек. Сраный камушек. Но мужчина в соломенной шляпе показал дорогу охотно, еще и паровых булочек продал, отчего заклинатель даже повеселел и почти простил Лань Ванцзи за трату времени. — Вот, — Ваньинь поравнялся с юношей в белом, который, случайно или специально, шаг замедлил, будто бы позволяя себя нагнать. Можно было бы смело предположить, что тот заметил, что его спутник отлучился выяснить дорогу, но сам Цзян Чэн не думал, что Лань Ванцзи вообще помнит о его присутствии. Наверное, поэтому, когда тот остановился и обернулся на оклик, юньмэнец чуть в него не врезался. — Что это? — Маньтоу, — Цзян Чэн протянул обернутую тростником паровую булочку. — Еще не время обеда, — безразлично ответил второй молодой господин Лань. На самом деле, Цзян Чэн даже не заметил, как закатил глаза, слишком уж естественная была реакция для него. На сие действо Лань Ванцзи почти незаметно сдвинул брови, вряд ли хоть кто-то мог это отследить, лицо юноши оставалось таким же нечитаемым. Юньмэнец не заметил и того, как уголок брови чуть дернулся вверх, когда юноша фыркнул, пожал плечами, завернул и свою порцию, которую буквально только что собирался съесть, и обе убрал за пазуху. Действие показалось настолько абсурдным, что Лань Ванцзи не смог сдержать комментария: — Тебя это не касается. — Точно, — кивнул Цзян Чэн, поправляя ворот ханьфу, слегка раздраженно дергая носом, — Но я сейчас в белом, прохожу обучение в чужом клане, было бы странно перечить правилам. Не то, чтобы Ваньинь был таким уж ханжой, все-таки с Вэй Усянем и Не Хуайсаном они успели нарушить добрую сотню правил за время, что находились здесь, но сам Цзян Чэн предпочитал думать, что это шисюн подбивал его на подобную беспечность. Некоторые правила клана Гусу Лань, конечно, звучали странно и почти бредово, но большинство казались безобидными и логичными, потому юноша не видел никакой сложности в том, чтобы соблюдать их. Хотя бы из уважения к своему спутнику сегодня, для него соблюдение каждого пункта — важно, а Ваньиню — нетрудно. Да и сам он, если честно, любил организацию и порядок, потому дискомфорта не испытывал. И вряд ли заметил спрятанное в светлых глазах Лань Ванцзи удивление. — В девяти ли отсюда ближайший лотосовый пруд, — как бы невзначай добавил Цзян Чэн. Сильно хотелось ткнуть носом благородного господина Лань в то, что он мог сам спросить, куда идти, но, почему-то, где-то в груди закралось понимание, почему он этого не сделал. Лань Ванцзи казался слишком отрешенным от мира и вряд ли разговор с крестьянами дался бы ему легко. Да и не важно это. Молчать было странно, но комфортно. Ваньинь привык к постоянно мельтешащему вокруг шисюну, рот которого не закрывался даже во сне, из-за чего тишина порой казалась благодатью. А иногда — проклятием, ибо Цзян Чэн скучал по семье, оставшись в Облачных глубинах один. Они больше не обменивались ни словом, но так даже спокойнее, потому как юноша все равно не знал, о чем может поговорить со спутником, и обходиться без слов было комфортнее, чем подбирать их, лишь бы разговор клеился. Мимо проплывали городские пейзажи, сменяясь сельской местностью, горами и полями, виды Гусу так отличались от привычных ему озер, что Ваньинь водил головой по сторонам, вдыхая полной грудью незнакомый воздух, откровенно наслаждаясь маленьким путешествием: за месяц обучения он обошел уже всю Резиденцию и душа просила новых впечатлений. Цзян Чэн наблюдал за работающими в поле мужчинами и женщинами, за пасущимся скотом, за размеренно текущей деревенской жизнью, а в голове были лишь мысли о том, что где-то там его дом, обязанности, люди, о которых он должен будет заботиться. Справится ли он? Именно для этого Ваньинь усердно учился сейчас, записывая за учителем Лань каждое слово, даже когда половина класса спала под его монотонный бубнеж. Цзян Чэн себе такую роскошь позволить не мог, да и не хотел, если честно. С тех пор как Лань Цижэнь похвалил его на занятиях, Ваньинь боялся разочаровать его или, что еще хуже, перестать быть одним из лучших учеников. У него впервые что-то получается само по себе, без оглядки на талантливого Вэй Ина, потому юноша цеплялся за эту возможность руками и ногами, считая себя, наконец… Особенным. Идеальная спина идущего на два шага впереди Лань Ванцзи напоминала о том, что, вот, перед ним — самый настоящий пример для подражания. Цзян Чэн больше обращал внимание на его старшего брата, в первую очередь потому, что Лань Сичэнь тоже должен был стать главой клана, и проблемы у них, вроде как, должны быть общими, но давления первый молодой господин Лань совсем не ощущал по этому поводу, будто бы он настолько гармонично вписывался в стены резиденции, точно предмет интерьера, выполненный в едином оформлении и стиле с окружением. По крайней мере, так казалось со стороны. И пока Цзян Чэну твердили, что он не понимает девиза собственного клана и не соответствует ему, Лань Сичэнь просто… был. Готовенький глава. Но Лань Ванцзи, он — совсем другое. Он был лучшим учеником Лань Циженя, гордостью, примером, таким, каким бы хотел быть сам Цзян Чэн. Может, без всех этих напускных надменностей, но, по крайней мере, таким, чтобы в его собственном клане все на него смотрели, раскрыв рты. Кисло улыбнувшись, не скрывая зависти хотя бы перед самим собой, Цзян Чэн перевел взгляд куда-то в сторону далеких детских голосов, не особо вникая в них, да и не получилось бы, слишком далеко. И все же что-то в мельтешащих фигурках, перемазанных грязью, было что-то… странное? Ну возятся дети в грязи, разве это не обычное дело? С другой стороны, что делать кучке детей в загоне со свиньями? Картинка никак не складывалась, еще и солнце слепило глаза, пришлось остановиться и приложить ладонь ко лбу на манер козырька. Неужели два мальчика просто захотели подразнить животных? Плохой выбор, если честно, свиньи так-то и руки пооткусывать могут. И где родители? Наверняка в поле. Почему-то ноги отказывались идти дальше, а сердце застучало глухо, он что-то упускает. Возможно потому, что один мальчик пытается отогнать свинью, раза в четыре больше него, размахивая перед ней палкой, чтобы не подпустить к тому, что сидит в грязи. Это так напомнило его самого и Вэй Ина, каменеющего при виде любой собаки. Лань Ванцзи отошел шагов на десять, надо бы догнать, но оторваться не выходило. Почему мальчишка сидит в грязи и не пытается уйти? У него может быть травма, а может тот просто в шоке. Или ситуация может быть вообще несерьезной. И только Ваньинь думал идти дальше, как заметил, что сидящий посреди загона мальчик пытается что-то с земли поднять, но руки соскальзывают. Его попытки выглядели такими отчаянными, что юноша не поверил бы, что в грязи тонет какая-то игрушка или же что-то неживое. Живое. Его как молнией ударило, Цзян Чэн сначала подбежал к Лань Ванцзи и хлопнул его по плечу сильнее, чем собирался, а когда тот обернулся и хотел было высказаться, увидел растерянный взгляд. Это длилось всего мгновение, серые глаза метнулись сначала к далекому загону, а после — к собственному мечу в руках, снова к загону. Не успевая уследить за мыслительным процессом, Ваньинь просто всунул свой меч, свое духовное оружие, с которым ни один заклинатель не расстанется, в руки Ванцзи. Тот как-то инстинктивно перехватил пурпурные ножны, и если бы Цзян Чэн не бросился от него прочь, будто за ним гнались демоны, он бы обязательно увидел, что ледяная маска безразличия с лица второго молодого господина Лань-таки спала. Не до того. Цзян Чэн преодолел весь путь за считаные минуты, не зная, насколько быстро он бежал в этих неудобных одеждах с длинными рукавами, аккуратная прическа слегка сбилась, но хуже стала тогда, когда завизжали свиньи от несущегося на них незнакомца, зашевелились и заметались по загону. Использовав деревянную изгородь как точку опоры, юноша перемахнул через нее в один прыжок — и тут же утонул в грязи по щиколотку, напугав тем самым мальчика, который упал на зад, но все равно не отошел от своего места, усиленно хватаясь руками за комочек грязи, смотря ошарашенно красными глазами и пуская пузыри соплей. Чистой рукой Ваньинь легко вытащил из вязкого болота копошащийся комочек, второй торопливо смахнул слизь с его носа и рта, радуясь до слез, услышав хриплое тявканье в ответ. Он прижал щенка к груди и огляделся: второй парень, что постарше, был здорово перепуган кричащими и носящимися туда-сюда животными, Цзян Чэн боялся сделать хуже, тем более что ребенка, что рядом с ним, тоже оставить нельзя, этот даже встать не может. Пока он решал, одной рукой сжимая маленький комочек, другой вытаскивая из грязи мальчишку, где-то впереди мелькнуло белое пятно. Ваньинь только и успел, что ахнуть, замечая, как сильные руки выдергивают ребенка из болота, а сам Лань Ванцзи, что в один прыжок добрался обратно до забора, даже запачкаться не успел. В отличие от Цзян Чэна. Когда оба мальчика оказались в безопасности, они потащили Ваньиня к бочке с водой, протянули ковшик, чтобы Цзян Чэн смог вымыть мордашку и тело лохматого щенка, что отчихивал воду и усиленно вилял хвостом. — Спасибо, что спасли Мэй! — верещали они наперебой, тут же накидывая на щенка какую-то грубоватую ткань, чтобы согреть. А сам Цзян Чэн, грязный с головы до ног, даже не противился, ведь Мэй лезла облизывать его лицо, а он так давно не держал в руках собак, что не мог заставить себя ее отпустить. *** Сидя на лавочке во дворе дома спасенных мальчиков и их собаки, Ваньинь обсыхал после того, как пытался смыть грязь с некогда белого ханьфу. Благо погода позволяла погреться на солнышке, а Лань Ванцзи, ну. Он не торопился. И на этот раз даже разделил с ним скромную трапезу, состоящую из маньтоу и слив, принесенных в благодарность детьми. Оба меча лежали рядом между заклинателями. — Я испортил ханьфу, — усмехнулся невесело Цзян Чэн, вспомнив, что вчера именно из-за этого Лань Ванцзи заговорил с ним. Более аккуратным за сутки Ваньинь почему-то не успел стать. — Ты спас жизнь. Это ценнее, — коротко, но емко ответил молодой господин Лань, а Цзян Чэн поджал губы от подкатившего внезапно смущения. Это ведь была почти похвала, верно? Почувствовав отчего-то себя уязвленным, Ваньинь отвел взгляд и постарался произнести как можно более безразлично. — Просто люблю животных. Лань Ванцзи не ответил, продолжая смотреть куда-то перед собой, будто бы дожидался, пока его спутник решит продолжить путь. Хотя уже вечерело и, учитывая, сколько еще идти до пруда, закрадывались сомнения о том, что они не успеют вернуться в Облачные глубины до отбоя, если продолжат путешествие за лотосами. — Скажи, зачем тебе вдруг понадобились лотосы? — Цзян Чэн повернул голову и внимательно осмотрел бесстрастное лицо собеседника, едва хмуря брови. Не то чтобы ему было сложно продолжить идти, просто интересно. — Мы могли купить их на рынке. — Нужны свежие. — Зачем? — Отцветшие лотосы со стеблями вкуснее, чем без стебля. Тут лицо Цзян Чэна вытянулось, будто бы он сейчас услышал самую глупую вещь в своей жизни. Во-первых, он не ожидал, что Лань Ванцзи будет тратить столько времени ради лакомств, он-то решил, что лотосы нужны для какого-то рецепта или еще чего-то. А во-вторых, ну что за чушь? Тонкая бровь медленно поползла вверх, Ваньинь чуть не высказал первое, что пришло на ум, но все же смолчал и подобрал слова получше. — На вкус разницы нет, что со стеблем, что без стебля. — Есть, — спокойно ответил Лань Ванцзи, а Цзян Чэн поразился упрямству. — Поверь мне, я эти лотосы ем почти круглый год. С чего ты вообще взял такой откровенный бред? Вот теперь Цзян Чэн не сдержался и даже нахмурился, смотрит пытливо. Ванцзи повернул к нему голову, но с ответом помедлил. — Такую чушь мог только Вэй Усянь родить… — Цзян Чэн закатил глаза и тут его осенило, быстрый взгляд метнулся к лицу спутника, а тон вышел отчего-то слегка насмешливым, — Погоди, это он тебе наплел? А ты повелся... Вся аура превосходства и высокомерия молодого господина Лань в глазах Цзян Чэна куда-то испарилась, особенно когда тот заметил, что мочки ушей Лань Ванцзи порозовели. Еще и смутился? Вот же простак, кто бы мог подумать. Сдержать смешок не получилось. Лань Ванцзи отвернулся и, видимо, собирался встать, но Цзян Чэн поймал его за рукав одной рукой, другой прикрывал улыбку. — Ладно тебе, этот идиот может быть страшно убедительным, нет ничего постыдного в том, что ты ему поверил, — попытался замять ситуацию, примирительно усмехнулся. Ну, ему показалось, что примирительно. Нефрит промолчал, ничего не сказав на то, что его удержали за рукав, но все равно поднялся вместе с мечом. — Нужно возвращаться. Твоя одежда промокла, может быть холодно. — Ты все еще хочешь идти на пруд? — Ваньинь послушно встал, прихватил меч, но посмотрел в лицо Лань Ванцзи, который будто бы колебался, а Цзян Чэн про себя ликовал, что смог заметить хоть что-то под маской хладнокровия. — Нет. Возвращаемся. — Как скажешь, — пожал плечами Цзян Чэн, который, в принципе, был не против продолжить путь, поскольку выйти за пределы резиденции оказалось очень даже здорово. Он помахал играющим с щенком детям, те радостно помахали в ответ, прощаясь. За воротами Лань Ванцзи задержал взгляд на мальчишках, привлекая внимание юньмэнца тем самым, и негромко произнес: — Я тоже люблю животных. Цзян Чэн поднял брови, провожая взглядом юношу в белом, но догнал его быстрым шагом и теперь шел плечом к плечу, улыбаясь отчего-то от мысли, что у него и у гордости клана Гусу Лань есть что-то общее. — У меня раньше были собаки, — поделился Цзян Чэн, точно не зная почему. Говорить с Лань Ванцзи вдруг оказалось так же удивительно просто, как и молчать. — У меня есть кролики, — почему-то ответил Лань Чжань, коротко бросая взгляд на Ваньиня и снова обращая его вперед. — Я думал в Облачных глубинах нельзя держать питомцев, — удивленно моргнув выпалил Цзян Чэн, осознавая, что ему доверили большой секрет. — … — Покажешь мне? — Мгм.